27 Дискотека. Танец. Конец.
— Извини, а конец чему?.. — Моей нецелованности. Он еле сдержал смешок. Опять утрирует. Кира вздохнул. Ему бы сейчас эти подростковые проблемы, а не нервяк на работе. — Выпей ещё какао. Разрешаю. Алина фыркнула. Для неё следить за фигурой и уж тем более за состоянием своей кожи — настоящая проблема и сущий ад. Заморачивается по полной. К тому же, есть на ночь, да ещё и молочку со сладким в двойном количестве… — Thanks, bro. — You are welcome. Она бодро встала с места и почапала к холодильнику, чтобы достать молоко и приготовить себе новую порцию какао. — Ты только… веди себя естественно, и всё будет зашибись. Не волнуйся. Ты прекрасно со всем справляешься, и тут со всем справишься. Вечерние аффирмации на следующий день от любящего старшего брата — что может быть лучше? Девушка подошла к нему, обняла со спины и чмокнула в щëку. — Спасибо. Ты лучший брат в мире, ты в курсе? — Почаще напоминай мне об этом, а то я уже забывать начал.***
— Ну, раз уж даже Кира в меня верит, значит, я точно не проебусь. Алина стояла в зале ритмики и осматривала себя в длинном зеркале, растянутом вдоль стены. Наряды для танца у них не то чтобы развратные, но в школьные рамки однозначно не вписываются. Было принято одеться одинаково и максимально просто: красная футболка, чëрные шорты. Собственно, всё, вот и весь дресс-код. От всего класса выступало семь девчонок, считая её. Ну и ладно, зато на физ-ре танцами занимались, а не бегом с отжиманиями и приседаниями. Силовые тренировки пока не её стезя, хотя она очень сильно старается! Алина решила проверить, не потёк ли её макияж, пока она шла по морозу от дома до школы, и подошла к зеркалу впритык. Большие кошачьи стрелки, завитые вверх длинные ресницы, густо накрашенные брови и ярко-красный китайский тинт на губах. Кайф. Пока всё пучком, но впереди целый вечер танцев. Хотя… к тому времени она уже позабудет и про макияж, и про всё остальное. Алина вышла из кабинета и направилась в актовый зал, слегка поёживаясь от холода. Все классы уже сидели на своих местах. Она подошла ко второму ряду, где расположились её одноклассники, и примостилась сзади с другими выступающими. Девчонки, с которыми Алина должна была танцевать, пребывая в предвкушении, смеялись, шутили, хитро улыбаясь, стреляя глазками всем тем, кто на них оборачивался. Они были единственными, кто оделся как-то по-особенному, да ещё и так ярко. Алина осмотрела зал: огромная ëлка до потолка посередине, старое пианино слева, диджейский стол с учителями справа, два старших класса, параллель, её класс, Юра… Она будто застряла, не в силах сдвинуться с места и сместить с блондина зацепившийся, словно куртка за дверную ручку, взгляд. Плисецкий всё это время смотрел на неё, и ей до этого момента, пока она не встретилась с ним взглядом, жилось очень хорошо. А сейчас не очень. Живот неприятно скрутило, стало жарко. Между ними без объявления началась игра «Кто кого переглядит», и никто, собственно, не хотел в неё проиграть. «Сколько уже прошло времени? Минута? Две? Пять?..» — Чë у вас? — к ней наклонилась Люба — одна из самых красивых девочек не то что в параллели — в школе. — Опять в гляделки играете? — Да Алинка походу морально к поцелую готовится. Девчонки тихонько посмеялись. — Нам надо всем на него смотреть, чтобы он от меня отстал. И все так и сделали. Без лишних вопросов вообще. Сидели, смотрели неотрывно на надменного Юрку, медленно растягивая губы в маниакальной улыбке. Даже их новенькая из Ульяновска присоединилась к затее. Как и ожидалось, фигурист такого натиска не выдержал — от силы хватило на двадцать секунд, после чего он нахмурился и отвернулся, а девочки взорвались дружным хохотом и завываниями, вновь привлекая к себе излишнее внимание. Им можно — они охуенные, и Алине это нравилось. С ними лучше, чем с одноклассниками со средней школы. На удивление, выступления начали с их класса, потому что у них была буква «Б», и было бы логичнее, если б начал десятый «А». Но никто спорить не стал. А кому это надо? Быстрее отстреляются. Все семь девушек неспеша продефилировали мимо