✘ ✘ ✘
Стулья за овальным переговорным столом полностью заняты, за окном виднеется вечернее небо, заливающее стены сумеречным светом и нагоняющее тоску и усталость. Юа из всей группы следственного департамента знает только Миру. Девушка сидит напротив, точно отражая позу, упершись кулаком о щеку, а пальцами другой руки монотонно постукивает по стеклянной столешнице. Допрос задержанного при последней облаве ведёт Ким Сокджин. Прошли сутки, но никаких сдвигов по данному делу не происходит. Никто Чонгука так и не сдал. — Это невозможно! — после очередной партии игры в «плохой/хороший полицейский» Сокджин появляется в кабинете максимально раздражённый, бросает папку под нос сонной Ямазаки и плюхается на стул, впервые за последний час вытягивая ноги. — Банда больных людей, а не «Змеи». — Хоть что-нибудь удалось выяснить? — отзывается Пак Мира голосом на грани обречённости и смотрит на приятеля с надеждой. Юа не по себе от всей ситуации в целом. Во всех органах правопорядка буквально хаос творится, никто не понимает, кто стоит за оборотом наркотиков и один за другим их сдаёт. — Все сохраняют молчание. Кроме одного. — И что он говорит? — мужчина, сидящий по правую руку от Миры, подаётся вперёд. Ямазаки остаётся только наблюдать за происходящим, за работой коллег, оставаясь совершенно бесполезным стажёром. — Да бред полнейший! О том, что на всех нас ад опустится, а город ждёт кровавое клеймо, — выплёвывает Сокджин, а у Юа сердце в груди сжимается: нет повода не верить змею. — Ты уверена, что Чон Чонгук сам закладывает все эти места? — Следователь поворачивается к Ямазаки. Она рассказала всё тем же вечером, даже то, что Чонгук был на месте преступления. — Потому что есть большие подозрения, что именно Чоны занимаются продажей «ангельской пыли». — Чонгук признался! Это он аноним! У меня нет доказательств, но это, чёрт побери, он! — Одно имя Чёрного змея заставляет весь организм вспыхнуть. И тогда в голове что-то щёлкает, громко отзываясь по стенкам черепной коробки. Это шанс! Шанс избавиться от Чонгука раз и навсегда! Всего одна загадка, всего одно доказательство, и Юа выйдет победителем в этой схватке. — Господин Ким, допустите меня к допросу! Десяток голов поворачивается к молодой девушке — в глазах вопросы, а в лице Сокджина ужас. Его маленькая ученица хочет прыгнуть в клетку со зверьем — немыслимо! — Исключено! — строго отказывает, и Юа совсем не удивляется. — Это очень хорошая идея! — вдруг восклицает один из полицейских. — Девчушка неопытная, молоденькая — то, что нужно! Парень захочет повыкаблучиваться. Может, выдаст что-нибудь интересное. — У Ямазаки нет нужных навыков, она не может участвовать в допросе, — старается упорствовать прокурор. Однако дело в свои руки берёт Мира, резво подрываясь с места и стаскивая со стула брюнетку. — Когда-то же нужно начинать? Я проведу инструктаж! — и с вдохновением захлопывает дверь перед лицом вставшего в ступор Сокджина. Чем дальше идёшь по коридору, тем больше холода скапливается под тонкостью кожи. Становится страшно немного. Совсем немного. Девушка с ласковыми глазами, длинными ресницами и тонкими кистями хочет взять на себя непосильную ношу — согнуться, переломиться, закалиться в огне и стать самым острым оружием. — Я верю в тебя! — вдруг начинает Мира, остановившись в конце лабиринта из бетонных тоннелей. Она сжимает плечи коллеги, крепко вдавливая в кожу маленькие пальчики. Уставшее лицо преображается, складки на лбу разглаживаются. Следователем быть непросто, учитывая то, что Пак приходится каждый день иметь дело с десятками опасных людей, похожих на Чёрного змея: убийцами, террористами, преступниками мирового масштаба. — Ты справишься. И не потому что имеешь смазливую мордашку. У тебя небывалая фортуна на Чонгука, а его не так уж и просто увидеть. Немногие знают то, как он выглядит. — Я не хочу крови. А то, что он делает с людьми… Иногда смерть лучше, — Юа сжимает зубы и принимает бумаги с делом прихвостня змеев. — Надеюсь, эта фортуна поможет мне выбраться из этой битвы живой. Нахмурившись, Пак