Остров сломанных игрушек

Дэ снова спал со мной. Это не вызывает больше у меня каких-то мыслей и переживаний. Будто это моя детская игрушка, которая обязательно должна лежать рядом. Которая настолько любимая, что и стирать жалко. Он прижимался очень сильно, его тело горело. В голове мелькнуло предположение о простуде или лихорадке, но не хотел будить его посреди ночи. К тому же, у меня не было сил пошевелить языком и сказать что-либо, потому что я думал только… Только о том, какой у меня чертовски ужасный потолок. Он давно уже не белый, покрывшийся противной желтизной, местами заплесневелый, который давно намекал мне о надобности обратиться к хозяину дома насчёт ремонта, но я же не тупой, кому сдался бедный парнишка с последнего этажа? Вру. Только о том, как мы после вечеринок, которые я просто ненавидел, до жути пьяные и возбужденные, занимались сексом с Бэкхёном. Как в будни я, встречая его дома, уже ожидая слегка нахмурившееся лицо и затуманенный взгляд, готовил колкие фразы, которыми ему можно покапать на мозг. Я начинал с легких упреков о гулянии, заканчивая лекциями о вреде алкоголя и цитатами из романов о вечной любви. Я не надеялся на какой-либо ответ, потому что он постоянно сидел в телефоне, не обращая на меня какого-либо внимания, просто пропускал все мимо ушей, как я пропускал речи преподавателей на парах из-за возраста, а у него была другая причина. Он не любил меня, просто играл с моими чувствами. Я, наверное, уже начинал это понимать, но рушить свои надежды на счастье не хотелось. Каким глупым я был… Но это ещё ничего по сравнению с пьяным Пак Чанёлем, несущимся в дурацкий клуб, наполненный шлюхами, наркоторговцами и просто людьми, любящими «отрываться по полной», ищущим среди всего этого сноба своего милого, несмотря на все позывы к тошноте и кружащейся голове, я уводил его, терпел все обидные слова, которыми он обзывал меня, потому что я забираю у него веселье. Вёз его домой, стараясь терпеть обиду, что он снова был с кем-то, но не со мной. Ведь я каждый раз забывал, что ждёт нас дома… Бэкхён фыркал, пока я снимал с него обувь и одежду. Оказываясь голым, его пылкий нрав и самолюбие исчезали, он становился кротким и ужасно смущенным. Я медленно оглядывал белоснежную кожу, стараясь особо не акцентироваться на покрасневших щеках, которых на самом деле не было, потому кое-кто довел себя до их исчезновения и появления скул. От кровожадного и голодного взгляда, Бэк начинал прикрываться руками и что-то бормотать о моей смерти на следующий день за изнасилование… В общем, говорил мне всякие милости. Сначала холодный душ, если он в сильном опьянении, чтобы вернуть долю рассудка. Его пальцы синели, губы дрожали, а взгляд молил о пощаде. Но его напряженный член, скорее всего ставший таким еще в клубе, потому что от моего глаза не скрылась парочка девушек, трущихся около него, говорил мне не останавливаться, поэтому поток ледяной воды опускался по его телу все ниже и ниже, от лица до самых пят, нежно огибая бедра и пах. Помучить его хотелось ужасно — ответить за всё, что натворил назло мне. Затем шёл теплый душ. Это было наслаждением для обоих. Я медленно тёр его тело мягкой мочалкой, пока тот медленно дышал и закрывал глаза от удовольствия. Бывало, что он засыпал, поэтому я прибавлял температуру, нечего наглеть. Ванная наполнялась запахом геля для душа, иногда ванильным, иногда лавандовым. Больше всего мне нравился гель с запахом корицы. Это напоминало о булочках с корицей и глазурью, хотелось, чтобы Бён стал этой булочкой. Хотя, булочки-то у него имелись, причём, довольно пышные и соблазнительные :) Я зарывался пальцами в его волосы и добавлял немного кондиционера с запахом сена или каких-трав (мне никогда не определить, что это за эфиры). Эм, не