Пойдем со мной

      Этот этаж полон иллюзий. Очень легко заблудиться. И лифт найти оказалось в два раза сложнее. По крайней мере никто нам не мешал, потому я с Заком могла обшастать всё ещё раз без приключений на пятую точку. Могла бы. Я не стала этого делать. Мне показался подозрительным тот зал. У Грея там, оказывается, есть комнаты. Следовательно, можно посмотреть там. – Это здесь, – войдя в комнату с книжным шкафом, я глянула на Зака. Фостер не подавал голоса. Молчал, о чем-то глубоко задумавшись. Ну и ладно. Мне сейчас слушать его бурчание...       Какую книгу дёргал Грей? А хрен его знает. Я просто, не в обиду священнику, вывалила все книги с полок. Бардак, конечно, развернулся приличный, зато шкаф отодвинулся, открывая тот самый тайный проход. – Как ты это сделала? – соизволил обратить на меня внимание Зак, подойдя ближе. – Я здесь лекарства для тебя брала. Пошли, – зайдя туда, я огляделась. Ага. Не все тут так просто. Это, оказывается, не комната, а целый коридор, стоило мне пройти чуть дальше полок, на которых когда-то красовались баночки с крово...крово... Ладно, не важно. А вот и лифт. Отлично. Осталось только дёрнуть за рычажок, и двери откроются. – Надо же...последний этаж остался... – даже как-то не верила, что мы живы. Это, блин, везение какое-то. Кто-то там наверху явно нас очень любит. – Так идём, – Зак первым рванул в лифт.       Понимаю его. Тоже надоело тут торчать. Так что медлить я не стала, вошла следом. Лифт сразу и поехал. Медленно так, поскрипывая. И это уже не так бесит. Наоборот, спокойней как-то. – Зак, – хватит в молчанку играть. Пусть скажет хоть что-нибудь. – Че? – как-то раздарженно пробубнил он. Видимо, отвлекла его от мыслей. – А откуда ожоги?       Навряд ли он скажет. Но у меня просто все чешется от любопытства. Я помню, что у него в доме был пожар...но как именно это произошло – хотелось бы понять. – ...И зачем тебе это знать...? – он шмыгнул носом и исподлобья глянул на меня. – Ты же все видела. – Видела, да не всё. Там был пожар, но не расскажешь, что произошло? – на мой вопросительный взгляд он только усмехнулся и покачал головой. – Это неинтересная история... – Это уже мне судить. Услышу же ее я.       Молчание. Я уже смирилась, но вот Зак подал голос. – ...В детстве один урод поджёг меня... – и улыбается ещё.       Меня как будто молотком по бошке треснули. То есть? Я думала, он чисто случайно под огонь попал, а...тут оказывается... – Я толком ничего не помню. Его привела женщина, которая родила меня, – Зак пожал плечами. – Я вцепился в него так, что оттяпал кусок мяса. Этот урод попытался меня грохнуть, но я все никак не умирал!       Зак говорит это так...весело и беззаботно... Конечно, кому хочется вспоминать эти ужасные события и портить из-за этого настроение? Но поверить не могу, что ему не повезло ещё и с родителями. Мальчика, ребенка... Что в мире творится? – Вот он в штаны наложил... – Зак еле слышно рассмеялся. – В конце концов родившая меня женщина, завернув в тряпье, вышвырнула меня из этого проклятого дома!       Ну и мать у него была... А он и слова, видимо, такого даже не знает. Или просто не хочет произносить. В таком случае я его понимаю. Мать не должна так поступать. – Вот так. Довольна? – Ну да. – Интересная история? – Нет... – ...Чего?! – он явно опешил от моего ответа. – Это печально, – я скрестила руки на груди и нахмурилась. – Ты не заслужил такого.       Не знаю, почему он так озадачен, но мне очень не нравится, как у него дёргается глаз. – Ты сейчас серьезно? – Я тут что, шучу, по твоему? – от моего замечания он дернулся и опустил голову. – Вот оно как... Тогда правильно, что я дал тебе знать... – Верно.       Пока он здорово о чем-то думал, я гипнотизировала двери лифта, размышляя, что будет на следующем этаже. Мумия тире маньяк равно Зак на «В6», больница с врачом на «В5», кладбище на «В4», тюрьма на «В3» и церковь на «В2.» На «В1»...даже не знаю, что там. Какой-нибудь лабиринт? Лава? Зомби? Нет, зомби уже были. Лес? – А? Это дом? – Чего? – даже не заметила, как мы уже приехали, а Зак во всю рассматривает помещение. Ничего особенного. Сбоку лестница, впереди дверь. Темно немного. Тут все освещает какой-то больно уж странный голубой свет. Цветочки...вау. – Рин... – Уже нашел что-то? – поравнялась я с Заком.       Фостер, мельком глянув на меня, опустился на корточки. – Кровавые следы... – Мне уже страшно... – Следы ведут туда, – Зак насмешливо фыркнул и удрал по направлению к двери. Я, немного постояв, последовала за ним. – Открывай, – встала я у него за спиной, уставившись на дверь. – Трусишь? – Зак! – Ладно, ладно. Не бухти, – раздражённо мотнул он головой и, дернув за ручку, вышел вперёд. – Ого! А это и правда чей-то дом. Да заходи, заходи, не бойся! Нет тут никого! – Да я не боюсь! – конечно. Погуляла с друзьями один раз по заброшке. От местного маньяка никогда так ещё не удирали. А тут дом! – Нет, Зак всё. Я поняла.       Поймав его вопросительный взгляд, я щёлкнула пальцами. – Нас попытается прибить кукла! Проклятая кукла! Понимаешь?       Его поднятые брови и расширенные глаза мне вот никак не понравились. – Только не смейся.       Он плотно сжал губы и кивнул, явно сдерживаясь из последних сил. Ну ладно, ерунду сморозила. Знаю. Но больше мне ничего в голову не пришло. – А это что? – Где? – решилась я преодолеть этот мелкий коридор и встать рядом с Заком. – Ого. Как просторно... – Лампа не включается, какая-то книжонка... – Когда ты успел?! – Зак уже во всю расхаживает по помещению. Тут достаточно светло.       Большой зал. Ковер, обои, очень много цветов и огромное окно с необычно голубой Луной. Ненастоящая. Вдалеке телек. На полу, кажется, Библия. И диван с...куклами, что ли? Из-за темноты не так уж хорошо и видно, но стоило Заку подойти к ним, как он отшатнулся. – Вдоль и поперек покрыты швами... Постой-ка...его рука игрушечная...их рты сшиты вместе...это куклы, или... – его невнятный лепет я всё-таки услышала. – Что там? – Какого черта здесь трупы? – он повернулся ко мне не с самой дружелюбной физиономией. – Трупы? – я в замешательстве. Зак уступил мне место, и теперь я могу разглядеть мужчину и женщину. Трупы. Их рты сшиты...и руки тоже...крови много. – Блин... – не выдержав, я резко отвернулась. – Мерзость... – его сморщило. – Надо обыскать весь этаж, – я вздохнула. – Будем надеятся, что наше присутствие останется незамеченным... – Зак фыркнул и снова подошел к трупом, пристально взглядываясь в их зашитые лица. А меня сейчас стошнит. Так что я взяла Библию. Не спроста она тут. – Не трогай их.       Нас обоих передёрнуло. Зак уставился на меня с круглыми глазами и перехватил поудобнее косу. А у меня все сжалось внутри. Что...это было?       Тишина. И только я хотела вставить что-нибудь про шизофрению, как стоило Заку снова склониться над трупами, как опять раздался этот холодный, девичий голос. – Пожалуйста. Не трогай их.       Это будет похуже шизофрении.... – Здесь кто... – А ну выходи! – перебил меня Зак, направив косу в сторону двери.       Тишина. Я же просто замерла, пытаясь понять, откуда звучали эти слова. Стрёмно. Я знала. Кукла. Проклятая кукла. Потому и не видно. Вот, сейчас, там, в цветах. Куда я смотрю. Покажутся красные, пустые глаза, и неуклюже вылезет маленькая фигурка в порваном платьице и перепачканной мордочкой. Но в то же время ее лицо исказится в злобной улыбке, и она набросится на кого-нибудь из нас! От этих мыслей меня хорошенько передёрнуло, и я пулей отскочила к Заку. – Эй, будь тише! – Прости...       И снова мы стоим. Прислушиваемся. Я бы давно уже сдохла от ужаса, но спокойное выражение лица Зака внушало безопасность. Кажется, ему просто надоело ждать и он, буркнув, глянул в сторону мертвой пары. – Лучше не надо...       Но Зак с дури пнул трупы ногой, свалив их на пол. А у меня сердце подскочило, стоило мне услышать уже не спокойный голос, а крик. – Я сказала не трогай их! Не надо! – Тогда выходи, мразь! – орет Зак в ответ. И после минутного молчания раздается тихое «хорошо».       Я готовилась увидеть что угодно и кого угодно...но не девочку. Обыкновенную девочку. На вид лет тринадцать, светлые, растрёпанные волосы доходили ей до поясницы. Белый кардиган и черные шорты, но...глаза. Эти мертвые, пустые, голубые глаза...как у трупа. Как у куклы. И бледная ещё до чёртиков. Но всего лишь девочка. – Не трогай их, – на автомате повторяет она. – Дохлячка...тошнит аж, – фыркнул Зак и, кажется, уже расслабился. – Прибить ее и дело с концом. Ничего трудного.       Услышав эти слова, у девчонки глаза засверкали каким-то красным безумный огоньком. И она вытащила из сумки пистолет, нацелившись на Зака. Маньяк аж оторопел. Но в то же время он злобно сжал зубы, и был готов повысить голос, как я прилично так пихнула его в плечо, поймав на себе недоуменный взгляд. – На зли... – У тебя коса, – девчонка дрожит. – А у тебя Библия...конечно... – обратила она на меня внимание, но потом снова перевела взгляд на Зака. Тот поморщился.       Молчание. Я просто жду, когда она приготовится стрелять в нас. Может, удасться договориться...но крышей она поехала явно. И тараканы за рулём, видно, прав совсем не имели...       Вот она округляет глаза, мельком глянув на трупы. И опускает пистолет, уставившись на Зака, на что тот насторожился. – Убей.       Я аж воздухом подавилась. Убить? Она просит Зака убить ее? – Убей меня. Пожалуйста, – ее рука опускается, и она, не мигая, быстрым шагом движется на Зака. – Очень тебя прошу. Пожалуйста. Убей меня. – Что она несёт?! – бедный до такой степени растерялся, что невольно стал двигаться назад. Я же ретировалась в сторону, соображая, что вообще тут творится. – Убей! – она складывает руки вместе и повышает голос. – Рин, убери ее от меня! – Фостер вообще не ожидал такого, явно. – Чокнутая! – он просто не знает, что с ней делать. – Убей! Убей меня! – такой слабенький голосок перерастает в звонкий крик. Такая крошка, а вжала растерянного маньяка в стенку. Тот даже косу выронил. От вида Зака хотелось смеяться, но мне его в какой-то степени даже жалко. И поведение девочки...она становится неуправляемая. Безостановочно твердит о смерти, вся дрожит. И только я сделала к ней шаг, как она внезапно замирает. Миг, и она заваливает на пол. Теряет сознание. – Эй! – не успела я одуматься, как невольно подскочила к ней, тряся за плечо. – Перенервничала.... Зак?       Фостер в прямом смысле охренел. У него, кажется, глаз дёргается. – Ты чё напуганный такой? – Да бесит она меня! Дохлая рыбеха! Это что ещё за новости, просить меня, чтобы я убил ее?! Это неправильно! Где ужас?! Где отчаянье в ее глазах?! Они дохлые, Рин! Меня в дрожь бросает от одного взгляда на нее! – Все, все, заткнись. Я поняла... – но Зак ещё долго возмущался. А я пыталась привести девочку в чувство. Бедняжка. Что с ней? Почему такая реакция? Если она глава этажа, то почему просит убить ее? Это какая-то уловка? – Да зачем ты с ней возишься?! – Тебе не показалось странным ее поведение? – пропустив его угрозы мимо ушей, я со вздохом выпрямилась. – Я же сказал, она чокнутая! – фыркнув, он нахмурился. – И чё с ней делать? – Подождем, пока придет в себя. И... Зак? – на мой вопросительный взгляд он только шикнул, уставившись на дверь. Выражение его лица мне не понравилось. – Что там?       Он не ответил, только перехватил поудобнее косу и широким шагом двинулся к выходу. Там...какие-то звуки. Теперь слышу и я. Как будто кто-то скребётся. Зак замер возле стены, прислушиваясь. Я встала рядом с ним. Ну что там может быть? Девочка здесь. Она – хозяйка этажа. Тут есть кто-то ещё?       Зак, цыкнув, в два шага оказался рядом с дверью и повернул ручку. Дверь со скрипом открылась, и фигура Фостера просто утонула во тьме. А звук усилился. – Зак? – плохое предчувствие.       Сделав несколько шагов за ним следом, я врезалась ему в спину, за что мне было недовольное ворчание. – Всего лишь игрушка. – Игрушка? – опустив глаза в пол, я заметила игрушечную обезьянку на колесиках, что просто долбилась в ботинки маньяка. Ему это, видимо, надоело, и он одним пинком отшвырнул ее от себя. – Эта штука, конечно, раздражала... Но что-то тут не так.       Его слова насторожили. Но тут позади раздался топот и скрип двери. Обернувшись, я успела заметить белый халат и широкий оскал, прежде чем он скрылся за дверью. – Как же ловко я вас выпроводил! – Дэнни, ублюдок! – завопил Фостер и бросился к двери. – Вот черт, там девчонка! – подхватила я его крик. Зак недовольно глянул на меня, и с рычаньем стал колотить дверь, а я отскочила от греха подальше. – Да не бей ты так сильно, Зак! Разбудишь бедняжку Рэй! – врач издевается над нами. Но, по крайней мере, нам теперь известно ее имя. – Как видишь, двери на этом этаже очень надёжные. – Врач, что задумал?! – я уже тоже беситься начинаю. – Рэ-э-эйчел....