Загрузка системы Обновление данных
Диод неярко сверкнул сначала красным цветом, потом жёлтым и наконец-то синим. Андроид едва заметно вздохнул, как человек, и распахнул глаза. Он поднял корпус, потом уселся на краю кровати. Шторы не были задернуты, за окном солнце даже не собиралось вставать. Всё-таки конец апреля и шесть утра ещё слишком рано для рассвета. Двери в спальню открылись, и в комнату влетела Юля с криками: — Проснись и пой! Пора в бой! Россия ждёт, детка! На лице Арсения не отразилось никакой эмоции. Он просто прекрасно понимал, что его сегодня ждёт. И поведение Юли было ясно — она скучала. Только вот не по нему. И это немного… обидно? — Так, смотри. Юля затащила Арсения в гардеробную на втором этаже и провела рукой по ряду висящей на вешалках одежде. — Тебе просто нужно выбрать подходящую одежду, потому что… — Шесть утра, — ответил Арсений. — Погода облачная, пять градусов тепла, ожидается десять. Влажность восемьдесят процентов, вероятны дожди со снегом во второй половине дня. — Да уж, такой день не грех провести в постели, — вздохнула Юля. — Просто выбери какую-либо одежду. В студии тебя все равно переоденут. Я буду на кухне. И Юля убежала. Арсений остался в большой комнате с разноцветным набором одежды. Это резало глаза. Выбрать было из чего, но так важен ли этот выбор андроиду? Не всё ли равно? Арсений знал, что его прототипу нравился синий цвет, безумно нравился. Поэтому почему бы не выбрать именно этот цвет для яркого возвращения? Всё равно переоденут. Да и… Арсению нравился этот цвет. Он даже невольно улыбнулся, когда взял в руку вешалку с синей рубашкой.Программный сбой ↑
Переодевшись, Арсений закрыл дверь в гардеробную и медленно спустился вниз, оглядывая прихожую. В кубах памяти были изображения дома и его внутреннего убранства, но даже имеющаяся информация не заменит ту, которую только предстоит получить о том же объекте. Ты можешь долго изучать какое-то здание или же человека, но когда ты доберёшься до него, увидишь и познакомишься, это будет совершенно другое. Другие ощущения, эмоции, знания. Ведь книги, интернет и рассказы не сравнятся с визуальным восприятием. А иногда бывает и наоборот — не оправдывает ожиданий. — Я купила тириум, — говорила Юля, не оборачиваясь к присевшему за обеденный стол Арсению. — Хотела купить что-то ещё, а потом вспомнила, что тебе больше ничего и не нужно. — Спасибо, — ответил ей Арсений. — Да не за что. Она наконец-то повернулась и широко улыбнулась. Юля добра и необычайно наивна. Однако это делало её только милее в глазах как Арсения, так и всех других. Девушка просто проявляла заботу, ничего более. Её не за что осуждать. В её руках была ложка и бутылка с синей жидкостью. — Можно? — Хочешь меня кормить с ложечки? — Очень! Ну пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Она запрыгала на месте; фартук тоже начал приподниматься и опускаться в прыжках. — Даже не знаю… — Давай! За Максима и Стаса. Юля протянула ложку с тириумом. Экстренные смены режима систем отражались на поддерживании работоспособностей андроида и нужного количества тириума для этого. Голубая кровь нужна в любом случае; выбора у Арсения не было. Он наклонился через стол к Юле, и та тут же залила жидкость андроиду в рот. Арсений проглотил. Вкуса и запаха он не почувствовал — он и не должен. — За Оксану и Серёжу. Вторая ложка. — За Антона и Диму. Третья ложка, на которой Арсений поперхнулся. И всему виной запрыгнувший на стол Спот. И в том, что кот забрался на стол, не было ничего ужасного ни для Арсения, ни для Юли. Просто кот… заговорил: — За двух любовников, называй вещи своими именами, мать. — Ты… ты… — попытался заговорить Арсений.Программный сбой ↑↑
