Мама для Дракона

Мысли о личных проблемах и размышления о будущем вновь отошли на второй план, вытесненные чередой ежедневных хлопот и новых забот. Где уж тут разгуляться мысли, когда такое творится! Семейству кузнеца, мирно направлявшемуся домой после встречи с родичами Джун, не повезло наткнуться на лихих людей, иначе разбойников. Как они забрели в такую глушь, и, главное, зачем — не совсем понятно, но, слава всем богам, сделать они почти ничего не успели. Джин Хо, крепкий и сильный, отбивался достаточно сносно, чтобы продержаться до прибытия Ао, который нападающих просто покромсал. Джун до сих пор вздрагивала, рассказывая, пусть в голосе её и слышалась благодарность, а вот Кен Су очень жалел, что пропустил все действо, так как родители сразу приказали бежать. Я же была только рада, что все хорошо закончилось, и мои благодетели вернулись живыми и даже почти целыми. И дело, думается, не только в том, что я полностью от них зависела… Однако Джин Хо поправился, Ао, по слухам, тоже не помер, воспоминания о той ночи немного поблекли, и дальше время вновь потекло своим чередом. Приближалась весна, пора забот как для кузнеца, так и для крестьян. Одну меня, все еще не оправившуюся после беременности и воскрешения, некуда было приспособить, кроме возни с детьми, а это занятие успело мне конкретно осточертеть. Я заскучала, и случилось то, что должно было случиться рано или поздно — я вгляделась в себя. Причем не так, как до этого, все-таки прежде, в силу неоднозначности событий, внешность занимала меня в последнюю очередь: я осмотрела себя, с головы и до пальцев ног, прислушалась к организму и… Пришла в ужас. Может, кого-то беременность красит, но Морико явно в число таких везунчиков не входила. Как-то сразу обнаружились обвисший живот, жуткого вида растяжки, особенно на животе и груди, периодически выплыли пусть незначительные, но проблемы со спиной, поясницей и ещё кучей всего по мелочи, что меня не устраивало категорически. В местных критериях красоты я ориентировалась плохо, но хотя бы лично для себя красоту и здоровье следовало выправлять. Женщина должна быть здоровой и ухоженной, даже если живёт в глухой деревеньке не особо развитого мира! Я примерно помнила, как занималась моя старшая, Ленка, когда смогла хоть на краткие моменты оторваться от крикливой Аринки — проблемы вылезли с другой стороны: где и когда устраивать себе тренировки? И откуда взять одежду? Хотя последний вопрос решился довольно просто. Возможно, подступающая весна как-то влияет на мозг, так как узнавшая о моей проблеме Джун развила бурную деятельность, хотя объяснять, что именно необходимо, пришлось достаточно долго. В итоге, мои скромные поползновения с поиском удобной для фитнеса одежды превратились в нечто почти абсурдное. Юкаты, хаори, неизвестной мне природы юбки, подобия водолазок, туники, пояса, нечто напоминающее чхиму, эта женщина откопала даже свое свадебное кимоно! Названия в моей голове путались, и я прокляла это дикое смешение азиатских культур. Вот чего стоило мангаке взять просто Японию или обычную Корею? Так нет же… Возможно, хозяюшка, вывалившая на меня кучу одежды из своего приданного, уже очень давно мечтала о дочке, и теперь, что называется, дорвалась. Мне осталось только диву даваться: откуда столько? А главное, такого качества и красоты в нашей-то глухой деревеньке? Морико и, следственно, я в последние месяца два, носила в основном юкаты тёплых приглушенных цветов осени: желто-оранжевые, охровые, светло-коричневые, красноватые. Мне куда больше по душе были пастельные и нежные тона, коих не имелось, зато нашлась темно-голубая с фиолетовой отторочкой юката, просторная туника и штаны, одеваемые обычно зимой, пара серых «водолазок», синий пояс и еще чего по мелочи, и я полагала, что этого всего более чем достаточно, даже не учитывая, что изначальная цель успела затеряться, однако Джун было уже не остановить. Да я и не слишком-то усердно пыталась — пусть человек порадуется, да и, по её же словам, не дело вещам пролеживать. В общем, проблема гардероба решилась легко и непринужденно. Вот во всем бы так… Вот образно обозначенный «жилищно-денежный» вопрос не забывал напоминать о себе, а решения (устраивающего меня) не находилось. Ну не хочу я выходить ни за кого из деревенских! Да и кто же возьмёт? За что мне Небеса вообще мстят, что так не повезло оказаться женщиной в этом обществе шовинистов?

