Враг, друг и прочее

      Два года назад. Два чертовых года назад Дазай ушёл из Мафии. И они действительно больше не виделись, только…       Он ушёл В это сраное агентство детективов, которое регулярно срывало мафии планы. Черт, Чуя больше не видел Дазая, но он постоянно о нём слышал. Дазай сорвал им сделку с дилером, взорвал, черт возьми, корабль, который вёз Мафии товар для продажи за границей. И, Господи Прости, Акутагава постоянно говорил про Дазая. Дазай то, Дазай сё, чтоб ему, этому Дазаю.       Вообще, Акутагава уход Дазая воспринял едва ли не болезненнее, чем Чуя. Орал, какой Осаму козёл, закатывал истерики, что тот обещал его научить, а ещё поклялся отомстить. Чуя только смеялся поначалу, а потом стало не до смеха. Акутагава буквально жил в спортзале, наращивая мышцы и тренирую способность. За эти два года он научился стольким видам «Расёмона», что стал одним из самых сильных бойцов Мафии. Чуя и Акутагава, кстати, в последнее время довольно часто были напарниками. Не то, чтобы это нравилось Накахаре, но даже он признавал, насколько обладатель «Расёмона» сильный союзник.       Тем не менее, пустота в душе от ухода Дазая никуда не делась. Но, по крайней мере, Чуя смог-таки с помощью перчаток контролировать свою способность. Но из-за этих перчаток пришлось здорово поменять стиль. Если раньше Накахара предпочитал рубашки и обычные штаны, то теперь он носил на плечах плащ, на голову шляпу, перчатки, обтягивающие штаны (что неожиданно оказались намного удобнее более широких) и, конечно, всегда идеально выглаженную белую рубашку. И волосы у него теперь ещё длиннее — примерно по лопатки. Да уж… Дазай бы обозвал его девчонкой.       Мысли о нем всё ещё приносят боль. Но за два года она притупилась… Если говорить образно, то она как бы из режущей, от которой хочется кричать, превратилась в ноющую, что можно терпеть…       Внешне по Чуе нельзя было сказать, что он как-то страдает. Он был жесток, строг, саркастичен и самодоволен. В общем, максимально поддерживал образ радости от ухода Дазая. Все, без преувеличения, были уверены, что Накахара ненавидит Осаму. Никому и в голову не приходило, что трясёт Чую при упоминании вовсе не от отвращения и злости…       Хотя последняя была. Слава Богу, в меньшем, чем у Акутагавы, количестве, но была. Да это и понятно: как ни крути, Дазай предал их организацию, это раз, он отверг дружбу Чуи (да-да, хотя это и было, когда они были подростками, Чуя не забыл и никогда не забудет), а теперь Накахара его ещё и не видит. Это как контрольный в голову.       Но одно всё-таки утешает парня — Дазай в порядке. Чуя искренне опасался, что за уход Мори может брюнета сурово покарать… Хорошо, что он не стал этого тогда делать, занятый проблемой с Гильдией.       Кстати, разрешилась эта проблема довольно мирно. С Гильдией, конечно, была жестокая драка, предателю (которым оказался один из приближенных к Мори) прострелили голову. А ещё выяснили, что Гильдия копала под Мафию, потому что хотела «поработить» их город. Переехать, так сказать, в Японию, но уже зная о всех делах Портовой Мафии.       