— Да, тут… в общем… — Юля купила ошейник, который позволяет переводить все мои мяуканья на понятный вам язык, — ответил Спот. — Арсений, прости, — Юля обошла стол и приобняла его за плечи, — мне нужно было сказать, но я совсем забыла… — Я… кажется, у меня… — Инфаркт случился? Люди так говорят, — усмехнулся кот. — Да… Хотя биокомпонент работает исправно, как показывает анализ системы, — нервно сглотнул андроид. — А у тебя ещё целый день рабочий впереди. Ну, передавай приветы, особенно своим Антону и Диме. Юля подняла Арсения со стула и увела его из кухни. Кот остался сидеть на столе, иногда покачивая хвостом из стороны в сторону. — Откуда он… Почему он вообще… — Это я виновата, — говорила Юля, выбирая из второй гардеробной верхнюю одежду и обувь. — Ошиблась с заказом, потом ещё и наболтала много. — Юля… — Дура! Надо меньше болтать, но я же на взводе, я очень рада, поэтому не могу остановиться. — Юля. — Я закажу новый ошейник, а этот верну. Да, точно, конечно! Арсений осторожно взял её за руку, тем самым заставляя замолчать. Юля подняла на него наполненный разными эмоциями взгляд. — Это было просто слишком неожиданно, вот я и… перепугался.Программный сбой ↑
— Ты в этом не виновата. — Да… наверно. Знаешь, может, это и к лучшему. Мне будет с кем говорить, пока ты работаешь. — Не вызовешь такси? — спросил Арсений. — А я пока выберу куртку. — Конечно! — снова оживилась девушка. — И соберу тебе перекус. Я мигом! Она исчезла в воздухе, как и подобает проекциям, а потом послышалась возня на кухне… и мат. От кота Спота. К этому Арсению надо привыкнуть.***
место действия Москва дата 20 апреля 2238 года время 07:31:29 Здание Главкино не менялось — только росло вверх. Места становилось всё меньше, поэтому приходилось поднимать конструкцию. Да и ТНТ теперь имеет слишком много удачных проектов с постоянными сценами, которые дороже каждый раз менять, чем достроить ещё один отдельный этаж. «Импровизация» была переселена на второй этаж. И это был только этаж «Импровизации». Наконец-то они этого добились. Только вот дружелюбием Арсения там не встретили. — Отошёл! — сразу же прикрикнули на него, а потом тон резко сменился. — Так вон он ты, Арсений Попов. — Мы знакомы? — поинтересовался спокойно Арсений. Мужчина не успел уйти слишком далеко от гримерной, где уже должны были собираться актёры и некоторые члены съемочной группы. И Арсению на один момент показалось, что там и так уже все собрались, но только сейчас ему никто не поможет. — Почти. Ты забрал у меня работу! Я тебя убить готов. Или испортить лицо. Арсений хотел возразить совершенно безразлично, но вдруг из ниоткуда появился Антон. Он положил андроиду руку на плечо — руку, не ладонь, — вторую же упёр в бок и окинул стоящего напротив таким надменным взглядом, будто он только что выбрался из низшего слоя общества и успел крупно кому-то насолить. — Лёша, съеби уже куда-нибудь, не мешай триумфальному возвращению нашего настоящего друга и члена команды. — Знаешь что, Антон… — Что? — кивнул Антон и сделал шаг вперёд, тем самым заслонив Арсения. Названный Лёшей был чуть выше антоновского плеча. Да, для Шастуна он — никто. — Что ты мне сделаешь? Нам? Он не ответил, только осторожно обошёл Антона и Арсения и уже собирался уйти, как вдруг за его спиной раздались два громких хлопка, а потом крик: — Пшёл вон! И смех. Традиции рэп-баттла не менялись с двадцать первого