рядов, виляя бëдрами, оглядывая всех свысока, словно настоящие королевы. И Алина была бесконечно рада находиться среди них. Будет, что вспомнить. Они встали в ряд между ëлкой и зрителями. С каких-то хренов классный руководитель параллельного класса, в котором училась половина её старого, и по совместительству информатик выключил основной свет в актовом зале. Девушек было видно только за счёт слабых огней гирлянд, диско-шара и прочих разноцветных блестючек. Все парни в зале недовольно взвыли. Заиграло динамичное начало. Пока трек искали в общем плейлисте, пока играло вступление, Алина, пребывая в диком шоке, наблюдала за тем, как Плисецкий неторопливо, преспокойно перебирался со второго ряда на первый, поменявшись с кем-то местами. Теперь он сидел прям перед ней. Скотина такая. И это учитывая, что её поставили практически посередине. По бокам от него ребята уже приготовили телефоны, чтобы заснять всё на видео, а он просто сидел и пялил. Ручки сложил на груди, такой весь важный и высокомерный. Ухмыляется. Мол, посмотрите на неё, вырядилась как шлюха, что-то тут из себя строит, выделывается. Позорище. Трусиха. В голову вдруг врезались слова Иры, когда они в очередной раз остались наедине и пытались разрешить проблему Алины, связанную с её деревянностью. — Окей, допустим, ты воспринимаешь его как потенциальный объект для отношений, и все дела. Ну так воспользуйся этим. Вложи всю страсть в танец, я не знаю… всю пошлость. Прям максимально эротично станцуй. Все изгибы, повороты, движения — всё адресуй конкретно ему, а не остальным зрителям. Скажем так, ты настроишь свой фокус и закрепишь его за Плисецким.— Пошлость? А не слишком ли откровенно для школьных танцев?
— Дорогая, когда тебя это вообще ебало, скажи мне? К тому же, до тебя в этой школе училась я, и эти же учителя наблюдали за моим кринжом на сцене. Так что расслабься и получай удовольствие. Запомни: в первую очередь ты всё делаешь для себя, а только потом — для кого-то или чего-то. Я, конечно, не мастер объяснений, но надеюсь, что мои слова для тебя понятны и не бесполезны.— Поверь мне, лучше и понятнее объяснений я бы ни от кого больше не услышала.
— Что ж, рада слышать! — Тебе пизда, блять… При практически полном отсутствии нормального освещения он всё-таки смог расшифровать беззвучное послание. Алина поняла это по вытянувшемуся лицу юного фигуриста и округлившимся зелёным глазам. Она ухмыльнулась точно так же, как обычно это делает её любимая Ирина. Не все перенимаемые привычки плохие, согласитесь. Со стороны девушки выглядели одновременно просто, соблазнительно и дерзко. Внешне они не казались напряжёнными, но в душе каждой клокотал неустанный, непоколебимый огонь страсти, с лëгкостью перебрасывающийся на окружающих, стоит только кому-то из них одарить своим надменным взглядом одну из немногих персон в общем скопе учащихся. Изящные, хрупкие фигуры стояли неподвижно, пока…Она под бит на настрое Нас дико так кроет Что ничего не говори Она горит на танцполе Горит на танцполе Горит на танцполе, горит
Правая рука резко взмылась вверх, ударяя два раза прямо под грудью, ушла в сторону, стремительно разрезая собой воздух, словно мачете. Левая рука точно так же ударилась в грудь два раза и отлетела в сторону, разбрызгивая это горячий огонь по всему залу, зазывая в дьявольский капкан. Обе руки перед собой, на три счëта плавно, пропуская через себя ритм, быстро, но мягко изгибаясь спиной, отойти немного назад.Она под бит на настрое Нас дико так кроет Что ничего не говори Она горит на танцполе Горит на танцполе Горит на танцполе, горит
И вновь руки идут в бой, словно отталкивая непрошенных поклонников, раскидывая их по залу. Нырнуть змейкой вниз, демонстрируя декольте, прогибаясь в спине, чувствуя, как тянется тонкая шея. Вроде жëстко, а вроде так вызывающе. Маняще.Мы задали планку Детка, это громко Она зажигалка На бензоколонке
Резко выпрямиться, подавшись назад, будто ударяясь плашмя о стену. Правая рука летит вперëд, затем левая. Ладони сложить вместе. Они бьют воздух рядом с левым ухом, с другим… Одна рука взмывается вверх, и, достигнув пика, падает вниз, а за ней и всё тело безропотным мешком.А я не знаю что потом Но сейчас звука килотонн И сука любит регги-тон
