Изольда

      Когда Изольда проснулась, ей было так тепло и уютно, что глаза открывать не хотелось, а хотелось наоборот, тут же уснуть снова. Свет в комнате был приглушён, и она была уверена, что сейчас ещё ночь, и значит она не могла проспать долго.       Рядом послышался шёпот.        — Они разбудят ее, если не прекратят немедленно!        — И чего они там кричат? Ничего ведь не могло случиться!       Изольда открыла глаза. Мама держала ее за руку, выглядя при этом бледней обычного. С другой стороны от кровати сидели папа и Дадли. На подножие кровати лежал Сириус, и после них со всех сторон были все ее друзья с родителями.        — Это голос Фаджа, — прошептала тетя Дарьяна, поднимаясь со стула. — И Минервы МакГонагалл. О чём они спорят?       Теперь голоса донеслись и до Изольды. Люди кричали и бежали в сторону больничной палаты.       — Мне очень жаль, Минерва, но тем не менее… — громко произнёс Корнелиус Фадж прямо под дверью.        — Вам не следовало приводить его в замок! — кричала профессор МакГонагалл. — Когда Альбус узнает об этом…        Изольда услышала, как со стуком распахнулась дверь палаты. Все окружавшие ее повернулись к дверям и не заметили, как Из села.        Фадж решительно влетел в палату. Следом за ним вбежали профессора МакГонагалл и Снейп.        — Где Дамблдор? — спросил Фадж у тети Дарьяны.       — Его здесь нет, — ровно ответила она. — Это больничная палата, министр, и в ней стоит соблюдать тишину.        В этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге возник профессор Дамблдор.       — Что случилось? — резко спросил он, переведя взгляд с Фаджа на профессора МакГонагалл. — Почему вы беспокоите больных? Минерва, я удивлён… я просил вас постеречь Барти Крауча…       — В этом больше нет необходимости, Альбус! — взвизгнула она. — Министр позаботился об этом!        Изольда никогда не видела, чтобы профессор МакГонагалл теряла контроль над собой. Её щёки пылают от гнева, ладони сжаты в кулаки; её всю трясёт от ярости.       — Когда мы сообщили мистеру Фаджу, что нами пойман Пожиратель смерти, ответственный за всё, происшедшее сегодня ночью, — тихо произнёс декан, — он, похоже, решил, что под угрозой находится его собственная безопасность. Он настоял на том, чтобы вызвать дементора для охраны. С этим дементором он явился в кабинет, где Барти Крауч…        — Я предупреждала его, что вы не согласитесь, Альбус! — вмешалась профессор МакГонагалл. — Я сказала ему, что вы никогда не позволите дементорам переступить порог замка, но…       — Моя дорогая! — взревел Фадж. — Поскольку я являюсь министром магии, то именно я решаю, брать ли с собой охрану, если мне предстоит допрашивать потенциально опасного…       Но профессор МакГонагалл перебила его:       — И как только этот… это существо вошло в кабинет, — крикнула она, — оно набросилось на Крауча и… и…        У Изольды в животе похолодело. Профессор МакГонагалл подыскивала подходящее слово, но она уже и так всё поняла. Она знала, что сделал дементор: применил к Барти Краучу смертельный поцелуй. Он высосал из него душу, и теперь Крауч хуже, чем мёртв.       — Туда ему и дорога! — вспыхнул Фадж. — Похоже, на его совести несколько убийств!        — Но теперь он не сможет свидетельствовать, Корнелиус, — заметил профессор Дамблдор. Он не сводил с Фаджа взгляда, как будто впервые разглядел его по-настоящему. — Теперь он не сможет рассказать, почему он убил этих людей.       — Почему он их убил? Ну так ведь это и без того понятно! — горячо возразил Фадж. — Он же просто сумасшедший! Судя по тому, что рассказали мне Минерва с Северусом, он думал, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого!       — Он действительно выполнял указания лорда Волан-де-Морта, Корнелиус, — ответил директор. — Смерть этих людей была лишь побочным следствием плана, который должен был помочь Волан-де-Морту вернуть себе былое могущество. План удался. Волан-де- Морт вернул себе тело.       