века. Точно не у них. — Надеюсь, ты помнишь, что у нас тут где, — заговорил с Арсением Стас, — просто показывать и рассказывать времени нет. — Да, я помню. Но если что, то осмотрюсь. — Отлично, тебе к Лене. Лена Леной не была. Это было лишь её ходячее подобие, хотя кубы памяти говорили об обратном. Лена не человек, но и не андроид. Лена — самый несчастный в мире человек. Анализ показал, что у женщины железный протез левой руки. А ещё правой ступни и колена, левого глаза, уха. Селезёнки, какой-то части кишечника, левого лёгкого. Сердца. — Что с тобой случилось? — напрямую спросил Арсений, останавливаясь у зеркала с желтой подсветкой. И не ради приличия он задал этот вопрос. — Да так… Люди постарались, — ответила она, ни капли не жалея о жестокости, которую вложила в свои слова. — Сначала тебе пытаются понравиться, потом использовать тебя, и если вдруг ты начнёшь сопротивляться, тебя попытаются убрать с дороги. — Не хватило денег на новую оболочку, я правильно понимаю? — Не хватило. — Лена усадила Арсения в кресло, осторожно стянула тёплую шапку с его головы и никак не среагировала на блеснувший диод. — Пришлось делать то, что есть. — Ты могла бы попросить. Тебе бы не отказали. — Ох, Арсений, отказали. Не все люди добры, как ты… Тем более ты. Кого и будут больше меня использовать, так это тебя. Поэтому берегись людей. Хуже них уже никого нет и не будет.Программный сбой ↑
— Мне жаль. Правда. — Всё в порядке, не переживай. — Она по-доброму улыбнулась и смахнула выпавшую светлую прядь. — Я просто знаю, что после этого случая не буду делать реинкарнацию. Не хочу быть с теми, кого и за людей считать нельзя. — Как ты себя чувствуешь? — Очень неясно. Я понимаю, что наполовину состою из железа, но в то же время думаю по-человечески. Это путает. А ты? — Аналогично, — честно ответил Арсений и потупил взгляд. Нельзя признаваться в этом. Ни другим, ни себе. Тем более себе. — Тебя нужно переодеть. А ещё… эта штука в виске. Андроид коротко кивнул. Он протянул руку к диоду, закрыл глаза. Компонент засветился синим цветом, уже не моргал, через секунду кожа была деактивирована; диод вжался в белый пластик, но не переставал светиться даже под вновь появившейся кожей. Для профессии Арсения — особенно когда это секрет — диод одна большая проблема. Его не спрячешь, удалить нельзя, но в то же время никто и не продумал эту возможность куда-нибудь перенести светящийся биокомпонент. Он всегда и у всех оставался на правом виске — самом видном месте. И Лена вместе с гримёрами хорошо потрудилась, чтобы даже под слоем кожи не было видно этого света. Так надо. Репетиции обычно происходят перед мотором при зрителях, но в этот раз всё пошло по-другому. Репетировали в закрытом блоке для «Мышеловок», без зрителей. Хотели же произвести какое-то впечатление! Арсения не видели три года, он просто пропал, растворился в воздухе, заставив людей забыть о нём. Но никто не забыл. Фанаты на то и фанаты. Все возвращаются, рано или поздно. Но не все признают это. До площадки добрался Паша. Он перекинулся парой слов с Антоном, после его буквально оторвали от разговора гримёры. И ещё через несколько минут выход и начало дня. Самого длинного первого дня в жизни Арсения. Он только сделал шаг вперёд, готовясь к выходу, но его толкнул обратно Антон. — Уж извини, но даже за три года у нас тут многое поменялось. В том числе порядок выхода. Почему этого нет в кубах памяти? Паша начал объявлять актёров — первым в самом деле шёл Антон, потом Серёжа и Дима. Перед Арсением сделали паузу не без