Изольда

— Чует моё сердце — делегация Шармбатона недалеко! — воскликнул профессор Дамблдор. Они всей школой выстроились перед замком. На улице был ясный холодный вечер, отчего Изольда зябко поежилась. Занятия у них закончились на полчаса раньше, и Изольде было обидно, что пострадало ее любимое зельеварение. — Не переживай, — поняв ее мысли, поспешила утешить Дафна, — ты еще успеешь кого-нибудь отравить. Изольда только еще больше насупилась — не то, чтобы она хотела кого-нибудь отравить… просто и некромантия отменяется… почему делегации не могли приехать завтра? — Где? Где? — в это время вокруг них царило настоящее оживление, и ребята во все стороны мотали головами.  — Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне Запретного леса. Нечто огромное, близкое по размерам к самолету, летело по иссиня-чёрному небу, быстро увеличиваясь в размерах.  — Дракон! — пискнул насмерть перепуганный первокурсник.  — Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил первокурсник с Гриффиндора. Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская чёрная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Её тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И наконец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику-когтевранцу, копыта золотых коней размером с хорошее блюдо коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колёсах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещённые золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды; с облучка спрыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась чёрная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумлённым зрителям явилась её обладательница. Таких великанш Изольда никогда в жизни не видела. Неудивительно, что у кареты и лошадей столь впечатляющие габариты! Только один Хагрид мог бы с ней помериться: вряд ли он хоть на сантиметр её ниже. Впрочем, может, потому, что она привыкла к Хагриду. Женщина, стоявшая уже на первой ступеньке и озиравшая ряды ошеломлённых зрителей, показалась ей всё-таки огромнее Хагрида. Она вошла в полосу света, падающего из окон замка, и обнаружилось, что у неё красивое лицо с оливковой кожей, тёмные глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в чёрную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблёскивали превосходные опалы. Профессор Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу. Лицо её расплылось в улыбке. Она подошла к директору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Профессор Дамблдор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.  — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!  — Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим грудным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд’гавии?  — Спасибо. Я в превосходной форме.  — Мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей. — И мои коллеги. Изольда, чьё внимание было приковано к мадам Максим, только теперь заметила вышедших из кареты подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шёлка. Кое-кто обмотал голову тёплым шарфом. Насколько Изольда могла видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с опаской поглядывали на замок. За ними более степенно и плавно вышла еще группа молодых женщин. Одна из них — с пышными длинными светлыми волосами — недовольно посмотрела на учеников, махнула палочкой и те сразу перестали дрожать. Когда она осмотрела всех подростков, то ее взгляд небесно-голубых глаз уже с интересом оглядел замок, пока не остановился за кем-то за спиной Изольды. Тогда ее хладнокровное выражение украсила широкая довольная улыбка и она даже кому-то приветственно махнула. Из, как и многие заметившие это, недоуменно посмотрели назад, но там стояли только профессора Хогвартса. Директор тоже посмотрел в эту сторону, но, судя по его мягкой улыбке, понял явно больше учащихся.  — Ка’г-ка’гов уже приехал?  — С минуты на минуту ждём, — сказал профессор Дамблдор, снова обратив внимание на мадам Максим. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдёте сразу в замок? — Лучше пойдём в замок. Тут у вас холодно. Только вот кони…  — Наш преподаватель ухода за магическими существами сочтёт за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернётся, только уладит небольшое недоразумение. Его… э-э… подопечные требуют повышенного внимания.  — Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с её золотыми жеребцами. — Они ошшень к’гепкие.  — Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работёнка по плечу, — улыбнулся профессор Дамблдор. — Ошшень хо’гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье ’Агриду что пьют мои кони только ячменный виски.  — Непременно передам. — директор тоже в ответ поклонился.  — Следуйте за мной, — величаво махнула своим подопечным мадам Максим. И хогвартцы расступились, пропуская гостей к каменным ступеням.  — А дурмстрангские кони тоже, наверное, не меньше? — обратился Симус Финниган к Дину Томасу и Рону Уизли.  — Будут больше этих — даже Хагриду с ними не справиться, — покачал головой Дин. — Если, конечно, соплы его уже не прикончили. Интересно, что там у него стряслось? — Может, они убежали? — с надеждой предположил Рон.  — Не дай бог! — содрогнулась Гермиона, которая невольно слышала их разговор. — Представьте себе: соплохвосты ползают по территории замка! Изольда не видела соплохвостов, но, судя по тому, как вздрогнула Дафна, встреча с ними была не самым приятным занятием. Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук подков золотых коней мадам Максим.  — Слышите? — вдруг произнес кто-то из гриффиндорцев. Откуда-то из темноты донёсся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу. — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчётливо видели внизу чёрную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой её сердцевины медленно поднимался длинный чёрный шест. Корабельная снасть, догадалась Изольда.  — Это мачта, — пробормотала она девочкам свою догадку. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль наконец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Изольда увидела, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.  — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?  — Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров. Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и профессор Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Подойдя к директору Хогвартса он взял его руки в свои и крепко тряхнул.  — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл… Каркаров поманил одного из учеников, тот подошёл. Крупный, с горбинкой нос, густые чёрные брови… Среди учеников Хогвартса прошел взволнованный шепот, и до Изольды донеслось: — Это же Виктор Крам! *** Когда они вслед за гостями возвращались в Хогвартс, до Изольды доносился взволнованный ропот учеников. Равнодушными остались единицы! — Крам! Нет, ты представляешь себе? Сам Виктор Крам!!! — Это же один из сильнейших в мире ловцов! Я понятия не имел, что он всё ещё школьник! В холле, заметила Изольда, Джордан Ли прыгал на цыпочках, чтобы мельком узреть затылок Виктора Крама, а шестикурсницы лихорадочно шарили в складках мантий. — Не может быть! У меня нет с собой ни одного пера! Что же делать? Может, он подпишет шляпу губной помадой? — Делать им нечего! — высокомерно заявила Гермиона, проходя мимо девушек, чуть не дерущихся из-за тюбика губной помады. Подруги разошлись к своим местам, где Изольда с удивлением отметила, что гости из Шармбатона устроились за столом Когтеврана, а из Дурмстранга за столом Слизерина. Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали тёмный потолок, усеянный звёздами. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки. В то время, как шармбатонцы мрачно оглядывались по сторонам. Судя по всему, им не понравился замок. Изольда не видела Шармбатон, поэтому не могла их судить, но где-то в глубине души ей было обидно за родной Хогвартс. Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины. Но большее удивление вызвало… та женщина — эффектная блондинка с внимательным взором голубых глаз, — целенаправленно направилась не к своему месту и села рядом… с профессором Снейпом. — Северус, я так рада тебя видеть! — довольно произнесла она. Что? Изольда даже не заметила, как от неожиданности ударилась об стол, Дафна случайно задела Миллисенту… Кто-то подавился и закашлялся… Все слизеринцы, как один, забыли о знаменитости за столом, и удивленно смотрели на незнакомку. Впрочем… не они одни. Профессора Хогвартса тоже не остались равнодушными, и не скрывали своей заинтересованности разговором. Декан оставался холоден и невозмутим, когда ответил: — Ты не писала, что приедешь в Хогвартс. — Решила сделать сюрприз, — довольно улыбалась девушка. — Прекратите пялиться, — сквозь зубы сказал Крис. — Он же нас живьем закопает. Слова Криса подействовали, но слизеринцы то и дело ненароком косились на преподавательский стол, приводя гостей в недоумение. Изольда была так поражена случившимся, что не заметила, как профессор Дамблдор поднялся со своего места и попросил у всех тишины. — Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведёте у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка! Официальное открытие Турнира состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу, — потом директор представил других преподавателей, и блондинкой оказалась некая Элен Дюбуа, а закончил он свою речь фразой: «Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!» Профессор Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чём-то оживлённо заговорил. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Помимо традиционных блюд была еще национальная кухня прибывших гостей! Что-то Изольда впервые видела, и когда она удивленно смотрела на блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками, Дафна объяснила:  — Это французское блюдо. Буйабес. Попробуй, очень вкусно. Изольда, чьи родители не очень любили ходить по ресторанам с кухней других стран Мира — мама, как правило, скептично к ним относилась, — испытывала противоречивые эмоции. Также у нее удивление вызывал декан, у которого — неожиданно! — оказалась личная жизнь. Не то, чтобы Изольда лезла в жизнь других людей — она для этого хорошо воспитана, — но она помнила, как летом не могла представить профессора Снейпа на море, а теперь… Видимо, не только она. Даже директор то и дело поглядывал в их сторону. Но профессор Снейп хладнокровно этого не замечал, и продолжал беседу с гостьей. Изредка до них доносились обрывки фраз, из которых Изольда не поняла ни слова. — Поразительно! — шепотом сказала ей Дафна, чтобы их не услышали ученики из Дурмстранга.   За своим удивлением, слизеринцы не сразу заметили, как за преподавательским столом два пустых кресла обрели хозяев. — Слева от мадам Максим — это мистер Крауч, а рядом с профессором Каркаровыым — Людо Бэгмен, — прокомментировала Миллисента. — Судя по всему, они — организаторы Турнира Трёх Волшебников. — предположила Дафна. — Полагаю, приехали посмотреть начало Турнира. Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Дафна принялась объяснять Изольде новые блюда и какие из них стоит ей попробовать. Наконец золотые тарелки опустели, и профессор Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. — Торжественный миг приблизился. — директор оглядел, улыбаясь, обращённые к нему лица. — Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слушатели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта. Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил аплодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повёл, когда директор назвал его имя. — Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал профессор Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания. При слове «состязания» зал навострил уши, что от директора Хогвартса не ускользнуло.  — Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста. Завхоз, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Некоторые младшекурсники даже встали на стул, чтобы лучше видеть, но были так малы, что всё равно едва возвышались над соседними головами. Филч осторожно поставил ларец перед профессором Дамблдором, и тот продолжил объяснения:  — Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура всё готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность. При последних словах зал притих, затаив дыхание. А директор невозмутимо продолжал:  — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня. Профессор Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Директор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Профессор Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видели.  — Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им даётся на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи. Пока гриффиндорцы обсуждали, как можно обмануть кубок или как заполучить автограф у Виктора Крама, слизеринцы собирались молча. В какой-то момент к ним подошел директор Дурмстранга и сказал: — Всем обратно на корабль. Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном?  Крам покачал головой и натянул шубу.  — Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разохотился другой ученик. — Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию! Он развернулся и повёл учеников к дверям и чтобы дать им пройти Изольда и Дафна отошли в сторону.  — Спасибо, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Изольду. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на нее, точнее, на ее шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством таращась на Изольду, будто не сидели с ней за одним столом, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую рядом девушку и беззастенчиво ткнул в Изольду пальцем. — Да, это Изольда Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга. Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила ярость, смешанная со страхом.  — Ты! — только одно слово сорвалось с его губ.  — Да, я, — мрачно кивнул профессор Грюм. — И если тебе нечего сказать Изольде Поттер сделай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даёшь пройти. Что правда, то правда: позади профессора защиты от темных искусств столпилось ползала, ожидая, когда пробка в двери рассосётся. Ребята заглядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впереди происходит. Профессор Снейп полностью отвлекся от разговора и цепким взглядом следил за происходящим, готовый в любой момент вмешаться. Но это было не нужно — не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Профессор Грюм долго смотрел ему вслед волшебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь. *** Как только дверь общей гостиной факультета Слизерина закрылась за последним вошедшим, никто не ушел спать — никого не оставила равнодушным новость о том, что у их декана, похоже, есть девушка. А также личная жизнь. И только сейчас пришло осознание, что он молодой мужчина (особенно по магическим меркам), а не бесполый взрослый, который присматривает за ними, как родитель. В принципе, это было сродни тому, что в какой-то момент выяснится, что у родителей есть личная жизнь. Да, и вообще они по какой-то причине зовутся родителями. В гостиной Слизерина стояла мертвая тишина, несмотря на то, что весь факультет был в сборе. Новость никого не оставила равнодушным. — Это вообще кто? — воинственно спросила Пэнси. — Что о ней вообще может быть известно? Обратилась девочка к той части слизеринцев, которые чаще остальных бывали во Франции, а, следовательно, имели больше шансов познакомиться с ней. Малфой фыркнул с таким высокомерием, что сразу становилось понятно, что ему что-то известно. — Малфой, нет времени на твои выкрутасы, — одернул его Крис. — Выкладывай, что знаешь. Блондин хотел было возмутиться на такое бесцеремонное к нему отношение, но видел, что его никто не поддерживает. А после взгляда другого семикурсника — Кассиуса Уоррингтона — и вовсе самодовольная улыбка сошла на нет. — Моя мама говорит, что Элен Дюбуа юное дарование в Целительстве и если будет шанс записаться к ней на занятия, лучше им воспользоваться. — Возможно на какой-нибудь конференции они и познакомились, — заключила пятикурсница Имоджен Стреттон. — И они так быстро… у них так серьезно… — сказала ее однокурсница Агнес Монкли. Изольда не знала, почему она сделала такой вывод, но предположила, что это из-за того, что их декан разговаривал с ней весь вечер, а еще обращался к ней на «ты»… и это было самое приватное отношение на памяти Изольды — и это с учетом того, что он знал ее мать! Обсуждение продолжалось еще не одну минуты, а Из смотрела на молчавших людей, не участвовавших в беседе, и видела у них на лице скуку и желание пойти спать — они вообще не понимали, почему присутствуют на этом разговоре, когда все остальные напоминали встревоженный улей. И осеклась. — Действительно, чему мы удивляемся? — вслух сказала Изольда и думала, что ее риторический вопрос не услышал в общем шуме, но все замолкли и уставились на смутившуюся от такого внимания Поттер. Но она взяла себя в руки, и сказала: — Декан — умный, интересный человек. Он добрый, и заботится о нас. Неудивительно, что Элен Дюбуа заинтересовалась им. Все смотрели на нее — особенно четко выделялся взгляд Дафны, но потом та согласно кивнула, и момент прошел. Но больше всех удивила семикурсница Изабель Эсмеральд: — Вообще не понимаю, о чем весь разговор. Профессор Снейп для своего типажа очень красив. Теперь Изольда уставилась на нее во все глаза, а потом отметила такой же блеск в глазах еще у одной шестикурсницы и семикурсницы. Серьезно?! Они влюбились в преподавателя?! И по этой причине не участвовали в дискуссии… Что?! Потом пришла другая мысль, которая привела Изольду в состояние, близкое к ужасу. Неужели все остальные тоже так считают про нее? Но сомнения Изольды рассеялись, когда Крис их прервал: — Сейчас нет времени выслушивать ваш влюбленный бред. Изольда права, — он поддерживающе ей улыбнулся, — нам ничего удивляться, когда декан у нас, действительно, классный. И мы поддержим его, если не будем участвовать в школьных сплетнях и по возможности пресекать их на корню. — И оценим Элен Дюбуа! — добавила Изабель. — В смысле, достойна она профессора Снейпа или нет… Изольда по-новому посмотрела на семикурсницу. То, что влюбленность у нее была, не вызывало никаких сомнений. Но в ее случае это было из разряда: «ты классный, и мы найдем тебе кого-нибудь классного». Иззи встречала такое у мамы, когда она смотрела новости про звезд шоу-бизнеса. Но вот в глазах ее подруги Агаты Трэверс Изольда не видела такого порыва — она, скорей, разорвет Элен Дюбуа в клочья, и плевать, кто она такая. Это удивило Изольду. На этой ноте все решили разойтись, а на следующее утро Изольда сама стала свидетелем разговора Криса и близнецов. — Мы вчера не осознали… —…но у старины Снейпа… —… появилась дама… —… и ты наверняка в курсе… —… последних новостей… — Так что скажешь, Крис? — поинтересовались близнецы одновременно. — Это не наше дело, — будничным тоном произнес он. — Поэтому нечего спрашивать, — и, видя, как их взгляд переметнулся на Изольду и Дафну, добавил: — И от мелких вы достоверной информации тоже не получите. Из про себя усмехнулась. По ровному и спокойному ответу Криса и не скажешь, что