засовывает ладони в карманы потрёпанного пиджака — денёк выдался тяжёлым. — Видимо, у Чонов какие-то проблемы. Там явно что-то происходит. Узнай это. Всё в твоих руках! Помни — ты прокурор, и эти мрази тебя боятся. Веди себя уверенно! Змей сидит в небольшой тёмной комнате за стеклом, Юа решительно проходит к центру и бросает папку на пустой стол, упираясь костяшками пальцев о жёсткую поверхность. Встречает на себе взгляд мужчины, странно ухмыляющегося: взгляд, едкой злостью пропитанный, и видок отъявленного преступника — голова по бокам выбрита, на открытых руках красуются татуировки, шрамами исполосованные. — Знакомое личико, — он фыркает, откидываясь на спинку пластикового стула. — Ямазаки, кажется? Так вот из-за кого я потерял свой титул. Сбивает с толку. — Я бы попросила, — шикает девушка, замуровывая лицо под тоннами масок. Первое правило в общении с заключёнными — не позволять переходить на личности. Пусть от любопытства кончики пальцев жжёт, лоб потеет от нервов, но нельзя позволять далеко от темы отходить. Юа заправляет выбившуюся прядь волос за ухо, присаживается на ужасно неудобный стул и протягивает чистый лист мужчине. — Ли Гван, как Вам уже известно, всё, что Вы скажете, будет занесено в протокол и может быть использовано против Вас, — говорит девушка, раскладывая по столу бессмысленные документы, в которых нет ничего полезного. — Начнём с Вашего рассказа или сразу с вопросов? Что Вы делали вечером двадцать пятого, когда произошло задержание? — Это всё не ваше дело! — совершенно безумно вскрикивает Гван, порываясь вперёд и ухватываясь за противоположный край стола. Несвежее дыхание на бледном лице оседает, а сердце в груди делает кульбит, чтобы позже взорваться фейерверком паники. Стараясь не потерять лицо, Юа лишь откланяется назад, максимально втискиваясь в спинку стула. — Вас должно другое волновать! — продолжает хрипеть змей. — Не видите, как Чоны всеми вами управляют. От банды невозможно избавиться, пока братья у руля стоят! Любые попытки бесполезны. Вы находите их только тогда, когда они позволят! — Так мы и просим помочь Вас, — строго просит девушка. И заглянув прямо в глаза Ли, в них целую смесь эмоций видит, в огромный ядовитый клубок спутанных. Мужчина смеётся. — Издеваетесь? Из этой банды просто так не уходят. А я бывший змей! Значит, я уже труп! — Ямазаки больше не может этого выдерживать. Мужчина слишком близко наклоняется, нарушает личное пространство — давит. Она встаёт на ноги и отходит к стене. В комнате, кажется, воздуха меньше становится, он застревает в лёгких и абсолютно отказывается выходить обратно. — Поэтому давайте, закрывайте меня, я во всём сознаюсь. Лучше займитесь Чёрным змеем. Чёрт… Сердце огромным камнем стукнуло о рёбра, а кровь горячими волнами окатила вены. Невероятно! И правда вышло. У Юа Ямазаки получилось вывести задержанного на чистую воду! Челюсть сама по себе стукается о бетонный пол и укатывается под стол. И пока девушка шокировано хлопает ресницами, переваривая всю полученную информацию, в дверях появляется следователь. Брюнетка сталкивается с растерянным лицом Миры, и внутренняя радость победы превращается в беспокойство. Всё меняется в долю секунды. Громовая гроза над головой простриженной девушки заполняет пространство заместо покинувшего воздуха. — Что случилось? — спрашивает Юа, но Пак обречённо качает головой и переводит взгляд на встревоженного заключённого. — За тебя внесли выкуп, — она расстёгивает наручники, сковывающие мужские запястья, делая это совершенно неохотно. — Свободен. Ли Гван будто ожидал. Совершенно логичный исход, учитывая, в каких кругах вертится этот человек и сколько денег змеи имеют. Плетётся за следователем на выход. Потому что не успел. Не успел сознаться в преступлении до конца. Мужчина останавливается в дверях и оборачивается на будущего прокурора. Ямазаки действительно надеется, что всё, что он произнёс, правда, и следующим утром не окажется в морге неопознанным телом. — Я кое-что знаю. Тебе нужно поторопиться поймать его до того, как город потонет в крови. Запомни одну вещь…✘ ✘ ✘