речей. — Последнего актёра вы знаете и нет, потому что не всё оказалось так просто, — говорил Паша. — Король каламбуров, повелитель резиновых уточек и богиня Инстаграма — Арсений Попов. Вот и всё. Арсений выбежал на сцену так, как делал этого всю свою жизнь, все двести лет, как жило шоу. Он знал каждый сантиметр своего второго дома, чувствовал всю энергию, что ему давала приглашённая на съёмки аудитория. Он всё это прекрасно знал, понимал и обожал. Даже он, андроид. Крик оглушал, но приятно оглушал. Возможно, ради таких моментов и стоит быть живым. Арсений улыбался во все зубы, пытался сдержать радостный смех, но этого не вышло. Приятные и вроде бы известные чувства топили в себе с головой и не пытались как-то отпустить. Это как глоток воздуха — чистого, ледяного, щекотавшего лёгкие изнутри. Как на Эвересте. Как в Антарктиде. Как на других ледяных планетах, где Арсений не был. Но это пока. Всё впереди. Возможно… Со своего места подскочил Паша, добежал до Арсения и крепко его обнял. Андроиду пришлось опустить выставленные в стороны руки, закрыть глаза и ещё сильнее улыбнуться, хотя казалось, что уже и некуда. Вдруг кто-то со спины схватил его за плечи, за руки и за талию. Снова душили в объятиях… Душили. Крик зала не становился тише, воздуха не становилось больше. Но даже это приятно. До черта приятно. Когда ещё андроиду предстоит такое испытать? Да и какому ещё андроиду, если Арсений модель в единственном экземпляре? Это будто бы продолжалось около десяти минут, но на деле, конечно же, меньше. Никто не собирался останавливать эту сцену представления — ни режиссёры, ни продюсеры, ни тем более Стас. Никто. Зачем? Прерывать одну из самых правдивых импровизаций — дружбу? Это даже больше дружбы… Это семья. Когда наконец-то Арсения отпустили и он вдохнул — именно вдохнул — воздуха, зал успокоился, но под аплодисменты проводил актёра на его законное место. Теперь это было… крутящееся в воздухе кресло с мягкой обивкой. Теперь здесь можно было так удобно развалиться и наблюдать за игрой, в которой ты всего лишь зритель. — Посмотрите на него, посмотрите, — тянул Паша, сжимая в руке планшет, — развалился, граф. Арсений лишь самодовольно усмехнулся. — Ну неужели мне нельзя? Могу ещё так. Он закинул правую ногу на подлокотник, левой рукой подпер щеку и с видом довольного кота глядел на Пашу, улыбаясь. Или смеясь. — Теперь снова есть кому каламбурить, — заметил Дима. — Или нести полную хрень, которая всем нравится, — усмехнулся Антон. — Арсений, давай, выкладывай, где ты пропадал всё это время? — поинтересовался Воля. Арсений выпрямился, сложил руки на коленях и солгал: — Меня пригласили в Штаты пройти одну практику. Я не смог отказаться. — Врач высшей каламбурной квалификации Арсений Попов, — махнул рукой Шастун. — Нет, ну правда. Кто ещё, если не я, поедет в американскую киноакадемию по специальному приглашению. — Не ты, Арс, — сказал Серёжа. — Не я, да. Но я правда был в Штатах, правда в киноакадемии. А вот специального приглашения не было. — Скажи честно, — Паша скрестил руки на груди, — жопу рвал? — Ну… — Кто бы сомневался! — Он снова выпрямился и посмотрел в «свою» камеру. Раздался звонкой смех Антона, как и всего зала. Года идут, а шутки не меняются. Это главное — стабильность. Арсений снова вывернулся в своём кресле и снова закинул ногу на подлокотник. — Мне теперь с твоими ботинками здороваться? — спросил сидящий рядом Дима и повернулся к нему. — Или целовать их? Или что ты хочешь? — Сейчас я хочу работать! — Тогда мы приглашаем Арсения на «Вечеринку»! — громко