Резкий выпад влево, крепкие, упругие ягодицы, еле скрываемые шортами в полуприсяде, выставить на показ. Призывно повести несколько раз плечом. Раскачаться из стороны в сторону, неторопливо выпрямляясь, твëрдо топнуть ногой.Никогда не спит этот город Жара как на Бора-Бора Тут садом и гамора
Ноги пустились в дикий пляс, быстро перекрещиваясь, пытаясь запутать наблюдавших, выбить из колеи. Движения резкие, отточенные до совершенства. Но за ними как контрастный душ следовали плавные виляния бëдрами из стороны в сторону, ассиметричные взмахи руками, будто они были изящными греческими Богинями, соизволившими спуститься с самого Олимпа к этим похотливым простолюдинам.Угадай, что в моем вайбе Мама, приколись, я на хайпе
Вальяжной походкой девушки подошли к зрителям ещё ближе, одновременно с этим сокращая расстояние между собой. Небрежно махнули головой в правую сторону, положили друг другу левую руку на правое плечо, дерзко ухмыляясь. «Смотри, восхищайся, завидуй, но не трогай».Удаляй Stories пока не поздно Это прямой эфир Что за телемост тут? Ты думала шучу? Да не, я серьезно Это взрыв в хосписе Бабки на воздух
Взмахи свободными руками вверх-вниз, попеременно переставить ноги, потянуться вперëд и оттянуться назад. Как же хорошо они все чувствуют друг друга. Успеть по очереди полностью обернуться за два такта. Схватиться за руки, раскачать из стороны в сторону, взметнуть их вверх и через одного отпрыгнуть назад под собственные громкие возгласы.Приватная пати Куда мы потом Да лучше не знать им Лучше не знать тебе Снимай свое платье
Огонь их сердец заразил весь зал. Под припев все начинали хлопать в такт, подогревая и без того горячий танец, заставляя девочек раскрываться всё больше и больше. Алина ощущала превосходство абсолютно над всеми: над другими девчонками, кто сейчас делил с ней танцпол, над сидящими в зале, над впечатлëнными их откровенным танцем учителями… И над ним в первую очередь. Пребывая в диком кураже, сносящем со свистом голову, Алина даже и не заметила, как песня подошла к концу, а она уже стояла в своей уникальной финальной позе. Как будто неожиданно проснулась, вынырнула из-под толщи воды, вновь возвращаясь в суровую реальность. «Так быстро?.. — подумала девушка, проходя к своему месту. — Вау. Круто!» Счастью не было предела, ведь их класс отстрелялся самым первым, да ещё и так хорошо. Стоило бы сходить да переодеться, но было очень интересно, чем будут удивлять другие, поэтому Лина, ощущая приятную тяжесть во всём теле, плюхнулась на широкий стул. Одна из одноклассниц, Саша, протянула её телефон, отданный на хранение. — Ну, чë, как, Саш? — Бомбово! — она показала большой палец. — Правда, жалко, что Юрик-Хуюрик свет выключил, на видео ни-ху-я не видно. — Да похуй. Параллель справилась с заданием на отъебись: спели какую-то типичную Новогоднюю песню, собравшись неплотной кучкой перед ëлкой и покачиваясь под музыку. Учитывая то, что практически никто из выступающих не умел петь, выглядело сие зрелище очень жалко. Одиннадцатый «Б» вообще ничего не подготовил, поэтому их заставили танцевать под смешные детские песни по типу «Танец маленьких утят». Учителя издевались над ними как могли. Весь зал чуть ли не по полу катался от смеха. Их классная руководительница — Аглая Викторовна, которая вела у Алины русский и литературу, сгорала от стыда за своих подопечных. Тем не менее, ей тоже было смешно. Зато одиннадцатый «А», как всегда, сделал всё на высоте: они опять станцевали всем классом флэш-моб, затмив абсолютно всех и завершив эту череду всеобщего креативного мучения на хорошей и небезнадёжной ноте. Как жаль, что этот учёбный год у них последний… — Я сейчас вернусь. Пока дискотека ещё не началась, пока в актовом зале во всю заполаскивал свет, пока музыка ещё не долбила по ушам, Алина не нашла лучше момента для того, чтобы переодеться, чем сейчас. В коридоре всё так же было холодно. Поëжившись, девушка быстренько прошла в кабинет ритмики, но всерьёз задумалась над тем, в какой одежде ей следовало бы остаться, чтобы провести остаток вечера на дискотеке. Есть ли смысл переодеваться в более тёплые вещи, когда она планировала жёстко оторваться? Конечно же, нет! Так даже удобнее будет, ведь джинсы не будут сковывать движения, да и домой она уйдёт в чистых вещах. Плюнув на переодевание, Алина напоследок расчесала спутавшиеся волосы, ещё раз оглядела себя в зеркале и в приподнятом настроении пошла танцевать.***