Ах, такая сонная!! – Да ты педофил! Только тронь ее! – не такие уж и приличные мысли стали в голову лезть, когда он чуть ли не пропел ее имя. Рэйчел, значит. – Да что ты, Айрин! Я не собираюсь убивать Рэйчел! Ведь она спит, скрывая сокровище... – Сокровище? – что он несёт? – Зак, хватит дверь долбить! Он же сказал, она прочная!       Фостер с психу шибанул ее ещё раз и отошёл, гневно сверля дверь взглядом. Да, парень, Диккенс меня тоже бесит. Разберемся. – Что ты собираешься с ней делать? – я глубоко вздохнула, решив адекватно побеседовать с ним. Орать и огрызаться нет смысла. – Ничего, – Дэнни понял мой намек, потому прозвучало это так же спокойно. – Чего ты о ней бепокоишься? – Да хватит уже, Рин! Я убью этого урода! – я совсем забыла про Зака, который уже рвет и мечет, собираясь наносить несчастной двери новые удары. – Да подожди ты! Потом объясню! – пришлось рявкнуть на него. – Я о ней беспокоюсь, потому что это ребенок ещё! Кто знает, что ты с ней сделаешь! – Этот ребенок нечист, в отличие от ее глаз! Цвета неба и бескрайней синевы! Живые, но навеки мертвые! – его истеричный голос посеял сомнения, но следующие слова заставили открыть рот и меня, и Айзека. – Было бы замечательно, если бы твои глаза стали такими же... – Что? – нет, спасибо! Фигушки. – Библия...вот так, – за стеной послышался хмык. – Я все видел, Айрин. То, что она просила убить ее, не означает, что ты сможешь с ней нормально поговорить и попросить о помощи. – О...то есть? – проница-а-тельность. – Она не станет показывать вам выход отсюда. И не отпустит со своего этажа.       А я как наивной и была, так наивной и осталось. Меня правда шокировало то, что Рэйчел не убила нас. И потому я думала, что когда она очухается, я распрошу ее, и она благополучно покажет выход. А вот как, оказывается. Просто психическое расстройство. Она нас не отпустит. Наверное. Нет причин у меня доверять этому врачу. – Если не веришь, узнайте о ней все. Этот этаж и есть сама Рэй, – это были последние слова, которые он сказал, прежде чем замолчать. Я только вздохнула и, зажав рот рукой Айзеку, который был уже на грани срыва, потащила его за капюшон к лифту, не обращая внимания на возмущенный вопль. – То есть?! Ты оставишь этого засранца живым?! – Нет. Он нас не впустит, пока не осмотрим этаж, – вздохнув, я повернулась к нему. – Нельзя ему позволить тронуть ее. Возможно, она наш единственный шанс сбежать отсюда. – И ты ей веришь?! – Блин, не ори! – я мотнула головой, а Айзек раздражённо скрипнул зубами и, кажется, останавливаться не собирался, так что я поспешила продолжить. – Ее поведение странное. Ты это уже заметил, я полагаю.       Зак замолчал, видимо, переваривая мои слова. Ну, хотя бы орать перестал. – Думаешь, она жалеет? – Правильно соображаешь, – кивнула я. – Я не отрицаю, что те трупы – ее рук дело, но также думаю, что она желает выйти на свободу. Как мы с тобой.       Зак недоверчиво прищурился, но в конце концов мучительно прикрыл глаза, видимо, сдавшись. – Понял. Тогда надо осмотреть и этот этаж...снова, – со скукой процедил маньяк и, шипя что-то себе под нос, потрусил к лифту. – Мы с этим быстро управимся, так что... Эй!       Не успела я и глазом моргнуть, как Фостер сбил меня в сторону, так что я сплошняком врезалась в стену. А перед носом плечо маньяка. – Ты чего? – подняв на него взгляд, я столкнулась с его шокированным лицом. – Что это было?! – Что там? – Эти штуки проткнут нас, если не увернемся, – его серьезный тон и колкий взгляд заставили насторожиться. Я выглянула ему через плечо посмотреть, отчего он там так охренел. – Дротики? – А? – Не, не, не обращай внимания, – я замотала головой, который раз удивляясь разным видам смерти. Быть убитой дротиком. Лучше в борщ нырну. – Двигаться по стене не получится. Слишком близко они летают... – Тогда придется уворачиваться. – Но это рискованно! Это же... – А что ты предлагаешь? – рявкнул он на меня. Я только промолчала, понимая, что он прав. – Просто иди за мной. Куда я – туда и ты, усекла?       Не нравится мне его план. Но сейчас – это единственный выход. – Постараюсь, – вздохнула я. Но Зак, кажется, мало мне поверил. Да я и сама не уверена, что смогу просто стоять у него за спиной. Зак ловкий и резкий, я просто за ним не успею. Ему увернуться – раз плюнуть. И он, кажется, это хорошо понял, так как крепко сжал мое запястие. Будет...направлять? – Только оступись, – прорычал он мне в лицо. – Если умрёшь – я тебя убью. – Зашибись логика... – Заткнись.       Несколько минут он молча гипнотизировал коридор, уходящий дальше во тьму. Повернув ко мне голову, он вопросительно поднял бровь. – Ладно, командуй, – хмыкнула я.       Айзек прищурился и, выставив одной рукой косу вперёд, схватил меня...за шиворот. И пихнул себе за спину, резко рванув вперёд. Щелчок. Я не соображала вообще, думаю только о том, как бы меня воротом не задушило, ведь Зак то и дело резко уклонялся в разные стороны, а я просто волочилась следом, стараясь быстрее перебирать ногами. Слышались удары косой и звук пролетающих дротиков. Помню, как раздался рык, и Зак буквально пролетел оставшиеся несколько метров, попутно сбив оружием несколько этих игрушечных тварей. А я что? А я мешок с картошкой. Извините.       Но этот новоявленный статус сразу же пропал, как Айзек внезапно отпустил меня. Я еле устояла на ногах. – Да какого черта?! – Зак в ярости топнул ногой. Как маленький, честное слово. – Как же я устал от всего этого дерьма! – Не ты один. Успокойся. – Да ну! Это же...Что у тебя с волосами? – наконец-то обратив на меня внимание, он вылупился, как на что-то странное. Но меня больше всего поражает, что он стоит совершенно спокойно. То есть, не устал. Видимо, я одна так выдохлась, хотя особо ничего не делала. Кем я была? Мешком картошки. Да. – «Я летела с сеновала, тормозила головой», – фыркнула я, убирая назад упавшие на глаза пряди волос. – Куда теперь? – пропустив мои слова мимо ушей, Зак хмуро уставился на меня. – Наверх. Лифт хрен откроешь, да и не надо нам это. Так что вперед, – кивнула я головой на лестницу рядом. Зак закатил глаза и раздраженным шагом первый с размаху преодолел несколько ступенек. – Не трогай там ничего! – так быстро я, как он, не могу. А по топоту сверху было понятно, что Зак уже там. – Хватит вякать! Дуй сюда давай! – рявкнул Фостер, а топот усилился. Он так пол сломает. В моем случае – потолок, доски которого весело и быстро полетят мне в морду. Так что я прибавила шагу и наконец поравнялась с Заком.       Поймав его нетерпеливый взгляд, я оглядела помещение. Поворот. Длинный коридор. Рядом снова лестница, ведущая вниз. Странно. Были внизу, сейчас наверху, потом опять вниз. Зашибись. Логика. Поотрывать бы руки архитектору. – Эй, – пихнул меня в бок Зак и сунул в руки табличку. – Какие-то буквы. – Ого, чего нашел. Здесь два имени, – оповестила я, переведя взгляд на Зака. – Видимо, это супружеская пара. Которая сидела на диване. – И для чего она? – Если лежит, значит для чего-то, – убрав деревяшку в рюкзак, я мельком проследила за Фостером, который уверенно двинулся к повороту, но остановился на пол пути. – Чего ты? – Что-то пол поскрипывает... – Да...       Я пожала плечами и уверенно двинулась к Заку. Ага, сейчас. – Что б тебя...! – пол под ногами резко провалился, образуя приличных размеров дыру, в которую я и начала проваливаться, если бы Зак не подхватил. – Эй!       Встав твердо на ноги, я в шоке оглядела весь коридор. Он не длинный, но довольно широкий. Сбоку две двери. Нам надо к ним. Осторожно. – Зак... – За меня держись! – А если и ты провалишься? – Я осторожен, – укоризненно глянув на меня, он рявкнул. – В отличии от тебя! – Ладно, ладно...       Аккуратно ступая по полу, я старалась следовать шаг в шаг за Заком. Он сам сосредоточен, напряжен. – Есть, – с горем пополам, мы добрались до второй двери, благополучно профукав первую. Ладно, начинать с конца не так уж и плохо. – Тут ручки нет. Зато вбит колышек. – Возможно, табличку повесить надо. Тут и веревка есть, – пожав плечами, я нацепила табличку на этот самый колышек. Что-то скрипнуло. Вау, я чертов гений-экстрасенс. В гадалки мне. – Дамы вперёд, – улыбнувшись во все тридцать два, я открыла дверь Заку, который злобно смерил меня взглядом. Но с места не сдвинулся. – То есть? – Дамы впе... – Вот ты и иди! – положив руку мне на затылок, он резко пихнул меня в комнату и вошёл следом.       Мое недовольное ворчание он пропустил мимо ушей, вертя головой в разные стороны. Поняв, что фиг он меня слушает, я тоже оглядела комнату. Все аккуратненько. Оформляла явно женщина. Вон и кровать двухспальная. Столик, тумбочки, разбросанные журналы и Зак, выудивший откуда-то ключ. – В ящике лежал. – А ты шустрый, – довольно усмехнулась я.       Но в то же время нас сильно так зашатало. Послышался неприятный такой треск, как будто груда камней по крыше съезжает. Да, именно съезжает. Мать моя мумия... – Потолок опускается! – Давай, валим! А-то расплющит!       С воплями и ругательствами, мы вылетели из комнаты, на которую с грохотом упал потолок. И нет комнаты. Капец. Ладно... – Не унываем, братцы кролики! Теперь руки в боки и вниз! – у меня уже просто нервный тик начался. Айзек хоть и посмотрел на меня, как на дуру, но потом возмущённо завопил: – То есть?! Снова вниз?! – Нет, не туда вниз, а вон туда вниз, – кивнула я на лестницу рядом. Фостер фыркнул и с бурчаньем скрылся за стеной, по знакомому маршруту ступая по этим хрупким доскам. – Эй, а меня подождать?!       Как оказалось, лестница вела на кухню. С кровавыми пятнами. Создаётся ощущение, что тут каннибалы орудовали. Вон, сейчас открою холодильник – а там конечности человеческие. Или что похуже... – Он не охлаждает. Внутри пусто, – Фостер уже с покерфейсом осматривает помещение. Его комментарий успокоил, так как первый «подопытный» был именно холодильник. – Вода не течет, – тыкнул он пальцем в кран с раковиной. – Плита... Я не буду просто так зажигать огонь! – буркнув, он полез по ящикам, и вот уже поворачивается ко мне и мотает головой. – Ничего. – Что и требовалось доказать, – вздохнула я и решила сама все осмотреть. Знаю Фостера, он пролетит мимо чего-то важного и не заметит. – Ай, разбилось что-то... – одновременно с его словами послышался звук расколотого стекла. – И ещё что-то разбилось... – Не трогай! – Снова разбилось... – Зак! – Отвянь!       Хмуро гипнотизируя его, я все же решила оставить нашу перепалку на потом. А Заку, видимо...просто скучно. Потому он стал кружить вокруг стола с пиццей, жадно поглядывая на нее. – Откуда здесь пицца? – Не знаю. – Съесть, что ли...       На эти слова я сдавленно икнула и повернулась к нему с круглыми глазами. – Не...не надо лучше... – Почему? – его вопросительный взгляд заставили напрячься. Он действительно не понимает? – Это может быть ловушка. Отравишься. Там может быть все, что угодно и... – Ты думаешь, я сдохну от этого? – фейсплам, народ. Он сейчас смеётся. – Я жрать хочу. – Зак...       Поздно. У Фостера глаза так и блестят. Не успела я и слова вставить, как он уже в одну харю стоит и уминает кусок. Ошалело выпучив на меня глаза, он поднял одну бровь вверх и пожал плечами. – Фто нэ так-то? – проговорил он с набитым ртом. – Ну...приятного аппетита... – может, эта пицца и вправду безобидная?       Ага, сейчас. Зак внезапно замер. Брови сведены к переносице, глаза в одну точку. Лицо его вытянулось и резко перекосилось, заставив Зака сморщится и завопить: – Остро!       Я и среагировать не успела, как он подскочил, выронив косу, и с круглыми глазами заносился по кухне, сметая все на своем пути. – Зак! Тихо, спокойно! Ты чего? – его лицо надо было видеть. Даже не знаю, жалко мне его, или ржать хочется. Но все же я встала ближе к холодильнику, так как Зак вихрем носился от одного угла к другому. А доносившиеся маты невольно вызвали приступ смеха, что мне пришлось прикрыть рукой рот, дабы скрыть улыбку. Остро, он сказал. А значит, и язык там явно обожгло. И маты такие неестественные у него...исковерканные, что ещё чуть-чуть – и я задохнусь, ибо сдерживаться нереально. А я уже и не собиралась, так что заржала в голос, согнувшись в три погибели. А Зак носится, прыгает, орет, открывает рот и машет туда рукой, высунув язык, даже не представляя, какое шоу он мне тут сейчас устраивает. – Фостер...все...угомонись...лопну ведь... – я уже сползла вниз по холодильнику на пол, смеясь ещё пуще от его теперь возмущенного взгляда. – Да жжет мне! Сделай что-нибудь! Воды дай! – От воды только хуже станет... – не знаю, слышит ли он меня, ибо говорю я через силу. – Знаешь...Эй! Эй! Куда поперся?! Вернись! – смех, как рукой сняло, стоило Заку со всех ног рвануть с кухни. Знаю, у него там сейчас все «горит», но это не повод носиться по всему этажу с воплями. Дэнни точно охренеет. – А ну вернись!       Благо, идти искать мне его не пришлось. Зак сам пулей вылетел ко мне обратно, в гневе перевернув стол. Рот открыт, язык высунут, но мне теперь не так уж и смешно. Это надо кончать. – Зак! – Долбанная пицца! – Зак! – Почему мне так остро?! Какой дебил положил туда столько перца?! – Айзек!       