объявил Паша. Правила не менялись, интерес не угасал. «Вечеринку» любили, причём очень, однако в эфир пускали редко, что странно. Команда считала эту импровизацию одной из самых удачных, только ей будто бы чего-то не хватало, но чего? Или Стас просто чересчур придирался со своим «смешно-не смешно». Теперь гости были ещё сложнее по своим формулировкам. Время шло, время менялось — проблемы не менялись. Россию наполняли андроиды и переродившиеся, а вот тупорылые шутки про геев и в принципе про нетрадиционную ориентацию, толерантность и вечную критику власти из моды не выходили. Зато очень доставалось андроидам. По иронии судьбы — точнее, по желанию Стаса и Паши — Антону Шастуну досталась роль, которая понравилась бы Арсению, но не понравилась в реальности Арсению-андроиду. Антон был андроидом, который ничего не понимал про людей, но выдавал себя за одного из них. Формулировка звучала короче, но суть… Арсений и был таким андроидом. И вроде бы… он должен проигнорировать! Не принимать близко к сердцу, но почему-то вышло так, будто его ударил чем-то тяжёлым его хозяин. И не один раз. Догадаться было не сложно, сложнее было тянуть резину импровизации, превращая пятиминутку в пятилетку. И плевать, что тебе это неприятно. Ты андроид. Ты не должен воротить нос, тем более от того, что тебе не нравится. И уж тем более не выбирать, что тебе нравится или не нравится.Не сопротивляться команде
Арсений кусал губы, с молчаливой мольбой прекратить всё это смотрел на Антона, который и не думал останавливаться. А с чего бы ему останавливаться? Не угадал — не снято. Не угадал — не импровизатор. — Как вы там это называете? — говорил Шастун, от раздражения сжимая и разжимая пальцы с кольцами. — Такой голубой напиток, вкус у него странный и вроде бы на «т» называется?Активация кубов памяти
— Томский апельсиновый лимонад?.. Антон опустил руки, вытянулся; его лицо искривилось в знакомой улыбке. — Ты что, дурак что ли? Нашёл что вспомнить! — А почему бы и нет? — Чего ты вообще вспомнил?.. — Не знаю… Просто. — Сколько терабайт у тебя памяти? В смысле… — Не пытайся. — Арсений осторожно дотронулся пальцами до виска Антона. — Здесь хранится только то, что тебе в самом деле важно. Именно тебе, а не ситуациям. А памяти у андроидов, притворяющихся людьми, должно быть столько, чтобы походить на людей, понял? Паша захлопал по своей кнопке и скрестил руки; заиграла музыка. Импровизация завершена. — Как ты это делаешь? — Я же Арсений! Арсений. Именно. Арсений, у которого и имени своего нет, только заимствованное у прототипа. Кукла, названная в чью-то честь. Просто кукла. Шастун схватил Арсения за руку во время перерыва, невольно дотронувшись пальцами до ладони, а андроид тут же резко её одернул. Нельзя. Нет. — Слушай… Если что, извини. Это не моя вина, что мне дали такую роль. Правда. — Не думай об этом, — ответил Арсений. На пару секунд задумался и добавил: — Пожалуйста. — По тебе видно, что тебя это задело, — не унимался Антон. Он сам не понимал, что говорил. Точнее, с кем. В какой-то момент стоящий перед ним андроид стал человеком, испытывающий весь спектр эмоций. Нельзя. Нет. — Тебе кажется. Это всего лишь игра. Просто игра. Оставшийся день прошёл в таком же духе. Было сложно, но смешно. И иронии судьбы не было. На прочность — эмоциональную прочность — Арсения испытывала креативная группа и Паша вместе с ними. Испытывали и Антона, будто бы пытаясь этим наладить несуществующие отношения между ним и андроидом. Лучше не становилось, а вот хуже — да. Шастун медленно