Мама для Дракона

Пока мы собирались, Джун беспрестанно бормотала себе под нос что-то в духе «сам бы пришёл, чай не старец какой», и «не стыдно ему девочку с мальцом на руках гонять». Меня это несколько повеселило, хотя зерно истины в её словах определённо имелось. Да что тут поделать? Потому предоставленный мне в качестве проводника Кен Су, я, скрывшая безобразие на шее воротом «водолазки» (снаружи все еще было не особо жарко) и совершенно потерянный под слоями ткани и маской Шинья двинулись в путь. Редкие люди, встречавшиеся на дороге, завидев меня с Шиньей на руках, мгновенно разбегались во все стороны, как шуганные зайцы. И хотя это меня прежде, в редкие вылазки, не особо трогало, настроения тоже не прибавляло, сейчас же, в комплексе с общим неврозом вызова «на ковер», и вовсе начало раздражать, так что по приближению к дому Старосты я раздраконилась (вот каламбур!) настолько, что перестала даже бояться, и тот самый мужчина с внимательным взглядом, виденный уже ранее, столкнулся не с привычной ему тихой неуверенной Морико, а… Со мной. Благо беспокоиться о конспирации было незачем: я и так для окружающих та ещё страшилка, разве что не столь прославленная, как сынишка. «Ведьма», как, помнится, меня пару раз обозвали. Хотя «Драконица» звучало бы куда как лучше… Да кто ж меня спрашивал? — Здравствуйте, — вежливо кивнула, но спину гнуть, как здесь принято, не стала. И дело тут не только в гордости — боялась обратно не разогнуться со своей бесценной ношей. Весёлые последствия беременности во всей их красе. Староста кивнул в ответ и махнул моему юному сопровождающему на выход. Кен Су донельзя печально вздохнул и кинул косой взгляд на меня. Я подмигнула: расскажу, мол, не переживай. Паренёк оживился и поспешил скрыться из виду. Не знаю, о чем думал этот странный, не старый, но и не молодой мужчина: изучал ли, рассчитывал что-то — однако он продолжал молчать. Я же ждала, пока ко мне соизволят обратиться, приводя нервы в порядок дыхательной гимнастикой, показанной мне одним хорошим другом ещё в «той», иной жизни. А то мало того, что некоторые товарищи рушат все запланированное на день, так ещё и маринуют тут непонятно зачем. Да и сесть не предложили! И пусть бы и на пол… — Ждать осталось недолго, Морико, — наконец разродился Староста. — к следующей зиме ты сможешь избавиться от этого бремени и зажить спокойно. «Не поняла» едва удержалось за зубами, но бровь, полагаю, дернулась достаточно говоряще, так как в продолжение я услышала: — Не беспокойся ни о чем, тебе необходимо лишь выкормить Сейрю, а дальше его воспитанием займется предшественник. Тебе не нужно будет… Пазл в голове сложился с таким треском, что в глазах потемнело. Разъяснительная беседа, значит. Утешение бедной вдовушки с таким ярмом на шее. А потом все трезвые мысли вытеснила одна-единственная: У меня хотят забрать Шинью.