понимаю, зачем нужно это средство, если он и так пользуется шампунем раза три в неделю. Но волосы пахли просто божественно. Бэкхён не выходил из ванной сам. Я выключал воду, стараясь быстрей укутать его в полотенце, чтобы кожа не начала остывать, и Бэку не стало холодно, нёс его в комнату. Садился на кровать, располагая на коленях Бэкхёна. Он был таким крошечным и доступным. Мне кружило голову, когда я касался кончиком своего носа его шеи и слышал запахи всех средств, смешанных с запахом кожи. Я готов был отдать все, чтобы постоянно чувствовать тепло его тела после горячего душа. Он был таким крошечным и доступным, что еще больше заставляло попридержать коней и действовать совсем аккуратно, почти незаметно, еле ощутимо. Мои прикосновения и легкие поцелуи были наверняка щекотными и слишком вызывающими, потому что Бэкхён не мог усидеть на месте и постоянно ерзал. Я слышал его тихие стоны, которыми он сопровождал каждое соприкосновение моих губ с его телом. Вскоре он не выдерживал, поворачивался и садился на мои колени так, чтобы быть чуть выше меня. Я не сопротивлялся, лишь с удовольствием и легким нетерпением ждал его действий. Тонкие руки обвивали мою шею, а губы нежно касались моих. Казалось, я был в его плену, но всё менялось, стоило мне коснуться его талии. Бэкхён снова становился беззащитным и покорным. Доминирование и чувство силы и превосходства над ним доставляли мне небольшое удовольствие. Адреналин бил по вискам от криков, слетающих к его уст, когда я без спроса кусал его шею и плечи, оставляя огромные и, думаю, больные следы. Я до сих пор помню его сбившееся дыхание, когда он шептал мне на ухо, как чертовски больно я вхожу, его дрожащий голос и слезы в уголках глаз после секса. Помню свой хриплый голос, просящий пощадить, когда Бэкхён брал инициативу на себя. Когда он холодными пальцами и мокрым языком вырисовывал нечто неприличное на моём теле. Когда он медленно подбирался к моему члену и аккуратно обхватывал его ледяными пальцами… Я помню всё, что этот маленький дьявол, прикрывающийся маской невинного ангела, делал со мной в такие ночи. И мне чертовски больно хранить это в своей голове. Я пытался, честно, пытался все забыть. Но разве такое возможно? Хотя, думаю, Бэкхён всё может. Он легко забыл все чувства, оставив только колкие фразочки, которыми бросается при каждой нашей встрече, делая вид, что что-то всплывает в его памяти. Уверен, он успел сделать подобное еще с десятками. Как раз, один человек в месяц. Всё сходится. Сначала, он очаровывает его, затем переходит к атаке. Отличная стратегия, Бён Бэкхён. Интересно, он только начинал осваивать свои навыки соблазнения на мне? Или уже был опытным игроком? Я вообще хоть что-то значил для него? Был ли я его отправной точкой или всего лишь переправой? Мне всё-таки удалось поспать несколько часов за эту дурацкую, полную больных воспоминаний, ночь. Блин, хоть они и приносят мне какое-то разочарование, грусть, обиду и целый микс просто замечательных эмоций (!), обнаженный Бэкхён, мелькающий у меня перед глазами полночи, довольно неплохой способ для сна вместо вонючих овечек. Не хотелось открывать глаза и прерывать наш акт… Я проснулся, почувствовав, что кто-то лежит на мне. Я увидел Чондэ, сладко посапывавшего и не чувствовавшего ни капли вины или стыда за то, что полностью распластался вдоль всего моего тела. Его лицо лежало на моей груди и, к сожалению, его слюни оказались на моей футболке. С одной стороны мило, с другой противно. Я услышал, как дверь в квартиру открылась. Кто-то разговаривал с Кёнсу. Это точно не Сехун, иначе они бы в долю секунды разнесли квартиру на щепки. Так-так, разве я разрешал водить гостей? В комнату постучали. Без какого-либо разрешения Су открыл дверь и