Изольда

— Почему декан зверствовал? — прошептала Дафна, несмотря на то, что они отошли достаточно далеко от кабинета зельеварений. — Он понял, что я прочитала учебник за шестой и седьмой курс, — усмехнулась Изольда. — Знаешь, Иззи, у меня пока нет ни одного приличного слова, поэтому я просто попрошу тебя помочь. — Конечно, Дафни, — также беззаботно ответила Из. — Все равно по нумерологии ничего не задали. Дафни, Иззи и Герми они начали друг друга в шутку называть после совместного дня покупок, потому что… было весело смотреть, как перекашивается лицо Малфоя от их конфетно-сладких прозвищ. Впрочем, подруги редко использовали их, и от того было забавней. У Изольды было прекрасное настроение — ей перестали сниться кошмары, из-за которых не следовало разводить такую панику, декан не убил ее на месте за то, что она долго скрывала эту информацию от него, и в Хогвартсе проводится турнир Трех Волшебников, куда пускают только старшекурсников. Никаких сбежавших преступников, желающих ее убить, и дементоров, посланных из Азкабана. Новый преподаватель — аврор в отставке, и все остальные вели себя, как прежде, что исключало шпиона, посланного в Хогвартс. Также она впервые увидит Хогсмид! И не просто увидит, а посетит Медовое Герцогство, про которое так много рассказывала Дафна. И она еще не учитывала занятия по «Гримуару», которые начнутся уже в следующую пятницу, и письмо от родителей, которые сказали, что она хороший человек и ее биологические родители ей бы гордились. Последнее стало следствием того, что Изольда не выдержала и рассказала маме, что ее беспокоит перед началом учебы. Но, скорее всего, это просто была радость от начала занятий и познания чего-то нового. Потому что все старое Изольда уже прочитала, а теперь хоть будет, чем выходной занять. Не успела девочки прийти в Большой зал на обед, как рядом с ними материализовались близнецы. Их глаза горели восхищением, и Фред восторженно сказал: — Грюм! Вот это да! — Супер! — заявил Джордж. — Фантастика! — согласился Ли Джордан, лучший друг близнецов. — У нас был сегодня его урок, — пояснил он девочкам. — Ну и как? — с неподдельным интересом поинтересовалась Изольда. У нее было спорное отношение к происходящему — она собственными глазами видела, как профессор Грюм превратил Малфоя в хорька, и хотя блондин был не прав и давно заслуживал нечто подобного, Изольда не переносила мысли о таком публичном позоре. Фред, Джордж и Ли обменялись многозначительными взглядами. Ответил подошедший слизеринец Крис Теннер, который с прошлого Рождества стал неожиданным другом близнецов. — Таких уроков ещё не бывало, — неоднозначно ответил он. — Он знает, старик, — добавил Ли. — Знает что? — уточнила Дафна. — Знает, каково это — быть в самом пекле и делать дело, — с чувством произнёс Джордж. — Сражаться с Тёмными Искусствами, — дополнил их слова Крис. — Он их все повидал, — кивнул Фред. — Короче, потрясный дед, — заключил Ли. Девочки настороженно переглянулись. — Не переживайте, — ответил Крис. — Вы считаетесь младшими курсами, поэтому не думаю, что он будет вам показывать, что и нам. Девочки наблюдали, как четверка скрылась за воротами Большого зала и расселись по столам факультета, чтобы начать обед. Потом они посмотрели друг на друга, и Дафна озвучила их общую мысль: — Они должны организовать клуб интриг. Девочки фыркнули и направились за стол Когтеврана, где их уже ждала Гермиона. Со времен трансфигурации в хорька находиться с Малфоем за одним столом стало совсем невозможно, а когтевранцы были понимающими и уже какой год не обращали внимания на заглядывающих в их ряды слизеринок. — Как прошло зельеварение? — поинтересовалась у подруг Гермиона, стоило тем сесть рядом с ней. — Замечательно! — радостно резюмировала Изольда и принялась за еду, в то время, как Дафна начала перечислять объем домашнего задания. — А мы так подробно не разбирали теорию и варили стандартное противоядие, — несколько удрученно ответила Грейнджер. — Как жаль, что у нас пара не вместе была! — Не расстраивайся, — улыбнулась Изольда. — Мы сегодня вечером начнем его делать, можешь присоединиться к нашему домашнему заданию. — Уже сегодня? — Да, пока ничего не забылось, — согласилась Гермиона, не обращая внимания на расстроенную Дафну, у которой зельеварения в жизни было больше, чем она любила этот предмет. После обеда их ждала трансфигурация, где