Это всегда просто. Он всегда получает то, что пожелает. Другие — что заслуживают. Благородно отпускает жертву, взгляда даже своего не даруя. Не зверь какой — разрешает попрощаться с близкими, разрешает ей душу себе выпотрошить, прежде чем последний свет увидит. Чонгук отдаёт целое состояние, что могло бы стать неподъёмной суммой для обычного человека. Смотрит на прокурора с высокомерием, до скрежета зубов раздражая. Успевает в свой адрес наслушаться неприятностей, столкнувшись с Сокджином в узком коридоре, но вскоре хмурое настроение меняется. Абсолютно всё меняется. Скрутившийся клубком василиск, затаившийся под грудной клеткой, чувствует её раньше, чем разум успевает понять. Поодаль он видит слегка ссутулившийся силуэт, за километр веющий хмурой аурой, и в душе начинает разгораться собственное превосходство. Чонгук перекладывает мотошлем с руки на руку, прижимая к боку бензиновый глянец. — А ваша ученица ничего такая — горячая. Вы наверняка уже потрахались? Да, прокурор Ким? — Настоящее удовольствие ощущать на себе озверелый взгляд, вонзающийся прямо под кожу. Чонгук удовлетворённо дёргает бровью, не желая прекращать воспламенять своего собеседника. — Жаль, что я брезгую обглоданными костями, иначе бы вам пришлось искать новую сотрудницу. Юа не ожидала услышать последние слова. Девушка вообще не ожидала увидеть человека, который уже несколько дней подряд покидать её мысли не хочет. Она крепче сжимает мобильный в пальцах, отстраняя его от уха, но звук протяжных гудков продолжает скулить под черепной коробкой. — Да как Вы смеете! — возмущается Ким, немедленно перед Ямазаки краснея. Но девушка обращает внимание только на то, что весь проход огромная гора загородила. И то, что освобождение единственного разговорчивого свидетеля пришлось на его душу. — Не будь здесь моего начальника, я бы Вас ударила, господин Чон, — чтобы посмотреть в глаза, приходится запрокинуть голову. Слишком сильно. Ониксовый взгляд бьёт прямо наотмашь. Всё тело обвивает электрической сеткой. Лишь бы не задрожать. Чонгук ведёт свободной рукой в сторону, словно объятия раскрывает. В этих объятьях оказаться — заживо истлеть. — Да я весь твой, — усмехается, краем глаза следя за реакцией прокурора. Знает этот взгляд. Прекрасный эмоциональный всплеск. — Только, боюсь, замараю твой милый воротничок. Не своей кровью. Чон — касание лёгкого бриза, трепет рюши белоснежной рубашки, весь кислород Юа перекрывающий. Она глотает остатки, отступает, но проклятый змей, словно всё тело оплёл, сжимает, всего лишь подушечками пальцев к одежде прикасаясь. А ещё наклоняется очень низко и прямо в ухо шепчет, вызывая у Сокджина приступ неприкрытой ярости. — Возьми меня за руку, и я проведу тебя через ад, — Чонгук поглядывает на наручные часы, пока внутри девушки что-то ненормальное происходит. Так сильно потряхивать начинает, что вот-вот рассыпаться готова, пылью под ногами рассеяться. — У тебя есть пять секунд. Если хочешь спасти не только себя. Потемневший взгляд падает на смартфон девушки, где мгновение назад имя «Рэй» светилось. Юа старалась до сестры дозвониться, но «вне зоны» всё внутри в кашу колошматило. Должна была вернуться домой ещё несколько часов назад. Он знает. Знает, что происходит, за спиной капканы расставляет. Ямазаки о них кости дробит. Шаг назад. Чонгук поворачивается спиной, и пара шагов вызывает в стенах настоящее землетрясение. Брюнетка не успевает вдох сделать, как внезапно, словно из воздуха, люди в чёрных масках материализуются. Заполняют пространство дымовой завесой, вскидывая сильными руками пугающее оружие. Они бьют стёкла, выламывают двери из косяков. А Чёрный змей всё удаляется, ни секунды на раздумья не выделяет. Сейчас остаётся либо помогать разбираться с нападением на участок, либо позволить, чтобы с самым близким человеком что-то случилось. Настоящий мастер играться с чужими чувствами. Ямазаки ничего не остаётся, как кинуться вперёд, проскальзывая мимо двух громоздких незнакомцев с битами в руках, и вцепиться в леденящую