зашёл. — Эм, что это? — его лицо моментально покраснело. Скорее не от стеснения, а от злости. — Почему он валяется на тебе? — Доброе утро, — мяукнул Дэ. Пока слезал с меня, он постоянно хихикал, его коварная улыбка довела до белого каления моего брата, когда тот промелькнул между двумя парнями и спрятался в ванной. — Я жду ответа! — крикнул Кёнсу. Господи, пусть моё достоинство останется сегодня у меня в штанах. — Что тебе надо-то, мелкий? Мы просто спали, — перечить сильно с братом не хотелось, но он слишком наглый стал. С чего это я должен ему тут объясняться? С кем хочу, с тем и сплю! Скажи спасибо, что у моей головы хорошая звукоизоляция, и ты не слышал громких стонов мистера Бён, который орал в моём воображении сегодняшней ночью. — Я не потерплю его в нашем доме! — ох, как завопил… Перед своим дружком не стыдно? — А я не потерплю того, что ты водишь не пойми кого в мой дом! — в ответочку завопил я. Ладно, это было слишком ужасно, потому что я просто прохрипел. — Это уже не важно! Тем более, я же не грабителя привёл! Это мой… Не важно! Всё! Пока! — оу, кажется, мой братик теперь застеснялся! Я давно не видел его стыдливо покрасневшего лица. Надеюсь, что они не встречаются… Что-то мне не нравится взгляд этого парня. — Ким Чонин, — он протянул мне руку. Я хотел встать, но потом вспомнил, что на мне нет (приличных) штанов, поэтому быстро присел на постель. Тот посмеялся, но выглядело, будто я какой-то убогий, а он великий принц на белоснежном коне, который на самом деле оказывается чёрным ауди. — Пак Чанёль, владелец этой квартиры и старший брат этого немного психованного сорванца. Не беспокойся, он не всегда такой эмоциональный и агрессивный. — Да, я знаю. Он довольно сексуальный, когда тянется за поцелуем и просит раздеть, — Чонин сказал это грубым шепотом, после чего вышел из комнаты. Что это было? Я уже хочу свернуть шею этому говнюку. Он имел в виду, что между ними уже что-то было? Они переспали? Представить себе такого не могу. Чтобы Кёнсу, да еще и с парнем, отношения, любовь…. Это все как-то не вяжется. Мне казалось, что мой брат довольно замкнутый и старается ни с кем не сближаться. А тут он познакомился с таким… довольно неприятным парнем. Не сомневаюсь в том, что он испортит мелкого. И если это случится, Ким Чонину не жить. По пути в ванную я краем глаза заметил, как Кёнсу пытается запихать своего друга в комнату, стараясь не обращать внимания на колкие фразочки Чондэ про важность защиты во время секса. Молодчина, Дэ, я поддерживаю тебя! Сейчас хочется поиздеваться над ними. Мой друг и верный помощник со стёбом новой парочки сидел за столом и смотрел куда-то… никуда? Кажется, после контрастного душа я должен был проснуться, но голова до сих пор не работала. На автомате я сделал нам кофе. К сожалению, пришлось переделывать. Не понимаю, как такой мягкий и чувствительный человек, как Чондэ, может пить черный кофе без сахара. И так на душе не все гладко, так тут еще и напиток горький будет глотку раздирать. — Дэ, что с тобой? — спросил я, садясь напротив него. — Все как обычно. Думаю, сколько еще буду высасывать из тебя ресурсы, — он глубоко вздохнул и перевел на меня взгляд. — Я как пиявка какая-то. Живу за счёт родителей, часто сижу на твоей шее. Такое больше не может продолжаться. Я устал жить за чужой кошелек и чужие эмоции. Я мог бы давно окончить университет, а не упиваться до смерти на тусовках и разносить очередной особняк, который мне купили родители. Я мог бы спокойно жить, вместо всех этих бессонных ночей, проведенных в поисках и оплакивании своего возлюбленного. К тому же, родители нашли бы мне хорошую невесту для развития семейного бизнеса. — Посмотри на меня. Сколько раз я уже подавал документы на поступление и забирал их, боясь