Твои ледяные руки

      Ледяная глубокая вспышка боли пробежалась мурашками по телу. Её холодные объятья сковывали движения, мысли, желания. Мерзкая и гадкая темнота вцепилась в душу несчастного, опаляя того промерзшими насквозь воспоминаниями.       Липкие огни без труда пробирались по телам несчастных, выжигая за собой горелые следы, пробираясь под кровавую кожу и разъедая хрупкую человеческую плоть изнутри. Истеричные вопли полные ужасающего страха вперемешку с мукой разламывали ребра, пробирались меж влажных и скользких органов к сердцу. Там, в глубине горячей плоти, искрящей алой кровью во все стороны, с каждой секундой судорожно сжималась жизнетворная мышца. Казалось, она вот-вот перестанет качать вытекающую отовсюду кровь, поглотит все до самой последней капли, иссушит организм и мгновенно сгниет, даря новый дом и пищу для мерзких белых личинок.       Сквозь призрачные крики были звонко слышны шаги. Они спешные и тяжелые, следуют всюду по пятам. Вот-вот из-за чернеющего поворота покажется преследователь, не спеша, подойдет и со счастливой улыбкой вырвет хрустящий позвоночник или начнет есть несчастного заживо, начиная с нежных ушей и заканчивая грубыми кусками мяса на ногах.       Эван с ужасом открывает глаза, осознавая, что пережитый им шок - лишь сон. Однако гулкий звук шагов схожий со стуком не покидает изнеможенное сознание. Мужчина хватается за грудь, ощущает ладонью движения грудной клетки, из которой буквально вырывается сердце - источник тех самых ударов.       Тяжелое напряжение постепенно оставляет мышцы. Охотник сдавленно вздыхает и поднимается с теплой постели. Холодящий воздух игриво окутывает тело, противно ощупывая взмокшую спину и шею. Протерев заспанные глаза, Одержимый медленно встает, кутаясь в теплое одеяло и, прихватив свечу, дабы не упасть и не переломать себе все кости, покидает комнату. Нужно что-то съесть или выпить, как-то отвлечься, успокоить помотанные очередным кошмаром нервы.       Проходя по коридору, словно уставший от рождественской беготни Санта, мужчина краем глаза заметил фигуру в ванной комнате. Одержимый обернулся к черному силуэту, опираясь о разломанный косяк. - Майкл, тебе так нравится булькаться? Почему ты тут уже несколько часов сидишь тут? Время ведь уже за полночь, — не получив какого-либо ответа, Охотник двинулся в сторону друга. Остановившись у края ванной, он нежно взял Тень за подбородок и взглянул в отверстия для глаз. Из мрачной тьмы на него смотрели невидящие голубые глаза, с двумя яркими огоньками от слабого света свечи. - Я вижу, что у тебя не все хорошо. Давай решим эту проблему.       Эван любил Майкла. Каждой клеточкой тела он желал чувствовать леденящие пальцы, влажные губы на своей, опаленной жаром коже, слышать такой далекий скромный смех и игривые нотки разговоров обо всем на свете. Но это понимание настигло Одержимого лишь во время трехмесячных скитаний по Лесу. Тогда, попав в очередную бурю, притаившись в морозной и мокрой пещере, мужчина вспомнил каждую секунду, проведенную с другом. Каждую беседу, шутку, движение, случайное прикосновение, прожигающее насквозь. Мощный груз безответных чувств сковал сердце Охотника, ведь Тень никогда не смотрел на мужчину так, как тот смотрел на него.       И сейчас Майкл сидит перед ним совершенно не зная о существовании чувств Эвана, ведь последний всегда старался скрывать драгоценную любовь к неуклюжим движениям, неуверенным кивкам и постоянным затормаживаниям друга.       По бледным тазовым косточкам Тени стекают редкие капли воды, утекающей из-за неплотно прилегающей к сливу пробки. Они огибают рельеф тела, оставляя после себя узкие дорожки влаги. Как же Эван хочет провести по ним языком, уткнуться носом в ложбинку маленького пупка, а затем спуститься ниже, даря окрыляющее наслаждение возлюбленному. Вся картина сносит крышу и без того развращенному разуму Охотника. - Для начала давай мы домоемся и вылезем отсюда, — Одержимый хладнокровно отпустил подбородок Майкла и принялся осторожно снимать маску. Лицо Тени — это особая степень доверия. Как же приятно наблюдать его черты: широкие скулы, впалые щеки, сильную челюсть, сухие тонкие губы и большие широкие глаза цвета голубого неба, не опороченного Сущностью. Охотник изо всех сил сдерживается, чтобы лишний раз не задеть щеку или губы друга, такие манящие и притягательные.       