В два шага оказавшись рядом с ним, я обхватила его голову руками и резко наклонила к себе. Нос к носу. – Все, спокойно! Хватит метаться, сейчас пройдет, – да его трясет всего. – То есть пройдет?! Это больно! – он дернулся, и мне хватило немало усилий, чтобы удержать его возле себя. В конце концов Зак фыркнул и расслабился. Почти. По перекошенному лицу видно, что он сейчас вряд ли кайф ловит. – Если я сказала, что пройдет, значит пройдет, – хмыкнула я, почувствовав, что снова не сдержусь и начну ржать от его вида. Язык засовывать он, кажется, не собирается, взгляд обиженный, брови домиком... – Мне больно! – Ну, давай подую, – улыбнулась я, с наслаждением наблюдая, сколько эмоций внезапно замелькали у него на лице. – Т-то есть? – он явно растерялся, решив убрать язык и держать его за зубами. – Ну, знаешь, «у собачки заболи, у кошечки заболи, а у Айзека заживи», – запричитала я и стала поглаживать его по волосам, скорее издеваясь, чем пытаясь успокоить. И победно усмехнулась про себя, когда Зак мотнул головой и выпрямился, задыхаясь от возмущения. – Я не мелкий, слышь?! – Тогда лопни, – не сдержав смешок, я тыкнула пальцем его в грудь. – А то надулся, как голубь на старости лет.       Резко развернувшись, на глаза мне попалась дверь спереди. Интересно. Так что я потрусила туда, не обращая внимания на протяжные и злобные междометия Айзека, который явно не знал, что сказать, но возмутиться хотел. – Ого, а тут ванная есть, – ванная. Туалет, раковина, полки, зеркало. Ну ванная, короче. – Зак...?       А Зак застыл, с круглыми глазами гипнотизируя унитаз. Я аж чихнула, совершенно не догоняя, что его так в нем заинтересовало. – Вода не течет... Не мешало бы почистить, – соизволил он очнуться. – А тут и чистить, наверное, некому, – пожала я плечами.       О, стиральная машина. – Как она открывается? – пихнул он ее ногой. – Вот так, – размяв пальцы, я легко и просто открыла дверцу. – В космос хочешь? – Куд... А...не, не надо, – фыркнул он и как-то странно отвёл глаза. А я со вздохом полезла внутрь. Ну, может, что-нибудь там спрятано. Ключ какой-нибудь...       Сзади закашлялся Зак, и я еле сдержалась, чтобы не вылезти и не дать ему по шеям. Ржать он ещё надо мной вздумал. Я делом, вообще-то, занимаюсь. – Опять воды нет! – послышался возмущенный голос. – Тут ничего. Кран не поворачивается, больше сказать нечего. В зеркале, кроме меня, никого... – Фостер! – А?! – Хватит бубнить! Если решил помочь мне, то изволь делать это молча! Бесишь! – рявкнула на него я, продолжая копаться в куче одежды. – Рот закрой и делом занимайся! – а на другое я и не надеялась, только подавила вздох.       Какое-то время была тишина. Только злобные шаги у меня за спиной и неразборчивое бормотание. Кажется, что-то иногда падало и трещало. Но мне пофиг. Я носки нашла. Розовые, с сердечками. Только ключа никакого нет. – Эй, тут что-то есть, – отвлёк меня от мыслей Зак. – Где? – я вытащила свою переднюю тушку из стиральной машины и, сев на колени, уставилась в сторону Зака. – Унитаз...серьезно? – Да ключ там плавает, говорю же! – прошипел маньяк. – О, нашли, куда сунуть, – поднявшись, я подошла к нему и скрестила руки на груди. И правда. Плавает. – Ну, доставай давай.       Неловкое молчание. Зак вытаращился на меня. Кажется, у него глаз дёргается. – Я?! – Ты. – Почему я?! – Потому что я туда не полезу! – Я тоже руки пачкать не собираюсь! – Тогда пойдем куковать без ключа, – сделанный мной вывод Фостер не так уж и одобрил, потому выставил на меня косу. – Доставай. – Иди в баню. – Прибью! – Ой, всё, – я цыкнула и отвернулась от него, отойдя к зеркалу. Он что, серьезно думает, что сможет запугать меня косой? У меня есть уйма доказательств, что он меня и пальцем не тронет. Хотя, кажется, он сам это прекрасно понимал. А так надеялся. Ого, я уже и забыла, что когда-то он меня убить обещал, если выберемся... – Знаешь, какая ты?! – Какая? – Упрямая! – Так. – Бесючая! – Так. – Надоедливая и...и...! – И-и-и? – меня сама ситуация уже забавлять начинает. Зак так бесится сейчас, что похож на взъерошенного воробья. Отмечу, что бесится. Не злится. Когда он в гневе – это совершенно другое. – Нахальная!       Тут меня передёрнуло. Но я решила не выпендриваться и спокойно кивнула ему, отряхивая от «грязи» кофту. Хотя, какая грязь... Я себя и не узнаю уже, смотря в зеркало. Волосы спутанные, в крови, руки в царапинах, одежда тоже в крови...как из мусорного бака вылезла. – И ты думаешь, что после твоих слов я туда сунусь? – с печальным вздохом оторвавшись от зеркала, я повернулась к негодующему Заку. – Бесишь! – плюнул он и резко сунул руку в унитаз.       Его лицо сморщилось до такой степени, что меня прорвало на протяжный свист, который и на свист-то не похож. В какой-то момент его всего затрясло, и всем своим видом он говорил, что его сейчас вырвет. – Ох ты ж... Черт! – Да что ты неженка такой? Людей убиваешь, в крови весь, а в унитаз руку сунуть... – Закройся! – сердитый взгляд в мою сторону, пара междометий, и вот в его руке уже красуется ключ. А он его держит двумя пальцами, как платочек, в который высморкались. И морщится при этом, зажимая язык между зубами. Такую картинку я просто не смогла не сфотографировать. Хорошо телефон без вспышки, так что титул папарацци я заслужила весьма успешно. – Отлично. Понять бы теперь, от чего он... – Да быть не может! И кому в голову пришло хранить ключ в таком месте?! ...Ты чего ржешь?       Я закашлялась. – Нет, забей. – Фу, руки помыть бы... – Негде мыть, пошли. – Нет уж, сначала помою руки!       Я закатила глаза. Хотя в какой-то степени согласна с ним. – В ванне воды дофига. Можешь там. – Да, краны перекрыты, вода есть только здесь, – фыркнул Зак и хотел было сунуть мне ключ, но я мигом отскочила, с воплем, что пусть ополоснет и его. Этот обиженный взгляд я запомню на долго. Чувствую, со мной кто-то разговаривать не будет. Ещё лучше – лишусь головы.       Зак с ворчанием погрузил свои конечности в воду, выплеснув половину на пол. – Какая мутная...но она лучше унитазной... – что-то он там бубнит, но мне не привыкать. Я просто стою и дожидаюсь его у двери. – Ну? – ...А? Ай! – Чего ты? – встрепенулась я и рванула к нему. Зак пулей отлетел от ванны, шипя и ругаясь. Рукой махает в разные стороны. – Да отцепись ты!       Со всей силой дернув рукой, Фостер с шипением убрал ее в карман, а в воду плюхнулось что-то чёрное. – Что за хрень меня укусила?! Кто посмел?! – Кто тебя укусил? – Я тебя спрашиваю!       Не обращая внимания на его бубнеж, я нахмурилась и повернулась к ванне. Но внезапно под боком оказался Зак, сунув руку в воду и с рычаньем вытащив затычку. Вода как-то быстро стала сходить. Опа... – ...Э? Рыбы? Да не может быть! Такая мелкая рыбешка, а наглости, как у акулы! Вон, зубы какие... – Это пираньи. Наверное, – я хмыкнула и взяла у охреневшего Фостера ключ. – Я не позволю сожрать себя какой-то рыбе! – Так зубы им возьми и оторви, хватит выть! – психанула я, раздражённо глянув на Зака. А у того глаз задергался, но на меня даже не посмотрел. То есть... – Зак?       Меня буквально пригвоздило к полу, когда убийца, держа в руке вырывающуюся рыбу, с маньячьей лыбой...вырывал ей зубы. И глаза у него так победно светятся... – Не сожрешь ты меня, тварь... Получай теперь! Напасть на меня...да как ты смеешь...?! – мне рыбку даже жалко стало. – Зак, блин, она такая маленькая...не сожрет она тебя! – Ты посмотри на ее зубы! – Ну укусила и что? Ты вон какой здоровый, она тебя больше испугалась! – Отвали! Я занят! – буркнул он, отворачиваясь от меня и продолжая издеваться над рыбой. – Сама сказала зубы ей оторвать! – Всё, хватит. Нашел игрушку. Была бы муха - ладно. Но ты птичку убил, а теперь над рыбой издеваешься! – я взяла его за капюшон и дернула на себя, на что Айзек зашипел и нахмурился. – Мы зря теряем время. Нам надо понять, что открывает ключ.       Несколько секунд он хмуро дырявил меня взглядом, но потом недовольно что-то рявкнул и выкинул рыбу обратно в ванну. – Я там люк видел. – О, отлично! Погнали, – хлопнув в ладоши, я развернулась и вышла из комнаты обратно на кухню. И правда. Под столом, который с психу перевернул Фостер, находился люк. Ключ, как раз-таки, и подошёл. – Темно... – Чего встала? Пошли давай. – Погоди, – уперевшись руками ему в грудь, я отпихнула его назад. – Этот путь ведёт вниз. Я не знаю, что там, но если вдруг люк каким-то образом закроется - мы застряли. Или, пока мы кукуем внизу, нас могут убить.       Зак поднял одну бровь вверх, непонимающе глядя на меня. – Дэнни? – Полагаю... – я вздохнула. Не знаю. Внизу мы уязвимы. – Зак, тебе лучше остаться тут. Если что-нибудь и произойдет - ты мне крикнешь. Или хотя бы предупредишь. В общем, – я заглянула ему в глаза. – Просто посторожи здесь.       Он прищурился, затем буркнул: – А почему именно я? – Потому что у меня больше шансов найти какую-нибудь зацепку. – А, ну да. Это по твоей части, – хоть он и согласился со мной, но по его выражению лица было понятно, что идея ему очень не нравится. Но, а что делать? – Не сдохни там. – И тебе удачи.       При спуске вниз меня все время сопровождал недовольный взгляд Зака. Может, я бы и сказала ему, заниматься делом, но под его наблюдением было как-то спокойнее. Мрачно тут внизу...       Очутившись на полу, я запрокинула голову вверх и с ужасом осознала, что Зака не видно. Слишком темно. Ладно... Осмотримся.       Жутко, однако. Даже странно. Подвал. В этом доме есть подвал. Очнулась я в подвале, сейчас снова в подвале, этот подвал в доме, а дом в здании, а очнулась в подвале здания ... Ну нахрен. Голову сломать можно.       Темный коридор. Клетки. Мурашки по коже, жуть. Но когда оттуда донёсся вой и рык, меня пригвоздило к полу. Кто там – не видно. Только красные огоньки горят. Чьи-то глаза. Мама, роди меня обратно... Так что быстрым шагом я поторопилась смыться отсюда.        Коридор слишком длинный. Вот поворот, но и это ничего мне не дало. Такая тишина...почему я Зака не взяла с собой? Пути назад нет. – Опа... – тупичок. Но хиленький тупичок, который я с дури раздолбала ногой. Ого. Симпатичная, однако, комната. Только многовато игрушек. И цветы повсюду. А ещё сундучок, к которому недавно найденный ключ подошёл. Открыв ее, эта вещь стала играть. Музыка. И эта самая музыка до чертиков напугала. Тут и так не видно нифига, а ты ещё играть смеешь! И снова табличка, как на зло. С именем той девочки. Рэйчел Гарднер. – Первая дверь...       Думаю это то, что было нужно. Так что сунула я ее себе в рюкзак и уже направилась назад. Но, возвращаясь, я что-то круто так заблудилась. Либо я туплю, либо тут много разных ходов. Блин. А, нет. Вот клетки. Значит, выход близко.       Лязг. Скрип. Топот лап. Я замерла. Сзади. Что-то произошло сзади. Какой ужас на меня напал, когда за спиной послышались вой и шипение. Эти твари вырвались из клеток. И...бегут за мной хвостом. – Черт! – мельком обренувшись, я успела заметить светящиеся глаза и сверкающие белые клыки. Собаки? Волки? Чупакабра! А-а-а!       Рванула я вперёд, не чувствуя пола под ногами. Белинский ёж, сколько их там?! И быстрые какие! Слишком близко! – Зак! – что было силы завопила я, больше, наверное, от страха и истерики, чем от желания спасти свою шкуру. А тут тупик, как назло. Снова! И хрен раздолбишь его на этот раз! Господи, Фостер, надеюсь, ты услышал меня!       Я обернулась. Вот они. Три...нет, шесть огромных, облезлых собак. Глаза горят, изо рта слюна. Бешеные? Или просто голодные? Не важно. В любом случае загрызут. Так что я лихорадочно забегала глазами по помещению, пока на глаза не попалась палка. Откуда тут палка? Хрен знает. Тут и камней много. Так что есть, чем отбиваться. Только сил мне не хватит. Их много. – Ну...кто первый? – шутки шутками, только я совсем не ожидала, что они всей сворой сразу набросятся на меня. И палка не помогла. В нее просто вгрызлись острые зубы, и я инстинктивно дернулась назад, тупо и по идиотски выронив ее. Всё. Я к собакам и близко больше не подойду! Отныне я кошатница! – Зак! – уже больше похоже на детский лепет. Он меня не слышит. А собаки на месте тоже не собираются стоять. И я тоже!       Рванувшись в сторону, я поняла, что очень даже зря это сделала, почувствовав, как кривые клыки впиваются мне в руку, распарывая, кажется, не только кожу...но и всю руку в целом. Невольно закричав, я заметалась, но нет. Вот вторая бросается на меня, цапает за штанину и тянет на себя. Бедные брюки. Но руку жалко больше. Пытаюсь ее вырвать, но бесполезно. Только больнее делаю себе и злю собаку, которая, кажется, решила сделать из моей конечности сплошное месиво. Все мысли просто растворились, их место заняла сплошная паника и истерика. Перед глазами мелькают широко раскрытые пасти и зубы, а я только горло надрываю, пытаясь докричаться до Фостера. Меня с ног сбили, а я все ещё делаю жалкие попытки дотянутся до палки. Ага, сейчас! Собака резко повалила меня на пол и раскрыла пасть.       