***
Жизнь наполняла его бокал алкоголем и подбрасывала вишенку. Всегда в достатке и в окружении движения. Струи дорогих напитков связывали его, но эти оковы вне мысли ничтожны. Они держали лишь ноги в происках фантазии, не давая сделать шаг туда, где нет того безудержного веселья, являющегося для многих лишь во снах. Коннору нравилось быть в центре, нравилось наслаждаться жизнью. Вопреки предубеждениям, он не был разгильдяем и последним пьяницей. С детства следовал мечте стоять на страже порядка и соблюдения закона, и все шло более, чем успешно. Лишь в последний момент после получения диплома о высшем образовании что-то переклинило, и молодой человек решил отпустить порыв амбиций в сторону чего-то… невесомого, чувственного. Можно назвать его дело творчеством: лишь с интересом и энтузиазмом, идущими от самой души, смешивая две стороны, результат будет превосходить ожидания. Пестрые блики отражающегося от гладкой поверхности жидкости света диодов завораживают. Они отличаются не только своей естественной неповторимостью, но и видом алкоголя, что принял на себя лучи, и цветом освещения. Красота, доступная не всем, особенно близка, когда встречаются взгляды — твой и глаз бармена. Они горят обжигающим карим пламенем. Во мраке зала Коннор светит ярче ламп, и все внимание снова сконцентрированно на нем. Это ли корень дерева проблем, что возросло прямо перед его носом за считанные дни? — Ахах, плесни еще, Коннор! — взвизгнул мужчина, подставляя бокал. — Я думаю, Вам уже достаточно, — с легкой ухмылкой произнёс бармен, оперевшись о стойку руками. — Как тогда, будем звать ваших коллег, чтобы помогли добраться до дома. — Да брось, — отмахнулся быстро тот. — То был тяжелый день. — Не бывает легких, если по окончанию каждого я вижу Вас здесь. — Херня. Налей, что за персонал?! За что отдавать деньги, а без денег ведь никуда! — Вы правы, — Коннор сдался и потянулся за бутылкой. — Но все же следует отправиться домой и проспаться, а то ведь, — кажется, в его голосе присутствовали нотки раздражения, — работа ждет. Хэнк закинул голову и за один заход опустошил бокал. Понадобилось несколько секунд, чтобы заметить: — Эй, я, кажется, сказал, ты что мне подсунул?! — Всего лишь вода, сэр. Мужчина хмыкнул, отворачиваясь. — Раньше ты был более сносным барменом, — нахмурившись. — Раньше меня не заботила продуктивность Ваших дней. — О, ну спасибо за заботу, — Хэнк закатил глаза. — Возьму во внимание, когда в следующий раз будет выбор. Андерсон соскочил с барного стула и немного помялся на месте. Достал из кармана деньги и неглядя положил перед стоящим по ту сторону человеком. — Оставь на коктейль, — бросил он голосом, лишенным эмоций, после чего направился к выходу. Коннор проводил его взглядом и принялся считать деньги, откладывая сдачу в собственный карман. С каждым заказанным алкоголем Хэнка надежды Коннора таяли, как лед. Стоило несколько раз подумать, прежде чем просить о деле именно этого следователя. Хэнк Андерсон — без малого постоянный клиент в данном заведении. Коннор выучил все нюансы его предпочтений за все время работы и наладил неплохую связь. Можно назвать их приятелями, в какой-то степени. Однажды Коннору пришлось узнать, кем работает его клиент, ведь тот, не следя за временем и числом бокалов, отключился, сидя за барной стойкой. Молодой работник не знал, что лучше сделать, но, учитывая их вроде-как приятельские отношения, подумал позвонить кому-то из его знакомых, нащупав телефон. Как оказалось, рандомный выбор пал на одного из коллег. Повезло, что тот хоть и с нежеланием, но помог знакомому. Сказал, удалить его номер. Сказал, что давно пора, но старый Хэнк не заморачивается. Коннор пообещал передать в следующий раз. Забыл, но так или иначе теперь у него много возможностей сделать это.***
— Говоришь, угрозы сыпятся, как пыль с потолка? — Что-то вроде. Коннор долго активно объяснял суть дела в участке, но, судя по некоторым вопросам, можно сделать вывод, что те едва что-то уложили в головах. Фоновое жужжание ламп раздражало. Тихое, но впивающееся в уши, и единственное, что кроме голосов людей нарушало тишину, чуть ли не заглушая тех. Обстановка не соответствовала привычной для молодого человека, она сдавливала, душила, однако случившееся накануне было сильнее. — А не думаешь, что это может быть просто хулиганство? Это не редкость, если послушать некоторых… — Нет, я точно уверен, что все делалось не спонтанно. — Есть поводы думать так? — Моё лицо Вам ни о чем не говорит? — Коннор развернулся таким образом, чтобы мужчине было хорошо видно засохшие раны на щеке, в области висков и разбитую губу. — Такое, — выделил, — случилось потому, что я игнорировал все предпосылки к этому. Напомните-ка, кто в этом участке сказал мне так сделать? Он насядал на собеседника не только повышенным тоном, но и всем своим видом, стиснув губы и сведя брови к носу. Руки были напряжены. — Хорошо, — сказал на выдохе, усаживаясь выше на своем кресле. Полицейский потянулся к бумагам и достал одну, склонился над ней, что-то