Остров сломанных игрушек

Притащить Чондэ на встречу было намного легче, чем устроить это самое рандеву. Пришлось немного приукрасить историю, да, как бы, вообще не упоминать о каком-то там Минсоке. Просто сказал, что соскучился. Такое же возможно? А, ещё, ни слова о Чондэ. Иначе можно было забыть даже о звонках. Сменит симку и… квартиру, может, гражданство. Эх, ненависть — штука ужасная. Мы стояли перед входом в небольшой ресторан, один из тех, в которых постоянно сидят школьники после дополнительных и делают вместе домашку. Дэ впился в мою руку так, что его пальцы скоро дырку сделают. А я сам трясся как осиновый лист. Страшно, блин, почему-то. Чунмён громко кричал в трубку и скалился. Думаю, мы зайдём в следующий раз. Пора линять. Я сидел напротив. Он раздраженно смотрел на меня и барабанил по столу пальцами. У меня не хватало храбрости начать, а у него сил сдерживать свой гнев. Я жалобно посмотрел на Чондэ, стоящего за спиной друга. Он только пожал плечами и взглядом указал на Мёна, мол, ну, давай, иначе вдвоём пропадём. — Э-э-э-э… У тебя всё хорошо? — Всё просто отлично! Я думаю, ты сам всё видел, — буркнул Чунмён. — Ага, — я глубоко вздохнул, — Мы так давно с тобой не виделись. Честно, я немного соскучился, хён. — А по телефону ты говорил, что просто жить без меня уже не можешь, так молил прийти, — фыркнул. Блин, надеюсь, я не получу сегодня. — Знаешь, у меня есть к тебе одна просьба… — Сразу бы сказал, что тебе что-то от меня надо. Нельзя было обговорить по телефону? Ёль, не понимаю, ты вроде бы взрослый парень. Должен сам представлять мою загруженность… — На самом деле, это надо не совсем мне… — я прослушал всю его пламенную речь о графике, ответственности и рабочих днях. Остатки мозга медленно испарились, оставив меня в полном одиночестве. Ну, на Чондэ можно было не рассчитывать, у него там мартышки играют scorpions. — Не томи, пожалуйста, иначе получишь по голове, чтобы соображалка быстрей работала. Сегодня не очень хороший день. — П-п-приветик! С утра не задалось, да? — Ким Чондэ, блин, ты мастер, конечно, теперь нам точно кранты. Здорово влился! — А ты что тут забыл? Вы пришли вместе? — голос Мёна стал резче и грубей. Капец. Нет, пиздец. Я сглотнул и кивнул головой. — Хм, а ты теперь с ним развлекаешься? Что же скажет Бэкхён? Разве ему понравится измена? — он хитро изогнул губу и облизнул губы. Мне стало не по себе. Волосы на ногах встали дыбом. Всё-таки, стоило побриться перед приходом. — Что ты несешь? Совсем чирикнулся? Мозги работают только, когда кто-то бегает за тобой, да кофе приносит? — Чондэ начал кричать на Мёна. Я не мог никак реагировать. Почему все решили напомнить мне об этом человеке? Почему мой близкий друг говорит такие вещи? Будто Бэкхёна я вообще когда-то волновал. Ему нет дела до меня. Так же, как и мне. Эм, всё бы хорошо, но мне явно не устраивает, что во время моей величайшей грусти, кое-кто пытается запрыгнуть на кое-кого, и, кажется, эти особы сейчас разорвут друг дружку. — Или ты пришёл ко мне, сладенький? — я посмотрел на Чондэ. Тот поджал трясущиеся губы и отвернулся. Зачем ты всё это начинаешь Мён… — Мы, наверное, пойдём, — стало так погано, я захотел поскорее удалиться от моего друга с прекрасным настроением и успокоить уже ноющего Дэ. — Сидеть, — резко сказал Мён, а я не мог его не слушаться. — Возможно, я переборщил… — он нахмурился и задумался на секунду. — Охренеть! — пискнул Чондэ, но я стукнул того в бок. Просто заткнись, друг, иначе реально охватишь. Хоть меня трясло, я всё же решил продолжить разговор. Страшно, но это всего лишь