В какой-то момент до ушей донёсся рык. Я думала, что это собака готовится вцепиться мне в шею, но ошиблась. Псина резким движением буквально слетела с меня, на руке уже не ощущалось острых зубов, а в голове звенел вопль и вой собак. Сознание внезапно помутнело. Тела не чувствую совсем. Голова пустая. Знаю только одно. Он услышал. Он пришел. И вот сейчас стоит ко мне спиной, выставив косу на собак. Весь дрожит, обнажив зубы, будто сам был сейчас собакой. Они рычат. Он рычит и шипит в ответ, грозно сверкая глазами. Они кидаются на него, вцепившись клыками, а он вырывается, вертится вокруг себя и беспощадно рубит косой, щедро разбрызгивая собачью кровь по полу. Сражается. И гнева не сдерживает. Очень резок и жесток сейчас. Только я вот не видела, как все закончилось. Прозевала, как-то. Мгновение, и вот он стоит передо мной в боевой стойке, тяжело дыша, весь в укусах. А вокруг трупы собак.       Жжёт везде. В нос ударил противный запах крови. Дернувшись, я сразу же зашипела от боли по всему телу. Особенно рука. Так болезненно пульсирует. И голова немного кружится. Еле-еле поднявшись на ноги и прислонившись спиной к стене, прижала к себе руку. Что-то липкое, отчего я моментально похолодела. Кровь. В темноте почти ничего не видно. Но больно так, что меня трясет всю, уже и слез не сдерживаю. Даже не знаю, отчего плачу. От страха или боли. Или от страха увидеть свой укус... Уже вижу. Рваный, ужасный порез. Прокушена практически насквозь. Но вену, кажется, не задело. Капли крови капают на пол, на одежду, которая и так вся в них. Хрен отстираешь теперь, черт... – Зак...? – позвала я его. Не знаю, для чего. То ли надеялась найти поддержку, только услышав его голос, то ли просто...сказать «спасибо».       Но он на меня глаза даже не поднял. Только выпрямился и забросил косу на плечо. – Эй! – голос мой охрип, в горле ком. Все онемело, и сил практически не осталось.       Меня, кажется, игнорируют. Он просто развернулся и, покачиваясь, ушел обратно по коридору. Даже обидно как-то стало. Жалеет, что спас? Или злится?       Судорожно вздохнув, я опустила голову. Противно на душе стало. Нет, я, конечно, знала, что ему начихать на меня, но все же...       На все помещение раздался гневный вопль, послышался лязг металла, и прутья клеток явно полетели куда подальше. Психанул. Значит, злится. Я закусила губу, поняв, что лучше бы жалел... Сейчас его гнев будет мне хуже собак...       Послышались шаги. Он явно поднялся наверх и по мрачному топоту было слышно, что мне лучше пока переждать тут. И правильно, что не пошла за ним. Сверху-то и дело раздавились злобные крики и маты. Всё время что-то ломалось, слышан был свист разрезающей воздух косы. У меня холодок по спине пробежал, когда звуки его психов стали сильнее, но затем резко стихли. Так, только не спускайся! Не подходи! Нужен ты мне в таком состоянии, я жить хочу! Хотя сама виновата. Да... Полезла искать приключения на задницу. И что в итоге? Прокушенная рука, полудохлое состояние и испорченное настроение Айзека. Последнее самое страшное, ибо успокаиваться он будет долго. А наблюдать этот процесс мне ой как не хотелось. Но тишина была слишком долгой. Может, рискнуть? Всё равно не смогу тут вечно стоять, извиняться в любом случае. За что? За тупость. Да. Хотя, если подумать, то испугался он за меня. И если подумать, только в другую сторону, то испугался, что не выйдет из здания, если меня загрызут собаки. Эта версия была самая подходящая, но мне она не нравилась. Почему – не знаю. Ну нафиг. Так и так наверх подниматься. И это будет больно...       Мотнув головой, я мысленно взяла себя за шкирку и встряхнула. Хватит. Подумаешь, царапина. Разнылась тут. Но больно...       Не знаю, как я нашла лестницу наверх. Темно до жути. И карабкалась наверх я...нет. Даже не карабкалась. Ползла. На трёх конечностях. Но стоило мне подняться, как я застыла. Всё верх дном. Всё расколошматил. Но самого его не видно. Это теперь была не кухня, а какой-то свал досок и поломанных вещей. О, даже плите не повезло. Про стол вообще молчу. Из дерева в мебель, из мебели снова в дерево. Но где сам Фостер, я не знаю. Окликать не хочу. Это затишье перед бурей, да. Сейчас подам голос – вылетит, и я огурец. Дохлый, но зато зелёный. Но все же решила поискать его, хотя каждый шаг давался с трудом.       Нет его нигде. Кухня пустая, ванная пустая. Оставалось только подняться наверх. И там его нет. Уже звать пыталась, но в ответ мне тишина. И времени искать его просто нет. И времени, и сил. Так что, с горем пополам, я напрягла мозги, вспоминая, где шел Зак, чтобы не проваливаться под эти доски. Этот коридор мне сниться в кошмарах будет. Зато табличка к первой двери подошла. Осталось только толкнуть, и она открыта. И что, собственно? Ничего интересного. Комната. Детская комната. Скромненько, однако. И спокойно. Может, сесть пока руку обработать? Кровоточит сильно...про боль молчу. Там и кровать есть, только вот... – Э... – развернувшись, я замерла. Сердце пропустило удар, стоило мне столкнуться с гневным взглядом Фостера, который высокой и темной фигурой стоял в дверях.       Молчание. Его гневный, мрачный взгляд прожигает во мне дырку, а сгорбленная спина и тень на пол лица от капюшона...мурашки по коже. Но в какой-то момент он молча развернулся и последнее, что я успела увидеть – это серебряный кончик лезвия его косы. Ушел. Догонять? Но где он был?       Не знаю, почему, но как только он скрылся, я с облегчением вздохнула, не понимая, отчего так страшно стало. В любом случае терять его сейчас лучше не стоит. Так...иду за ним?       Искать и не пришлось. Только его вид заставил меня тормознуть и молиться, чтобы не заметил. Сидит. В коридоре. Ко мне спиной. Низко опустил голову. Можно было подумать, что задремал, но нет. Его трясет. Весь дрожит. Невольно я опустила глаза в пол. Видно же, что не отошёл ещё. А яростный рык вообще вызывает желание забраться обратно в подвал и притвориться трупиком одной из порезанных собак. Боюсь ли я? Не совсем. Робею. Мне тут шкуру спасли, ещё и злятся из-за этого...Держу пари, у меня сейчас вид, как у нагадившего котенка. Пипец. Дожили.       Задумавшись, я перевела взгляд на Айзека и вздрогнула. Сердце так и подскочило. Приподняв голову, смотрит на меня. Зло. С ненавистью. Бешено. Золотой глаз так и горит огнем, говорящим «сейчас тут будет труп». Не хочу быть трупом... Потому лучше уйти. Но Зак так и пригвоздил меня к полу своим пристальным взглядом. Как у зверя. Ещё немного, и он меня реально разорвет. И тут на самом деле будет труп. Я даже растерялась.       Но он не двигался с места. Что, даже подзатыльник не даст? Неожиданно, однако. Отвернулся и снова опустил голову. Ещё ниже. Коса рядом с ним, но он ее не держит в руках. Хоть что-то. Ладно, вперёд. К черту его настроение. Это же Зак. Чего я трясусь? – Эй... – как голос дрожит.       На ответ я и не надеялась. Но и разговаривать с ним было бы пустой тратой времени. Так что...я не знаю, что дальше. Но уходить я не спешила. Наоборот. Вздохнув, я сделала к нему несколько шагов. И чем ближе – тем яснее слышу его обрывистое дыхание. Это называется «психуем в тишине, но гордо и уверенно». – Эй... – я замялась, опустившись рядом с ним на колени. – Ну...ну прости...виновата, да. Я не специально...я не знала, что там собаки...       Молчание. Нет, мои слова на него не подействовали. Всем телом чувствую, что ему жуть как хочется прибить меня. Но мы помним, что «психуем в тишине, гордо и уверенно».       Не намерена я была терпеть такое напряжение между нами. Да и в сон меня клонит давно. Так что, помедлив, я уткнулась лбом ему между лопаток. – Хватит, Зак... – и все так же неприклонен. Только напрягся. И чтобы хоть как-то расшевелить эту тушу, я тыкнула его в плечо. – Ты все ещё дуешься, большая бука? – хмыкнула я. И было одновременно обидно и чертовски приятно, когда он не смог сдержать мучительный вздох. Есть. Ну хоть какая-то реакция.       Осмелившись, я всем телом привалилась к его спине, удобно расположив болезненно пульсирующую голову на крепком плече. И только расслабившись, почувствовала, как устала. И насколько сильно у меня все болит. А он будто окаменел. Кажется, даже дыхание задержал. О том, что он все ещё живой, говорит только исходящее от его тела тепло. Приятно. В сон клонит. Даже боль в какой-то степени прошла. Так спокойно вдруг стало. Тепло и на душе, и вокруг. И сердце внезапно забилось быстрее, стоило мне немного прийти в реальность и понять, что я без стыда сейчас прижимаюсь к практически незнакомому мне мужчине. А мужчине, кажется, пофиг. Ну и ладно.       Наверное, я уже начала отключаться, но в реальность меня вернул его шумный вздох, и Зак наконец-то расслабился. Даже повернулся слегка. И взгляд его теперь чувствую на себе. И он явно недоволен, что я использую его сейчас вместо дивана. Так что с горем пополам я отстранилась от него и заглянула в его суровое лицо. Многое хочет сказать, но молчит. Видимо, готовит для другого момента. И во взгляде его мелькают столько эмоций. Не знаю, зачем он сдерживается. Влепил бы мне подзатыльник сейчас, чего медлит? Хотя не, лучше не надо. Его удар станет решающим для моей больной головы, которая и так держит плавующее сознание на одних соплях. И в глазах темнеет, но я все же умудрилась подняться, ибо гордость прёт из разных мест, и сдерживать мне ее крайне трудно. А он на контакт со мной вообще идти не хочет. Снова отвернулся. И сидит, буркув что-то неразборчивое. – Я вообще-то мириться пришла, – медаль мне за умение выпендриваться в хреновом состоянии. – Не хочешь - не надо. – фыркнула я, с разочарованием понимая, что ничего не вижу. В глазах окончательно потемнело, а голова стала такой тяжёлой. Внезапно, пол под ногами пропал, в щеку ударил легкий ветерок, а внутри все сжалось от понимания, что я «весело» сейчас лечу навстречу с полом.       Только удара не последовало. Боль в области талии волной прошлась по всему телу, что я невольно зашипела. А ещё прикольнее оказаться прижатой к чему-то твердому. Еле разлепив глаза, я быстренько сообразила, что Фостер соизволил «ожить» и помочь мне, запихнув свое «бу-бу-бу» куда подальше и на долго. Надеюсь. Но синяки останутся на боках точно. Лапы ему оторву. Со мной нежно надо, я девушка всё-таки. Но нежно он не умеет, и эмоции свои явно сдерживать уже не собирается, так как сильно, а может и нет, сжимает меня в руках, что все мои внутренности уже грозятся стать внешностями. Это либо месть, либо он просто решил меня потискать, как плюшевого медведя. Хотя навряд ли. Это, скорее всего, чтобы я не упала. Или у меня уже помутнение сознания, не знаю. Но хочется думать, что меня обнимают не просто так. Ну хотя бы просто, что обнимают, а не вымещают свое «бу-бу-бу», как на боксерской груше.       Он тихо рыкнул, однако хватку ослабил, сообразив, что я живой человек, которому нужен воздух и целые кости. Да. Вот теперь хорошо. Не знаю, в каком положении я у него на руках, стоит он, или куда-то тащит меня. Я просто зарылась носом ему в толстовку, понимая, как хорошо в кольце его рук. Ничего больше не слышала, кроме его шумного дыхания и бешеного сердцебиения. А ещё мне тепло. Даже жарко. Его горячее дыхание опаляет макушку, вызывая град мурашек по всему телу. Даже не думала, что будет так хорошо. Таких крепких объятий я ещё никогда не ощущала. От мужчины. Тем более от Зака. Так приятно... Чувствую себя в безопасности. В голове уже мелькали картинки, что сейчас он прыгнет из окна на белого коня и уедет в закат. Хотя Зак больше был похож на дракона, чем на принца. Дракон или принц? Не знаю, я просто уже сошла с ума, останьте. Собаки, кажется, были бешеные, раз у меня такие очень уж стрёмные глюки. Узнал бы Зак об этом – я точно труп. Так что это не смешно. Я сейчас больная на голову котлета, которая сидит-стоит-лежит в полудохлом состоянии на парне, который прям горит желанием меня сейчас задушить, но ждёт другого момента. А я, кажется, уже совершенно умом поехала, раз начала про себя описывать, как мне хорошо, какое у него сильное, спортивное тело, да и вообще ещё чуть-чуть и я запою «О, Боже, какой мужчина...» Девк, ты обкурилась, походу. Я, кажется, правда уже готова была запеть, как Зак разрушил все мои планы, так как я прям почувствовала, как пулей полетела на кровать. Как я поняла, что это кровать – не знаю. Вместе с моим дурдомом в бошке открылась способность к телепатии. Я знаю, что Зак на пол меня не бросит. Потому что не такой уж и тупой. Знает, что возмущаться буду. Значит, пока я там размышала, он все это время нёс меня.       Немного придя в себя, я прищурилась, рассматривая расплывчатое чёрное пятно. Как я догадалась, что это его волосы – не знаю. Просто потянулась к его голове и плавно провела ладонью по затылку, чем обратила на себе внимание удивлённых разноцветных глаз. – Спасибо... – это все, что я успела сказать перед тем, как просто отключиться.