Чертова физиология, кажется, Эван ненасытный психопат, желающий тела друга... Но он никогда бы не причинил боли Майклу, никогда бы не ударил, не оскорбил, не напугал. Охотник бы бегал за ним с кучей этих гнилых и черных цветов, ведь в Лесу просто нет нормальных ярких доказательств любви, таскал бы кучи туш оленей и волков, дарил бы подарки из разных шкур или редких предметов, которые возможно лишь выторговать у Одержимых за невообразимые богатства... Вот только есть загвоздка - у Майкла не стоит на мужиков. Это Одержимый понял в одном из их полуночных разговоров три месяца назад.       Обратив внимание на засохшее семя, облепившее наполовину погруженные в воду бедра Тени, Эван смутился еще больше. Он подкинул в печь дров, зажег их длинной спичкой и направился к крану бака с нагретой несколько часов назад водой. Наполнив ванну на половину, Охотник неторопливо взялся мыть запутанные волосы Майкла. Сильные короткие пальцы скользили между мыльной пеной и русыми прядями, цепляли колтуны и старательно отмывали засохшую кровь с грязью. Приходилось постоянно поправлять сползающее вниз одеяло, ведь если не предотвратить падение, можно очень крупно спалиться со своей хреновой любовью.       Комната постепенно наполнялась приятным теплым воздухом. Голова Майкла была чиста и как следует вытерта мягким полотенцем. Эван почти закончил помогать другу, он, присев на корточки, вытирал ноги Тени, который скованно сидел на кушетке. Жадный взгляд карих глаз последний раз ( О ЕБАТЬ РИФМУЮ)0)) скользнул по промежности Майкла. Охотник недолго таращился на обмякшее достоинство друга, представляя его в действии: горячим, влажным и желанным. Мужчина протянул полотенце и уже был готов протереть от влаги это шикарное сокровище, однако быстро опомнился и бросил кусок ткани на бедра Тени. - Вытирай там сам, я тебе не пидарас в розовых труселях, — причем тут «труселя» не понял ни сам Эван, скорчивший серьезное лицо, ни вновь втупивший Майкл. Ну, нужно же было все-таки что-то сказать.       Друзья кое-как закончили с водными процедурами, затушили огонь в печи и убрали вкусно пахнущие принадлежности, точнее Охотник все делал, а Тень смирно сидел, понуро опустив голову. Протопав в комнату, отведенную специально для Майкла, товарищи хлопнулись на кровать и уставились в несчастный пол. Каждый смаковал в голове свои личные проблемы и переживания. Охотник беспокоился за подавленное состояние Тени, а сам Тень переживал из-за нахлынувших страхов прошлого. - Хочешь поговорить? - краем глаза Эван заметил отрицательный жест головой, тяжело вздохнул. И вдруг быстрым движением схватил щеки друга. Карие глаза моментально утонули в синеве напротив. - Я беспокоюсь за тебя и хочу помочь, но ТЫ не даешь мне этого сделать, — Тень еще около минуты смотрел на друга, а затем устало закрыл глаза. Такое поведение говорило лишь о том, что Майкл хочет побыть наедине с самим собой и отдохнуть.       Эван обреченно опустил взгляд, колеблясь еще несколько тягучих секунд. Позже нежно чмокнул друга в висок и тихо удалился. Такой поцелуй мужчина дарил малышу Майки каждый раз, когда тот нервничал, вспоминая прошлые переживания и трагедии. Это прикосновение теплых пухлых губ всегда дарило некое спокойствие израненной душе Тени.       Вытащив из-за кухонного шкафа давно забытую бутылку спасительного алкоголя, Одержимый довольно направился искать емкость и нож. Пробка вылетела с глухим стуком и укатилась куда-то в угол комнаты. Эвану уже не важно, куда и что улетело, главное запить противное чувство отчуждения, как можно скорее заглушить его прожигающим глотку пойлом. Каждая капля блаженно заглушала бывшие тревоги. Что за волшебная сила алкоголя? Может быть, Охотник превратился в обдолбанного алконафта, не смыслящего ни в чем, кроме крепких напитков? Ведь мужчина часто пьет, выторговывая или разгребая в различных залежах развалившихся построек блаженный нектар, который в свою очередь разрушает и без того атрофированный мозг.       