мой лучший друг, Чунмён-ни, который каждый год привозит мне подарочки с различных поездок. Вдох, выдох. Вспомни, как ты помогал ему подобрать одежду на первое свидание с девушкой после выпускного, как провел с ним всё лето. И возьми себя в руки, тряпка! — Не знаю, в курсе ли ты отношений Чондэ и Минсока, но ты, случаем таким волшебным и чудесным, не знаешь, где он? Мин пропал… — Я тебе собака сторожевая или кто? Понятия не имею, где этот оболтус, — Чунмён фыркнул, но я заметил, как слегка нервно он посмотрел на телефон. Краем пальца он очертил круг. Знает же что-то… Стоит только надавить на него или разозлить… — Уверен, ты знал его местоположение неделю назад, а может, три дня назад. Чунмён, он всё же твой брат, — сказать вслух это было очень страшно, потому что я моментально почувствовал на себе разъяренный взгляд, а под боком кто-то пискнул. Это уже не Чондэ, а просто лужица соплей и слез, которая теперь еще наполнилась недоумением и обидой за сокрытие тако-о-о-ого секрета. — И? Меня вообще должно волновать, чем он там занимается? Он нашей семье нафиг не сдался. Если ты чего-то не знаешь, Чанёль, то не стоит трепаться об этом, — кажется, мне уже не остановиться собственное любопытство, поэтому я решил пойти в атаку. — Как это, ты уже не боишься, что он может сместить тебя с поста наследника бизнеса? Ты так просто списал его со счетов, что-то не похоже на тебя. Знаешь, я полностью уверен, что Минсок так просто не сдался бы, вакансия довольно хорошая, а ваша компания только с каждым днем растет и растет, — в другой день я побоялся бы даже подумать о таком в присутствии Кима, но сейчас отступать было некуда. К тому же, он не станет убивать меня на глазах посетителей, надеюсь…. — Послушай, дорогой друг, если у тебя реально крыша поехала, то ничем не могу помочь. Мой братец сейчас, скорее всего, прячет задницу за границами нашей страны. — И зачем же ему это делать? — Потому что этот еблан разрушил репутацию нашей семьи! Натворил проблем, а сейчас сидит ниже травы, тише воды, — Чунмён чуть не подскочил от гнева. Ура, я добился нужного эффекта. — Подробней, мистер, — я посмотрел на друга так, будто у нас затевалось соревнование «кто последний заткнется». В этот раз я даже готов проиграть, лишь бы заполучить информацию. — Тебе кратко или длинно, дорогуша? Если кратко, то парень твоего дружка оказался, как их там называют, папкой громадной мафиозной семьи, которая воюет с моим отцом. Знаешь, как круто было бы, если бы он оказался наследником? Я очень рад, что из него ничего путевого не вышло. Зря только потратили деньги на его обучение, да на лечение в психушке. — Подробней теперь, — серьезно? Почему в моей жизни такой… пиздец? Я, конечно, знаю, что существуют бандиты, семьи, мафии. Но чтобы это коснулось моей жизни. Святой дух, сын, Бог, Аллах, Буда, небеса, кто там ты еще, что я, блять, такого сделал? — Хм, мне тебе рассказать, что его тупорылая мать пыталась обокрасть моего отца? Подделать документы? А её сынок внезапно одним днём исчез, а затем наслал на меня своих парней, которые чуть не разгромили мой дом? — на самом деле, я только сейчас заметил огромный слой тоналки на лице друга. Кажется, его серьезно помяли… — Итак, ты говоришь, что Минсок мафия? — всё равно трудно в это поверить. От одного упоминания «мафия» в горле ком встает. И снова проклятые волосы трутся о джинсу и электризуются. Такое себе наслаждение… — Нет, кукарекаю! Передайте ему, что его голова станет семейным трофеем, на него открылась серьезная охота, — хмыкнул Мён и посмотрел на телефон. — Есть что-то еще? Вы