***

      Как голова болит... Или не голова? Рука болит. Или голова болит? Господи, что у меня болит...не соображаю совсем. Давно бы глаза открыла, но я лежу и упрямо думаю, в какой части тела у меня болит. Бесполезно. Просто болит. Так что, через силу открыв глаза, я прищурилась. Всё расплывчатое. Ничего не видно. Несколько раз проморгавшись, я хотела перевернуться на спину, но одно движение – и у меня перехватыватило дыхание. Боль острой волной прошлась от головы до пят. В висках запульсиповало. Мысленно выругавшись, я глубоко вздохнула, болезненно поморщившись. Странное состояние. Я даже уже пугаться начала, что собаки бешеные были. Ладно. Валяться можно вечно. Но, как назло, мне больно было даже пошевельнуться. Но голова немного, но потрезвела. Так что я крайне удивилась, припомнив запомнившуюся картинку с принцем и драконом. Капец. Пересмотрела диснеевских принцесс, мать вашу. Давайте забудем, ладно? Пожалуйста, ради меня.       Полежав немного с закрытыми глазами, я приняла попытку встать. Не так больно уже. Получше. Только рука болит. Хоба, а она перебинтована. Волшебно. Феи существуют. Кстати, где Зак?       Я, видимо, ещё не пришла в себя, так как стала обводить взглядом всю комнату. И испуганно икнула, обнаружив рядом черную макушку. Спит. Уселся на полу, а голову на подушку. Умница. А лечь с другой стороны кровати не додумался. Обязательно на полу надо дрыхнуть.       И спит он как-то беспокойно. Дышит так тяжело, напряжен. Бывает, рычит во сне.       Будить? Не будить? Нет, не буду. Пусть отдыхает. Тоже ведь стороной не прошел. Собаки и его прилично покусали. Проснется, я займусь его ранами. Лекарства вроде бы остались. Правда, самой бы продержаться...рука огнем горит. Бинты на ней окрасились в красный, но трогать я их не решалась. Так что улеглась обратно, здоровой рукой потянувшись к черным волосам. Помню, уже касалась их. Но сейчас просто невольно делаю это снова. Ну нравится мне его по голове гладить. Так прикольно выглядит.       Стараясь делать это не заметно, я пальцами перебирала пряди волос, зарывалась в них пальцами, почесывая макушку. И сама не замечала, как улыбалась. Настолько увлеклась этим делом, что также не заметила, как он напрягся и замер. Очнулась только тогда, когда он ошарашено подал голос. – Что ты делаешь?       Как током ударило. Я застыла. Проснулся. И вместо того, чтобы убрать руку, я приподнялась и, нахмурившись, стала настойчивее перебирать его волосы, вводя Зака в ещё больший ступор. Однако он не остранялся, а только слегка повернулся ко мне, что я смогла заметить его поднятую бровь. И ляпнула первое, что пришло в голову. – Блох ищу, не мешай, – Рин, ты дура. Определенно дура. – К-каких блох? – Зак аж воздухом подавился, широко раскрыв глаза. Резко вскочив, он накинул на себя капюшон. – Я не блохастый! – Не блохастый, я проверила, – подняла я один палец вверх и подмигнула ему, хотя в мыслях хотела прибить себя на ровном месте. Кажется, он хотел начать возмущаться, но я его перебила, показав на свою руку. – Твоё творчество? – У тебя кровь шла.       Такого четкого и уверенного ответа я не ожидала, так что просто непонимающе уставилась на него. И это висящее напряжение...снова. – Зак, твои раны... – он перебил меня грозным рыком. – Если можешь встать - вставай и идём дальше!       Я опустила голову. Спорить с ним бесполезно. Уже собиралась спуститься, как внезапно включился телевизор напротив. Как глючит. Экран серый, шипит. Это что ещё?       Зак тормознул и развернулся, хмуро уставившись на телек. Мы с ним укратко переглянулись, и он, что-то буркнув, уселся перед ним. Нормально. А я? – Фостер, двинься! Ты слишком широкий! Не видно же ничего!       Он мне не ответил. Тогда я со вздохом сползла с кровати и на ватных ногах подошла к нему, неуклюже плюхнувшись рядом.       Телевизор ещё какое-то время пошипел, но затем стих, показывая только серый экран. Внезапно раздался женский голос. Вау, кино.

В провинции Х в доме Х были обнаружены тела супругов Гарднер. Установлено, что причиной смерти стали ножевые и огнестрельные ранения.

– И что это нам даст? – Фостер буркнул и поднялся на ноги. – Пошли. – Куда? Тут может быть полезная информация. – Кто такие Гарднер? И что нам может дать, что их там прибили? – Может... – Здесь хрень полная! – Хочешь, иди. А я посмотрю. Мне интересно, – хмуро уставилась я на экран. А за спиной тишина.

Через неделю после смерти были обнаружены сильно поврежденные тела, сшитые вместе в неестественном положении. Находящаяся рядом дочь супругов, Рэйчел Гарднер, не пострадала, однако ввиду несогласованности слов и действий, она должна быть обстоятельно допрошена.

      Телевизор снова зашипел, но потом вместо серого экран показал нам...уже мне белую палату. С двумя людьми. На стуле сидела эта девочка, опустив глаза. А напротив Дэнни. Ого. Вот это поворот. Значит, он был ее психиатором, как я поняла. – Рэйчел, сегодня мы должны поговорить обо всем поподробнее, – Дэнни пристально всматривался в девочку. – Все хорошо, тебе нечего опасаться. Итак...       Тут врач замолчал, но потом как-то бодро заговорил. – Знаешь, неправильно, что я постоянно распрашиваю тебя. Может, и мне стоит рассказать что-нибудь?       Рэйчел моргнула и подняла на врача голову. Такой пустой взгляд...но у Дэнни он явно вызвал восхищение. – О! Ты посмотрела на меня! Какие же у тебя красивые глаза!       Но Гарднер молчит. Ноль реакции. – На самом деле один из моих глаз искусственный. Я родился с одним глазом. Когда я был маленьким, моя мама очень переживала из-за этого. Беспокойство привело к болезни... Ее глаза помрачнели... Такие спокойные, темные глаза... В какой-то момент даже я перестал отражаться в них. Но я любил ее такой. Эти глаза были прекрасны.       Ого. И ещё раз... Ого! Это что получается, у них у всех тут жизнь без хэппи энда? Не просто так же они в это здание попали. Эдди, Кэтти и этот очкастый, получается, всем было не сладко. А Грей, засранец, воспользовался этим и посадил сюда. На эти этажи. Хотя кто знает, может с ним та же песня. Адекватный человек не станет всерьез называть себя Богом. Так что я более чем уверена, что у священника сдвиг в голове будет ещё похуже, чем у, так называемых, «ангелов». Блин. Мне теперь хочется взять и обнять их всех. Правда, навряд ли мне это удастся сделать, оставаясь на этом свете. Меня сошьют, я сгорю на кресте, меня прибьют лопатой, посадят на кол и отрубят голову. Замечательно. – Скажи, Рэйчел...ты ненавидела своих родителей?       Молчит. Но в какой-то момент снова опускает глаза и холодно произносит: – ...Нет. – Тогда зачем ты ранила их? Зачем сшила? – Я хотела иметь семью.       Стоп... Стоп... Стоп! То есть? В смысле? В смысле?! Это как?! Хотела семью, но убила семью... Блин. Я запуталась. – Вот как... Расскажи мне, с чего все началось. – С чего?...Хм-м...Да, я помню... Однажды я нашла щенка в подворотне у дома. Такого маленького, такого милого... Но очень слабенького... Я очень хотела этого щеночка, но я знала, что родители очень рассердятся, если я просто принесу его домой. И я решила сначала поговорить с ними.        Да они тут все живодёры, я поняла. Зак птичку с собаками прибил, эта сейчас и щенка зашьет... Родители, видимо, не разрешат ей собаку оставить. И она их того...ну это...ну ясно, да? Но блин. Мне тоже котенка оставить не дали, когда я его домой притащила... Но я же не стала никого убивать. – Но никто меня так и не выслушал... Через некоторое время я пошла проведать песика. Он и до этого был совсем слаб, а теперь, казалось, и вовсе умер. Но когда я попыталась растрясти его... Пёсик укусил меня. Я не помню, как вернулась домой. Я очнулась, когда, сидя в своей комнате, пыталась «починить» песика.       Вау. Нет, не вау. Блин...я не понимаю ее. Либо она чего-то не договаривает, либо это реально поломанная психика с самого рождения. Но тогда почему она хочет умереть сейчас? Не понятно. Жалеет? Уже не знаю. Чувствую себя школьницей, не вникающей в тему от слова совсем. Обидно. – Но у меня не вышло. В тот день папа и мама очень шумели...       Рэй замолчала. Кажется, глаза ее потемнели ещё сильней. – Я очень хорошо запомнила эту сцену...       Какую сцену? Что за сцена? Что, ну что, договаривай, сейчас лопну! – Папа...сидел на маме... Мама была вся в крови...и нож у папы был тоже в крови...       Минута молчания. Причем и с моей стороны, и со стороны телека. Капец. Беру свои слова назад. Дело в родителях, значит... Нет, ну теперь я прям уверена, что у них всех очень и очень все печально. Я одна тут, видимо, нормальная. Даже домой как-то сразу захотелось... К маме... Тут у людей родители друг друга мочат, а я жаловалась, что мне экзамены сдавать. Теперь молчу. – У мамы был пистолет. И я решила сделать своего «идеального» папу...       Она его застрелила. Дурдом, мне точно надо будет в психушку сходить, на обследование. Боюсь, мне так и до шизофрении не далеко. – После этого я сшила тела мамы и папы вместе. Тесно прижав друг к другу. Потом пришила игрушечную руку вместо поврежденной руки папы. Сшила мамины губы, придав ей счастливое выражение лица. Это были мои «идеальные» мама и папа...       Ага. А теперь она жалеет, что сделала это, раз хочет умереть. Наверное... – Нам было так весело играть вместе .. Нам троим и песику.       Страшно, вырубай... – Поэтому я очень расстроилась, когда полиция забрала их. – Вот оно что... Рэйчел, я хорошо понимаю, что ты чувствуешь... Можно ещё один вопрос?       Девочка прикрыла глаза. Но затем кивнула. – В учреждении, куда ты попала после всего этого, тоже умирали маленькие животные, так? Ты знаешь, отчего они умерли? Ведь это сделала ты, я прав? – ... Да.       Так она не только собаку убила?! Она убивала животных! Животных, мать вашу!Жив...да. Животных. Смотрим дальше... – Почему ты так поступила? Говорят, что они были очень милыми. – Да, они были миленькими... Я очень любила их...       Может это она так любовь свою выражает? Убивает, а потом «чинит?» Не? – Но это было бессмысленно. – Бессмысленно? – Да... Я хотела, чтобы они стали моими. Было бы так здорово иметь семью...иметь что-то своё... Но почему-то у меня ничего не получалось. – Не получалось, значит... Тебе очень хотелось этого... – тут Дэнни встал. Встал и снова сел...на колени. Возле Рей. А той пофиг даже, кажется... Как стрёмно выглядит. Моя жизнь уже не будет прежней. Неа. – Рейчел...моя мать совершила самоубийство...       Дэнни, молчи... Сейчас реветь ведь буду... – Мои глаза...убили ее. Твои глаза такие же, какие были у моей матери, когда я видел ее в последний раз...       Так, стоп. То есть? Он говорил, что ему нужны мои глаза, но теперь, оказывается, он ищет глаза, которые похожи на глаза его матери... А при чем тут мои глаза? Хрен знает. Он коллекционирует синие, голубые цвета. У меня ни то ни сё. Оттенок, конечно, может и голубой, но больше ближе к зелёному. Он дальтоник? – Такие мрачные...такие спокойные...Самые красивые на свете. Я так люблю их... Как бы я хотел навсегда сохранить их печальное состояние... Я мог бы осуществить твоё любое желание. Что скажешь?       На этом экран стал потухать. Все, кина не будет, электричество кончилось. Значит, вот какие дела. Ясно.       