Еле уловимые шаги послышались из-за угла, ведущего в гостиную и парадную. Спустя секунду на пороге показалась заспанная Мэг. Она так же укуталась в одеяло, которое усердно сползало с хрупких плеч девочки. - Тоже кошмары? - сонным и слегка хрустящим голосом пролепетала девчушка. - Да... - Эван уткнулся взглядом в кружку, содержимое которой едко пахло и грубо отдавало в носу. Мэгги натянула одеяльные рукава повыше, сонно подошла к блюду с несколькими яблоками и стала выбирать сладкий плод, в надежде найти хоть что-то не гнилое или протухшее. - Что тебе снится? - тишину прорезал низкий голос Охотника. - Что я убиваю всех направо и налево, а потом сижу в куче трупов и горюю от собственной мерзости. Тупые сны. Все, как один, — девочка наконец нашла нужный фрукт и полезла в широкое корыто, отмывать прилипшие к еде листики и пыль. - Ты так спокойно говоришь об этом, привыкла значит? - А как тут не привыкнуть, когда каждую ночь одно и то же. - Я сам до сих пор не могу привыкнуть...       Мэг закончила промывать яблоко и, отрыв в ящике нож, уселась на кухонную тумбу рядом с товарищем. Она счищала красную корочку сочного плода. Душистые капли сока иногда брызгали на маленькие пальчики, скромно поблескивая огнями одинокой свечи. Эван даже подметил про себя, как мило выглядит эта девчонка, как смешно болтаются ее свисающие ножки, быстро двигаются гибкие ручки и глупо торчат во все стороны пряди волнистых волос. - Держи, — она протянула Охотнику несколько долек. - Ты пьешь эту вонючую штуку, от нее несет на всю кухню. Что это? - Просто какая-то банка алкоголя, кажется... коньяк? - бутылка завертелась в руках мужчины, задористо поблескивая оранжевыми огоньками. - Никогда не любила алкоголь. - А ты его хоть пила когда-то? - Да, — без толики обиды ответила девочка. - У моей подруги были бешеные друзья, с которыми мне однажды пришлось столкнуться и выпить ради, как они говорили «приличия». Такая мерзость, если честно! - Мэгги поморщила носик, — Не понимфаю, фто в нем все нахотять, - Эван молча смотрел на усердно жующую яблоко девчонку, слабая улыбка касалась его губ. - Ты удивительная, — внезапное заявление поразило Мэг, она мигом повернулась к Охотнику и спешно отодвинула драгоценные булки на добрые полметра вправо. - Чо ты щас сказал? - сдержанный басистый смех Одержимого обдал комнату положительным настроем. - Не в этом смысле... - То есть я не удивительная и не шикарная Мэг Томмсон? - Ахах, нет, я не об этом... Ты почти перестала реагировать на кошмары, которые шлет тебе Сущность, не беспокоишься по поводу многих глупых вещей, которые бы свели с катушек других Выживших. Ты даже не боишься находиться вблизи меня, когда Голоса должны тебе шептать всякие глупые вещи про то, что нужно спасаться. В тебе засел потенциал. - Немнохго бофюсь, — девочка поджала ножки и сконфуженно опустила голову, дожевывая последний кусок фрукта. - Но я стараюсь не обращать на Голоса никакого внимания. - Вот видишь, ты удивительная, — Охотник сдержанно улыбнулся и направился к шкафу около стены. Он заботливо закрыл бутылку, с недопитым алкоголем, поставил ту вместе с кружкой на кривую полку и довольно обернулся к девушке. - Не переживай, все утрясется, и тебя я точно не укушу. - Уж спасибо.       Получив очередной смешок, Мэг осталась в одиночестве. Ослабевшее пламя свечи с трудом освещало сложенные на полотенце тарелки, ложки, вилки, ножи и стоящие у деревянных стен шкафы. Леденящее чувство одиночества и беспомощности пробиралось к девочке по деревянным стенам и столешницам. Оно просачивалось в щели и дыры древесины, тягучими, вязкими линиями, тянулось к Мэгги. Как там мама? Все ли с ней хорошо? Мэг так больно жить в этом давящем на горло, грудь и сердце неведении.       