Чуя, когда узнал, даже засмеялся. Серьезно, это и была их причина?! Как будто знать о делах Мафии достаточно для того, чтобы управлять целым городом. Портовая Мафия свой авторитет годами выстраивала, а Гильдия решила на всё готовенькое прилететь. Да уж…       В общем, разобрались они с Гильдией и предателем, и сейчас занимались распространением наркотиков, покупкой ценных вещей (часто украденных в музеях) и перепродажей влиятельным клиентам Мафии. Осталась лишь одна проблема — агентство, регулярно срывающее планы Мафии.       И Чуя старался держаться от этой проблемы как можно дальше, целиком предоставив дело Акутагаве. Вот уж кому было в радость это всё! Чуть ли не каждый день побитый приходил, недовольный, но упорно лез в драки.       Когда он пришел весь в царапинах и запекшейся крови в первый раз, Чуя едва рот на полу не потерял от удивления. И было, чему удивляться! Акутагаву задеть в битве для многих уже было достижением, а так побить… Накахара не смог не сунуть свой любопытный нос в это. Расспросил обо всем хозяина «Расёмона» и получил исчерпывающий ответ: «Эта киска у меня ещё попляшет!», больше похожий на невнятный лепет сумасшедшего.       Сначала Чуя ревниво подумал, когда это Акутагава стал звать Дазая «киской», но потом включил мозг, и понял, что говорит-то парень вовсе не о Дазае.       Накахару много слышал об этом новом члене детективного агентства, который может превращаться в тигра, но он и не думал, что этот Ацуши настолько силён, что может так кромсать Акутагаву! Но больше всего Чую удивило то, что Акутагава раза в два стал меньше говорить про Дазая, а всё больше упоминать этого тигра в разговорах. Это не могло не радовать ревнивую душонку Накахары, но настораживало. Всё-таки свою идею отомстить Дазаю за «разбитые надежды» (Акутагава лично ему так не говорил, но кричал в истерике в спортзале, когда был один, а Чуя услышал) он не бросил.       Как бы Чуя не ненавидел Дазая за свою униженную и растоптанную гордость, он никогда не позволит причинить ему вред. Ни-ко-гда. И поэтому он усиленно следит за Акутагавой, чтобы тот не натворил глупостей… Жаль, что эта слежка в итоге не помогла избежать проблем с этим парнем.       Чуя был на очередном задании со своим отрядом, когда ему позвонил один из парней, приставленных следить за Акутагавой.       — Что-то срочное? Я вообще-то занят, — недовольно и слегка надменно (как почти всегда Чуя и разговаривает с подчиненными) спросил Чуя.       — Акутагава подкрался к Дазаю со спины и вырубил его. Сейчас они заперлись в подвале какого-то дома на окраине… Я подумал, что вам стоит об этом знать.       — Правильно подумал, а теперь свободен. Адрес дома пришли сообщением.       Черт! Чуя на задании, и он не может бросить его, слишком важно… И парня этого не может послать к Акутагаве — тот его просто убьет, Дазаю это всё равно никак не поможет. Конечно, можно вызвать отряд… Но ещё и нелицеприятных слухов гордость Чуи сейчас точно не выдержит.       Пришлось, скрипя зубами, заканчивать задание, что заняло часа три. А затем Чуя со всех ног понесся по адресу, который ему прислали.       Господи, Чуя уже опоздал, но пусть не будет слишком поздно!