Только я хотела встать, как над головой просвистело лезвие косы, с треском вдалбливаясь в экран телевизора. Я аж взвизгнула, резко обернувшись назад. – Ты ещё здесь?! – Отвратительно... – Айзек злобно шикнул и закинул косу себе на плечо. – Я думала, ты ушел. – Зачем нам это показывали?       Он что, специально игнорирует меня? – Как видишь, теперь мы знаем все. Думаю, этого и хотел Дэнни. – Если этот глазастый ублюдок не даст нам войти, я не знаю, что с ним сделаю! – И я тоже, – хмыкнув, я встала, но поймав хмурый взгляд Зака, замерла. – Ты-то куда намылилась? – Рэй спасать. – Ту девчонку? Нефиг, сиди здесь. Я вышиблю эту чёртову дверь и порублю этих двоих на куски! – Эй! Девочку не трогай! И я иду с тобой. Вместе, значит вместе. – Она из нас решето своими иголками сделает! – он уже заводиться начал. А что надо делать, когда человек психует? Правильно, не обращать внимания.       Расправив плечи, отчего пришлось болезненно поморщится, я развернулась на все сто восемьдесят и потрусила к лестнице, как-то умудрившись пройти этот злополучный коридор. Да, я проклятый человек. В лучшую сторону, конечно. А за спиной только гневный рык, но Фостер спорить не стал. Странно. Я думала, он меня к кровати привяжет или вырубит, а тут так легко уступил. Видимо, я ему просто надоела.       С лестницы спускалась с трудом, ибо больно до чёртиков. Все болит. С головы до пят. Но у кого гордость прёт через одно место? У меня, у кого же ещё. Так что уверенно, с поднятой головой, я враскорячку шагала по ступенькам. А Зак, кажется, уже не знал, злиться ему или ржать. Идиот. Мне, вообще-то, простительно. Так что он терпеливо, а может быть и нет, дожидался меня внизу, когда я спущусь. И стоило мне только это сделать, как он пулей рванул по коридору, а мне внезапно захотелось лечь и не вставать. Ну куда же ты так быстро... Только спустилась.       Он стоял возле двери. Спиной ко мне. А я, отдышавшись, взялась за ручку. – Воу, открыто...       Я ожидала увидеть кого угодно. Хоть Дэнни без штанов с Рэй на плечах, но не пустую комнату... Только девочка лежит на диване, где доселе сидели трупы. То бишь ее родители. – Эй, просыпайся! – Зак метнулся к ней, грубо тряхнув за плечо. – Выспалась уже, вставай! – Ну что ты делаешь? Уйди, – отпихнула я Фостера и села на корточки перед девочкой. Уа...моя спина... – Умрёшь – хоронить не буду. – Не нуждаюсь в твоих услугах, – я потрясла ее за плечо. – Рэй?       Но Граднер уже не спала. Просто поднялась и села, пустым взглядом уставившись мне в лицо. А я невольно попятилась, но вовремя сообразила, что хотела с ней побеседовать. Если получится... – Послушай... – и вопрос номер один: с чего начать? – Ты убиваешь людей, которые приходят сюда?       Кто дура? Я дура. Что за вопрос... – Да.       Четкий, прямой ответ, от которого мурашки по коже. – А почему ты хочешь умереть? – Рин!       Выстрел, который заставил подскочить. Голос Айзека эхом отдавался в голове, а от его скрючевшееся фигуры ком подкатил к горлу. К месту приросла, не имея возможности сдвинуться. А он за плечо схватился, со всей свойственной ему ненавистью уставившись на Дэнни. А у Дэнни пистолет. А у кого ещё пистолет? У меня пистолет. Но кто в панике благополучно забыл об этом? Я, конечно же.       Диккенс, оказывается, тот ещё засранец. Зак его прирезал тогда, а сейчас вот. Стоит, голубчик. В бронежилете, с двойным глазом и широченной лыбой на всю морду. Сто баллов, дядь. Но намерения его явно не блещут доброжелательностью. Взять хотя бы за пример пистолет. Ладно я, он смотрит на Зака. Ну да, Фостер, конечно же, опасней. Даже обидно как-то стало. Чуть-чуть. Но стоило Заку с грозным воем рвануться к Дэнни, как тот выстрелил ещё раз. Мимо, конечно. Удивительно, но только после второго выстрела я вспомнила, что тоже, однако, не голышом стою. – Не приближайся к Рэй. – Та же просьба, – выставила на него я свой пистолет. – Не трогай ребенка.       Знаю, обещала же сама себе, что не подниму оружия на человека больше... Но он меня вынуждает. Однако стрелять я не буду. Ни за что. Хотя всю трясет уже то ли от боли в руке, то ли от мысли, что Зак сейчас беззвучно корчится, сидя на коленях и сжав зубы.       Я как-то и не удивилась, когда Дэнни хрипло рассмеялся. Окей, да. Раньше шутили про почерк врача, а сейчас можно про смех? Не? – Смотреть не могу, какие вы наивные и опрометчивые!       Так! Я тут выёживаюсь перед ним, надрываюсь, пистолет держу, а ему пофиг! И Рэй пофиг. Это называется «я не в теме, отстаньте». – ...Доктор. – Доброе утро, Рэйчел, – его моя угроза выстрелить вообще не напугала. Он преспокойно встал позади Гарднер. – Твои глаза так помрачнели... Кажется, они способны поглотить все вокруг. – Какого черта?! Я же убил тебя! – очнулся Фостер, заставив вздрогнуть и отвлечься. И Диккенс снова направил на него пистолет. Так...а на меня, видимо, пофиг?! Я тут тоже с оружием! У меня ещё нож есть! – Жаль, очень жаль, но это не так! Пойми, я не хочу прострелить тебе голову. – Да что ты говоришь?! – Молчи! Я говорю, что мне нечего терять! Рэйчел – девочка, убившая собственного отца, желающая обрести «идеальную семью»! Я был ее психотерапевтом. С моей помощью она стала обитателем этого этажа. По правде говоря, святой отец был не слишком расположен к этому, но я решил, что всё обойдется. Я хотел во что бы то ни стало сохранить эти глаза такими...погрузить их в одиночество... – тут он как-то обиженно посмотрел на меня, а я уже вся подобралась. Чувак, ну у меня же пистолет! Ну обрати же ты внимание! У меня же пистолет! Намек понял, не? – Но ее душа была сломлена. Этой книгой. Однажды некто оставил здесь Библию. Святой отец не мог допустить, чтобы она стала обитателем этажа, неисполняющим свои обязанности. ... Скажи, Рэйчел, почему эта книга так тронула тебя? Ты ведь всегда была безразлична ко всему...       Вот значит как. Библия. Ну да, ну да. Теперь понятно, почему она хочет, чтобы ее убили. Все-таки жалеет. – Я хотела иметь что-то «своё»... Что-то идеальное... – так тихо она говорит. – Я не могла простить тех, кто отказывался подчиняться моему желанию... Но в Библии написано, что на самом деле...не простят меня. – О, Господи... Дурдом... – у меня само как-то вырвалось, чем я привлекла внимание голубых глаз. – Так вот в чем дело! – истерически хихикнул он. – Знаешь, Рэйчел, что сколько бы ты ни читала Библию, сколько бы ни признавала своих ошибок... Истинную сущность не изменить!       Он уже высунул свой нереально длинный язык и готов был залиться смехом, как я резко его так перебила. – Измениться может каждый, – сама удивилась своему твердому голосу. – Эй, ты знаешь, что ошиблась, разве это плохо? Наоборот. Очень важно отвечать за свои поступки и понимать, что ты сделала.       Не знаю, что за бред я там наплела, но, кажется, девчонку я круто так ошарашила. А врача, видимо, только разозлила. Зак вообще не в теме. – Знаешь, Айрин... – ого, он уже на меня пистолет направил. У меня аж руки задрожали. – Знаешь, почему твои глаза не так прекрасны, как глаза Рэйчел? – Потому что цвет другой... – Потому что они живые. Вечные, живые, но не мертвые! И это уже не исправить! Я хотел сделать их холодными, такими же, но не выйдет! Слишком много упрямства и гордости!       Зак, ты там как? А, сидишь. Вау, держись там! Не вставай! Кровь пойдет! А, Дэнни, ты мне? А, ну слушаю, слушаю. И я очень рада, что родилась с тараканами, которые способны нормально управлять моей крышей, не давая съехать. Ага. Так что нет. Не будет так, как ты хочешь. А почему я это вслух не скажу? – Эй... – Время выбрать свою судьбу! Умереть здесь или покинуть это место! – он уже снова нацелился на Зака, нервно дёргая глазом, но...я вовремя нажала на курок. Само как-то получилось. Слава Богу, что мимо. Но врача я шокировала. Во-от! Ну наконец-то на пистолет мой обратили внимание! – Я знала ...что совершила преступление. Но я не понимаю...что в этом плохого? Но если Бог не прощает...тогда я не должна больше жить, – Рэй сжала в ладонях край кардигана. Кажется, она хотела еще что-то сказать, но внезапно подскочил Зак и гневно завопил: – Ты задрала уже! Нет никакого Бога!       Неловкая тишина. Не знаю, как Дэнни, но мы с Рэй впали в ступор. Кажется, кто-то из нас тут атеист... Окей. Но вот Гарднер, кажется, приняла его слова всерьез. И ее взгляд мне ой как не понравился. А когда она достала пистолет, я думала, взвою. Ноги еле держат, а мы тут расстрелять друг друга готовы. Для полного комплекта Заку ружья не хватает вместо косы. – Кажется, вам не удастся уйти! – врач так и затрепетал, с каким-то странным выражением лица гипнотизируя Рэй. А Рэй в стенку смотрит. А пистолет направлен на Зака. А мой пистолет маячит то от Дэнни, то к девчонке. Так. Заканчиваем. Дурдом, мать вашу. Приставляю дуло себе к виску. Шутка.        Рэй молчит. Но в какой-то момент быстро срывается с места и хлопает дверью. Нормально... – Выживете вы, или нет, вам ничего не остаётся, кроме как идти за ней! – и врач тоже смылся. Я уже хотела вздохнуть спокойно, но вопль Зака заставил подскочить. – А ну стоять! – Зак! – Сволочь!       Какая муха его укусила?! А, не муха. Рыба его кусала. Не важно. Фостер, даже не посмотрев в мою сторону, с громким криком, что кого-то там убьет, рванул за этими двумя. Я мотнула головой и побежала за ним, наплевав на то, что мне сейчас дохлой мышью прикинуться хочется. Болит все до ужаса.       Фостер нетерпеливо дожидался меня на втором этаже. А после рванул в ванную мимо люка, в который я чуть весело и с диким воплем не полетела. А Зак уже, пыхтя, осматривает комнату. Ты ещё нос в унитаз сунь. – Где они?! – бросив взгляд на ванну, он возмущённо закричал. – Откуда тут снова взялась вода?! – Отойди оттуда! – идиот, там провод!       Громкий вопль, вспышка, и Зак отлетает в угол, сжимая в руках толстовку у себя на груди. – Черт! – Надо же...не сработало... – холодок пробежался по спине, когда из стиральной машины вылезла блондинка. Равнодушно окинув нас взглядом, она как-то через чур быстро понеслась из ванной. А Зак ещё пуще бесится. И я тоже. – Давай за ней! – рявкнула я, перехватив пистолет. Нет, я не собираюсь в нее стрелять! На всякий случай, просто.       Мельком я заметила светлую макушку, что скрылась в своей комнате. Ну в комнате, куда я табличку с ее именем вешала. – Рин! – вопль Айзека заставил обернуться. Не знаю, что бы было, не отпихни он меня в стену. Огромный такой камень катился на нас... Уже мимо нас. Откуда?! – Индиана Джонс, привет. – Что? – Не важно! Она там, – кивнула я на коридор. – Вы все сошли с ума! Хватит с меня! Я тебе припомню, шкура! – Не истери, я тут пока ещё в адеквате.       Фостер только пробурчал что-то, но потом уверенно вылетел вперёд и хлопнул дверью у меня перед самым носом. Не отскочи я назад – минус нюхалка. – Ух, ё... – вздрогнула я, напоровшись на Рэй с поднятым пистолетом. Поспешно достав свой, я кратко глянула на Зака. Напряжен. Кажется, стоит ей сделать шаг, и он просто разорвет ее на куски. Почему сразу это не сделает? К моим словам прислушался? Навряд ли. Но с места он не двигается. Тогда я осторожно подала голос. – Эй... – Все кончено. Если Бога нет... – перебила она меня. – Если...я не нужна ему...       