Ранние лучи пробивались слабыми линиями через мутные окна хижины. Они приятно щекотали кожу, игриво прыгали по щечкам и губам спящей Мэгги. Захлестнувшее ночное отчаянье заставило девочку, роняя редкие капли слез, отправиться в комнату к Тени. Там она стояла около нескольких минут, таращась на уткнувшегося в подушку и мирно спящего Майкла. Потом, поглубже укутавшись в одеяло, малышка уселась на холодный пол и положила голову на край кровати. Мэг еще долго не могла уснуть, вспоминая блаженные деньки счастливых поездок, просмотров разных глупых комедий в компании матери. Она давилась тихими слезами, а через тягучий час, полный страданий и больных мыслей о прошлом, погрузилась в сон без гадких сновидений, которые без конца подсылает в разум треклятая Сущность.       Сейчас от былых переживаний не осталось и следа. Мэгги не раз замечает целительное свойство сна. Поплачешь немного, уснешь, проснешься, и все, как рукой сняло. Потягиваясь девочка случайно задела пребывающего в непробудном сне Майкла. Он, слабо скрепя сонным голосом и не открывая глаз, повернулся на бок лицом к подруге.       Как же он был красив. Голубые глазки усердно уставились на лицо впереди. Кожа Тени была такой белой, кажется, белее кожи самой Мэг. Редкие и еле видные морщинки украшали разрез глаз, прикрытый длинными ресницами. Тонкие щеки впадали, очерчивая и немного удлиняя лицо, позволяли выделиться широкой челюсти и высоким скулам мужчины. Около правого глаза виднелись совсем светлые родинки, а тонкие широкие губы, облазили и трескались.       Мэгги завороженно наблюдала за продолжающим спать Майклом. Ей было интересно каковы на ощупь слегка покрасневшие и облезшие губы Тени. Хрупкий пальчик потянулся к лицу напротив и неуклюже ткнул в пересохшие губы. Мужчина покрючился несколько секунд, приоткрыл глаза и в ужасе сел на кровати. Руки на автомате потянулись за, лежавшей на тумбе маской, однако спешные и неуклюжие движения спровоцировали полет последней аж до середины комнаты. Повисло неловкое молчание. Тень хлопал голубыми глазами и лупил взглядом на удивленную, застывшую в немом непонимании Мэг. - Извини! Ты наверное не хотел, чтобы я видела тебя без маски... - девочка виновато отвела взгляд. - Еще раз прости, но я правда не понимаю, почему ты прячешь лицо, — широкий уверенный и запутанный взгляд уставился на Майкла. В то время, как мужчину заживо пожирал стыд.       Она видела его лицо, видела эти мерзкие глаза, которые содержат в себе лишь горечь, глупость, одиночество и жестокость. Каждый раз, когда они смотрят на Тень сквозь морозное отражение зеркала, мужчина покрывается тысячами игл, в надежде оттолкнуть каждого, кто смотрит в эти глаза, дабы избавить несчастных от этой гнили, давно поселившейся в разуме Майкла. - Я знаю, есть причины, но они мне до сих пор непонятны. Скорее всего ты и сам не помнишь их... Прошу, доверяй мне, я не сделаю тебе больно, обещаю, — Мэг неуверенно взялась за руку Тени, порождая прожигающий все тело мужчины жар. - Просто, я буду чуточку счастливее, если ты будешь мне доверять, — Скованная улыбка овладела губами девочки. Что-то в ней требовало этого доверия, требовало более тесных отношений с Тенью. Может быть, Мэгги просто-напросто нуждалась в нерушимой опоре, построенной на доверии и уважении другого человека? Или же ей было жизненно необходимо вытащить друга из цепких лап сумасшествия, ведь желание постоянно скрывать свое лицо явно не говорит о благоприятном самочувствии.       Мэг принимает Майкла таким, какой он есть, со всеми этими мерзкими и глупыми закидонами, свихнувшимся разумом и нечеловеческим взглядом, ведь девочка на протяжении долгого времени нежна и терпелива по отношению к Тени.       Она просит его открыться, в то же время давая тому выбор. Мэгги не обидится на отказ, лишь немного расстроится, примет выбор друга, продолжит поддерживать его во что бы то не стало. И Майкл прекрасно знает это, то ли шестое чувство помогает ему, то ли волшебная и вездесущая связь Избранных делает свое дело... Одно известно точно - Тень откроется Мэг, во что бы то ни стало. И начнет он прямо сейчас.