чего-то, даже сам не знаю чего? А помнишь, за что меня вышвырнули из университета? За то, что я не пришёл на экзамены. Почему? Потому что я страдал от неразделенной любви и прочей фигни. Просто ревел ночами напролёт, а с утра материл самого себя, ибо головная боль разрывала на мелкие кусочки, хотелось с окна сброситься. И это не все мои суицидальные мысли, если ты мог задуматься об этом. Дэ, я поменял сотни работ, потому что работодатели просто терпеть меня уже не могут. Всё это время жил на деньги мамы, а сейчас стою на коленях перед младшим братом, который зарабатывает в десятки больше раз, чем я. Каждый мой день начинается с раздумий, как пережить этот день и не вляпаться в проблемы. Кажется, что за стенами моей квартиры бушует океан, в котором я просто захлебнусь. — Чанёль, тебе стоит снова сходить к психологу, — промямлил Дэ. — А тебе нет? — вопросительно посмотрел на друга, у которого, оказывается, кожа уже давным-давно перестала сиять, стала серой, без радостного румянца. Глаза превратились в дурацкие стекляшки, за которыми лишь стоял кусочек крафтовой бумаги для придания хоть какого-то цвета. — Я растолстею из-за таблеток, — он отрицательно покачал головой, в то же время пытаясь показать свои «щеки», которых, кхм-кхм, не было. Кажется, будучи в отношениях с анорексиком, у Дэ проявляются подобные черты. — А я нет? И вообще, париться насчёт веса… Короче, ты всё понял! — я глубоко вздохнул. Почему такой серьезный разговор перетекает в нечто бредовое? — Тебе надо получать больше любви, особенно сейчас. Я не задумывался о своих словах, потому что они шли от сердца, я думаю. Сейчас я, как никто другой, понимаю всё, что чувствует Чондэ. Мне не хочется, чтобы он сломался как я. — Прекрати, тебе сейчас самому нелегко… — пробурчал он, допивая последние глотки кофе. Что это за чудо, что он ни разу не нахмурился, не скорчился от горького напитка? Я тоже хочу владеть подобный магией… — Сегодня мы идём с тобой на свидание! — объявил я, звонко поставив кружку на стол. — Серьезно? На свидание? — удивился друг. В его «стекляшках» сразу же что-то заблистало, будто солнечные лучи отразились через прозрачную поверхность и выдали призму разноцветных тоненьких полос, незаметно пробирающихся в мир реальный и заставляющих настроение тихонько подниматься. — Конечно, иди собираться, — чертовски хотелось шлепнуть его по… филейной части, но такого себе позволить я не мог, несмотря на наш очень близкий контакт. Я старался держать легкую улыбку на губах до того момента, пока хрупкий силуэт Чондэ не скроется за дверью ванны. Надеюсь, всё пройдёт хорошо. Я правда постараюсь расслабиться и хорошо провести время. Просто забуду на некоторое время, что мы друзья, и постараюсь поухаживать за ним. Главное — не влюбляться. Я ведь знаю, что после долгого одиночества трудно оставаться непокорным и холодным, в тоже время проявляя к кому-то любовь, даже дружескую. Интересно, если я его поцелую, то ничего страшного не случится?.. Так, мне срочно нужна хорошая сумма денег. Кёнсу! Я постучался, на что меня моментально послали куда подальше. Эм, еще раз напомнить, что я для него сделал? Может, еще родословную вспомнить и указать на то, что как-то родители у нас разные. Стоп, Чанёль, это слишком грубо… Шутки про приёмного (даже если это не штука как бы) не самые приятные и приличные вещи, о которых ты мог бы даже думать. — Мне нужна оплата за жилье! — вламываясь в комнату, я увидел перед собой Чонина, лежащего на кровати практически без одежды. — Оу, тебя потянуло на молодое мясцо? — Иди отсюда! Я не разрешал заходить! И какие деньги? Ты вроде бы тут старший, — Су снова направил объектив камеры на своего дружка. Эй, фотограф, так не пойдёт. Подошёл к нему ближе, так, чтобы он чувствовал моё