меня немного задерживаете. — Что теперь делать? — впервые за последние десять минут подал голос Чондэ. Ох, не стоило… — Откуда я, блять, знаю? Пусть его уже кто-нибудь кокнет, делов-то, — он сорвался с места и направился к выходу. Охренеть, не привета, не ответа, а тут еще и без прощания. Ким Чунмён, что-то ты слишком оборзел. Я помчался за ним, оставив лужу слез на диване. — Не веди себя как мудак, хотя бы по отношению к нам. Он твой брат, Мён, стоит хотя бы поговорить с ним… — я взял друга за запястье, но тот с силой оттолкнул меня. — Иди нахуй, Ёль, это не твоё дело! — он сел в подъехавшее такси. Пиздец, что это было? Я остался стоять на улице. Люди все заходили в кафе, а я даже не замечал их. Но они-то, разумеется, меня замечали, поэтому постоянно толкали, говоря, чтобы убирался с пути. И откуда в них столько желчи? Нет бы, спросить, всё ли хорошо, помочь… Я понимал Мёна, всё же, его жизнь тоже не сахар, он постоянно в работе, устаёт и находится в постоянном стрессе, но в то же время я материл его всевозможными словами. Такая скотина. Всё понимаю, но почему нельзя попытаться помочь? Это же не просто так в пустоту уйдёт! Ты сохранишь статус наследника, очистишь имя собственной семьи! Когда он стал таким ёбнутым? Послал меня на три буквы после десятка лет дружбы… Звон колокольчика на двери значительно надоедал своим писком, калечащим мои вскипевшие мозги, хотелось оторвать его и выкинуть нахрен. В голове был тайфун мыслей и каких-то отрывков из воспоминаний, когда всё было по-настоящему хорошо, когда каждый из нас был счастлив. От мыслей меня оторвал легкий толчок в бок. — Всё хорошо, Ёлли? — промямлил Чондэ. — Да, мы убедим этого засранца помочь нам, — сказал слишком уверенно вслух, хотя в голове понимал, что получить что-то еще от него просто невозможно. — Прости, это всё из-за меня, — Дэ замялся на месте, опустив голову вниз. Всё это действительно из-за него, но я же мог просто отказаться. И это я оказался тем, кто настойчиво запихнул его в кафе на встречу с Мёном. Можно было обойтись сопливым вечером и напутственной речью, что у них всё получится. Я заварил всю эту кашу, а не он. — Только попробуй еще раз мне это сказать, — Чондэ перестал хлюпать, мне показалось, что он даже не мог дышать некоторое время. Красные от слез глаза, небрежно лежащие волнистые волосы, розоватые щечки, точнее, уже скулы от недоедания и стресса — вот он, мой разнеженный друг, смотрящий на меня как на своего парня. В голове пронеслась мысль, что хотелось бы являться для него таковым. — Домой? — он снова вернул меня в реальность своим бархатистым, но немного сиплым на данный момент голосом. — Если хочешь, то я могу снова понести тебя, — несмотря на все удивленные взгляды окружающих, медленно забирающийся мне на спину парень уже не выглядел так странно для меня. Кажется, что любая ноша, не именуемая Ким Чондэ, мне не нравится. Подобный обряд, связанный со смазливостью и постоянным состоянием лужицы соплей и слез, стал для нас чем-то обычным, как те самые длинные и заковыристые рукопожатия двух давних друзей, или поцелуи в щеки двух подружек. Что-то, что останется навсегда, даже если у меня позвоночник сломается. Я буду носить его даже на том свете. А вообще, хотелось бы стать призраками…. Мы шли, наверное, очень медленно, потому что я снова и снова проваливался в глубоко яму, из которой, на самом деле, чертовски трудно выбраться, а ведь есть те, которые остаются жить там, строят маленькие домишки и отдыхают, не боясь, что скоро случится что-то страшно, но вообще-то, я боюсь провалиться и