— Бля, Алин, — Саша тяжко выдохнула после того, как опустошила второй стаканчик воды, — я, конечно, понимаю, что ты не хочешь с Юрой медляк танцевать, но выбегать буквально каждый раз из актового зала, как будто у тебя что не понос, то золотуха… Ну, согласись, фигня какая-то. Может быть, Сашка и выразилась бы куда жёстче, но только не при сидящей перед ними химичкой, которая восседала за столом с водичкой прям посреди коридора. Ни дать ни взять — настоящий бармен! Но, возможно, даже Инна Алексеевна, как и весь учительский состав… да не, чего уж там, — вся страна! — короче, все знали, что Лина должна поцелуй кому-кому? Прав-а-авильно, знаменитой Русской фее! А она всё шкерится по углам, оттягивая момент до последнего. — Легко тебе говорить! — едко пробубнила в ответ Алина. — Я, может, хотела свой первый поцелую оставить любимому человеку. Может, у меня принципы! Имею право! А теперь что, всё напрасно, получается? Очередной медленный танец, коих за вечер было, как показалось девушке, чересчур много, подходил к концу, и одноклассницы опять направились вместе на танцплощадку, где нещадно громко долбила по ушам музыка. Зайдя внутрь тёмного помещения, Салтыкова к своему удивлению услышала начало другого медляка. — Что за нахуй? «Альфа и омега». Прекрасная песня. Лине в целом нравилось творчество Тимы Белорусских. Но сейчас единственным желанием у неё было выбежать обратно в холодный коридор. Чья-то рука, настойчиво схватившая её за запястье, помешала осуществить эти банальные планы. — Куда-то собралась? Даже при отсутствии света Лина видела, как злобно сверкали Юрины глаза. Два холодных изумруда. Не в силах ему противиться, девушка обречённо поплелась за фигуристом вглубь зала, скрываясь за огромной ёлкой, теряясь между немногочисленными танцующими парами, осмелившимися на такой смелый поступок. Правда, в основном это были пары девчонок, но в этом совершенно не было ничего плохого. Его рука настойчиво легла на её талию, придвигая ближе к себе. От Юры пахло каким-то невесомым мужским одеколоном, отчего хотелось следовать за этим запахом хоть на край Земли, но Алина из последних сил держалась, чтобы ещё больше не опозориться. Пальцы свободной руки как-то неожиданно для неё переплелись с длинными, тонкими пальцами Юры. Так нежно и мягко… Как же хорошо, что в темноте не было видно её пылающее от стыда и смущения лицо. Наверное, она могла бы слиться с бордовыми занавесками, закрывающими окна актового зала от посторонних глаз. Опьяняющая обстановка душила своей неизвестностью и интимностью, пронизывая насквозь тело нитями скованности и неловкости. Опять появилась эта раздражающая до скрипа зубов деревянность в теле, мешающая нормально переставлять ноги. Было боязно случайно наступить Юре на мыски кроссовок. А вдруг опять наорëт? Она же не выдержит, побежит плакать в туалет, а затем с позором переоденется и пойдëт грустная домой, проклиная всех и вся на свете. Обманутая, кинутая в очередной раз на доверие, разочарованная в первую очередь в себе, потом только — в нëм… Под гнëтом собственных мыслей Алина уставилась куда-то вперёд себя, не замечая никого и ничего вокруг. — Алин, расслабься, я не кусаюсь. Блондин до смешного был невысок по сравнению со многими мальчишками их возраста. Серьёзно, она была выше него где-то на сантиметр или два — разница небольшая, в глаза особо не бросается, но то, что они были практически одного роста… Забавно. Было бы, если бы их лица не находились друг напротив друга на одном уровне. Его ровное, спокойное дыхание заставляло кожу покрываться невесомыми мурашками, которые в спешке разбегались по