огромное преимущество в росте и силе. — Ты привел этого засранца без моего разрешения. Думаешь, я оставлю это просто так? Ну всё, сладенький, плати за проживание, — я свысока ткнул пальцем на смуглого парнишку, сделав такое лицо, будто вот-вот растопчу его с землей. Кажется, наша битва началась. И пока что, я лидирую. Надеюсь на это. — Еще чего! — снова пищит. Ну же, брат, не позорь нас обоих. Мне самому стало неловко, что он у меня такой нервный. — Тогда мне стоит узнать, чем ты занимался прошлой ночью с Чонином? — Кёнсу покраснел, быстро достал деньги и швырнул в меня. Я хмыкнул и вышел. Шах и мат. Теперь зная, чем могу его шантажировать. Мда, что-то противно стало от осознания их близости. Пачка денег приятно шуршала в руках, всё напоминая о том, как почетно я их получил (унизив этого парня и поставив на место брата). Хотя на самом деле мне было очень стыдно, прямо сгореть в адском пламени за такое можно было. Никогда не думал, что буду брать деньги у младшего. Я всегда мечтал о том, что переселю его в свою большую и светлую квартиру, буду давать ему карманные деньги, пока тот учится в университете, чтобы он даже не задумывался о каких-то подработках, всё время уделял учебе. В свободное время он бы гулял с друзьями, имена, адреса и контакты которых я бы выучил наизусть, чтобы всегда быть начеку. И что я имею на данный момент? Кёнсу дистанционно оканчивает престижный зарубежный университет, зарабатывает втрое или вчетверо раз больше, чем я получил за все свои подработки. Он помешан на фотографии, ценит и буквально чувствует клетками тела искусство, но ужасно скрытный и скользкий человек. Как мне известно, друзей, как таковых, у него нет. Точнее, я просто не знаю о них, простите, не могу мониторить компьютер часами, следя за установленными на одежде брата мини-камерами. Кёнсу преподносит только ту информацию, которую ему хочется, чтобы другие знали. Всё личное он хранит в себе. В отличие от меня, у которого язык за зубами не держится. Кёнсу затворник и может сидеть в комнате неделями. Он может не есть и не пить. Самым страшным периодом в его жизни, если я не ошибаюсь, можно назвать пубертатный период, когда всего его сверстники заводили отношения, гуляли, здорово проводили время, а мой брат был заточён в белые одеяния, с перекрещенными по бокам рукавами. Даже не знаю, забыл ли он это. Скорее нет, чем да. Как забыть пребывание в психушке? Я даже никогда не был внутри, меня просто не хватало дальше огромных жутких ворот. Надеюсь, ему больше не снятся его безумные соседи, которые, как он однажды сказал, старались наладить с ним контакт всеми способами, правда, у них были слишком чуткие надзиратели, которые, за приличную сумму со стороны моих родителей, после первого нападения перевели моего брата в личную палату. Звучит, будто он в тюрьме сидел, а не лечился в больнице… Знаю, что ужасные шрамы на запястьях, которые уже никогда не пройдут (конечно, брат может оплатить себе лазерное удаление, но не думаю, что он так сделает, почему, не знаю, просто чувствую это), постоянно напоминают ему о тех временах. И я искренне надеюсь, что это просто вспышки памяти, которые сразу же исчезают, а не зарождают в нём желание повторить всё снова. Уверен, Кёнсу скрывает от меня свою жизнь только из-за того, что я никчёмный брат, который даже не может почувствовать всё то, что чувствует он. Я просто не могу понять его агрессию, скрытность и зажатость. И это. Чёрт возьми, так мешает мне сделать хоть что-то в его благо! Я могу только давать глупые советы, которые он и без меня сто раз слышал, да давать ему есть, чтобы тот не умер от голодания. Но на какую-то моральную поддержку я не способен, потому что его воспитали дяди и тёти в больничных халатах путём затуманивания мозгов