смириться, потому что эта яма называется «ностальгия». Поэтому я был очень рад, что Дэ постоянно скатывался с меня, будто сам падал в бездонную пропасть — приходилось поправлять его и будить. — Пак-Чан, а разве Сехун в Корее? — Чондэ явно смог перепрыгнуть яму и уже довольно долго находился в реальности, осматривая всё вокруг. — М? Думаю, он бы первым делом навестил меня… — я медленно проследил взгляд друга. Зря. Лучше б не останавливался и шёл по направлению домой, а не кафе. Было бы здорово не испытывать такую же ярость, похожую на ту, что испытывал несколько минут назад Чунмён, хотелось как бы спокойненько прийти домой и посмотреть мультики что ли, а не нестись к мелочи пузатой, чтобы мозги вправить. — О, черт тебя побери, Сехун, цыпленок, что ты тут забыл? — я улыбался во все тридцать два (если я нормальный взрослый человек, у которого должно быть примерно такое количество зубов во рту). Кажется, мелкий понял природу моей коварный улыбки и поторопился отсесть подальше. — Ёль? — Исин чуть не подпрыгнул с места. Ах, вот, с кем он тут сидел. Я лишь виновато улыбнулся перед ним за весь этот цирк. Мне показалось немного неприличным пугать такого важного для меня человека столь отвратительной сценой, совсем забыв о том, как долго мы с ним не виделись. Чондэ подсел к нему и слегка приобнял. Хм, не помню, чтобы знакомил их. — А что такое? — Хун хоть и боялся, но язык у него длинный, да и глазки так хитро сощурил. Ну ничего, скоро ты хорошенько получишь, если сможешь выжить до дома. — Ничего, что ты должен быть со своим как бы парнем. Думаю, часть его гнева именно из-за тебя. Сехун, почему ты уже не можешь совладать с собой и быть с тем, кто тебя любит? — Ты моя мамка что ли? Чанёль, почему ты уже не можешь включить свой мозг и пойти поебаться с Бэкхёном? — я что-то не понял, он пошёл в контратаку? — А кто я тебе еще? Вспомни, каким я тебя нашёл. В заблеванной кофте, поби… — Я поссорился с Чунмёном! — Сехун перекрикнул меня, одновременно стукнув кулаком по столу. Знаю, как тебе сейчас неприятно, наконец-то хоть кто-то почувствует себя на моём месте. Мне, конечно, немного стыдно, что я сейчас делаю подобное, но иначе мелочь так и не заговорит со мной нормально. Надо было поставить его на место — я отлично с этим справился. — И что такого между вами случилось? — Я приехал не один… Прости, Ёль, тебе это тоже не понравится. Что-то его слова ранили очень сильно. Будто удар ниже пояса. Даже не зная, что он имел в виду, я собирался поскорей сесть, чтобы не свалиться от внезапной слабости в теле. Сердце забилось сильней и было готово пробить мою грудную клетку. Воздуха катастрофически не хватало. До боли знакомое чувство. Не хватает еще сладкого голоса, холодных длинных пальцев и холодных, впивающихся прямо в каждую клеточку мозга глаза. Звук колокольчика над дверью, который, кажется, я скоро возненавижу. Легкая, грациозная походка, словно черный лебедь, плывущий в прохладном озере прямо навстречу одинокому запуганному белому. Темные лакированные ботинки. Такого же черного цвета облегающие джинсы, подчеркивающие прекрасные бедра. Тугой ремень, выделяющий тонкую талию. Мягкая рубашка, еле касающаяся тела. Расстёгнутые пуговицы, оголяющие ключицы. Его волосы другого цвета… Серебристо-пепельные? Не важно. Они все еще слегка пушистые, старательно уложенные с использованием геля. Он медленно идёт, первое время, ища столик. Найдя цель, некоторое время стоит на месте, встретившись со мной глазами. На секунду я вижу, как он колеблется. Но, наверное, мой полностью выбитый из реальности и умерший в ту же