Мне кажется, или она сейчас заплачет? А, не, кажется. – Кто тебе сказала, что Бога нет? – как интересно мы с ней перебиваем друг друга. – Этот что ли? Нашла, кого слушать, – пихнула я Зака плечом, за что получила недоуменный взгляд. А девочка, кажется, растерялась. – Кто-то думает, что он есть, а кто-то, что нет. У всех по разному. – Но Богу не нужны падшие! – она повысила голос, так и не дав мне договорить. – Я не нужна ему. – Но...       И снова только я раскрыла рот, как громкий выстрел разрезал воздух. Треснуло окно над кроватью. Треснуло...разбилось. Причем тихо так, спокойно. Но, блин, темно сразу же стало. И топот за спиной, хлопок дверью. И вой Зака на заднем фоне. – Да сколько можно?! Ты могла её пристрелить, а не языком чесать! – Ага, – не до его возмущений мне сейчас. Она ещё ребенок. Как и Эдди. Но Мэйсон умер, не успела я и глазом моргнуть. А Рэй мало того, что ещё мала, я...хотела бы взять ее с собой. У нее есть неплохой шанс начать все сначала. Тем более, она понимает, что совершила. Лично я ценю это в ней. Потому и не позволю убить. А может и Дэнни с собой прихватить? А я знаю, что эта мысль так ничтожна? Он и так, судя по всему, наружу выходит, раз свободно разгуливает по этажам в то время, как я запускаю лифт только с помощью священника.       Фостер ничего не ответил. Только раздражённо скрипнул зубами. – Ты нас так до смерти доведешь. – Если ты пошутил, то мне не смешно! – меня не хило так передёрнуло. До смерти я ещё доведу кого-то. Глупости. Наверное...       Я уже хотела отправиться вслед за Рэй, как ухо опалило горячее дыхание, вызывая град мурашек по спине. – Если эта дрянь не послушает тебя, если все пойдет не так, как ты задумала, я прибью и этого ублюдка, и эту маленькую шкуру, а тебе язык отрублю, чтобы не распускала, – его грозный голос пригвоздил к полу. Зак мрачно прошел мимо меня, на последок окатив хмурым взглядом. Посеял сомнение.       Я мотнула головой. Нафиг. Все нормально будет. Так что последовала за Фостером. Тот спустился вниз, судя по возне на первом этаже. Вот он, стоит. Ждёт меня. Шустрый, однако. Потоптавшись, он с грозным рыком попер в зал с трупами. Ага, ту комнату я теперь так называю.       Я остановилась рядом с Заком перед диваном. Дальше он меня не пустил, не обращая внимания на мое возмущённое шипение. А Рэй все так же с пистолетом. Единственное, что я не могу понять, почему она медлит? Не застрелит? – Бог...есть? – Есть, – подала я голос. – Точно? – Эм... – тут я уже растерялась. Лично мне все равно, есть он, или нет. Просто с этой верой иногда как-то спокойнее... – Точно.       А смысл от моих слов был вообще? Не-а. Взгляд Гарднер все так же холоден и, кажется, в нем зажёгся огонек безумия. А испугалась я Фостера. Он ведь грозился перебить тут всех, если я провалюсь с «переговорами». – Но это уже не важно. Все равно. Бог не прощает падших. Меня не простят, – и снова направляет она на нас дуло пистолета. – Почему ты так думаешь? Бог простит всегда. Ты осознаешь свою ошибку, почему тебя не могут простить? Тем более у тебя выбора и не было, надо было хоть как-то защищаться от... – слово «отец» мне даже произносить противно. Это не отец. Даже слов таких нет, чтобы как-то назвать этого человека. – Ты не виновата.       Ее аж передёрнуло. Вот теперь на глаза ее навернулись уже слезы. Надо же. Она эмоции выражает. Но пистолет не опустила. Послышался щелчок. Она целится, и Зак, как по команде, рванулся вперёд, не успела я и слова вставить. Выстрел. Но это была не Рэй. Пуля пролетела мимо Фостера, заставив замереть. Не теряя времени, я развернулась, выставив оружие на врача. Явился. А тот снова не заметил. Ну блин. – Не трогай ее своими грязными руками! – Диккенс, видимо, на данный момент обращался к Заку. А Фостера трясет. Ещё немного, у него пар и из ушей, и из носа пойдет. – Что-то ты затянула с ними, Рэйчел... Это на тебя не похоже... В общем, справиться с монстром тяжеловато, но другое дело девчонка, – он невозмутимо глянул на меня, как на накосячившую школьницу. – Но не волнуйся, выстрел с такого расстояния не оставит в живых даже его! – Фостер чуть не задохнулся от возмущения. А мне вот страшно стало. Руки задрожали. Я не могу. Но даже предупреждающий, режущий слух выстрел в сторону не напугал врача. А что это значит? Это значит, мне снова придется ранить человека. И я уже всерьез готова была это сделать, как за спиной послышался вздох. – Мне очень жаль...доктор... – и выстрел. Ещё один. Я аж подскочила, а Зак обернулся. Дэнни что-то прохрипел и со стоном плюхнулся на пол, окрашивая тот в красный. Запахло кровью, что у меня перед глазами потемнело. Ёлки палки... – А теперь убейте меня. – Что?       Рэй выдавила что-то наподобие улыбки. Пистолета в ее руках уже не было. – Бог меня простит, вы говорили. – Давай на «ты»... – А значит, я могу умереть. Бог ведь примет меня, так? – Зак, кажется, уже с радостью готов был выполнить ее просьбу, но я вовремя схватила его за капюшон. Чувствую, пыхтеть на меня он будет долго. – Рэй, а пошли с нами?       Думала, я ее в ступор введу, но девочка только покачала головой и повторила свое желание. – Я устала. Хочу все закончить. – Стоп! Погоди! Может, подумаешь? – я уже судорожно и как-то по-детски залепетала, жестикулируя с пистолетом в руках, который, в дальнейшем, Зак его у меня просто отобрал, что-то буркнув про простреленную голову. – К тому же, это твой этаж. Может, для начала покажешь нам выход? Ты очень поможешь! Вот прям очень-очень! – ещё немного, и я руки в мольбе сложу и уткнусь лбом в пол. Зак уже смотрит на меня, как на дуру. – А там и умирать перехочешь! – Хорошо. – Ты наша единственная надежда! И... – Я согласна. – И если ты откажешься, мы тут заст... Ауч! – Она же сказала, что согласна! – Зак не поленился влепить мне несильный, но вполне отрезвляющий подзатыльник. – Оу... Так быстро...       И молчание. Я соображаю, что сказать, а Зак недоверчиво сверлит взглядом девочку. А та, кажется, ушла в себя. – Ладно, давайте думать, – и снова я туплю. Честно, просто не знаю, куда себя деть. – У тебя... – Ты ведь на этом этаже давно, так? Значит, должна знать тут все от угла до угла... – Твоя... – Этаж у тебя большой. И когда ты расставляла ловушки, наверняка заметила какую-нибудь подозрительную дырку. – У тебя рука кровоточит... – Я все думаю про тот камень. Где ты его взяла? Откуда? – Я могу зашить тебе руку... – Ага, и ещё... Стоп...Что...? – я икнула. – О, отлично! А то она морщится на каждом ходу, еле ей двигает, – Зак усмехнулся, но затем помрачнел. – Шить будешь под моим присмотром. – Что?! Нет! Я не согласна! Никаких «шить!» – А я тебя не спрашивал, – взгляд Зака мне не понравился. А когда он стал приближаться ко мне, я вообще попятились. Одна Рэй спокойно завозилась в своей сумке. – Нитки с иголкой в моей комнате. Пойдем туда. – Никуда я не пойду!       Меня?! Шить?! Да никогда! Лучше умру! Это больно! Это неприятно! Черт! – Пойдешь, куда денешься? – Уйди! – я уже дала деру, как Зак быстро подхватил меня за талию и легко закинул себе на плечо, а-ля мешок картошки. – Аспид! Демон! Ирод! Отпусти, придурок! Я не пойду! – Рот закрой! Бинты все красные уже, кровь ручьем хлещет! А у тебя ещё есть силы брыкаться! – Когда страшно, силы есть всегда! Пусти! – Зак уже поднимался по лестнице следом за Рэй. Я заметалась и, кажется, упала бы, если бы Зак не снял меня с плеча. И нёс уже, держа за пояс. Но я никогда не сдаюсь! – Это больно будет! Ну Зак! – Что значит «больно?» Что ты как маленькая? – Маленькая! Мне всего восемнадцать! – неприклонен. А у меня пар из ушей уже валит. – Чертов убийца! Маньяк! – Я знаю. Могла бы и не говорить, – фыркнул он, подходя к двери. Рэй уже ждала нас в своей комнате, сидя на кровати и ковыряясь в швейном наборе. Я скоро материться начну...       Зак бесцеремонно поставил меня на ноги, сам встал сзади, предотвращая всякую попытку бегства. Да я и не собираюсь. Хотя сердце в пятках уже стучит. Но во всяком случае я не хочу умереть от заражения крови. Так что с горем пополам я развязала бинты. Ну как развязала....медленно, морщилась, шипела, в итоге, когда бинты спали, отвернулась, лишь бы не видеть этого ужаса. Даже стыдно перед Рэй немного. Ей на вид лет тринадцать-четырнадцать, а уже раны зашивает. Умница, в какой-то степени. И внезапно я вспомнила про один накипевший вопрос. И держать язык за зубами уже не могла. – Рэй...       Девочка повернула ко мне голову, все так же холодно гипнотизируя меня. Я даже замялась. – А собаки...они ведь не бешеные? – этот вопрос волновал меня больше всего. Но не успела Гарднер ответить, как над головой раздался вопль Зака. – Всмысле, бешеные?!       Я подскочила, вылупившись на него. Тут-то Рэй и попадала голос. – Это болезнь. Передается от укуса бешеного животного. Можно сказать, что человек сам становится «бешеным». А потом умирает, – ее ледяной голос только усилил напряжение. У меня уже в глазах потемнело от осознания, что собаки и правда могли быть больны.       Молчание. Я лихорадочно пытаюсь собрать мысли в одну кучку, взять себя в руки, но внезапно на плечо легла рука и резким движением Зак развернул меня к себе. Только я подняла на него голову, как лицо его перекосилось, и вот он с размаху заезжает мне то по лицу, то по голове, то по челюсти. Не знаю. Мозги он мне вышибил точно. Но сила удара была такая, что я аж на пол шлёпнулась, болезненно поморщившись. Вот это подзатыльник...       Ничего не понимаю. Зак...молчит. Отвернулся от меня. Затем широким шагом вышел из комнаты, громко и с рыком хлопнув дверью, что та даже с петель слетела, вызвав у Рэй мучительный вздох. Меня тут побили, а ей дверь жалко...ну блин.       Удар его был подобен подзатыльникам, которые я от него иногда получала. Но затылок ещё может и выдержит, а вот по лицу было уже больно. А свело челюсть, почему-то. Странное у меня тело, однако. Ударили по одному – болит другое.       Еле прийдя в себя, я подняла глаза на выбитую дверь. Куда он ушел – я не знаю. Но я вообще не догоняю, за что он поднял на меня руку. Хоть и не сильно...но все равно. Обида захлестнула с головой, и вот я уже мысленно рычу на этого идиота. Не хочу его видеть даже! Пусть психует, если ему так хочется!       Рэй все это время стояла столбом. Тупо смотрела в стенку. Точно, как неживая даже... – Эй... – позвала я, на что та повернула голову и подошла ко мне, опустившись рядом. – Так собаки...бешеные? – Нет, – меня словно водой окатили. – Просто голодные были... – Ну слава Богу, – с облегчением пролепетала я, хотя хотелось прыгать и скакать от этой новости. Буду жить, значит. Ничего страшного. – Не ругайтесь больше так. – А? – ее просьбы я не поняла. Но Рэй только опустила голову. – Папа всегда так делал с мамой. И со мной тоже, – и она так спокойно об этом говорит...хотя вспоминать ей это явно неприятно. Мне даже стыдно немного стало за нашу с Заком перепалку перед этой девочкой. – Извини, – слегка улыбнувшись, я потрепала здоровой рукой ее по светлой макушке. – Пропсихуется и придет. Ничего страшного. – А почему ты первая не пойдешь? – к ее ледяному взгляду я уже, кажется, привыкаю. Или с ума уже схожу. Но ее вопрос заставил задуматься. – Я не пойду к этому дурню. Чтобы снова на меня замахнулся? Нет, изволь. Я жить хочу, – я усмехнулась. – Но тебе же не больно. – Больно, Рэй, – я нахмурилась. – Я зубов не чувствую. – Но пройдет же быстро, – она наклонила голову на бок. – Гордость? – И это тоже, – не вижу смысла скрывать. Да и просто чувство такое...