Я приду к тебе с клубникой в декабре

— Тебе же было сказано русским языком, что после того, как ты уйдешь, то в городе не появишься больше. — Кажется была оговорена только часть города. — Что же, не припоминаю такого. В любом случае, ты не на своей территории.       Из машины вылезли еще трое ребят. Мирон заметно напрягся и стал оборачиваться и следить, чтобы Ваня сидел тихо и не высовывал нос. — Если не помнишь, то это не мои проблемы. Я здесь живу и никуда не собираюсь уезжать. В любом случае ты сейчас мне ничего не сможешь сделать. Я чист и в физическом плане, и в документальном.       Один из парней прошел вдоль стены и встал позади Мирона. Сердце забилось чаще, глаза парня панически забегали от человека сзади к машине, а от машины к людям, стоящим напротив него. Нет, он боялся не за себя. Он боялся, что из-за него в это все дерьмо будет втянут Евстигнеева, которому вообще не положено знать про темное прошлое Федорова.       Ребята обратили внимание, что Мирон часто косит на машину. — Миша, проверь.       Парень, достаточно крупного телосложения, двинулся в сторону автотранспортного средства. Ваня смотрел в зеркало заднего вида и поспешил закрыть окно. Здоровяк понял, что в машине кто-то есть и крикнул своим, но открыть и проверить, что за пассажир скрывается за дверью, не успел. Мирон нажал сигнализацию и закрыл машину.       Миша перевел недовольный взгляд на Федорова. — Открой! — Нет.       Янович не заметил, как сзади подошли двое и схватили его за руки, вывернув назад. Ключи выпали, а Мирон попытался вернуться в прежнее положение, но боль не позволяла это сделать.       Парень, Влад, который начал разговор, подошел и поднял ключи. — Ты же говорил, что никто не знает о твоем приезде, однако, в машине явно тот, кто тебе не безразличен, раз ты так боишься.Вытаскивай.       Парень жестом показал громиле на машину и убрал сигнализацию.       Тот же открыл дверь и резким движением вытащил Ваню на улицу, больно держа за локоть. — Пусти его! — рявкнул Мирон, пытаясь вырвать из цепкой хватки парней, и у него это почти получилось, но подошел четвертый человек, стоящий до этого около машины, и ударил Федоров по ребрам. Янович зашипел и накренился вправо от боли, — Ублюдок.       В это время, Ваня попытался придумать, как и что можно сделать, чтобы уйти хотя бы живыми. Предплечье все еще было сжато рукой здоровяка.       Когда Евстигнеев попытался рывком вытащить руку, что у него получилось, но парень не растерялся и точно в солнечное сплетение ударил Ивана, который впоследствии согнулся пополам, держась за больное место. — Тихо, тихо. Не он наша цель, его калечить не нужно. А вот ты, дорогуша, — парень взял Мирона за шею и заставил встать прямо, — слушай внимательно. Если ты еще раз здесь появишься, то не надейся выйти сухим из воды, как сейчас. Понятно? — А нахуй не хочешь пойти? — Что же, объясню попонятнее, — молодой человек жестом показал своим людям отпустить Федорова и, пока тот не успел отойти, двинул ему с размаху кулаком по лицу так, что Мирон пошатнулся, но на ногах устоял.       Здоровяк в это время отпустил Ваню и толкнул его от себя в сторону. — Потом не говори, что тебя не предупреждали, уебок!       Ребята сели в машину и, в сопровождающем визге колес, уехали.Мирон сидел на корточках и зажимал ладонью задетый нос, из которого сейчас пошла кровь.       Ваня подбежал к Мирону, чтобы помочь встать. — Что это за херня сейчас была?! Почему тебе нельзя тут появляться? С тобой все нормально?       Глаза Вани были настолько большими от потрясения, что грозились выкатиться из орбит. Мирон же стоял, оперевшись спиной о стену, держа в руке снег, который приложил к разбитому носу. Его взгляд остался таким же невозмутимым, словно сейчас ничего не произошло. Ваню это все очень насторожило. — Все хорошо. — А на другие два вопроса ответить не хочешь?! — в голосе Евстигнеева были слышны нотки подступающей истерики. — Вань, это очень долгая история, связанная с моим, скажем так, темным прошлым. Ты уверен, что хочешь это узнать, и, возможно, разочароваться во мне, как в человеке, который произвел отличное впечатление примерного учителя? — Теперь я тоже частично втянут, так что да. Я хочу знать. — Хорошо.