Слова, что мы говорим

«Спасённый» с дерева кот? Он вернулся отомстить. Шото пялится на животное — сплошной пушистый белый мех с рыжими пятнами — и чувствует странный зуд вдоль руки. Царапины. Прямо. Вот тут. Шото не сможет о них забыть. — Он что, тайком шёл за нами до школы? — спрашивает Шото, не особо понимая, что делать. «Подойти будет плохой идеей», — думает он. Это может стоить свежих царапин. Или ещё чего-нибудь.  — Думаю, он тебя любит, — шепчет Изуку, и на его лице расползается усмешка, от которой Шото не в восторге. Изуку издевается. Издевается. Он ведь лучше, чем кто-нибудь ещё, знает, что кот зуб на Шото точит. Они встречались только однажды, но судя по шипящим звукам и злобно горящим глазам, до хорошего начала прекрасной дружбы им далеко. Шото протягивает ладонь и чуть приседает. Он надеется, что не переборщил и не сделал ничего неправильного. К сожалению, его догадка оказывается верной: кот угрожающе шипит и отпрыгивает на несколько метров назад. Шото даже может почувствовать его полный отвращения взгляд.  — Почему у меня ощущение, будто кот ненавидит конкретно меня? — спрашивает он.  — Может, потому что у тебя не волшебные руки, — говорит Изуку. Он закатывает рукава до самых локтей, — ну, дай мастеру показать, как это делается. Легче лёгкого. Думаю, секунду спустя мы уже станем лучшими друзьями, но не волнуйся, я его как-нибудь уговорю тебя любить. Я нравлюсь животным. Шото скрещивает руки на груди. На лице Изуку написана уверенность и он, кажется, не особо преувеличивает. Шото ради своего же спокойствия надеется, что это правда.  — Лучше бы так оно и было, — говорит он, — что если он, не знаю, снова меня расцарапает?  — Он не будет, — уверяет Изуку, — как и говорил, я с животными на «ты», и справлюсь в мгновение ока. Просто смотри, скептик! Возьмёшь свои слова обратно, когда я одержу победу. Шото посылает ему нечитаемый взгляд.  — Никогда не говорил прямо, что сомневаюсь в тебе, — напоминает он.  — Ну, тогда ты пожалеешь о тоне, которым это сказал. И возьмёшь назад его, — Изуку припадает к земле. Кот смотрит на него укоризненно, всё так же изогнув кверху хвост. Всё указывает на то, что дело движется не слишком-то успешно. Шото оказывается прав: по итогу Изуку выходит из битвы далеко не победителем не с тремя, а даже с четырьмя царапинами — на одну больше, чем у Шото — и раненным эго в добавок. Шото вроде как хочется его высмеять, но потом он видит поникшие плечи и надувшееся лицо, и… Шото легонько тянет его за щёки и щипается.  — Ну и кто теперь эксперт по животным? — интересуется он, гладя большим пальцем самое большое скопление веснушек, ведя вдоль скулы и останавливаясь рядом с переносицей.  — Э, всё ещё я! — говорит Изуку, хмуро смотря на Шото и всё ещё оставаясь при этом милашкой. У него не получается злиться. Для Изуку это — неверное выражение, которое никогда не выходит как надо. Шото крутит головой в попытках отыскать кота, но того нигде не видно. Ни единого следа не осталось.  — Может, это был кот-призрак, — говорит Шото. И оглядывается снова; разглядывает скамейку неподалёку и землю под ней. Смотрит на угол, где заканчивается пешеходная дорожка и начинается поворот на другую улицу.  — Да, наверняка, — задумчиво отвечает Изуку. Он пытается пригладить волосы. Поправить галстук, — ладно, чем бы он там ни был, давай просто пойдём в класс. Они опаздывают. Айзава уже начал урок и указывает на что-то на доске, и Изуку едва из кожи не вылезает в попытках извиниться. Айзава сообщает, что у них уже второе предупреждение, и ему придётся назначить какое-нибудь наказание на третьем, как бы они ни пытались его умаслить. А потом он подпирает рукой подбородок и, кажется, собирается вздремнуть. На пути к своей парте Шото ловит взгляд Каминари. Это не хорошо. Он быстро отворачивается, но не может не повернуться невольно на громкое «Пссс». И что в итоге? Шото совершает большую ошибку. Каминари подмигивает и хихикает. Шото посылает ему холодный взгляд, и, когда наконец-то достаёт из сумки учебники, Яойзору шепчет:  — Страница шестьдесят три, Тодороки-сан. Шото смотрит благодарно.