что не хочется мне Зака сейчас видеть. Вот совсем. – Я ему нужна, чтобы выбраться отсюда. И терпеть его психи за это желание я не намерена.       Рэй замолчала. Ее взгляд чувствую на себе. – Я зашью твою рану.        Меня затрясло. Но я мысленно взяла себя за шкирку и приказала быть мужиком. – Да.       Пока Рэй копошилась, я продолжала дуться на Фостера. Какое ему дело, что собаки могли быть бешеные? Мы скоро выберемся. Ну умерла бы я, и что? Я же буду не нужна ему в дальнейшем. Хотя можно предположить, что Зак просто в кое-то веки испугался? Навряд ли. Ему просто страшно не выбраться отсюда. И ему, и мне. И эта мысль давит. Хочется думать иначе. Но я понимаю, что это наиболее близкий к Заку вариант. И ко мне тоже. Мы разойдемся, как в море корабли, если выйдем. И никогда не встретимся. Да. Так будет лучше. Наверно... А если он захочет остаться со мной? А если, он не захочет от меня уходить? Смогу ли я тогда оттолкнуть его? – Ай... – я дернулась, почувствовав, как острая иголка проткнула кожу. Да блин, как Зак это терпел?! Это же невыносимо! – Извини, – Рэй с покерфейсом зашивала мне укус, а я постоянно менялась от болезненных до самых нелепых выражений в лице. И выглядело со стороны явно смешно. Зак бы не сдержался, но вот Рей просто не умеет смеяться. В этом есть и свои плюсы, ибо я сейчас готова была порвать любого, кто хоть пальцем двинет. Ну больно, мать вашу! – Рэй, тут есть другие ходы? – Там, – девочка молча указала пальцем на...стену. – Я стучала. Судя по звукам, там другая комната. Но я туда не ходила. – Вот как... А сама как думаешь, где может быть выход? Он вообще на этом этаже? – чтобы хоть как-то отвлечься от боли, я тупо задаю ей банальные на вид вопросы. – Не знаю. Но сюда никто не спускался. И доктор часто выходил наружу... Но делал это он не с моего этажа... Готово.       Всё? Так быстро? Или это от болевого шока для меня так быстро время пролетело? – О..ого...ну да...спасибо... – язык не слушается.       Рэй только кивнула. Я же, поморщившись, отползла к рюкзаку, окопав там бинты. Тут ещё и на Зака хватит. С его царапинами тоже надо разобраться. Только вот... – Так ты не пойдешь к нему?       Я даже не обернулась, хотя знала, что Рэй стоит прямо за моей спиной. Пойду ли я... – Придется. Этот с укусами тоже бегает, – я встала и прижала уже зашитую руку к себе. Все ещё болит, но сейчас стало намного легче. – Я постараюсь вернуться по-быстрее, и вместе поищем выход. – Хорошо, – аж мурашки по коже от ее голоса.       Отбросив в сторону ненужные мысли, я на дрожащих от волнения ногах пошла искать Зака, переступая обломки выбитой двери. Не знаю, куда он поперся. Наверняка сидит где-нибудь и дуется. Нет, на этот раз возьму его за шкирку и встряхну, чтобы отошёл. – Фостер! Поднимай свой зад и дуй сюда! – крикнула я, но в ответ лишь тишина. – Прибью этого идиота...       А что я, собственно, злюсь? Бесит его псих. Просто бесит. А ещё, наверное, не хочу его искать. Неловко как-то... И злюсь на саму себя. – Что за мысли... – мотнула я головой и крикунула ещё раз. – Если не выйдешь, я расфарширую твою маньячью рожу о... – Следи за языком.       Я замерла. По спине пробежал табун мурашек от горячего дыхания на затылке. Все угрозы, вся злость...все как будто испарилось, оставив лишь растерянность, которую я так пыталась скрыть. Одно его присутствие сломало всё. Что же это такое творится... – Я не... – Я поднял свой зад и припёрся сюда, – его голос такой твердый и мрачный... – И что дальше?       Я сглотнула. Он стоит сзади меня. Не хочу оборачиваться. Не хочу сталкиваться с ним лицом. Не хочу... Но молчать как-то... Блин, да скажи же что-нибудь, дура! Не робей! – Собаки не бешеные. Просто голодные... – я ожидала любую реакцию, но не молчание. Неужели ему всё равно? – И Рэй зашила мне порез.       Навождение стало проходить, и вот я уже вспоминаю, зачем его искала. – У меня бинты остались. Я могу заняться тобой. Тебя ведь тоже собаки покус... – В порядке все со мной! – рявкнул он мне прямо в ухо, заставив подскочить и остолбенеть. Всю уверенность, как ветром сдуло.       Его голова возле моего плеча. Дышит тяжело. Из груди доносится рык. Я знаю, что он жутко злится. Но ничего сделать не могу. И повернуться к нему тоже. От такой близости бешено забилось сердце, а живот скрутило узлом. Невольно бросило в дрожь от одного его дыхание над ухом. Я ясно представляю Зака сзади. Рассерженный, жуткий, опасный и недовольный. Как зверь. Но страха не чувствую. Ни капли. Но и сдвинуться с места не могу. И он молчит. Продолжает пыхтеть, недовольно сверля меня взглядом.       Глубокий вздох за спиной, и сразу становится как-то холодно, когда Зак выпрямляется. Да и я не хочу стоять столбом. Потому слегка повернулась к нему, стараясь выглядеть уверенно. Но Зака разве обманешь? Он прищурился и открыл рот, оскалившись. – Ты понимаешь... – он запнулся, дернувшись. Но затем глухо прорычал, исподлобья смотря мне прямо в душу. – Ты подохнуть могла.       Я вздохнула. – Знаю, знаю. Не напоминай, – я дернула головой и выдавила ухмылку. – Если умру – ты не выйдешь отсюда. Так что...прости, что ли? – я пожала плечами, хотя выть хотелось от собственных слов. И где-то в глубине души надеялась, что Зак не подтвердит моих слов.       Но он застыл, уставившись на меня с круглыми глазами. Тишина длилась не долго, так как он недобро хмыкнул и прищурил один глаз, уставившись в пол. – Ты точно дура, – его печальный смешок насторожил, но следующие слова проткнули на сквозь. – Все верно. Подохнешь – я не выберусь.       Неприятно. Но это «неприятно» я запихнула куда подальше. Но Зака внезапно затрясло. Сгорбился. Но в то же время в два шага оказался рядом со мной, грубо схватив за прокушенную руку. – Зак, ты... – Ты бинтовала?       Его грозный взгляд и вопрос поставили в ступор, так что я только слабо кивнула. А он цыкнул и принялся снимать повязку, не обращая внимания на мое болезненное шипение. А что? Одной рукой накладывать бинты не так уж и удобно. Не думала, что Зак заметит. – И тебя ещё к мои ранам подпускать, когда о себе позаботиться не можешь! – он уже на крик перешел. Как дрожит, грубо стягивая ткань. Но когда бинтов уже не осталось, он остановился, перевел взгляд на меня, отчего я чуть воздухом не подавилась. И действия его то грубые, то осторожные. Заматывает заново. Более умело и правильно. А ещё прочно. Ему не привыкать, естественно с этим делом он знаком и давно. Так что тут я ему доверилась, временами морщась.        Когда закончил, то не спешил отпускать. Снова смотрит на меня. Снова такой взгляд, от которого сердце сжимается. Ослабил хватку. Длинные забинтованные пальцы дотрагиваются кисти, круговыми движениями водят по ладони и касаются вен, скрытых под бинтами, но все равно вызывая слабую, но приятную дрожь. Щекотно. И изучающе смотрит то на мою руку, то на меня, будто следя за реакцией. А у меня дыхание каждый раз перехватывает от его действий. А руки у него широкие, что моя кисть просто утопает в его ладонях. Пытаюсь следить за его действиями. И не знаю, для чего он это делает, но я просто стояла и наслаждалась чувствами, которые окутали меня со всех сторон. Приятно. – Рин... – его голос, такой хриплый и грубый голос стал таким родным и теплым, что при каждом его звучании бешено билось сердце. А от того, что он произносит мое имя, я вообще забывала, где мы находимся и что происходит. Он называл мое имя. Только мое. Ничье больше. – Ты... – я забыла обо всем, что хотела сказать, стоило ему сделать шаг ближе. И в глаза мне смотрит.       Тишина. Над головой его тяжёлое, обрывистое дыхание. Его трясет. Почему он так дрожит? Сжимает и разжимает кулаки. Злится. Но в то же время, кажется, нервничает. Так вообще можно?        Я широко раскрыла глаза, когда он судорожно вздохнул и уткнулся носом мне в макушку. – Балда... – это прозвучало сдавленно и тихо.       Меня уже тоже трясет. Обнять хочется. Но я просто уткнулась лбом ему в плечо. А он с рыком зарылся носом мне в волосы на макушке. Я сейчас реветь буду. Не каждый раз вижу его в таком состоянии. Так что встала ближе, прокушенную руку положив ему на грудь. И боль сразу ушла. Лицо спрятала у него в капюшоне, ощущая на щеке пряди черных волос. Кому нравится их гладить? Мне, конечно. Так что здоровую руку положила ему на затылок. Этим делом я могу хоть вечность заниматься. И нравится мне, как он невольно засопел мне в макушку. И руки мне за спину заводит, уже забирая к себе под ладони ткань моей многострадальной кофты. А потом шикнул и опустил голову мне на плечо. Головой мотает. В голове сплошной туман. Вот так легко и просто Зак сломал всю мою систему. Разрушил плотину, которая твердо стояла и упрямо не подпускала к себе никого так близко. Настолько близко. Чтобы заставлять меня все ощущать. И вот он, сам того не замечая, стал кирпичик за кирпичиком разбирать все это, выпуская неведомые мне ранее чувства. Просто обнял. Ладно, почти обнял. А мне уже летать хочется.       Я бы вечно так стояла. Но внезапная мысль, что тут везде камеры, заставила вздрогнуть. И я уже заерзала, пытаясь выползти из его довольно крепкой хватки. – Ну все. Маньячьи нежности...прекращай, – потрепала я его по волосам. В ответ мне только раздражённое мычание. Это называется, что моего мнения не спрашивают. – Зак, ну что ты как школьник перед классухой. Хватит, бесишь... – скажи я это всерьез, наверное, отпустил бы. Но, мать вашу, я чуть ли не смеюсь стою. И он это знает. – За-а-к, ты слишком «печка», мне жарко! Дышать нечем! А ты своими лапами мне все внутренности выдавишь! – пришлось прилично дернуть его за волосы, за что мне был такой же приличный кусь в плечо. Но все же Зак глубоко вздохнул и отстранился, немного грубо хватая меня за плечи. И в глаза так угрожающе смотрит, шипит: – Твоя жизнь в моих руках. Если я скажу – ты будешь жить. Если скажу умереть – ты умрёшь, – наклонившись к самому моему уху, он прошептал. – Умрешь только от моей руки.       Меня в дрожь бросило. Он ведь не шутит. – Ну, знаешь ли... – я нахмурилась. – Ты меня убьешь раньше времени. Причем сам того не замечая. Мне вообще-то больно, – фыркнула я и отвернулась от него.       Зак замер. Но потом дошло, конечно, и он возмущённо завопил: – Так я же несильно! – и схватил за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Да больно, говорю же! – зашипела я. – Заслужила, – рявкнув это, он резко поддался вперёд, и я инстинктивно закрыла глаза, но Зак всего лишь уткнулся лбом в мой лоб. А я даже смутилась от собственных мыслей, с непониманием гипнотизируя его суровое лицо. А он уставился на меня, как кот на канарейку.       Такой пристальный взгляд. В душу смотрит. И снова стало жарко. Меня затрясло. Не моргает даже. Я затаила дыхание, когда он наклонился ближе. – У тебя глаза косят.       Эм... – В смысле?! – я закрыла своей ладонью его лицо и отодвинула от себя. – Ничего у меня не косит! – Да косая ты, говорю же! – он смеётся надо мной... – Я не косая! Сам с гетерохромией ходишь! – С чем? – У тебя глаза разные.       Он замер, затем нахмурился. – И что с того? – И что с того, что ты меня косой назвал? – нет, вообще-то он отчасти прав. Не страдаю косоглазием, но дайте мне ком бумаги кинуть в мусорку – промахнусь.       Он буркнул только что-то неразборчивое, а я прыснула со смеху. – Пошли. Нас Рэй ждёт. И мне ещё твои раны обрабатывать.