весь радостный настрой Изольды ушел под ноль. Ей нравилась профессор МакГонагалл, но сама трансфигурация Изольде давалась с большим трудом. Тот уровень усилий, который она прикладывала к зельеварению и трансфигурации, хватало, чтобы на первом предмете она была на голову выше остальных, то на втором предмете их едва хватало, чтобы закрыть тему и не получить долг. — Сегодня темой нашего занятия будет трансфигурация ежа в игольницу и обратно. Кто скажет мне какое заклинание надо использовать? — Изольда перевела взгляд на бедного ежа, над которым она будет издеваться на протяжении всего занятия, и невольно задумалась, как они восстановят систему жизнеобеспечения животного — как минимум, зубную формулу, как максимум, позвоночник, сердце, сосуды… До того момента, как Изольда начала изучать биологию, для нее вызывал вопрос процесс трансфигурации живого в неживое, сейчас она начала задумываться, как это будет происходить с технической точки зрения. Она озвучила свои мысли, когда профессор МакГонагалл спросила, что у нее случилось, на что женщина ей мягко улыбнулась и принялась объяснять следствие из закона элементарной трансфигурации Гэмпа, которое для Изольды больше звучало «потому что это магия», хотя она записала все слово в слово, чтобы со второго раза это звучало следствием из закона Гэмпа. Дальше профессор МакГонагалл поинтересовалась какие заклинания они будут использовать, на что Гермиона ответила: — Фера верто для превращения одушевленного объекта в неодушевленный, а Палиндромос для превращения неодушевленного объекта в иной одушевленной предмет. — Правильно, мисс Грейнджер. Пять баллов Когтеврану, — также мягко улыбнулась она когтевранке. Началась практика, где у Гермионы все получилось с первого раза и за пять минут, следующей была Дафна… а Изольда пыталась заглушить в себе некромантию, чтобы не пугать ежа с самого начала. Безуспешно. Хотя, к концу занятия Изольда смогла превратить ежа в игольницу. Обратное она даже не решилась делать, так как боялась ненароком убить несчастное животное. На заклинаниях они проходили Манящие чары. — Для того, чтобы приманить к себе предмет необходимо сказать Акцио, а потом название предмета, которое хотите приманить, — ответила Дафна на вопрос профессора Флитвика. — При этом необходимо делать небольшой взмах, а потом такой жест, как будто вы притягиваете к себе предмет. Также необходимо сконцентрироваться на нужном предмете. Если это яблоко, то нужно представить его цвет, форму, вес, небольшие отличия — как вмятина или червяк внутри. Ну, и не повторять ошибки Гидеона Флэтворфи, конечно. — Правильно, мисс Гринграсс, — восторженно сказал ей профессор Флитвик. — Пять баллов Слизерину. Когда он отвернулся к доске, Дафна посмотрела на подруг и сказала: — Что? Я тоже выпендриваться умею. Изольда и Гермиона хмыкнули, и вернулись к занятию. Раньше всех получилось выполнить заклинание у Дафны, за что она получила еще пять баллов в копилку факультета, затем Изольда и Гермиона к ней подтянулись, и занятие закончилось только тем, что им было необходимо изучить теорию, и не надо отрабатывать практику. *** Четверг у них начался с травологии в третьей оранжерее, где профессор Спраут показала им растения, которые выглядели больше, как черные гигантские слизни, вертикально торчащие из почвы. Каждый слегка извивался и был усеян множеством блестящих припухлостей, наполненных какой-то жидкостью. — Бубонтюберы, — жизнерадостно сказала профессор травологии. — Их нужно выжимать — будете собирать гной. — Собирать что? — с отвращением переспросил Драко Малфой. — Гной, мистер Малфой, гной, — повторила профессор Стебль. — И учтите, он чрезвычайно ценен, так что постарайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шкуры — неразбавленный гной бубонтюбера способен причинить коже разные неприятности. Девочки переглянулись и начали выдавливать гной бубонтюбера. Как ни странно, занятие было монотонным и не противным. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зелёной жидкости с сильным запахом бензина. Этот аромат был приятней, чем запах навоза, которым они с мамой удобряли грядки к ежегодному конкурсу их района, но одной девочке из Когтеврана стало плохо — как выяснилось, ее укачивало от запаха бензина. Отправив Мэнди Броклхерст проветриться на улицу в сопровождении ее напарницы Падмы Патил, они продолжили занятие и к концу травологии у них набралось несколько пинт. — Мадам Помфри будет счастлива, — заметила профессор Спраут, затыкая пробкой последнюю бутылку. — Гной бубонтюбера — великолепное средство от самых тяжёлых форм угреватости, так что студентам не надо будет прибегать ко всяким отчаянным способам, чтобы избавиться от угрей. — Как бедняжка Элоиза Миджен, — тихо сказала вернувшаяся Падма. — Она свои попыталась свести заклятием. — Глупышка, — покачала головой профессор Стебль. — Но мадам Помфри в конце концов прикрепила ей нос на место. Изольда даже предположить боялась, что за заклинание она использовала. Сама Из, если возникла бы такая необходимость, использовала бы настойку календулы. Удар колокола в замке, прокатившийся над сырыми полями, возвестил окончание урока, и когтевранцы и слизеринцы вернулись обратно в замок — на первое занятие защиты от темных искусств. Все не знали чего ждать, поэтому торопливо расселись по местам, достали свои экземпляры учебников «Тёмные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре из коридора донеслись клацающие шаги профессора Грюма, и он вошёл в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Им даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшаяся из-под мантии. — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проковылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не понадобятся. Подруги спрятали учебники обратно в сумки. Профессор Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покорёженного и усеянного шрамами лица и стал называть имена, причём его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студента, когда он или она отзывались. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своём присутствии. — Профессор Люпин написал мне об вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Тёмным Созданиям — прошли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней — я правильно понял? Класс согласно зашумел. — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разбираться с Тёмными… — А вы не останетесь? — вырвалось, как ни странно, у Миллисенты. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на нее. Той стало здорово не по себе, но почти в тот же момент профессор Грюм улыбнулся — в первый раз за всё время, что они его видели. От этого его изуродованное лицо исказилось ещё больше, но тем не менее было приятно убедиться, что Грюм способен на что-то дружественное, например на улыбку. Как бы то ни было, Изольда видела, что Миллисента успокоилась. — Ты племянница Дэвида Буллстроуда, да? — сказал профессор Грюм. Изольда припомнила из рассказов Миллисенты, что это был ее дядя, который пострадал от действий мистера Малфоя, пока не уволился из Министерства и не стал вести частную практику по обезвреживанию артефактов. — На днях я встречался с ним… Достойный человек… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Один год, — и назад, в мою тихую обитель. Он засмеялся горьким смехом, с силой сомкнув свои шишковатые руки, от чего у Изольды на душе тоскливо заскребли кошки. Так выглядят люди, которые отдали всю свою жизнь (да и тело) аврорату, а потом их списали за ненадобностью? Никогда раньше Изольда не задумывалась об этом, но в данный момент она поняла, что аврором становиться не хочет.  — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещённые Тёмные заклятия, пока вы не перейдёте на шестой курс — вас считают недостаточно взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с такими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так, чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, который собирается применить к вам запрещённое заклятие, не станет делиться своими планами, он не будет действовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны. Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Дафны, Гермионы и Миллисенты. Профессор Грюм кивнул Миллисенте, хотя его магический глаз оглядывал класс. — Ну, — робко начала она. — Дядя говорил мне об одном… оно называется Империус… или как-то так? — О да, — с чувством произнёс он. — Твой дядя должен его знать. Заклинание Империус доставило Министерству неприятностей в своё время. Профессор Грюм с усилием поднялся на ноги — живую и деревянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную банку. Внутри бегали три здоровенных чёрных паука. У Изольды было очень плохое предчувствие насчет этих троих. Бывший аврор поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшебную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шёлковой нити, раскачиваясь взад и вперед, словно на трапеции. Он напряжённо вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечётку. Кто-то усмехнулся, кто-то засмеялся, кто-то заторможено замер, но только профессор Грюм был недоволен. — Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А понравится вам, если я, то же самое проделаю с вами? Смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметил профессор Грюм, когда паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, прыгнуть в горло кому-нибудь из вас… Изольда видела, как Пэнси передернуло. — Были времена, когда множество колдуний и волшебников были управляемы при помощи заклятия Империус, — продолжал бывший аврор, и не составило труда понять, что тот говорит о тех днях, когда Том Реддл, известный также как Волан-де-Морт или Тот-Кого-Нельзя-Называть орудовал в полную силу. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твёрдости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили. Профессор Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку. — Кто ещё знает что-нибудь? Другие запрещённые заклятия? В воздух взвилось еще несколько рук, и спросили Падму Патил. — Есть такое… заклятие Круциатус, — неуверенно сказала она. — Верно, — кивнул преподаватель. Повернувшись к классу, он вынул из банки следующего паука и посадил его на кафедру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, чтобы двигаться. — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. Он нацелил палочку на паука и скомандовал: — Энгоргио! Паук вырос — теперь он был больше тарантула. Профессор Грюм снова поднял палочку и шепнул: — Круцио! В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дёргаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Изольда была уверен — будь у паука голос, он визжал бы изо всех сил. Преподаватель не убирал палочки, и паук затрясся и задёргался ещё неистовей. В классе стояла мертвая тишина. В какой-то момент бывший аврор поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подёргиваться. — Редуцио, — приказал Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм посадил его обратно в банку.  — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже когда-то было очень популярно. Так… Кто знает ещё что-нибудь? Изольда знала последнее заклятье. Она слышала его не раз, но не хотела его произносить. Это было странно, учитывая, что она прочитала нечто ужасное в «Гримуаре», но именно Авада Кедавра ассоциировалась у нее с шипящим голосом и смертью родителей. Все остальные, судя по лицам, были поглощены мыслями о том, что должно было случиться с последним пауком. Даже рука Гермионы слегка дрожала, когда она подняла её в третий раз. — Ну? — посмотрел на неё Грюм. — Авада Кедавра, — прошептала Гермиона. Несколько человек посмотрели на неё с тревогой, в том числе и Дафна. — Ага, — ещё одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот профессора Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие Смерти. Он опять запустил руку в банку, и, словно догадываясь, что сейчас произойдёт, третий паук отчаянно заметался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных пальцев. Преподаватель его всё-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутёк по деревянной крышке. Профессор Грюм поднял волшебную палочку, и Изольда внутренне напряглась, зная, что произойдет дальше. — Авада Кедавра!  — каркнул бывший аврор. Полыхнула вспышка слепящего зелёного света, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинулся на спину — без единого повреждения, но, безусловно, мёртвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Преподаватель смахнул мёртвого паука на пол. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозможно отразить. За всю историю известен лишь один человек, сумевший выдержать это, и он сидит прямо передо мной. Изольда почувствовала, что краснеет под взглядом обоих глаз профессора Грюма; она знала, что и все остальные сейчас тоже смотрят на нее, но сама ничего вокруг себя не видела. Только сейчас она сопоставила Аваду Кедавру и вспышку зеленого цвета, как одно заклинание. Именно это заклинание, а, следовательно, смерть ее матери, была причиной ее детских кошмаров. Она не помнила этого, но в подсознании был запечатлен каждый миг смерти ее родных родителей — смерть мамы произошла у нее на глазах, хотя она этого не понимала. Профессор Грюм заговорил вновь — как казалось Изольде, где-то вдалеке. С немалым усилием она заставила себя вернуться к реальности и прислушаться к словам преподавателя.  — Авада Кедавра — заклятие, требующее для выполнения серьёзной магической мощи. Сейчас вы все можете достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ничего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. Возникает вопрос — если всё равно нет противодействующего заклятия, то зачем я вам это показываю? Затем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнётесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил. — Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Империус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к человеческому существу достаточно, чтобы заработать пожизненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны противостоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запишите это… Остаток урока они провели, записывая примечания к каждому из Преступных заклятий. До самого удара колокола никто не проронил ни слова, но как только профессор Грюм отпустил их и они вышли из класса, всех буквально прорвало. Большинство обсуждало заклятия со смесью ужаса и восторга: «Видел, как его трясло? А как он убил его — прямо вот так!» «Они так говорят об этом», — подумала Изольда, — «словно побывали в каком-то балагане». Ей самой было отнюдь не весело, и, похоже, так считали и Гермиона с Дафной, с одиннаковой обеспокоенностью во взгляде смотря на нее. Но поинтересовалась ее состоянием, как ни странно, подошедшая Миллисента. — Я в порядке, спасибо, — отстранено сказала Из. — Слушайте, идите к нам в комнату. Все равно пар больше нет, — сказала Пэнси. — Мы принесем что-нибудь вкусное с обеда. И ты тоже, Грейнджер. Не сдадим. Соседское соглашение. Изольда нашла в себе силы усмехнуться краешком губ. Кто бы мог подумать на первом курсе, что соседское соглашение приведет к тому, что Пэнси пригласит Гермиону к ним в комнату! Тут сзади раздался стук и, обернувшись, они увидели хромающего к ним профессора Грюма. Все пятеро замолкли, с опаской посматривая на него, но когда он заговорил, это было куда тише и спокойнее, чем тот рык, который они только что слышали. — Ты, Изольда, как — всё в норме? — Да, — странность разговора до этого, обескуражила Из и помогла немного отвлечься от урока. Голубой глаз бывшего аврора чуть заметно задрожал в глазнице, всматриваясь в Изольду. — Мы сейчас обсуждали домашнее задание по зельеварению, которое мне обещала Изольда помочь сделать, — продолжила удивлять Пэнси, и перевела внимание на себя. Он перевел взгляд на нее, помолчал, и потом профессор Грюм сказал: — Вы должны это знать. Это жестоко — да, возможно, но вы должны это знать. Никакого притворства… да… Если что приходи, у меня есть несколько книг, которые тебя заинтересуют… — И как это прикажете понимать? — выдала общую мысль Миллисента, стоило преподавателю удалиться. Но больше они не уделяли внимание разговору, и Изольда сказала то, что хотела, пока их не прервал профессор Грюм: — Мы можем попросить Добби принести что-нибудь. — Хорошо, — согласилась с ними Миллисента и, как ни странно, она и Пэнси отправились не в Большой зал, а следом за девочками. Даже Гермиона, которая не нарушала правила, спокойно шла в гостиную Слизерина вслед за ними. Конечно, Изольда дала ей мантию-невидимку, но в общей гостиной никого не было — все были на обеде, — поэтому девочки спокойно поднялись в их комнату, и, как только дверь закрылась, Изольда разрыдалась. *** Изольда чувствовала, что она летала на метле — она помнит это чувство с первого курса, когда ноги не касаются земли, и громко смеялась. На занятии Из не смеялась — ей было страшно, она судорожно вцепилась в древко метлы и всеми силами пыталась остаться на ней. — Джеймс! — был слышен сердитый голос. — Она должна была лечь спать час назад! — Ну, Лилс, еще пару минут. Смотри, как она любит кататься на метле! — Спать! — строго сказал теплый голос, который Изольда подсознательно охарактеризовала, как мамин. Девочка продолжила радостно смеяться, когда мужчина подхватил ее и взял на руки. Тогда она цепко вцепилась в его очки — они зазывающе блестели — и резко дернула на себя. Мужчина… папа… громко