***

      Чуя ввалился в подвал маленького домика, как слон в посудную лавку. Запыхавшийся слон. А то, что он увидел, заставило его буквально сгореть от злости (хотя легкие и так горели от бега).       Дазай, прикованный цепями к стене, висел весь побитый и в крови. Сначала Чуя подумал, что тот без сознания, но потом брюнет поднял голову и, увидев Чую, пакостно ухмыльнулся, чем вызвал у парня некое облегчение. По крайней мере, если Дазай ещё способен так ухмыляться, значит, не всё потеряно.       — Что ты здесь делаешь? — Возмущенно спросил Акутагава.       Ярость буквально затмила в голове Чуи всё остальное. Пусть он не мог сейчас использовать свою способность, он и без неё может надрать зад этому мелкому паршивцу, посмевшему не просто дотронуться до Дазая (а Чуя уже за это убить готов), но ещё и побить!       Накахара начал медленно идти к Акутагаве. Возмущение последнего сменилось легким страхом и недоверием. Не верит, что Чуя может его побить? Ну и пусть. Чуя всё равно побьёт, ему до лампочки вера этого парня.       Накахара хватает Акутагаву за шиворот, встряхивает и буквально рычит ему в лицо:       — Ты что себе позволяешь, щенок, — ещё раз встряхнул, — я спрашиваю, ты что творишь?!       Посильнее перехватил попробовавшего сопротивляться парня и со всей силы кинул в стену. Послышался неприятный хруст, но Акутагава всё равно встал.       Конечно. Чуя уже не раз и не два его так бил (за дело или просто злость срывал), естественно, что он привык.       — Почему ты злишься?! Ты же, как и я, его ненавидишь! — Закричал Акутагава.       Ничего не ответив, Чуя указал ему на дверь. Когда Акутагава попытался воспротивиться, Чуя буквально выбросил его из этого домика, напоследок сказав, что он ещё за это получит.       Когда Накахара возвращается к Дазаю, его ноги слегка трясутся от волнения. Как-то только сейчас до него дошло, что он видит Дазая.       А он изменился… Вместо черного плаща стал носить бежевый. Подрос, волосы отрасли ещё сильнее… И всё также в бинтах. Такой родной… И всё равно далекий.       Чуя подошел ближе. Настолько близко, что мог почувствовать запах Дазая. Попробовал потрепать за плечо брюнета, но тот не отозвался. Очевидно, потерял сознание…       Накахара осмотрел его раны и понял, что все они, конечно, ужасно болезненные, но несерьезные. Видно, что целью Акутагавы было причинить боль, а не оставлять серьезные повреждения.       Чуя не сдержался и запустил руку в волосы Дазая. Такие мягкие… Созданы, чтобы их трогать.       Чтобы их трогал Чуя.       Не сдерживается и прижимается носом к шее брюнета, чувствуя такой родной запах (благо, что на шее и голове никаких повреждений, а, значит, и крови). Чувствуя себя конченным извращенцем, Чуя слегка касается губ Дазая своими.       Черт. Это ужасно неправильно. Но можно Чуя будет ненавидеть себя позже? А сейчас он просто насладится моментом.       Его губы мягкие. И, вроде бы безвкусные, они показались Чуе слаще любой конфеты. Стрёмно, но факт.       Отрывается, чтобы сглотнуть воздуха, и снова припадает в губам, на этот раз быстро прекращая поцелуй. И просто стоит неизвестно сколько времени, обнимая этого парня. Как давно он хотел это сделать? Всю жизнь. Пофиг, что он ведёт себя, как девчонка. Просто дайте ещё немного постоять так с Дазаем, пожалуйста, и Чуя согласиться быть и девочкой, и мальчиком, и котёнком, и крокодилом, плевать.       Но время неумолимо движется вперед, и совесть Чуи наконец-то даёт о себе знать стыдом за то, что парень только что творил с бессознательным, на секундочку, Дазаем.       Черт. Это ужасно, но Чуя не жалеет. Стыдится — конечно, но точно не жалеет. В конце концов, когда у него ещё был бы шанс вот так просто поцеловать Дазая?       Бедному Чуе и невдомёк было, что Дазай очнулся на середине поцелуя, но не подал виду.       Зато брюнету теперь всё понятно.

***

      Дазай был благополучно отдан в руки детективам (Чуе очень тяжело далось это решение, но по-другому нельзя, не в Мафию же его вести!), и настала очередь разбираться с Акутагавой.       — Я всё равно не понимаю, почему ты меня выгнал! Я имею полное право так делать, это только наше с ним дело! — Кричал Акутагава.       — Ты подставил всю Мафию своим поведением. Фактически объявил детективам открытую войну, а нам, думаешь, это надо?! Тихая война — это да, пожалуйста, но похищать одного из основных членов агентства?! Ты совсем придурок?! В жизнь есть кое-что и важнее глупых «личных счетов»! — Откровенно раздражался Накахара.       — Ты не понимаешь! Я должен был это сделать! Он… Он не только нарушил обещание. Есть кое-что ещё, — замялся собеседник Чуи.       — И что же? — Холодно спросил Чуя.       — Он… Это неважно!       — Важно, черт возьми! Если я посчитаю эту причину уважительной, возможно, не сообщу об этом инциденте боссу.       — Блять! Да нравился он мне в то время! Ну, или больше, чем нравился… Короче, он не только нарушил обещание, он тогда ещё и посмеялся над моими чувствами. Этого я простить не смог. Вряд ли ты поймешь.       Господи. Ладно, этого Накахара не ожидал (хотя часто подозревал). Тут и сказать-то нечего… Не пойдешь же к боссу с докладом о том, как от неразделенной любви один из его лучших бойцов похитил члена детективного агенства. Причем не простого, а бывшего члена Портовой Мафии!       Санта Барбара какая-то.       — Ладно, — вздохнул Чуя, — тебя, пришибленный, уже Бог наказал, мне тут делать нечего. Но если ещё раз ты сделаешь такое, клянусь, я спущу всю свою «Порчу» на тебя.       И ушел, решив больше не мучить себя разговором с этим придурком. Лучше он помучает себя мыслями о том поцелуе… Самом лучшим и худшим одновременно, что произошло с Чуей за эти два года. А то и за все время, начиная с шестнадцати лет…