секунду вид выдает с поличным, что он тут победитель. Уже давным-давно. Тень сомнения исчезает, и он снова надевает свою маску изящной стервы. Я уже всем телом чувствую ухмылку и пронизывающий до костей взгляд, анализирующий и делающий выводы только по одной позе. Он презирает меня. Считает противным червяком, точнее противной гусеницей, которая никогда не сможет стать… прекрасной бабочкой. Он ястреб, который всё готовится съесть меня, но почему-то медлит. — Привет, мелкий, ты чего тут? — не касаясь меня, он медленно обходит и плюхается на Сехуна. — Привет… Бэкхён, что ты тут забыл? — ему также неловко, как и всем остальным, кроме меня. Я провалился под землю и действительно хотел стать червяком, чтобы уползти подальше отсюда. — Привет? — слегка смущенно и удивленно произнес Чондэ, который отчаянно забрался на Исина, то ли обнимая его, то ли убивая (?). Так и не понял его намерений. — Давно не виделись, Чондэ-я. Слышал, ты тут на Ёле катаешься. Не стыдно ли? — на секунду, буквально на одно маленькое чёртово мгновение, Бён повернулся и посмотрел на меня. Злым, испепеляющим взглядом, заставляющим душу моментально покинуть тело. Только в его глазах бушевала метель, похожая на… ревность? Странно думать так, когда человек тебя ненавидит, но именно это я почувствовал. Простите, ревность очень легко увидеть. Либо я такой инопланетянин, что единственный может отличить подобное… Дэ не мог ничего ответить, его губа нервно тряслись, он посмотрел на меня, будто я великий маг, щёлк пальцами, и мы уже у меня дома, а Бён Бэкхён в дурацкой Англии. Подальше от нас. — Айщ, какой же ты нюня, — Бэк закусил губу и помотал отрицательно головой, будто зря затеял допрос невинного парня. Он хитро улыбнулся и повернулся ко мне. Сейчас его лицо выглядело так, будто я уже стою перед ним на четвереньках и молю дать мне какой-нибудь приказ. И, чёрт возьми, он действительно заставляет чувствовать себя каким-то рабом. — А ты чего тут руки распустил? — он всё продолжал, разворачиваясь всем корпусом ко мне, обнажая острые ключицы, от чего у меня ком в горле пережал все возможные проходы, через которые я мог бы дышать. В общем, я остался безоружным. — Или тебе стоит напомнить, что мы с тобой делали раньше, чтобы ты не позволял себе изменять? Его холодные и костлявые пальцы крепко взяли мой подбородок, притянув к себе. Я почувствовал, как бархатистые губы, совсем недавно ухоженные вишневым блеском для губ, накрыли мои. Он был довольно грубоватым, всё старался проникнуть глубже в мой рот, в то время как я старался держаться на вялых ногах и не упасть в обморок посреди кафе. Лишь один поцелуй смог настолько опьянить меня. Руки невольно потянулись к чужим волосам, но стоило мне почувствовать легкий смешок в губы, рассудок мгновенно включился. Я оттолкнул от себя парня и вытер рукавом рот. Даже немного противно стало, что друзья наблюдают за мной. За таким безвольным, слабым и повернутом до гудения в висках на одном человеке, который только и делает, что пользуется мной. Я отвратительный. — Сердечко не выдержало? — он медленно облизал губы и уставился на меня, постукивая по столу, скорее всего, чтобы привести собственные мысли в порядок. — Чондэ, вставай, мы идём домой, — я постарался повернуться на ватных ногах и поскорей смыться, но чувствовал ледяной взгляд на себе. Бён не мог просто так отпустить меня. Он никогда не сможет отдать свою игрушку кому-то другому. И сейчас, когда я сбегаю из его плена, он позволит мне отдалиться, но догонит и посадит на цепь. Тошно от того, что я, как последний идиот, с большей