Фадж явно не поверил своим ушам. Растерянно моргая, он уставился на профессора Дамблдора. Министр магии выглядел так, будто его только что ударили по голове мешком с песком.       — Сами-Знаете-Кто… вернулся? — с трудом выдавил он. — Абсурд! Дамблдор, это нелепость…       — Без сомнения, Минерва и Северус уже сообщили вам, — продолжил профессор Дамблдор, — что мы слышали признание Барти Крауча. Под воздействием Сыворотки Правды он рассказал нам, как ему помогли бежать из Азкабана и как Волан-де-Морт, узнав от Берты Джоркинс о его освобождении, явился, чтобы избавить его от отца и использовать для захвата Изольды. План сработал, говорю я Вам. Крауч помог Волан-де-Морту возродиться.        — Послушайте, Дамблдор, — начал Фадж, и Изольда с изумлением увидела, как министр заулыбался, — вы… неужели вы всерьёз верите этому. Сами-Знаете-Кто возродился? Бросьте, бросьте… конечно, Крауч мог верить в то, что выполняет указания Сами Знаете-Кого, но верить словам сумасшедшего, Дамблдор…       — Когда Изольда прикоснулась к Кубку Трёх Волшебников и на экране появились помехи, тот перенёс ее прямо к Волан-де- Морту, — настойчиво продолжал директор. — Она была свидетелем возрождения Волан-де-Морта. Я всё Вам объясню, если вы пройдёте ко мне в кабинет.       Профессор Дамблдор бросил взгляд в сторону Изольды, увидел, что та проснулась, но, покачав головой, сказал:        — Боюсь, я не смогу разрешить вам расспросить сегодня Изольду. У нее магическое истощение и ей стоит отдыхать.        Фадж продолжал загадочно улыбаться. Он тоже посмотрел на Из, затем обернулся к Дамблдору и спросил:       — Вы… э-э… готовы поверить Изольде на слово, Дамблдор?       На мгновение повисла тишина, которую нарушило рычание Сириуса. Он оскалился в сторону Фаджа.        — Конечно, я верю Изольде, — ответил профессор Дамблдор. Его глаза гневно сверкали. — Я слышал признание Крауча, и видел воспоминания Изольды о том, что произошло после того, как она коснулась Кубка. Обе истории объясняют всё случившееся после исчезновения Берты Джоркинс прошлым летом.        Странная улыбка не сходила с лица Фаджа. Он снова бросил взгляд на Изольду, прежде чем ответить:       — Вы готовы поверить, что лорд Волан-де-Морт возродился, только на основании заявления сумасшедшего и слов девочки, которая… которая…        — Которая что, мистер Фадж? — тихо поинтересовалась она.       Все, кроме мамы, подпрыгнули от неожиданности. Они не подозревали, что Изольда проснулась.       Фадж слегка покраснел, но тут же упрямо посмотрел на директора.        — Что? Что, если я выяснил, что вы скрывали некоторые факты, касающиеся этой девочки? Змееязычный волшебник, да? И я слышал про ее странные заявления и припадки…       — Я полагаю, вы говорите о болях в шраме, которые Изольда испытывает в последнее время? — холодно спросил профессор Дамблдор.        — Значит, вы признаёте, что у нее бывают боли? — быстро переспросил Фадж. — Головные боли? Кошмары по ночам? Возможно, даже галлюцинации?        — Послушайте, Корнелиус, — сказал профессор Дамблдор, шагнув навстречу собеседнику. От директора снова исходило ощущение силы, как тогда, когда он оглушил молодого Крауча. — Изольда также здорова, как и мы с вами. Шрам не повредил ее мозгам. Я считаю, что шрам болит, когда лорд Волан-де-Морт находится поблизости от Изольды, либо планирует совершить убийство.       Фадж отступил на полшага от директора, но выглядел всё таким же упрямым.        — Простите, Дамблдор, но я и раньше слышал о том, что шрам от заклятия может действовать в качестве будильника…        — Мне плевать, что Вы — министр или кто еще там! — взорвался ее отец, вскакивая с кровати и загрождая ее. — Моя дочь не врунья и уж точно не сумасшедшая! Единственный идиот в комнате — это Вы!       — Что Вы себе позволяете?! Какой-то магл…       — Моя дочь за вечер дважды подверглась нападению! И насильно участвовала в соревнованиях! И вместо того, чтобы что-то предпринять, Вы устраиваете настоящую чушь! — и уже больно спокойно сказал: «Петунья, с нас довольно! Мы забираем детей и переводим их в нормальную школу!»       