и вливания неизвестных даже фармацевтам препаратов. С каждым днём мне становится всё тяжелее воспринимать хоть что-то, брошенное им в мою сторону. Это всё просто не укладывается в голове, понимается совсем иначе, не как он хочет. И это отдаляет нас на тысячи километров всего лишь за одно слово. Целый экватор за одно предложение. Боюсь, что скоро мы станем людьми с разных галактик. Зайдя в комнату, я увидел Чондэ, оголенного по пояс. Он несколько секунд находился в ступоре, а потом резко отвернулся. Я застал себя за мыслью, что пялился на него. У Дэ хорошее тело. Очень хорошее… Мы шли по торговому центру, держась за руки. Уже не помню, чья это была инициатива, но оба были не против. Ладони Чондэ такие крошечные, это мило. Я позволил ему руководить собой, как тому захочется, поэтому мы пошли в какой-то бутик, чтобы купить парную одежду. Думаю, будучи в отношениях с Бэкхёном, такого бы никогда не случилось. Он вообще был против всего милого. Парная одежда? Пф, я что, должен одеваться как ты? Извини, такая одежда не для высших кругов общества, только для уродов. Что-то подобное следовало от него ожидать. Главная черта, которая мне нравится в Чондэ — чувственность. Он добросердечный и любит все эти атмосферные штуки, как и я. Я стоял посередине бутика, оглядываясь по сторонам. Не уверен, что тут есть одежда моего размера, все на каких-то коротышек, ой, на таких, как большинство моих друзей. Мама, почему ты родила меня таким великаном? Боже мой, тут столько классной одежды, которую я не могу себе позволить. Губы поджимаются от обиды. Чондэ бегает от полки к полке, громко ругаясь и проклиная весь свет. То ему не нравится, то размер маленький. Он раздраженно подходит ко мне, его бровь слегка приподнятая, а глаза немного дергаются, и разворачивает спиной. Посмотрев бирку на футболке, он подходит к консультантке. К нашему сожалению, моего размера здесь нет. Зря ты, мой милый друг, проносился полчаса по этому бутику. Ругаясь уже на меня, такого остолопка, что раньше не сказал ему свои параметры, он брыкается и не хочет идти со мной. Я сильно сжимаю его руку и веду в свой любимый и давно знакомый отдел. Чондэ мешкается, но потом бросается к полкам. К его великому удивлению, это оказывается отдел того бутика, из которого мы только что вышли, только для людей с большими пропорциями. Да, я не пухлый, но на мой рост трудно что-то найти, приходится идти на крайние меры. Мешки в моде, так что я не выгляжу как сельский мальчик! Буквально спустя минут пять он подходит ко мне, держа в руках две фиолетовые толстовки с изображением пентаграммы позади. О, как это мило, спасибо, что знаешь мои предпочтения. Чондэ снял куртку, и я увидел, что на нём висела моя футболка, одна не из самых маленький. Она моталась на нём, будто на палке. С размером ошибся немного… Но чёрт, почему он надел мою футболку? Выглядит, будто мы и вправду встречаемся. И он носит мою одежду… Что это? Я чувствую тепло на душе и легкое покалывание около висков. Нет-нет, не надо думать об этом. Он всего лишь в моей футболке. Это просто футболка… Чондэ, забери хоть весь мой шкаф, прошу тебя, носи мои вещи. Боже мой, какой ураган эмоций сейчас пытается разнести меня внутри. Хочется прямо сейчас затолкать друга в примерочную, прижать его к стене и целовать его губы, спускаясь на теплую шею, затем запустить руки под футболку, а потом, возможно, брякнуть ремнём и стянуть с него штаны… А хочется просто снова взять его за руку и идти рядом, как ни в чём не бывало. Когда Дэ вышел из бутика, я в спешке купил две черные футболки огромных размеров, чтобы на меня висела, а на нём вообще чуть ли не до пола была. Не знаю, зачем сделал это. Скорее всего, я купил это на эмоциях… Из-за щекотки в животе и запутанности в