***

Я вновь стою у знакомого возвышения, озаренного лунным светом, но в этот раз Шинья не плачет, а только неслышно сопит на моих руках, утомленный, вероятно, прошедшим днем. Гулкая тишина поглощает все звуки — плеск воды, стук капель, даже суматошное биение сердца — и душит, заставляя гореть шрамы, оставленные веревкой. Мне страшно, я хочу освободить руки, однако отпускать сына опасаюсь, закрепить же его нечем, так что остается лишь крепче прижимать к себе живой сверток, озираясь и постепенно отходя все ближе к каменному выступу. Резкий всплеск болезненно бьёт по ушам, а сердце словно обхватывает ледяная рука — не сильно, едва-едва, словно раздумывая: сжать сильнее или отпустить? Нечто огромное, мощное, Оно медленно вырастает из воды, сантиметр за сантиметром, поднимает увенчанную рогами голову и смотрит. Смотрит жутко-знакомыми золотыми глазами, за пеленой вековой усталости в которых бьется обижигающее холодом пламя. Переливается чешуя, блестит стекающими по телу капельками, почти светится в лучах ночного светила. Сине-голубая, драконья чешуя! Не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд, я чувствую, что ещё секунда — и сердце остановится. Не потребуется сжимать ледяную ладонь — и без того замерзнет. Не от страха и не от ужаса, хоть их и в избытке, но от прикосновения чего-то древнего, несоизмеримо могущественного. Меня спасает зашевелившийся Шинья, на которого переводит свое внимание Дракон. Нужно взять себя в руки, сделать что-то, отвести его от… — Ты боишься, — разлетается громогласным эхом, однако теперь я склоняю голову, не позволяя себе смотреть, отступаю мелкими шагами назад, — боишься, но сожалеешь. Боишься, но готова защищать… Подкидыша… — Хватит, Сейрю! Неизвестный появляется из ниоткуда. Молодой на вид совсем, с неясными чертами лица, скрытого наполовину волнами алых даже в полутьме волос, он оказывается между мной и древним чудищем-божеством. Я хочу отшатнуться, бежать наконец, но меня хватают за подбородок и мягко, но уверенно заставляют поднять голову. Глаза добрые, мудрые и чуть грустные, цвета сирени, глядят понимающе, и все же тревога не уходит до конца, заставляя мысли метаться и путаться. — Не пугайся, мы поможем, — уверяет незнакомец. — Завтра все… — Тэ Хён, можешь прекратить меня трясти, — недовольно заметила я, отгоняя остатки сна. — Что случилось? Тот бодро отрапортовал: — Матушка ушла к травнице, а вы с мелким, — взмах в сторону люльки, — не просыпались, как Кен Су окликнул, и вертеться начали. Так что вот! Он развел руками и, подумав, сочувствующе поинтересовался: — Кошмар? Я запустила руку в распущенные с ночи волосы и прикрыла глаза ладонью. — Да уж, кошмар… Спасибо. А теперь брысь, пока мать не вернулась! Мне ещё сына кормить! Никогда больше не буду к ночи упоминать Хирью и его цветную банду, а то приснится ещё что похлеще. К черту всю эту драконью муть!

***

М-мпа! — чмокнула я Шинью в нос в завершительной уже серии наклонов. Эмоции сие действие вызвало непередаваемые: ребенок успел удивиться, задуматься, признать происходящее смешным и получить удовольствие от скорченных мною рож. Только вот мой мелкий улыбаться-то ещё не научился, куда уж там смеяться. Хотя два месяца мальцу, почитай, пора уже, а он все не гулит, сколько я с ним не болтаю, не улыбается, щупать все подряд не берется. Правда, физические показатели что надо — Тэ Хён порядочно удивился силе хватки Шиньи. Переворачиваться, держать головку, даже практически ползать у сына получалось. А вот за психику его я беспокоилась, однако бить тревогу было рано. Да и врачей в деревеньке компетентных… Не то что днем с огнем, у нас вообще одна лекарка — грымза старая, что все никак дух не испустит. Виделись, знаем, неприязнь взаимная. Так что Джун я как-то больше доверяла в плане всех этих травок-отварчиков и вообще во всем, что касалось медицины и не только. К слову об этом — кое-кого пора купать! Хотя еще не вечер, Шинья мне ближайшие пару часов нужен спящий, чтобы его можно было оставить на Джун, да и отчего-то всегда нравилось это действо, еще когда Аришке мелкой череду заваривала для ванной. Такая прелесть наблюдать, право слово… Решив, что норму дня я выполнила, переоделась, кликнула хозяюшку, та призвала нечистую силу (Мин Хо и Тэ Хена) и началась подготовка к привычному уже ритуалу. Не знаю уж, отчего, но кузнецовым младшим, как и мне, очень нравилось наблюдать за купанием Шиньи. По крайней мере за той частью, где глазки моего маленького дракончика закрывала повязка, одеваемая в такие моменты только ради этих двоих — маска не нравилась ни мне, ни, что не удивительно, Шинье, из-за чего и была отправлена в сундук. Лишь ради спокойствия Джун я сшила из мягкой, но непрозрачной ткани своеобразную ленту с накладкой, а маску надевала, когда в дом приходили гости, что происходило нечасто. — Вот! — мне гордо продемонстрировали готовые принадлежности для купания и кувшин с готовым товаром, вкусно пахнущим ромашкой. Мальчишки уже подпрыгивали от нетерпения, готовые бежать и помогать, как вбежала Джун и взволнованно проговорила: — Морико, тебя к старосте зовут! Что-то нехорошо сжалось в груди, но я приказала себе отставить панику. С проблемами разберёмся, когда о них хотя бы узнаем! — Что случилось-то? — спросила, наблюдая, как Джун треплет сникших сыновей по голове и о чем-то серьезно размышляет. — Срочное что-то? — Не знаю, — помотала головой она. — сказали тебя позвать, и чтобы пришла с Сей… Шиньей. Я принесу одежду! Час от часу не легче. — Ну что, малыш, — я подняла мелкого на уровень лица, — собираемся к этому разрушителю планов? Ответом мне был негромкий чих.