***

Следующая ночёвка в общей комнате превращается в настоящую катастрофу, и во всём виноват Каминари. Джиро настраивает колонки для видеосеанса, и он пытается протянуть руку помощи, но по непонятной причине они начинают спорить: Каминари случайно цепляется за провод, и всё электричество исчезает. Когда для оценки ситуации прибывает Айзава, все уже привычно тыкают пальцем в Каминари, возлагая всю вину на него. Айзава говорит, что из-за некоторых технических неполадок электричества не будет как минимум минут тридцать, хотя всем известно, что у школы есть запасные генераторы на случай внезапного нападения злодеев. О них никто не упоминает: возможно, Айзава просто устраивает им какой-то тест. Может, он хочет убедиться, что они от нехватки цифровых развлечений все здесь скоро посходят с ума. Шото не против, но он замечает, что Изуку выглядит немного притихшим.  — Мой любимый ютубер должен был как раз выложить видео! — жалуется он в мерцании фонариков. В сторонке на Каминари набрасываются за его великолепное разрушение единственной их связи с внешним миром. Драмы в сражении больше, чем должно бы быть: в кучу фальшивых злобных воплей вмешивается Иида, требуя прекратить стычки, и создаёт только больше шума. Каминари немедленно начинает сражение с Серо, а Джиро машет руками в воздухе, подбивая продолжать. А потом на помощь Ииде с его аргументами приходит Яойзору, и всё срабатывает. В тот же миг. Они все просто затыкаются. Пересчитав поднятые «за» руки, они поначалу решают сыграть в Правду или Действия, но Иида, подозревая, что Хагакуре такое не подойдёт, забраковывает вариант, и вместо этого Токоями притаскивает свою доску Уиджи.  — Чувак, что если мы останемся без вай-фая ещё на век из-за твоего спиритического ритуала? — бурчит Киришима, пока Токоями раскладывает доску.  — О-о, спроси про тайную подружку Каминари! — хихикает Хагакуре, и Каминари награждает её мрачным взглядом. Достать доску оборачивается худшим решением из всех, что они могли принять: в конце игры каждый, кажется, вот-вот готов описаться. Киришима в ужасе, Серо в ужасе, Каминари тоже в ужасе, а Токоями просто наслаждается страхом на их лицах, любуясь зверством, которое сам только что сотворил. Нельзя винить потустороннее присутствие в том, как нервно прыгал по доске ползунок. И — спасибо Токоями с его идеей — никто теперь не хочет идти в ванную, боясь столкнуться с появившимся там призраком. Единственная хорошая новость — спустя пол часа возвращается свет, и важность этого момента вырывает из каждого облегчённый вздох. А потом — испуганный стон, когда свет начинает мигать. Включаться и выключаться.  — Токоями, это уже переходит в разряд жуткой херни, — говорит Ашидо, — прекращай.  — Я ничего не делаю, — оскорбляется Токоями, но ему, ясное дело, никто не верит. Шото делает. Но очевидно, что никто в жизни на него не подумает.  — Как думаешь, в чём секрет тайной силы Токоями? — спрашивает Изуку у Шото, когда они располагаются на диванах, наблюдая, как остальные затевают с Токоями перебранку из-за его доски Уиджи.  — У Токоями его нет, — говорит Шото, и Изуку выглядит задетым, когда Шото не принимает его сторону, — потому что Токоями ничего из этого не делал.  — Как скажешь, — говорит Изуку, и в этот миг огни начинают мигать и тухнуть снова, вызывая новый поток споров.

***

Каким-то образом цепочка событий, которые Шото совсем не хочется обдумывать, приводит к тому, что Изуку прикован к больничной кровати, а Шото вздыхает у его постели, слушая бурчания Изуку о том, как прекрасно и великолепно он себя чувствует. Он говорит так, когда морщится от ноющей раны, протянувшейся по всей грудной клетке. Говорит, когда не может даже поднять ногу, не пожаловавшись на боль. Когда даже двигаться от истощения не в состоянии.  — Тебе не нужно бросаться в битву впереди всех, Изуку, — говорит Шото, и его мозг возвращает его к моменту, когда Изуку оказался в горячей воде. Неожиданно Шото вспоминает каждую деталь: запах дыма, лезущий в нос. Странный звон в ушах. Что-то медное на языке. Но всё это исчезает, стоит Изуку послать ему извиняющуюся улыбку и попытаться уткнуться ему в плечо. Шото здесь, в комнате, пытается не отвести от Изуку глаз. Не вздыхать слишком глубоко. Они говорят минуту или две, и Шото сообщает, что он вернётся принести Изуку домашние задания, которые он пропустил.  — Хэй, Шото, можешь остаться ненадолго? — говорит Изуку, когда Шото уже встаёт, чтобы уйти. — Просто- можешь ещё поговорить со мной?  — В чём дело? Боишься остаться один? — Шото позволяет себе маленькую шутку, и Изуку зарывается в него лицом, потому что так оно и есть.  — Да, — говорит Изуку без капли притворства, и это заставляет Шото вернуться обратно на место.  — Это что, кот? — спрашивает Изуку без тени грусти, указывая на окно.  — Что? — уточняет Шото, следуя взглядом за чужим пальцем. За окном кот, развалившийся на подоконнике и лениво скребущий лапой стекло.  — Это он, — говорит Шото, и Изуку смеётся, — знаешь, мне кажется, мы должны взять его себе. Изуку согласно гудит.  — Мне тоже, — он вытягивает всё ещё заживающую руку, — пара недель до экзаменов осталась. Дождаться не могу, — говорит он сухо, растирая кожу в попытке вернуть ей чувствительность.  — Тебе стоило задуматься об этом прежде чем ты оказался здесь, — говорит Шото. Уже вечер, когда он решает уйти. Небо расцветает тёмными оттенками синего, сменяющегося фиолетовым — последние цвета, прежде чем день перетечёт в ночь. Шото встаёт и обращается к Изуку.  — Увидимся утром. Не влипни в слишком большие неприятности, пока меня нет. Изуку гримасничает. — Не влипну. А ты в меня не слишком-то веришь, да? — Увидимся, — с нажимом повторят Шото, и Изуку окликает его у дверей.  — Эй, Шото, — он замолкает на миг, прежде чем сказать, — я тебя люблю. Эти три слова. Слова, которыми они никогда не обменивались по-настоящему, но всегда читали в глубинах сердец друг друга.  — Я знаю, — говорит Шото. Изуку криво улыбается.  — Хан Соло.  — Изуку, я знаю, — говорит Шото, и глаза Изуку щурится: глаза у него сверкают, будто звёзды.  — Думаю- думаю, теперь я люблю тебя даже больше, — выдыхает он, и Шото смеётся.