вероятностью поддамся ему. — Может, они пойдут с нами? — Дэ не хотел расставаться с Исином. Кажется, я очень много не знаю о моих друзьях. Когда они все успели перезнакомиться друг с другом? — У вас там групповуха? — хихикнул Бён и ущипнул Хуна. — Прости, но эти сладенькие остаются со мной. Отличной вам ночки, голубки. — Хун, придёшь ко мне в свободное время. Только без посторонних, — мне даже не надо было намекать или как-либо указывать взглядом, всем и так было понятно, кого я имел в виду. — И когда это я стал для тебя посторонним? — Бён говорил иначе. Возможно, с той же нотой напыщенности и доминирования, под которой были тщательно спрятаны удивление, обида и наверное… горечь от предательства? — Когда? Бэкхён, ты никогда не был для меня родным… Я был сломлен, убит, уничтожен, снесен с ног ураганом, заметенным снежной бурей, сожжённым вулканическим огнём. Было тяжело сказать хоть что-то, но последняя фраза далась довольно легко, будто таил её в своём сердце слишком долго, чтобы оставить в секрете, она готовилась именно для этого момента. Готовилась быть сказанной так, чтобы впервые было боль ему, а не мне. Хотя я не совсем уверен, что такой придурок может чувствовать что-то по отношению ко мне кроме удовлетворения от собственной превосходности. Больно, было чертовски больно, хотелось попасть под машину, спрыгнуть с моста, разбиться прямо головой о стену, лишь бы не кололо так сердце, не разрывало душу, не терзало мелкого Пак Чанёля с его идиотскими чувствами. Горло обжигало желчью, я еле сдерживал слезы. Слезы от обиды. Я так старался его забыть. Пытался возненавидеть. Помню, как долго смотрел на себя в зеркало, говорил, что он мне не нужен, что найду другого человека, а если нет, то у меня много знакомых, которые будут меня часто-часто навещать, уверял себя, что он не последний, не тот самый, что навсегда, что навечно в сердце, хоть вырезай, всё равно останется, хоть разбивай, все равно один осколочек его. Я надеялся на покой, чертово умиротворение в моей блядской жизни, а не эту ебанутую Санту Барбару, которую даже моя мама ненавидела. Он возвращается и вламывается в мою жизнь? Целует меня при всех? Сильно закусывает мою губу, будто оставляет метку? Я не его игрушка? Или игрушка? Я не позволю насмехаться над собой? А, совсем забыл, что слишком слабый для того, конечно же, я дам себя раздавить. Дома снова было пусто. У меня уже нет сил ругать на брата, повторять, чтобы тот запирал дверь, что он вообще-то в другом городе, небезопасно ходить одному, а хотя, стоило бы предупредить меня. Этого хватило бы. Чондэ был невероятно тихим. Он быстро принял душ, расстелил нам постель и постарался налить мне успокоительное, от которого я отказался, потому что в моём организме и так было слишком много медикаментов. — Что это было? — спросил я, сидя на кухне, когда Дэ только вышел из душа и пытался высушить волосы. — Эмм, наверное, у него бзики? — нависла неловкая тишина. Я понимаю, что это трудно объяснить, Ким Чондэ. — На самом деле, он изменился, Пак-Чан… — Он ревновал меня, — прошептал я, понимая, к чему клонит друг. — Да, он был готов меня убить, — облегченно выдохнул Дэ. В ушах звенело так, что, кажется, из них кровь сейчас пойдёт? Не знаю. Голова раскалывалась, я не мог уже терпеть эту боль, поэтому зарылся пальцами в волосы, стараясь массировать кожу. Ничего не помогало. Становилось только паршивей, потому что мысли вихрем подхватывали друг друга, создавая чертову вереницу. — Пак-Чан, я знаю, что у тебя завиваются волосы от повышенной влажности. Только не говори, что ты… что ты плачешь.