рассмеялся. — Смотри, какая реакция, она порвет всех в Квиддиче, — с оттенками гордости сказал он. — Джеймс, — мама улыбнулась, шагнула к ним, чтобы забрать Изольду, и поцеловала папу в щеку. Когда девочка оказалась между ними, мамины волосы щекотали ей нос, от чего она звонко чихнула. Мама рассмеялась, и отодвинулась, забрав Изольду. Папа напоследок взъерошил ей волосы, потянулся и бросил палочку на диван. Затем он пропал из виду, когда мама понесла ее вверх по лестнице, а Изольда времени зря не теряла и схватила локон ее волос. — Конечно, папины очки и мамины волосы, — мягко усмехнулась мама. — Нет игрушек интересней. Изольде было тепло и надежно, как внизу что-то взорвалось, раздался шум, похожий на ломающееся дерево. Через открытую дверь Изольда услышала, как закричал отец: — Лили, возьми Иззи и уходи! Это он! Беги, я удержу его!.. Изольда резко проснулась, зная, что последует дальше. В комнате царил полумрак. В ее волосах запуталась Салли, тихо мурлыча себе под нос. Девочки, в том числе и Гермиона, пили что-то, по запаху напоминающее какао, и играли в карты на полу. Судя по разговорам, побеждала Дафна. — Привет, — сказала Миллисента, первая заметившая, что она не спит. — Скоро ужин. Ты как? — Нормально, спасибо, — слабо улынулась Изольда, наблюдая, как девочки отложили карты в сторону и Дафна протянула ей стакан какао. — Пока сидели, мы сделали древние руны. Твой вариант на столе. — Спасибо, — еще раз поблагодарила их Поттер. Она понюхала какао, ощутив запах дома, и не обращаясь конкретно к кому-то, спросила: — Как перебороть страх высоты? — Для начала надо разобраться, что его вызвало, — сразу ответила Гермиона. За что она была благодарна, никто из девочек не спросил, чем вызван этот вопрос. — Дадли на моих глазах упал с дерева, — ответила девочка. — И мог что-нибудь сломать. — То есть ты боишься упасть, — констатировала Гермиона. — Я посмотрю, что можно с этим сделать. — Спасибо, — в очередной раз поблагодарила ее Изольда и замолчала. — Можно и на меня раздать? Следующий кон очередной раз выигрывала Дафна, лишний раз поражая Из своим рвением к победе. Самой Поттер были интересны знания и результат исследований, но ей не были интересны соревнования и первое место. В принципе, будучи в команде с Дафной, всегда можно рассчитывать на выигрыш. Но как бы не старалась Изольда сосредоточиться на игре, мыслями она была в своем сне… потом посмотрела на шкаф, где было прикреплено соглашение о проживании… вспомнила, что за все три года секреты этой комнаты оставались только в этой комнате, и разрушила тишину: — Мой боггарт — это та ночь, когда Волан-де-Морт убил моих родителей, — девочки замерли. Даже Гермиона и Дафна, которые не застали ее во время истерики. Об этом знала только ее семья, и потом было слишком много дел, благодаря которым Поттер отвлеклась от тяжелых мыслей. Карты были отложены в сторону, а Изольда продолжала: — И когда приближались дементоры, я слышала, что мой папа пытался задержать его, а моя мама умоляла Волан-де-Морта пощадить меня. Но он этого не сделал. — Вот почему ты тогда в обморок грохнулась, — вспомнила Пэнси. -… и в детстве мне постоянно снился зеленый цвет. Только сегодня я поняла, что это была Авада Кедавра. А сейчас… — Изольда не могла смотреть на девочек, поэтому с особым любопытством разглядывала собственные коленки. — я вспомнила, что было до прихода Волан-де-Морта. Мама ругалась на папу, но по-доброму, за то, что я целый час не спала и вместо этого летала на метле. Он сказал, что я стану грозой Квиддича… позорище, я даже на фут от земли оторваться не могу. Справа ее кто-то обнял. По мелькнувшим светлым локонам — это была Дафна. — Знаешь, Изольда, я сомневаюсь, что он так считает, — рассудительно, но заботливо сказала Гермиона. — Ты отлично учишься, хорошо воспитана… а в прошлом году, лучшие друзья твоего отца были горды тем, что ты не бросила своих друзей в опасности. Я думаю, твои родители считали бы также. И если твой отец сказал, что ты могла стать грозой Квиддича, значит, так оно и есть… В смысле, в зале наград есть медаль, принадлежавшая Джеймсу Поттеру. Он играл за сборную Гриффиндора, был охотником. — Что? — от удивления Изольда перестала рассматривать свои коленки, а посмотрела на подругу. Ее взгляд был такой участливый, что на глазах Из невольно навернулись слезы. Но в этот раз было не больно.