начинал считать Арсения человеком. И в его апатии, в каком смысле этого слова, начинал винить себя. И наблюдать за этими двумя было просто больно. Первый угасал на глазах, прямо во время съёмок теряя какой-либо интерес или же активность. Второй совершенно незаметно начинал что-то… чувствовать? Но точно не симулировать. Может, так им обоим и нужно. Одному наконец-то усмирить свою дерзость и желание отторгать всё, а другому впервые почувствовать себя человеком, коим он не являлся никогда. В определённые моменты это явно не поможет ни одному из них, но если они в самом деле готовы как-то меняться, чтобы быть лучше и так же лучше понимать других, то они это сделают. Чего бы им это ни стоило.***
Три мотора прошли очень быстро. По крайней мере так показалось Арсению. Он последним из актёров покинул площадку, а до этого просидел всё то время после съёмок в своём кресле, смотря в одну точку.Активация кубов памяти
Картинки перед глазами переносили андроида в прошлое, прекрасное далёко. Не тогда, когда было лучше и красивее, а когда было сложнее. Это была простая удача, что именно в их время начали работу над «реинкарнацией». Это ведь тогда люди познали в каком-то смысле бессмертие. И всё ещё разное мнение ходило об этой возможности.В одном из воспоминаний — небольшой ужин в каком-то из городов тура где-то около пятидесяти лет назад — Антон что-то с энтузиазмом рассказывал о чём-то, что сделала его девушка Ира. Арсений, тот Арсений, с нескрываемым презрением закатил глаза и не слушал разговора. Такую картинку андроиду подарило воспоминание от Димы. В одном из прямых эфиров, где был не совсем трезвый Журавлёв, Арсений потерял всякий интерес, когда Дима сообщил, что Антон ночевал в другом отеле. Это воспоминание было передано от Серёжи. — Ты чемпион мира по панике?! Антон лежал на спине на сцене, тяжело дышал из-за бега и глядел в яркие голубые глаза над собой. Ловил искры, видел хитрую улыбку и понимал, что для счастья этому человеку нужно почти ничего. Сердце бешено колотилось. И совсем не от бега. Это память Антона.
Всё, абсолютно всё просило наладить отношения. Хоть чуть-чуть. Неужели всё настолько плохо, что это никак нельзя изменить? Раньше не было лучше, раньше было непонятнее. Взгляды, прикосновения, слова… Почему Арсений Попов в таком случае выбрал Диму?.. — Эй, Арс, — послышался голос откуда-то из темноты съёмочной площадки, — ты почему здесь сидишь? Негромко цокая каблуками, к андроиду подошла Оксана. Девушка держала в руках куртку персикового цвета, на её ногах блестели серебрянные сапожки со светящейся белым цветом подошвой, а на правом запястье едва заметно мигал широкий чёрный браслет, заменяющий чуть ли не всё человечество и его изобретения. Фролова так и не поменялась, а должна была? Но, стоит отметить, ей очень шла современная мода. — Я… — начал Арсений.Сбой активации кубов памяти
— Я не знаю. — Тебе бы домой, — ответила Оксана и присела в соседнее парящее кресло. — Завтра опять съёмки, тебе отдохнуть надо. — Мне не требуется отдых, Оксана. — Даже самому мощному компьютеру нужны перерывы. Иначе полететь может вся система, а то и дело дойдёт, что компьютер не подлежит восстановлению. В каком-то смысле она права. — Так что ты делал? — Изучал загруженные воспоминания. Хочу разобраться… — Может, тебе помочь? Оксана скрестила руки на подлокотнике и склонила голову. Локоны чуть блеснули на свету. Вдруг на лице девушки появилось смятение, когда Арсений ответил. — Пытаюсь понять, что я делаю не так. — Ты делаешь всё правильно, с чего ты вообще