наметив ручкой, и передал молодому человеку. — Напиши все здесь. От того, что мы мелем тут языком, ничего не станет. «Хорошо, это уже что то», — подумал Коннор, рассматривая листок. — Мы передадим заявление свободному следователю… Мужчину прервал вышедший из кабинета с пустой кружкой лейтенант. — О, свободный следователь, это не про меня, — проходя мимо, без оглядки бросил Андерсон, но случайный взгляд, встретившийся с чужим, заставил его остановиться. Снизу вверх на него, подняв бровь, смотрел один знакомый бармен. Сейчас он сидел в кресле, склонившись к столу и приготовившись писать. — Коннор, — приветливо протянул мужчина. — Ты чего тут? И… что с твоим лицом, матерь Божья? — Здравствуйте, Хэнк, — начал тот в ответ. — Как видите, пожинаю плоды своей безмятежной жизни, — легким жестом указал на начатое заявление и улыбнулся в своей манере. — Ха, — лишь послышалось в качестве ответа. Недолго погодя, лейтенант отправился дальше в пункт своего назначения, но его лицо стало невероятно серьезным на удивление присутствующих. Коннор окунулся в воспоминания и приступил к формулировке текста. Его рука выводила аккуратные и понятные, но выдающие нервозность, буквы. Быстро. Скоро он протянул листок сотруднику участка. — Хорошо, ждите, — откладывая его в сторону, лишь украдкой осмотрев, говорит тот более, чем спокойно. Снова хмурый напряженный взгляд. Коннор сомневался в действенности этого заявления, в том, что за него вообще возьмутся и получат результат, ведь отреченность этих следователей заметна невооруженным глазом. Однако в голове треплится мысль, из-за которой мужчина все еще стоит на месте. Он оборачивается, и в поле зрения попадает венец его случайной задумки. Коннор делает шаг в сторону, полностью разворачиваясь к лейтенанту, возвращающемуся с полной кружкой кипятка в руке. Он окликает его, и последний тихо отзывается, поднимая взгляд, замедляя шаг. — Немного неудобно просить, ведь Вы вроде сказали, что заняты, но не думаю, что кто-то другой захочет помочь мне, — тактично и в какой-то мере кротко начинает молодой человек, но далее голос становится чуть громче, и к описанию ситуации подключается жестикуляция. Хэнк слушает. — Какие там стопки этих письменных заявлений — мукулатура! Разбираются только с теми, которые каким-то образом выделяются, своей тяжестью, возможно, или особой связью. А мне нужно, чтобы с проблемой разобрались, иначе, боюсь, будет жестче!.. Хэнк задумчиво поднял брови, осматривая пострадавшего. — Хочешь, чтобы я добровольно взялся за это дело? — Да. Хмыкнул. — Мне тебя жаль, но, как ты сам приметил, у меня полно другой работы. Удачи, — Андерсон махнул рукой и продолжил путь к своему рабочему месту, обходя знакомого. — В баре для вас будут скидки. Хэнк никогда не смотрел на цены, если уже загорелся желанием испробовать напиток, Коннор знал, потому и сказал про скидки. Вряд ли бы ему позволили распоряжаться этим в действительности. Однако лейтенанта это заинтересовало. — Меня нельзя купить, и я помогаю лишь потому, что ты клевый парень, — указывающе ткнул следователь в мороку на пару недель, которую сам же к себе подпустил. — Эй, запиши-ка это дело на мой счет!.. Это был успех. Коннор благодарно улыбнулся, наконец расслабившись. С легкой душой он попрощался со своим благодетелем и покинул здание полицейского участка. Было утро, на улице людей мало, выходной. Солнце приятно светит, медленно перекатываясь по чистому голубому небу. Это было два дня назад. Коннор и думать не мог, что знакомство с частым клиентом в баре когда-нибудь таким образом окликнется. Да и, если объективно посмотреть, этот мужчина в возрасте довольно приятный. Посмотрим, что из этого выйдет. … — Дай посмотреть, что он там написал, — найдя пристанище на краю стола рядом с коллегой, Андерсон принял заявление и начал читать. — Что он тебе рассказывал? — Хулиганство вокруг его персоны, частые послания с угрозами, — мужчина говорил просто, будто рассказывает о местных слухах. Он потянулся за печеньем, что лежало в упаковке на другом конце стола; Хэнк передал ему. — Спасибо, — невпопад произнес. — Ну, конечно, он описывал мне последнее происшествие. Ночью к нему в дом заломились, он сам открыл, и нанесли несколько ударов кулаками. Затем ногой поддых, — крошки падают на колени. — Говорит, не запомнил кто это и сколько их было. Потерял сознание, а очнулся уже под утро — никого в квартире к тому времени не было. — Хм, — отложив листок, — и ты думаешь, что подобное — простое хулиганство? Что за тупость, — лейтенант встал, оттолкнувшись от стола руками, и медленным шагом направился в сторону, крехтя. — Не знаю. Начни расследование, и станет ясно. Вдруг мужчина будто о чем-то внезапно подумал и резво развернулся к коллеге, приподняв руку: — Эй, я все думал, вы знакомы? — Да-а, свезло мне узнать его. Ничего такой парень, с алкоголем работает, прям таки мой идеал, ха-ха, — Хэнк посмеялся, после чего таки скрылся за дверным косяком. Нахрен, не хватало еще о барменах думать в какой-то не той сфере. Ха-ха.