словах при виде оголенных ключиц Чондэ и наполовину оголенной груди, остальную часть которой небрежно прикрывала футболка, что я некогда носил и никому не планировал отдавать, но теперь готов запросто расстаться с ней, только если она будет касаться его тела. Мы сели за один из последних столиков в кофейне. Во-первых, было много людей, мест не хватало, а во-вторых, нам так комфортней, никто косо не посмотрит, да и шума меньше будет. Чондэ долго не мог определиться, что именно он хочет, пока кто-то другой платит за него на самом настоящем свидании, поэтому я, не вытерпев его тугодумства, заказал нам два ванильных моккачино с взбитыми сливками и корицей. На десерт были лакрица (боже мой, чем я тогда думал, это просто адская штука, фу, не понимаю, Дэ инопланетянин или кто? ему так понравился этот яд) и пряное печенье. Не густо, но вкусно, мегусто. Как только принесли заказ, Чондэ начал фотографировать все подряд, отговариваясь теплыми воспоминаниями на будущее. Я кивал и изредка позировал для его селфи, а сам исподтишка настраивал на него фокус. Я сделал это! На фотографии Чондэ уже отложил телефон и смотрел на кофе. Уголки его губ были слегка приподняты, а около глаз образовались морщинки от счастливой улыбки. Волосы, небрежно лежащие на маленькой головушке, пшеничного, моего любимого, цвета, казалось, начинали виться и слегка пушиститься, будто сам Чондэ излучал радость и комфорт. Фибры тепла разливались в воздухе, передаваясь мне и больше никому. В последний раз посмотрев на фото, я отложил телефон и увидел, что Дэ уже успел перепачкаться взбитыми сливками. На его губах лежал толстый сладкий слой, который так и влек к себе. Я не сдержался, привстал и потянулся к другу. Чондэ, к слову, сразу всё понял и даже привстал для меня. Это немного странно, что его не смущает наличие парня и моих больных отношений, что он слушается меня. А может, это нормально для человека, которому я надеялся подарить любовь и сказал б этом в лицо… Я медленно стер половину сливок пальцем и попробовал их на вкус. Очень сладкие. Чондэ хитро посмотрел на меня, и, не успев даже вздохнуть, я почувствовал этот вкус на собственных губах. Это было молниеносно. Но Дэ уже смущенно хихикал и слизывал остатки. Я немного притупил взгляд и поспешил отпить кофе, чтобы заглушить этот вкус, да и вообще, надо бы поспокойней себя вести. Мы же друзья. И не более. Сзади кто-то подошёл. Он стоит позади меня. Я чувствую раздраженное дыхание в спину и наигранный страх друга. Его глаза слегка округляются, а затем стремительно опускаются вниз вслед за головой. — Привет, голубки, — Бэкхён выглядел так, будто готов разнести весь торговый центр. Его взбесили мы? Или наше свидание? — Ой, простите, я вмешался и испортил всю романтику. — Мы не то чтобы… — начал оправдываться Дэ. — Да, знаешь, ты немного не к месту. Не мог бы ты отойти от нашего столика и больше не показываться на глаза? — я просто наблюдал за тем, как слова вылетали из моего рта. Это сумасшествие, я натачиваю ножи для собственной смерти. — Правда? Ты хочешь, чтобы я оставил вас в покое? Ну, любимый, просто так я не могу тебя здесь оставить. Видишь ли, немного неприятно видеть, как мой парень ухаживает за кем-то другим, -снова фальшь и наигранность бурлили в его словах. Зачем ты, чертенок, играешь в эту пьесу? Устраиваешь тут незаконченные отношения? — Ты хотел сказать, экс-парень. Между нами ничего нет, Бэкхён, — возможно, я зря ввязался в эту игру, но деваться было некуда. Либо ты становишься главным сценаристом, либо так остаешься главным героем-неудачником. — А ты в этом уверен? — я удивленно посмотрел на него. Хитрые глаза, прикрытые для образа стервы, чтобы я не заметил, насколько ему неприятно говорить про нас. — Абсолютно, — я также