всему телу. Какой стыд. Сейчас весь её образ неприступной и самоуверенной девушки рушился, как карточный домик без шанса на восстановление — не потому что его невозможно построить вновь, а потому, что просто-напросто лень тратить на это свои силы и выдержку. Ну, проебалась, увы, впредь будет ещё тщательнее задумываться о последствиях своих действий. — Прости меня. Слова так легко вырвались из уст… его уст. Алина даже не поняла сначала, что случилось, думала, что ей послышалось. Но нет. Она ошарашенно пялилась на него, будто только что увидела за один раз и красную Луну, и звездопад, и Млечный Путь невооружённым взглядом. «Охуеть, он знает слово «прости»?» — Я повёл себя, как мудак, — продолжил говорить Юра, пытаясь перекричать громкую музыку. Девушка нахмурилась. — Ты и есть мудак. — Хах. Он практически не оскорбился, потому что прекрасно знал, что это правда, что всё так и есть. Просто больнее слышать это не от абы кого, а от… — Да, может быть. Но и ты не божий одуванчик, знаешь ли. — А я на звание «божьего одуванчика» и не претендую. Она надулась, словно шарик, грозясь вновь покинуть его, — улететь вверх и не вернуться. Поэтому такой прекрасный шанс упускать было нельзя. Кто знает, когда они ещё смогут увидеться? Поговорить на едине вот так? — Да. Я в курсе. Теперь в курсе. Каким-то невероятным образом обе ладони уже лежали на его печах, в то время как Юра крепко, но нежно обвивал её чересчур тонкую талию, скользя змейкой по спине, прижимая к себе максимально близко. Горячо. «Грёбаный читер!» — В общем, прости меня ещё раз. Я не должен был себя так вести и говорить всю ту чушь… — Да. Не должен был. И ты не должен приходить в актовый зал, когда тебе вздумается, не должен отвлекать меня своим присутствием, не должен напоминать о себе через Виктора или Юри… Вот и всё. Её прорвало, как чёртову дамбу. И этот словесный поток уже было невозможно остановить. — …в конце концов, — Алина с отчаянием втянула в лёгкие всю духоту школьного актового зала, собираясь с силами, — ты не должен смотреть на меня так. Теперь настала очередь Плисецкого хмурить брови, сдвигая их к переносице, и с искренним недоумением смотреть на свою партнёршу. — «Так» — это… «как»? — Как будто ты хочешь поцеловать меня. Вот вроде бы она не пила сегодня, вроде трезвая, вроде мозги в порядке, но рядом с ним Лина стопорится. Нет, не растекается сладкой лужицей по полу, как это случается у всех остальных, нет-нет. Она буквально не может сдвинуться с места, заставить себя сделать хоть что-то адекватное, не выглядеть глупой, а она до жути не любит выглядеть глупой в глазах остальных. «Всё совсем плохо… Всё очень и о-о-очень плохо». — Но я действительно этого хочу. — Я тоже. Ляпнула, не подумав, честно. Впервые в жизни Лина увидела настолько сильно удивлённого Юру. Неподдельная искренность, поражённый взгляд изумрудных глаз, стремительно вскинутые вверх светлые брови… Вот такой Юрий Плисецкий ей нравился больше — не тот надменный, грубый и высокомерный выскочка, коим он себя строит на камеру, перед зрителями, своими тренерами, одноклассниками, а такой вот обычный парень, у которого есть свои чувства, который проявляет живые эмоции, пытается иногда вклиниться в обычную, незвёздную жизнь. И сейчас то, как он цепко, но осторожно сжимал её тело в своих чувственных объятиях, то, как он смотрел на неё, совсем не скрывая чуть ли не детского восторга и удивления, не могло не покоробить Салтыковское железное сердце. Мягкое, практически невесомое прикосновение его тёплых губ на её верхней губе, и в животе уже всё огнём заливается, словно в каменной печи. Алина слегка поддалась ему навстречу, оценивая новые ощущения. Приятно. Так возбуждает. Хочется чего-то большего, например, требовательно оттянуть Юре нижнюю губу, примкнуть сильнее, чтобы передать эту волну экстаза, всю бурю эмоций, чтобы под этим шквалом он сломался и больше не смог устоять. Но они не одни — повсюду десятки глаз, которые вполне себе могут всё увидеть, заметить, достать телефон, сделать пару снимков, выложить, куда надо… Пришлось сдержаться. Но только лишь сегодня.