решил, что что-то не так? — Глядя на Антона… — У Антона вечно какие-то проблемы с самим собой, — возмущённо сказала Фролова и откинулась назад. — Его постоянно что-то не устраивает, он перестал понимать смысл слова «обязан». — Видимо, тебя он тоже беспокоит, как и меня. — Да. Его будто подменили. Или он сам резко поменялся. Это плохо отражается на всём, даже на тебе! — Ты… тоже это замечаешь? — Это сложно оставить без внимания. — Может, ты знаешь, как мне всё исправить? Арсений выпрямился в кресле, сцепил пальцы и терпеливо ждал ответа Оксаны. А она долго думала — у неё бегали глаза, она сжимала руки в кулаки и закусывала нижнюю губу. Это от нервов. Такой вывод сделала программа в голове андроида. — Вам нужно поговорить. Просто поговорить. — Он не хочет. — Заставь! — Не положено. — А ты попробуй. Настаивай. Но без мордобоя, пожалуйста. Лицо нельзя портить, — усмехнулась Оксана. — А ещё это отразится на его финансовом положении, — без энтузиазма произнёс Арсений. — Ремонт моей модели не из дешёвых. — Поверь, он найдёт деньги на три твоих ремонта. Андроид не ответил. Злить Антона совершенно не хотелось. Пока не ясно, на что он способен, уж если сама Оксана говорит, что он сильно изменился, то рисковать не стоит. Любой конфликт можно решить мирным путём, через разговоры и компромиссы. Махать кулаками или угрожать оружием — последний пункт. И хорошо, если до него не дойдёт. До такой степени ненависти Арсений не собирался доводить Антона. Шастун — несчастный герой пьесы, в которой весь мир был против него. В его случае вариантов немного — сопротивляться или смириться. Смириться Антон не мог, вот и пытался доказать, что его близкие совершили большую ошибку и отказываются принимать правду. Ошибка — андроид Арсений. Правда — смерть Арсения Попова. Поэтому его близким оставалось два других варианта — тоже смириться или выдать правду за ложь, в которую так верил Антон. Идеальной ложью будет подделка чувств и эмоций андроида Арсения. Только Арсений должен сам до этого додуматься, если ему так дóроги отношения с Антоном. — Предлагаю вам прогулку или перекур, как хочешь. Антон много болтает, когда курит, это уже факт. — Боюсь, Паша его быстро заберёт у меня. — Не заберёт, я им займусь. Ты только не затягивай с этим, ладно? — Оксана поднялась с кресла. — Ещё два дня съёмок, а потом Антон собрался куда-то ехать на пару дней до гастролей. На моря или ещё куда-то там, не знаю. — Хорошо, спасибо, Оксана. — Пока не за что. Время пóзднее, пора домой. Тебе вызвать такси? — Нет, спасибо, я сам. — Ну тогда удачи! Если что — звони. — Обязательно. — Пока-пока. И она убежала куда-то вглубь площадки; щёлкнула тяжёлая металлическая дверь, загорелся свет лифта. Арсений встал с своего кресла и взял куртку, натянул её на себя, а шапка так и осталась лежать где-то в кармане. — Переговоры, значит, — тихо сказал андроид. — А ведь я актёр, а не дипломат. Вызванное такси приехало очень быстро, так же быстро прошла поездка домой. Всё ещё странно понимать, что у тебя есть дом, какие-то вещи и одежда в собственности, в том же доме тебя кто-то ждёт. Обычному андроиду этого никогда не познать. Да и с людьми, которые наполняли жизнь Арсения, он забыл о том, кем в самом деле являлся. Может, оно и к лучшему.Сигнализация отключена. Добро пожаловать домой, Арсений.
Тут же на пороге на коврике скакал кот и… кричал: — Отец! Батюшка! Кормилец мой! Хозяин! Нам надо срочно и очень серьёзно поговорить! Арсений так и застыл на пороге в удивлении и с очередным «инфарктом».Программный сбой ↑