посмотрел на него и нежно поднёс ладонь Чондэ к своим губам. — Прости, я хочу подарить ему свою любовь, но ты как-то мешаешь, не знаю, как тебе еще понятней сказать… Исчезни, Бэкхён. Хватит портить мою жизнь. Его губы поджались, кажется, он сейчас разревется. Руки тряслись, а глаза были полны гнева. Выглядит как свирепый пёс, готовый сорваться с цепи. И я, конечно же, его жертва. Чёрт, кто же тогда будет его дрессировщиком? — За мной, — сказал он и схватил меня за руку. Хоть я и был больше его по размерам, да и сильнее вообще-то, но почему-то сейчас я не мог выхватить свою ладонь и вернуться к Чондэ. Он вел меня сквозь толпы людей, мешающих, давящих, отбирающих воздух, которого мне так не хватало, и топал так злобно и так раздраженно, что мне страшно было представить о нашем разговоре. Может, мы и без болтовни обойдёмся… Бэкхён остановился перед лифтом, не выпуская моей ладони, а наоборот, толкая меня так, чтобы я оказался лицом к нему. Бён понимал, что к стенке меня никак не прижмёт, поэтому пользовался только моим растерянным положением. Двери открылись, мы вошли. Закрылись. Душно, душно, душно. Легкие колет от нахлынувшего адреналина, в горле невыносимый холод, на языке металлический вкус, кажется, у меня скоро пойдёт кровь. Мы вдвоём. В лифте. Мамочка, мне страшно. Бэкхён долго смотрел мне в глаза, что заставляло неловко съеживаться, но, поняв, что двухметровая скала жмется перед злой коротышкой, я выпрямился и усилил зрительный контакт. В отличие от общего выражения лица, глаза Бэкхёна были не столько гневными, сколько грустными и разочарованными, будто с ним случилось то, чего он никак не мог ожидать, будто его подставили. Я начал немного волноваться за него против своей же воли. — Что тебе от меня надо? — вспомнив о друге, ожидающем меня в кофейне, я перешёл к делу. — Почему ты был там с ним? — Бэк смотрел затаивши дыхание. — У нас было свидание, — а что еще я мог сказать? Только чистую правду. Мне надоело уже бегать от него, скрывать что-то. Пора было покончить со всем этим. — И ты смеешь говорить это мне просто так, глядя в глаза, после всего, что между нами было? — А что? Было — прошло. Бэкхён, разве наши отношения вообще существовали? Я помню только боль, немного секса, пьяные стычки и постоянные ссоры, — виски адски пульсировали, всё же я боялся сказать что-то лишнее и не досказать того, что накопилось. — Ты… — его губы затряслись, но Бэкхён быстро взял себя в руки, и гнев снова заиграл всеми красками на его лице, переливаясь от алого румянца до кричащего красного. — Ты же любил меня, сладкий. Как так? Ты же все готов был сделать, ради наших отношений. Разве не так? Я думал, что ты до сих пор ждешь меня. — С какого перепуга я должен тебя ждать? Ты бросил меня, поняв, что игрушка перестала быть интересной. Ты оставил меня одного. Ты ушёл. И вскоре я отпустил тебя из своей жизни. Это конец, Бён. — А я думал, что такая тряпка, как ты, до сих пор пускает слюни на мои фотографии, — пробормотал он, на что я лишь самодовольно хмыкнул. Ещё чего, я всё-таки вырос, в отличие от тебя, малыш. — Ты хорошо держался, но я все же покажу тебе, что ты чувствуешь на самом деле, милый. Бэкхён не дал мне даже вздохнуть, как его язык проник в мой рот. Мои руки уже сами крепко схватили его талию. Я вжал его в стенку. Он недовольно шикнул, но отрываться от поцелуя не стал. Сколько воспоминаний нахлынуло в этот момент…. Он повис на мне, обвивая ногами мой торс. Я покрывал его шею больными укусами, оставляя сильные кровоподтёки. Бэкхён громко и рвано дышал, зарываясь пальцами в мои волосы. Чёрт возьми, он скоро выдернет их! Я остановился, когда почувствовал свои руки, тянущиеся в краю его кофты. Еще чуть-чуть и я бы раздел его и отымел прямо здесь. Бэкхён победил.