***

      Чуя решил прогуляться по городу. Проветрить мысли, так сказать. Попытаться не думать о Дазае…       И он встречает Дазая.       — Ну на-а-а-а-адо же, — протянул Дазай, — а я как раз шел к тебе в Мафию.       — Мы сменили штаб, — все еще не до конца осознавая сказал Чуя.       — Как будто я не знаю, где новый, — фыркнул Дазай.       — И что тебе нужно? — Спросил Чуя, глядя куда угодно, кроме Дазая.       — Пожалуй, объяснение. Мне нужно твое объяснение.       — И что я должен объяснить? — Непонимающе нахмурился Чуя.       — Зачем поцеловал меня тогда в подвале. Дважды.       В шоке застыв, Чуя посмотрел на Дазая и покраснел. Черт! Ну он же был уверен, что брюнет без сознания! И что теперь делать?!       — Н-н-не понимаю, о чем ты, — еле выговорил Чуя.       — Всё ты понимаешь, — усмехнулся Осаму, — у тебя на лбу написано.       И тут Чую прорвало. Он ещё и насмехается! Хочешь объяснений, суки сын?! Получай!       — Я люблю тебя, — зло начал Чуя, — почти всю жизнь. Я старался, как мог, быть рядом с тобой, но ты бросил меня. Потом я решил не надоедать тебе, ладно, думаю, просто буду рядом. Плевать, что в сердце как будто черная дыра, главное же Дазай! Главное, чтобы ему было хорошо! Но ему было плохо! И он решил уйти из Мафии, чтобы стать хорошим! Заебись, он теперь хороший, а что Чуя?! А?! Что с Чуей?! Да ничего! Страдать Чуя должен, от безысходности помирать! И мчаться со всех ног, если с Дазаем что-то случится! Думаешь, я сам это для себя выбрал, да?! И не делай такие глаза, я тебя всю жизнь знаю! Так вот, нет, мой дорогой друг, враг и прочее, я не сам это для себя выбрал! Какого-то хрена моё сердце решило всё за меня! И, черт, если бы я только мог, только мог избавиться от этих чувств, Господи, да я всё за это отдать готов! Ты хотел объяснений — ты их получил, а теперь пошёл нахуй с глаз моих!       Выпалив это, Чуя начал уходить, все ещё зло пыхтя. Но его остановил голос Дазая:       — Ну ты и придурок.       А затем Чую притянули к себе и поцеловали. По-настоящему поцеловали, а не еле прикасаясь губами, как он делал в том подвале. И это было так потрясающе, так классно и умопомрачительно, что Чуя как-то даже немножко вырубился.       — Эй, придурок, дыши! — Прикрикнул Дазай, и Чуя понял, что действительно долго не дышал.       Но если каждый раз, когда Чуя будет переставать дышать, он будет слышать этот тихий счастливый смех Дазая, он, пожалуй, готов задохнуться.       — Зачем ты это сделал? — Пришел в себя окончательно Чуя.       — А ты как думаешь? — Закатил глаза Дазай. — Потому что тоже люблю тебя, куколка.       Счастливая улыбка Чуи, появившаяся вместе с этими словами, стоит целого мира, так думает Дазай и прижимает к себе этого рыжего придурка.       И у них впереди ещё очень много выяснений отношений. Ссоры, скандалы. Разговоры по душам, в одном из которых Дазай обязательно расскажет про свою зависимость от суицида… Но это все подождет. Главное сейчас — это то, что они оба любят друг друга.       Дазай любит его. Любит! Больше для счастья не надо…       Удивительно, как легко один человек может превратить в рай или ад жизнь другого человека. Стоит лишь сказать три заветных слова — и из самого несчастного влюбленный превращается в самого счастливого.       Да уж, любовь — страшная штука… Но без неё никуда.