Изольда, как и все остальные в комнате, в шоке уставились на ее папу.       Только профессор Дамблдор не удивился и ровно сказал:       — Мистер Дурсль, давайте не будем принимать поспешных решений. Особенно касающихся безопасности Вашей дочери, когда Волан-де-Морт вернулся.        — Нет никаких свидетельств этого! — так же гневно крикнул Фадж. Лицо его побагровело. — Похоже, вы готовы сеять панику, которая разрушит всё, что нам удалось наладить за последние тринадцать лет!       Изольда не верила своим ушам. Она думала, что должность министра магии занимает адекватный человек. Сейчас перед ней стоял низенький сердитый волшебник, категорически отказывающийся даже думать о том, что могло бы разрушить весь его уютный, упорядоченный мирок — о том, что Волан-де-Морт возродился.       — Волан-де-Морт вернулся, — повторил профессор Дамблдор. — Если вы сейчас осознаете это, Фадж, и примете соответствующие меры, возможно, нам удастся спасти положение. Прежде всего необходимо удалить всех дементоров из Азкабана…        — Абсурд! — снова закричал Фадж. — Удалить дементоров! Да меня вышибут из кабинета, заикнись я об этом! Половина волшебников спит спокойно только потому, что знает — дементоры охраняют Азкабан!        — А вторая половина, Корнелиус, спит гораздо беспокойнее, зная, что самых опасных сторонников лорда Волан-де-Морта охраняют существа, которые по первой его просьбе станут на его сторону! — возразил директор. — Они не останутся верны вам, Фадж! Волан-де-Морт может предложить им гораздо больше, чем вы! Если к Волан-де-Морту вернутся его сторонники и дементоры переметнутся к нему, вам будет очень трудно помешать ему снова добиться той власти, которая была у него тринадцать лет назад!       Фадж молча открывал и закрывал рот, как будто не мог найти слов, чтобы выразить своё негодование.        — Следующее, что необходимо предпринять — это направить послов к великанам.        — Послов к великанам? — взвизгнул Фадж, снова овладев даром речи. — Что это ещё за безумие?        — Протяните им руку дружбы сейчас, прежде чем станет слишком поздно, — продолжал директор, — не то Волан-де-Морт убедит их, как он это сделал раньше, что он единственный из всех волшебников сможет вернуть им их права и свободы!       — Вы… вы это серьёзно? — ахнул Фадж, качая головой. Он отступил от профессора Дамблдора ещё на шаг. — Если волшебное сообщество узнает, что я договариваюсь с великанами… люди ненавидят их, Дамблдор… конец моей карьере…        — Вы ослеплены, — повысил голос директор, волны мощи, исходящей от него, стали почти осязаемы, глаза его сверкали, — любовью к своему посту, Корнелиус! Вы придаёте — и всегда придавали — слишком большое значение так называемой чистоте крови! Вы не понимаете, что важно не то, кем ты родился, а то, каким ты стал! Ваш дементор сейчас уничтожил последнего отпрыска одной из самых чистокровных волшебных семей. Посмотрите, какую жизнь выбрал себе этот человек! Я говорю вам: сделайте то, что я сейчас предложил — и независимо от того, будете вы занимать эту должность дальше или нет, вас запомнят как величайшего и самого смелого министра магии в нашей истории. Не сделаете — и останетесь в истории как человек, который отошёл в сторону и тем самым позволил Волан-де-Морту попытаться во второй раз уничтожить мир, который мы старались восстановить!       — Сумасшедший, — прошептал, пятясь, Фадж. — Чокнутый…        Повисла тишина. Мадам Помфри, прикрыв рот руками, стояла в ногах у Изольды. Все присутствующие молча смотрели на Фаджа.        — Если вы решительно намерены закрыть на всё глаза, Фадж, — продолжал директор, — то сейчас наши пути разойдутся. Действуйте так, как сочтёте нужным. А я… я тоже буду действовать так, как сочту нужным.        В голосе профессора Дамблдора послышался намёк на угрозу. Это было просто заявление, но Фадж ощетинился так, будто тот навёл на него волшебную палочку.       — А теперь послушайте, Дамблдор, — ткнул пальцем в его сторону Фадж. — Я всегда давал вам определённую свободу. Я очень Вас уважал. Я мог не соглашаться с некоторыми вашими решениями, но я молчал. Немногие позволили бы вам взять на работу оборотня и Хагрида или без согласования с Министерством решать, что и как преподавать ученикам. Но если Вы собираетесь работать против меня…        — Я собираюсь работать только против лорда Волан-де-Морта. — ответил профессор Дамблдор. — И если Вы тоже против него, значит, мы с вами сторонники, Корнелиус.       Фадж, похоже, не нашёлся, что ответить на это. Какое-то время он молча раскачивался с носков на пятки и вертел в руках свой котелок.       Наконец он произнёс почти жалобно:        — Не мог он вернуться, Дамблдор, это же просто невозможно…       Профессор Снейп решительно вышел вперёд, закатал рукав мантии и ткнул руку прямо в нос Фаджу. Министр отшатнулся.        — Вот, — хрипло сказал декан. — Вот, смотрите. Чёрная Метка. Уже не такая чёткая, как, скажем, часа полтора назад, но различить её всё же можно. Тёмный Лорд впечатал свой знак в руку каждого Пожирателя смерти. Именно так мы узнавали друг друга. Так Тёмный Лорд призывал нас к себе. Когда он касался Чёрной Метки на руке Пожирателя смерти, все остальные должны были немедленно трансгрессировать к нему. Целый год Метка становилась всё более чёткой. У Каркарова тоже. Как Вы думаете, почему Каркаров сбежал сегодня? Мы оба чувствовали, как горит Чёрная Метка. Мы оба знали, что он вернулся. Каркаров боится мести Тёмного Лорда. Он предал слишком много его верных сторонников, и хозяин вряд ли примет его с радостью.       Изольда, как и мама, пораженно смотрели на то, что показывал профессор Снейп… как же…       Фадж, покачивая головой, отступил от профессора Снейпа ещё на полшага. Похоже, он не слышал ни слова из сказанного зельеваром. Он уставился с отвращением на уродливую отметину на руке профессора Снейпа, затем с усилием оторвал от неё взгляд, посмотрел на профессора Дамблдора и прошептал:        — Я не знаю, чего добиваетесь вы и ваши сотрудники, Дамблдор, но я услышал достаточно. Добавить мне нечего. Завтра я свяжусь с вами, Дамблдор, чтобы обсудить вопросы руководства школой. Я должен вернуться в Министерство.        Он замер на полпути к двери, резко развернулся и подошёл к кровати Изольды.       — Твой выигрыш, — сухо сказал он, вынимая из кармана внушительный мешочек с золотом, и кладя его на тумбочку. — Тысяча галеонов. Церемония должна была бы состояться завтра, но в сложившихся обстоятельствах…        Он водрузил котелок на голову и решительным шагом вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Как только Фадж исчез, профессор Дамблдор повернулся к группе, стоящей возле кровати Изольды.        — Предстоит очень много работы, — сказал он. — Мистер Дурсль, я надеюсь, что Вы не станете забирать Изольду и Дадли из школы. Уверяю Вас, только в двух местах они в безопасности — дома и здесь, в Хогвартсе.       Папа хотел разразиться очередной гневной тирадой, но мама впервые с пробуждения Изольды заговорила:       — Вернон, они останутся в Хогвартсе. Моя сестра умерла не для того, чтобы мы подвергали Изольду опасности.       Папа долго смотрел на маму, после чего вздохнул и сказал:       — Но мы не станем дожидаться поезда и забираем их сейчас!       — Спасибо, мистер Дурсль, — сказал директор. — У Изольды серьезное магическое истощение. Ей как раз будет полезно поехать с вами, отдохнуть, набраться сил и не колдовать до конца лета.       — Спасибо, — сказала мама, крепче сжимая руку Из.       — Дарьяна, Александр, я могу рассчитывать на Вашу помощь?       — Конечно, директор, — ответил Александр. — Мы постараемся рассказать правду большему количеству людей, пока до них не добрался Фадж.       — Спасибо, Александр. Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте. Кто не так близорук, как Фадж. Минерва, — повернулся Дамблдор к профессору МакГонагалл, — попросите Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И ещё — если она согласится прийти — мадам Максим.       Профессор МакГонагалл молча кивнула и вышла.        — Поппи, — обратился Дамблдор к мадам Помфри, — будьте так добры, спуститесь в кабинет профессора Грюма. Там, я думаю, Вы обнаружите домового эльфа Винки в ужасном состоянии. Сделайте для неё всё, что сможете, и отведите на кухню. Я думаю, Добби позаботится о ней.        — Очень… очень хорошо, — удивлённо ответила мадам Помфри и тоже вышла.       Профессор Дамблдор молчал до тех пор, пока шаги мадам Помфри не затихли вдалеке.        — А сейчас, — сказал он, — я хочу, чтобы двое из нас сняли друг перед другом свои маски. Сириус… будь добр, прими свой обычный вид.       Огромный чёрный пёс посмотрел на профессора Дамблдора, и в следующее мгновение превратился в человека.        Мама взвизгнула, в своих объятиях оберегая Изольду:        — Сириус Блэк!        — Мам, всё в порядке! — заверил ее Дадли. — Это крестный Иззи. Его осудили за то, что он не совершал. И он не навредит Иззи.       Профессор Снейп не кричал и не прыгал, но лицо его излучало смесь ужаса и ярости.        — Он! — рыкнул он, глядя на Сириуса, который смотрел на него с тем же выражением. — Что он здесь делает?        — Его пригласил я, — ответил профессор Дамблдор, переводя взгляд с одного на другого, — так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые обиды и поверить друг другу.       Изольда подумала, что директор требует невозможного. Крестный и декан смотрели друг на друга с ненавистью.        — Пока что я был бы доволен, — нетерпеливо продолжил профессор Дамблдор, — если бы вы не выказывали друг другу открытой враждебности. Пожмите руки. Сейчас вы по одну сторону баррикад. Время не ждёт, и если даже те немногие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, то у нас просто нет никаких шансов.        Очень медленно Сириус и профессор Снейп подошли друг к другу и протянули руки, а пожав, тут же их отдёрнули. Вид при этом у них был такой, что было ясно: каждый желает другому если не смерти, то тяжёлой болезни точно.       — Для начала достаточно, — заявил директор, снова становясь между ними. — Для каждого из вас у меня есть работа. Хоть я и ожидал от Фаджа чего-то в этом роде, но подобная реакция полностью меняет дело. Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь. Предупреди Римуса Люпина, Арабеллу Фигг, Наземникуса Флетчера — в общем всю старую компанию. На время спрячься у Люпина, я свяжусь с тобой позднее.        — Но… — начала Изольда.       Она не хотела прощаться с ним. Они наконец-то встретились…       — Мы увидимся очень скоро, Изольда, — обернулся к ней Сириус. — Обещаю. Но я должен сделать всё, что могу, сама понимаешь…        — Да… конечно, понимаю.        Сириус быстро потрепал ее по макушке, кивнул директору, снова превратился в пса и подбежал к двери. Лапой повернул ручку и исчез в коридоре.        — Северус, — обратился Дамблдор к декану, — ты знаешь, что я должен попросить. Если… если ты готов это сделать…        — Да, — ответил профессор Снейп.        Он выглядел бледнее обычного, а его чёрные глаза странно блестели.       У Изольды странно засосало под ложечкой. Что-то ей подсказывало, что ответ ей понравится еще меньше, чем уход Сириуса…       — Тогда, удачи, — сказал профессор Дамблдор. С мрачным предчувствием во взгляде он смотрел, как декан молча вышел из комнаты вслед за Сириусом.       Один побоялся вернуться… он пожалеет об этом. Один, я думаю, покинул меня навсегда… он, конечно, будет убит… и ещё один, самый верный мой слуга, который снова служит мне верой и правдой…       Первым был Каркаров, который сбежал. Третьим Барти Крауч-младший. Вторым… он будет убит…       Все несколько минут в тишине Изольда хотела закричать в след декану, чтобы он никуда не уходил, но язык будто прирос к небу, а произнести заклинание, чтобы обездвижить его, было подобно вскрытию раны. Из почувствовала в себе желание плакать, но слез, как назло, тоже не было.        