ладонь. Крик из уст Ким Сокджина сердце живьём из груди вырывает. Громкий голос позвоночник разрезает, пока его грубо в плечо отпихивают. Юа остаётся только глубже ногтями в жёсткую плоть впиваться, пуская по собственному телу электрические разряды, способные за мгновение дух из тела выбить. Слишком сильные, чтобы это выдержать. Ей противно. Противно, что приходится к твёрдому плечу прижиматься, не желая случайно пулю промеж рёбер почувствовать. Кто-то, не разбирая место и пространство, начинает в воздух стрелять, отчего все начинают на пол падать, в ужасе руками головы прикрывая. Словно их это бы от хладного металла спасло. И только перед самим дьяволом земля расступается, будто коконом защищает. Юа прекрасно видит, как Чонгук победную улыбку скрывает. Мир кружится. Всё перед глазами распадается на части, размывается и собирается обратно. Сотни раз. «Проводник» действительно вырвал девушку из пасти здания, не отпуская руки, переплетаясь пальцами до последнего. Сродни Аиду, поднявшемуся на поверхность, чтобы втоптать твою душу в сырую землю. Чонгук останавливается возле припаркованного «харлея», перехватывая запястье и двигая ближе. Девушка сталкивается с его ледяным дыханием, что до самых сухожилий пробирает. Втискивает в нежные руки громоздкий шлем, отчего Ямазаки инерцией назад отшатывается. — Надеюсь, тебе не нужно говорить «Держись крепче». Большая девочка, — невольно об инциденте на гоночной трассе напоминает, мысли о котором все органы узлом завязывают. Змей перекидывает ногу через сиденье, отточенным движением подножку убирая. Его опасная аура по самое горло захлёстывает. Прочистив запершившее горло, брюнетка с лёгкостью нахлобучивает мотошлем на голову и, стараясь не стесняться юбки, жмётся к широкой спине. Спине главаря преступной группировки. Она — рука закона. Он — тот, кто управляет этой рукой. Юа эти цепи на своей шее чувствует. — Ты многого обо мне не знаешь, — проскальзывает ладонями по торсу мужчины и ощущает под чёрной футболкой отчётливый рельеф. К чёрту воздух, дышать не имеет смысла. — Не такой уж ты и всесильный, если думаешь, что я об этих железяках ничего не смыслю. — Не бросай мне вызов, — на пониженном тоне хрипит, серьёзностью поражая. Чувства меры не существует. Абсолютно. Так что же её останавливает от открытой борьбы? — У нас с первого взгляда неприязнь к друг другу. Так зачем скрывать и вести игры за спиной. — Просто говорить, в затылок глядя. Просто говорить, обнимая убийцу, а не под его телом лежать, горячей кровью изливаясь. Но лучше так, чем прятаться за масками. — Можешь не стесняться, я знаю, кто ты такой. Если бы знала. Что творится там под грудиной, если Юа уже от гнили задыхается, если хочется руки кислотой сполоснуть, будто через его кожу яд в неё проникает? Чонгук дёргает наглую девчонку за локоть, окончательно весь воздух из лёгких выбивая. Поворачивает голову, практически к розоватой щеке губами прикасаясь. Пусть почувствует до каких граней доводит. — Не знаешь, на что нарываешься, — опаляет. Колкие мурашки шею кусают. — И почему, блядь, я только вожусь с тобой. Ботинок давит на сцепление, и транспорт дёргается вперёд, едва Ямазаки успевает каблуки с земли поднять, касаясь коленками чужих бёдер. «Я покажу тебе своё лицо. Будешь кровавыми слезами умываться. О свете молить.»✘ ✘ ✘
Ким Сокджин держится за разбитую челюсть и брезгливо морщится от багровых полос, струящихся за подранный рукав. Ему в лицо пихают его же телефон, но мужчина видит только кривой оскал, под чёрным капюшоном спрятанный. — Тебе «привет» от маленькой, грязной шлюшки, — скрипит бугай, заставляя дрожащими руками в сенсор вцепиться. В стены полицейского участка страх и боль до основания впитываются. Джин это чувствует особенно ярко: под веками жгучими кляксами отпечатывается. Ведь только он знает, какого видеть эту девушку, что так страстно его худшего врага к себе притягивает. Видеть Юа, которая целует Чёрного змея так, что в груди вулканы взрываются, превращая кровь в жидкую лаву. Сокджин за сегодня два раза заживо сгорел.