Мечтают ли роботы о...

      - Не трогай его! Делай со мной, что угодно, только не причиняй ему боль!       Оскар в страхе и недоумении наблюдал за Виктором, вздумавшим унижаться перед злодеем. Неожиданно сердце Оскара дрогнуло, а следом стало очень страшно, но не за себя. Он только сейчас осознал, в какую они с Виктором попали передрягу. Робот понял это чуть раньше и решил сделать всё, чтобы защитить дорогого сердцу человека.       В том, что он самый грозный злодей города и самый разыскиваемый, Оскар никогда не сомневался. А теперь они в плену у какого-то психа, жестокость которого превзошла их собственную. Прежде чем добраться до них, этот сумасшедший разнёс полгорода и убил сотни людей. Он возник внезапно, со своей армией, наполовину состоящей из роботов, не уступающих роботам Оскара. В элегантном костюме из алой ткани и нелепым цилиндром, высокий, смугловатый, с чёрными, как смоль, волосами и пронзительным взглядом карих глаз. Они с Виктором как раз собирались ограбить банк, и этот тип захотел того же. Они столкнулись, схлестнулись, но ненадолго. Смекнув, что это местные злодеи-неудачники, Циркач, как он себя называл, играючи подавил их сопротивление. Отступить или вызвать помощь Оскар с Виктором не успели. Виктору пришлось несладко – он защищал хозяина от могучих роботов Циркача, но те вымотали его. Перед тем, как увезти пленников в своё логово, злодей обратился к мэру с требованием отдать ключи от города, иначе он истребит всех жителей, и дал сутки на размышления.       Они сидели в прозрачном кубе из неизвестного материала. Сильно израненный Виктор не мог его пробить: Циркач дистанционно заблокировал боевой режим, а вручную ломать этот куб было бы смерти подобно. Стены его пронизал электрический ток, смертельный для роботов и людей. Оскар, целый и невредимый благодаря Виктору, принявшему все удары на себя, смотрел, как его робот, весь в шрамах и копоти, стоит на коленях перед врагом и умоляет не трогать хозяина. Что-то шевельнулось внутри Оскара – что-то, чего он пока не осознавал.       - Виктор… - прошептал он одними губами. – Не надо… Это не сработает…       - Обожаю мучить людей, - насмешливо поглядывая на Оскара, бросил Циркач и встретился с затравленным взглядом Виктора. – Гляди-ка, твой никчёмный робот не собирается сдаваться. И всё же я намерен истребить весь город, если завтра к полудню ключи не будут у меня. И начну, пожалуй, с вас.       - Только попробуй тронуть Оскара, - прорычал вдруг Виктор и попытался встать, но сильная усталость и повреждённая система не позволили. Злодей расхохотался.       Где-то в груди Оскара дрогнуло вновь. Виктор косился на хозяина беспомощным взглядом, стыдясь своей слабости. В эту самую минуту Оскар понял, что для него значит этот робот. Та фанатичная привязанность все эти годы не могла быть ничем иным, как…       - Так ты что же… влюблён в меня? – едва слышно прошептал Оскар.       Вздрогнув, Виктор в страхе уставился на хозяина, затем как бы виновато склонил голову.       - Знаешь, – продолжал Оскар, делая шаг вперёд. – Увиваясь за Кэтрин, я причинял тебе ужасную боль. Как жаль, что мы уже не в силах всё исправить. Я вёл себя ужасно глупо и эгоистично. Ты… простишь меня, Виктор? Мне нужен только ты, и больше никто. И сейчас, и всегда. Только ты.       Они не слышали новых издёвок Циркача и не видели ничего вокруг, кроме друг друга. Виктор замер, с трудом осознавая услышанное. Его любимый Оскар признался первым? Откуда-то изнутри возникло странное чувство, поднявшись волною и пронзив каждую деталь. Ощущение безграничного счастья придало роботу сил, он бросился к Оскару и заключил его в объятья. Хозяин прильнул к его искорёженной груди и обнял в ответ, грустно улыбаясь. Слишком поздно он познал истинного Виктора, слишком поздно признал, каким был дураком, гоняясь за Кэтрин, когда тот, кто действительно его любил, всегда был рядом и защищал во имя этой любви. И продолжает защищать даже сейчас, не думая о себе. Захотелось хотя бы чуточку стать похожим на этого робота с человеческими чувствами.       - Очень трогательно, - издевался Циркач. – Последнее «прости-прощай»? Ну что ж, я готов. Кого истребить первым?       - Я справлюсь, Оскар, - медленно отстраняясь, произнёс Виктор. – Теперь справлюсь.       - Что? – испугался тот. – Нет, Виктор, не смей! Ты же погибнешь!       Едва держась на ногах, робот решительно выпрямился. В его взгляде уже не безысходность, но свирепая ярость искрилась пугающим отблеском. Собрав остатки сил, Виктор набросился на стену, вцепившись в неё пальцами. Его тут же пронзил ток, искры побежали по телу, металл нагрелся, и от робота повалил дым. Он рычал, но не разжимал хватку, постепенно разрывая плазменный слой куба.       Циркач изумился, но тут же усилил мощность. Виктор изогнулся, закричал, но руки его как будто вросли в стену – он не разжал пальцы, удвоив усилия. На глаза Оскара навернулись слёзы. Виктор пропускал через себя тысячи и тысячи вольт, чудом оставаясь в сознании. Запах палёного металла наполнил куб, а самоубийство Виктора продолжалось, пока брешь в плазме не позволила роботу вылезти наружу.       