Прошло несколько минут, прежде чем профессор Дамблдор снова заговорил.       — Пора действовать, — наконец сказал он. — Изольда, прими оставшееся зелье. Мистер и миссис Дурсль, я надеюсь, вы присмотрите за ней и не позволите ей колдовать.       Профессор Дамблдор ушёл.       Изольда откинулась на подушки — вдруг дикая слабость накатила на нее. Все присутствующие долго молча смотрели на нее.        — Нужно выпить оставшееся зелье, Изольда, — заговорила, наконец, мама. Она потянулась за кубком и задела мешочек с золотом. — Тебе нужно выспаться как следует. Попробуй подумать о чём-нибудь другом… подумай, например, что ты купишь на выигранные деньги!       — Мам, мне противно это золото, — ответила Изольда без всякого выражения. — Заберите его с папой. Вы лучше решите, что с ним делать. Это я не выиграла.       Из помнила, что сделал Крауч, чтобы она коснулась кубка. И теперь Волан-де-Морт воскрес… а декан идет прямо к нему…        — Ты ни в чём не виновата, Изольда, — прошептала мама.        — Я могла отказаться проходить первое испытание, или второе, и даже третье, — ответила Изольда. — Но моя гордыня мне не позволила. Это так… глупо.        Из начала бить крупная дрожь.        Мама поставила кубок с напитком на тумбочку, обняла Изольду и прижала ее к себе. Как детстве после всех ее кошмаров. Изольде стало намного легче и даже забылись лица на кладбище…       — Мам, я хочу домой… я очень сильно хочу домой. Прямо сейчас.       — Конечно, дорогая, — заверила ее мама. — Мы возьмем зелье и ты выпьешь его в машине. Добби попросим собрать ваши вещи и отправить их домой.       — Верно, Петунья. Дадли, Изольда, берите животных и уходим, — после он повернулся к другим: «Вы с нами?»       — Да, хорошая мысль, — сказала тетя Дарьяна.       Опираясь на папу, Изольда шла по коридорам Хогвартса, надеясь, что они никого не встретят, и смотрела на мешок золота, который несла мама.       Всем своим видом она напоминал все ошибки Из, и единственное, что она хотела — это не видеть его…       В коридоре она заметила две одинаковые рыжие макушки, и решение пришло мгновенно.        — Фред! Джордж!        Близнецы обернулись.       Изольда набралась сил и перестала опираться на папу, также забрала мешок с золотом у мамы и вручила его подошедшим близнецам сразу после их вопроса, как она.       — Что? — воскликнул поражённый Фред.       — Держите, — настойчиво повторила Изольда. — Мне они не нужны.       — Ты с ума сошла, — ответил Джордж, отталкивая мешок.       — Нет, — ответила Изольда. — Возьмите и занимайтесь изобретательством. Это на ваш магазин.        — Она и вправду сошла с ума, — произнёс Фред почти благоговейно.       — Послушайте, — решительно сказала Изольда. — Если вы не возьмёте деньги, я просто выброшу их в канаву. Мне они не нужны, я их видеть не могу. Но я была бы не прочь посмеяться как следует. Мы все были бы не прочь повеселиться. И мне кажется, что очень скоро нам понадобятся поводы для веселья.       — Изольда, — произнёс Джордж внезапно севшим голосом. — Здесь должно быть не меньше тысячи галеонов.       — Да, — чуть улыбнулась Из. — Представь, сколько это канареечных помадок.        Близнецы молча уставились на нее.       — Только не говорите маме, откуда у вас деньги… хотя, она, может, и не захочет теперь, чтобы вы работали в Министерстве…        — Изольда, — начал было Фред.       — Если вам будет легче, то считайте это моей инвестицией в ваш магазин, — категорично решила Из. — Десять процентов от прибыли, например.       И прежде чем они сказали хоть слово, снова оперлась на папу, который погладил ее по макушке.       — Ты мой предприниматель! Какая жила!       Из обняла папу в ответ.       — Изольда, спасибо… — услышала она бормотание Джорджа.       Усаживаясь на заднее сиденье родительского автомобиля, Из выпила остаток зелья и всю дорогу до дома проспала без забот.