Питер, мысли и вампир.

      Полина решила ничего не говорить маме о случившемся.       – Привет, Поль. Ты чего такая всклокоченная?       – Привет. Да там собаки были большие… Я испугалась, – Полина попыталась пригладить волосы.       – Да? А я не слышала. Есть будешь?       – Ага… Немного… – Она села на пуфик в прихожей, отдышалась, посмотрела на руку с оставленным на память синяком.       «Н–да, вот это насыщенный денёчек у меня выдался, – думала она, – Теперь бы научиться самообороне, как–нибудь»       – Там на столе. Ну, всё, Поль, я спать, притомилась я как–то. Спокойной ночи! – Мама пошла в свою комнату.       – И тебе! – Полина посидела так немного, переобулась, переоделась.       Она чувствовала себя так, словно из неё выдрали кусок чего–то важного. Она попыталась заполнить пустое пространство едой. Просто машинально съела целую тарелку супа. Съела и, впервые, не наелась. Заглянула в кастрюлю на плите, но, увы, там уже ничего не было. Пришлось залезть в холодильник и откопать давно забытую всеми шоколадку.       И главное, Полина знала, что она наелась, но её нервно трясло, отсутствие чего–то в руках не давало покоя. Полина решила принять ванну. Наполнила её водой, щедро сыпанула успокаивающей соли.       Но даже после часа лежания в ней ничего не изменилось.       Девушка переоделась в розовую пижаму с коалами, выключила свет, легла на свою кровать. Укрылась одеялом по нос, закрыла глаза. Полежала так минуту. Снова открыла. Она обречённо смотрела в потолок.       Полина была таким человеком, который, если с ним случилось что–то страшное, то, даже когда всё плохое уже прошло, будет обдумывать и переживать целый день. Вот и сейчас она думала, а что если её бы не спас этот человек? Что бы было? Может, её бы даже убили, после бесчинного лишения чести. Как бы было тяжело маме!..       Полина с каждой секундой накручивала себя всё сильней. И, когда она уже была готова расплакаться, она решительно встала, подошла к столу у окна, села, включила ноутбук и стала смотреть разные видео в наушниках. Некоторые глупые и бессмысленные, но они, как никогда, кстати, отвлекали от реальности.       Полину клонило в сон. Она так и уснула, уткнувшись головой в сложенные на столе руки.        …Полина проснулась от светившего в глаза солнца. Щурясь, осмотрелась вокруг. Она всё на том же месте, за столом, только плечи укрыты одеялом. Это, наверное, мама.       Тут Полина резко вспомнила про вчерашнее. Н–да, неужели это было с ней?       Заспанная Полина побрела на кухню, медленно двигая затёкшими конечностями.       Девушка посмотрела на плиту. Пусто. Посмотрела в холодильник. Там было уже побольше, чем пусто, но всё равно не густо. Потом Полина увидела на столе записку.       – «Поль, сделай себе блины. Я вечером поеду с работы, заскочу в магазин. Мама», – прочитала Полина, – Ну да, мама, кто же ещё… – буркнула она и принялась за готовку.       Она не выспалась. С утра делать ничего не хотелось. Но есть хотелось больше, чем спать, поэтому она, пересилив лень, принесла всё необходимое в кухню.       Первые два яйца разбились как надо, в чашку. А вот с третьим случилась беда, оно выпало из рук и разбилось на пол.       «Началось в колхозе утро…» – подумала девушка, вытирая яичную лужу.       Больше проблем с блинами не было, но настроение было немного испорчено.       Полина слушала любимую Кошку Сашку, ела блины с брусничным вареньем и душистым чаем. Блины, кстати, вышли очень даже неплохими. Поджаристые, золотистые, идеально круглые.       Тут Полина задумалась о своём вчерашнем спасителе. Всё–таки нужно его хотя бы поблагодарить. Чем обычно благодарят мужчин? Коньяк, конфеты… Что там ещё по списку? Наверное, больше ничем.       Девушка по–быстрому оделась, собралась и пошла за «благодарностью» в соседний супермаркет. ***       Берт разбирал свой гардероб. Вывалив одежду из шкафа в гроб, он стоял перед этой горой и не знал, что с ней делать. Он всегда так убирался – стаскивал все в одну кучу и потом постепенно растаскивал по местам. Такая глобальная уборка обычно занимала дня три. Берт не любил наводить порядок, но был перфекционистом, просто очень ленивым. Иногда он не убирал квартиру несколько недель, а потом вычищал её до блеска.       Берт носил исключительно закрытую одежду. На это было несколько причин. Первая, то, что он не выносил солнечного света. Но солнца в Питере было…точнее, не было, а вот холодно, это да – это вторая причина. Вампиры хорошо переносят и жару и мороз, но надо было соответствовать, чтобы выглядеть человеком. Третья – он просто не хотел «светится» своим белоснежным телом.       Берт любил покупать одежду. Он мог выйти на улицу, только чтобы заплатить за коммуналку, и, случайно забредя в магазин по дороге, выйти из него с какой–нибудь рубашкой. Потом он приходил домой и недоуменно смотрел на неё. Все эти «нежданы» либо возвращались назад, либо носились и затем отдавались действительно нуждающимся в них людям.       Берт не знал, какого стиля в одежде он придерживается. У него было несколько пиджаков, свитеров, жилеток, рубашек, брюк мрачных цветов, тёмно–синих джинсов, плащей и многое другое. От своих старинных одёжек он давно избавился, но вещей как будто не убавилось. С обувью дело обстояло куда проще – у Берта была лишь пара чёрных туфель и тапки на все случаи жизни.       Берт заглядывал в шкаф с целью убраться исключительно раз в три месяца, стабильно. Убирал, потом успешно за короткий срок приводил содержимое шкафа в свалку, затем опять наводил порядок, попутно выбрасывая ненужные вещи. Такой своеобразный круговорот бардака.       Берту очень хотелось закончить эту уборку хотя бы сегодня, поэтому медлить он не стал. И вот, отважный уборщик нырнул в этот навал с головой. И полетели вещи в разные стороны!.. Под бешенную музыку процесс проходил веселее. Берт и сам носился по комнате, словно ужаленный.       Из одной кучи одежды стало целых пять! Берт был растерян, но не собирался сдаваться.       Часть он отнёс в стирку, часть погладил и аккуратно разложил по полочкам.       С облегчением закрыв дверцу шкафа, вампир бухнулся в кресло. На всё у него ушло, примерно, два с половиной часа, если не считать те моменты, когда он отвлекался померить очередной джемпер.       – Спать, что ли, лечь… Н–да, коротко о том, как я провёл лето…и большую часть жизни…       Берт немного подумал и решил, что он будет бодрствовать. Не для того же он сегодня вставал в три часа дня, что было для него фактически подвигом, чтобы опять лечь спать.       Он оделся и вышел на улицу.