вчера в гостиной Слизерина был самый настоящий переполох. И что только чудом об этом не узнал декан. Когда близнецы поняли, что их любопытство удовлетворит только сам его виновник, что приравнивалось к ответу «никто», они уже завели будничную тему и скрылись в Большом зале, обсуждая свою идею с зельем старения. Когда Дафна и Изольда остались одни, то Поттер осторожно поинтересовалась: — Это странно, что я так считаю? — Что? — переспросила подруга, а когда поняла, о чем идет речь, то поспешила ее утешить: — Нет, это, действительно, так. Я просто удивилась, что ты не постеснялась влезть в спор старшекурсников. — Но это же правда. — А кто спорит? — успокоила ее Дафна. — И тебя все услышали, что тоже хорошо… О, Гермиона! Какие новости? — Все прибывшие из Дурмстранга уже положили свои имена в кубок. У нас обсуждали возможность пресечь возрастную черту… и мне показалось, что одна семикурсница с нашего факультета влюблена в профессора Снейпа, — последнее когтевранка сказала, будто сама себе не верила. — У нас тоже есть такие, — кивнула Дафна, но, как и Гермиона, не стала называть имен. — Я их не осуждаю, но для них же будет лучше, если наш декан об этом никогда не узнает. Изольда молча с ней согласилась. — Кстати, наш декан сказал, что мы можем выбрать до двух факультативов из списка программ Шармбатона и Дурмстранга, — радостно поделилась с ними новостями Гермиона. — В рамках объединениях трех школ и так далее. Насколько мне известно, на паре наших занятий тоже будут новые ученики. Так интересно! Староста Когтеврана уже ждала их у входа в Большой зал с новым перечнем предметов на год, и девочки, не сговариваясь, решили изучить его. По обыкновению, подруги сели за стол Когтеврана, где к ним уже все привыкли, и открыли свиток. Дурмстранг предлагал аж пять вариаций дисциплин, связанных с темными искусствами, среди которых Изольда заметила демонологию и некромантию. Сказать, что она туда хотела, было громадным преуменьшением. Она мечтала туда попасть! Шармбатон предлагал различные специальности, как целительство, артефакторику, драконологию… почему-то Изольда не сомневалась, что выберет Дадли, а сама она размышляла между некромантией и демонологией, целительством и артефакторикой. Потом подумала, что на целительство хочет исключительно из-за слов миссис Малфой, поэтому остановилась на двух предметах и начала прикидывать хватит ли ей на это времени, учитывая уже занятия по некромантии, дополнительные занятия по зельям, а также курс химии и биологии. Нагрузка получалась приличной, и Изольда с грустью понимала, что надо выбрать что-то одно. К такому же выводу пришла и Дафна, когда с сомнением посмотрела на банковское дело, артефакторику и дополнительные главы заклинаний. У Гермионы выбор был куда больше, чем у них, и Изольда не представляла, как она разберется с задуманным, так как нагрузка у нее была больше, чем у Изольды и Дафны. Но тут Поттер не успела и слова вставить, как семикурсница Эмили Блант нравоучительно произнесла: — Гермиона, мы гонимся за знаниями, но при этом здраво оцениваем свои силы. С твоей теперешней нагрузкой, я советую тебе выбрать один предмет или вообще ничего, — по поджатым губам подруги, Иззи поняла, что последнее для нее не вариант. — Мы не какие-нибудь гриффиндорцы, ясно? Грейнджер упрямо молчала, но потом согласилась со сказанным… и встала перед такой же дилеммой, как Дафна с Изольдой. Правда, ей еще нравился вариант с целительством, потому что «с нашими приключениями, это уж скорей необходимость». Не то чтобы Из возражала… — Что выбрать?! — сокрушалась Гермиона, начав подробно описывать преимущества каждого выбранного ей предмета. — Может выберем разные предметы и потом будем делиться конспектами? — с сомнением произнесла Дафна. — Хотя, хочется вместе пойти на предмет… вдруг, окажется что-то сложное. — Может спросить у учеников этих школ, что они могут рассказать? — предложила Изольда. — Ну, или спросить декана. В конце второго года он предложил нам пойти на нумерологию и это было лучшее решение, чем прорицания. — Ну да, как минимум, с одной школой у него очень тесные отношения, — фыркнула Падма. — Что вообще известно про Элен Дюбуа, кроме того, что она ведет целительство? Дафна с Изольдой переглянулись и Поттер выдала общий ответ: — Это не наше дело. И вообще неприлично лезть в чужую личную жизнь. Падма, которая по всей видимости хотела услышать от них новую информацию для сплетен, поджала губы и недовольно посмотрела на них. — Но вы посмотрите! У нее же внешность фотомодели, как она… — начала возмущаться Мариэта Эджком, пока ее не прервала староста. — Девочки правы, это не наше дело. А если вы продолжите обсуждать это, то добьетесь только того, что с факультета снимут баллы. Я надеюсь никому это не надо. Если эта речь и подействовала, то ненадолго.