Циркач в ужасе отступил, готовый призвать своих роботов-убийц, но тут же был схвачен в раскалённые тиски почерневшего робота. После такой пытки система Виктора сбоила без конца и работала на честном слове, но даже теперь он наплевал на себя, ведь опасность ещё грозила им.       Одно движение кисти – и шея Циркача переломилась, как спичка. На подкашивающихся ногах Виктор шагнул к выключателю, и куб исчез. Только тогда робот рухнул наземь, став похожим на груду обгоревшего металла.       Оскар бросился навстречу, выкрикивая имя Виктора, приподнял ему голову, обжёгся, но не выпустил из рук. Это придало роботу сил, он поднялся и с трудом произнёс:       - Надо… идти.       - Нет-нет, Виктор, что ты, не двигайся! – почти плакал перепуганный Оскар. – Ты всё себе опалил, того и гляди, загоришься! Нам пока некуда спешить, Циркач мёртв, и я, и весь город, будет вечно благода…       - Сейчас здесь загорится ВСЁ! – выдохнул Виктор и указал на потолок. Выключение куба запустило обратный отсчёт на висящей под потолком связке тротила. Это почти убило в Оскаре надежду выбраться отсюда. Но тут его схватили, и стонущий Виктор каким-то чудом поднялся на ноги.       - Времени мало, - с трудом произнёс он. – Вперёд!       - Я побегу сам, - возразил Оскар, с жалостью глядя на робота. Виктор дымился и выглядел страшно, но всё равно оставался и останется его любимым творением. Сегодня он сделал невозможное ради хозяина, доказал наличие чувств, свою неординарность. Это то, что Оскар всегда уважал в людях, но никак не ожидал обнаружить в роботах.       Виктора заносило, он прилагал колоссальные усилия, чтобы держаться на ногах и бежать быстрее; сбой за сбоем мутил сознание, но Оскар вёл его за собой, и это придавало сил. Виктор даже слегка улыбался, игнорируя боль и перегрузку по всему телу, но когда до выхода из огромного здания оставались коридор и лестница, робот рухнул на паркет. Ноги больше не подчинялись ему, а сознание стремительно угасало, настаивая на аварийном отключении.       До этой минуты Виктор откладывал сей миг, но лимит резерва исчерпался, как назло, за секунды до спасения.       - Виктор, нет!       Его хозяин остановился и бросился на колени.       - Поднимайся, давай!       - Двадцать секунд до взрыва, - выдохнул Виктор. – Я уже не встану. Спасайся.       - Что ты такое говоришь? Я не оставлю тебя здесь! – испугался Оскар, проводя ладонями по грязному лицу робота. – От тебя ничего не останется, если…       - Беги!!! - вскричал Виктор.       - А как же ты? Я не хочу тебя потерять! – заплакал Оскар. – Ну же, соберись! Ради моей любви к тебе! Пожалуйста!       У Виктора не осталось сил на слова, но Оскар уже пятился, понимая, что робот прав. Последний прощальный взгляд, полный любви и сожаления – и мужчина помчался дальше, к спасительной лестнице. Последние десять секунд истекали.       Виктор слабо улыбнулся и с трудом обернулся назад. Только что взрыв сотряс стены, и взрывная волна с рёвом помчалась навстречу умирающему. Виктор спокойно глядел на огонь, в котором на миг возник образ Оскара, а затем всё поглотило беспощадное пламя…       Ближайшие деревья спасли от разлетевшихся обломков здания, но подойти ближе удалось только через час. К тому времени пыли осела, и Оскар, красный от слёз, полез по обломкам, не обращая внимания на разгребавших завалы спасателей.       Виктор отдал всё за его никчёмную жизнь. Несправедливая участь для самого лучшего робота на свете. Эти мысли не давали Оскару покоя. Он сам не рискнул бы так ради Кэтрин, не стал бы в одиночку махаться с армией роботов и пропускать через себя электрический ток. Виктор, его Виктор, навсегда мёртв, и в этом Оскар винил только себя и свой эгоизм. Никакой Циркач не сравнится с ним в жестокости сердца!       Разодрав в кровь руки, Оскар вскоре нашёл обугленную кисть правой руки Виктора, но тут его оттеснили спасатели, спросив о людях внутри. Оскар покачал головой и сказал, что внутри людей не было. Только две бесчувственных твари и один героический робот.       Он просидел на обломках до глубокой ночи, крепко прижимая то, что осталось от его верного Виктора. В логове сохранились чертежи, но созданный по ним клон будет совсем иным, чуждым ему Виктором. Не будет любить и защищать, даже если удастся добавить это в прошивку. Погибший Виктор любил человеческой любовью, вне рамок программы, в нём жила душа. Странно чувствовал себя сейчас Оскар. Внутри образовалась гнетущая пустота, смысл возвращаться домой оказался утрачен. Поэтому он сидел и ждал чего-то – наверное, чуда, которого не могло произойти.       - Я побуду с тобой, Виктор, хорошо? – бормотал он. – Просто скажи, когда мне уйти, и я уйду. – И крепко сжимал почерневшую руку робота, баюкая её, словно ребёнка.       Его любовь погребена под завалами. Уйти отсюда означало предать Виктора. Оскар сидел и терпеливо ждал, постепенно утрачивая рассудок, но не теряя надежды, что кошмар исчезнет, и он, проснувшись, увидит Виктора живым и невредимым.       Но чуда так и не случилось, а сон оказался явью. Виктора больше не было на этом свете, да и Оскар, как личность, перестал существовать. На рассвете его забрали в психиатрическую клинику.