***

От неё полыхнуло такой яростью и ненавистью, что Ао даже сначала усомнился, однако стоящий рядом Староста едва заметно (эмоции этого человека всегда было трудно читать), но искренне удивился — значит, ярость исходила не от него. Что же могло вызвать подобные эмоции у этой невысокой и тонкой девчонки? — Ты так ненавидишь Сейрю, Морико? — вновь заговорил Староста, бросив из-под кустистых бровей свой изучающий взгляд. Ао криво улыбнулся: его все еще не замечали, раз разговор зашёл об этом. Девчонка, тем временем, начала хватать ртом воздух, точно выкинутая на сушу рыба, и сжала закостеневшие руки. У Ао даже мелькнула мысль, что мальчишку просто придушит сейчас собственная мать, но та вовремя спохватилась и хватку ослабила. — Простите, — она даже не шептала — почти шипела, медленно и четко проговаривала слова, точно сдерживая в себе что-то. — Во мне нет ненависти к… Сейрю. Удивленный хмык привлёк внимание. Староста на миг прикрыл глаза, Морико (так её, кажется, назвали?) явственно вздрогнула, позабыв о любом возмущении, опустила голову и проговорила тихо, будто обращаясь к ребёнку в своих руках: — Колокольчик на него надо повесить. Что ж, может ненависти в ней не было, а вот страх… Не такая уж она и необычная, как показалось когда-то. И причем тут колокольчик? — Что ж, осталась лишь одна вещь, которую нам необходимо сделать, — Староста махнул рукой, подзывая, — Сейрю нужно проверить. Нет ли опасности… — И для этого обязательно нужен он?! — нахмурившись, перебила Морико, сделав невольно шаг назад, но не успел ей никто ответить, как повернулась и испытующе посмотрела в глаза Ао: — Ребенка держать умеете? Прямо, чтоб её, в глаза. Не скрытые за маской! Он молчал, от изумления позабыв о вопросе, а наглая бесстрашная девчонка нахмурилась ещё больше и покачала головой. — Как вы его вообще смотреть собрались? Что проверять? — Силу Сейрю, — коротко ответил Ао. — Глаза, значит, — вздохнула она, — ну, идите сюда, что-ли. Я вам сына не доверю, не обессудьте. Надеюсь, и с рук все что нужно увидите. И сама подошла, поразительно осторожно снимая маску с младенца.

***

Я не успела даже уложить Шинью, как подломились ноги и я не выдержала. Я просила оставить сына мне. Обещала водить к «учителю», выполнять все требования, только бы его не забирали. Но сила Сейрю опасна. Я живу в чужом доме, не имея ничего своего. Староста прекрасно об этом знал. Из груди вырвался тонкий всхлип, немедленно приглушенный ладонью. Горячая соленая влага побежала по щекам, скатилась по подбородку и сорвалась, падая мерными каплями на эту проклятую маску, от которой я поспешила избавиться. Мой сынок, мой красивый, умный мальчик… Знала бы я пару месяцев назад, что так сильно привяжусь! Как, ну как его можно отдать? Подернутые таинственной дымкой золотые глазки глядели куда-то вглубь меня. Шинья не понимал, почему мне страшно, почему я так отчаянно рыдаю, почему так себя веду, и от этого тоже испугался. Когда я тихонечко завыла… Он захлебнулся криком. Внутри похолодело, слезы высохли в одно мгновение. Шинья никогда, никогда не кричал! — Тише, ну… Тише… — дрожащим голосом попросила я. — Всё хорошо, малыш, все хорошо! Только сама я в это не верила. И Шинья продолжал плакать. С каждой секундой в душе лесным пожаром разрасталась паника. Как, ну как его успокоить? Что сделать? Как быть? — О, Хирью… — прошептала прибежавшая на крики Джун, завидев моё, я уверена, болезненно бледное лицо. Бухнувшись на колени, рядом, она выдохнула, легонько потрепала меня по плечу и уже спокойно проговорила: — Успокойся, милая. Пока ты боишься, он тоже не будет спокоен, — вздрогнула, не увидев ни маски, ни повязки, но продолжила: — Медленный вдох носом, выдох ртом. Ещё ничего ужасного не случилось. Твой сын просто плачет. Все дети плачут, в этом нет ничего дурного. Давай, смотри на меня. Вдох-выдох… Дышать, надо дышать. Ты умеешь, Рита. Дыши. Не сразу, но с эмоциями совладать удалось. Когда и Шинья затих, из меня словно все вытащили. Стало пусто-пусто внутри, потерялась опора. Я бы завалилась на пол, если бы меня не поддержала Джун. Положив голову на ее крепкое плечо, прикрыла глаза. — Всё наладится, — заверили меня, — ты сильная, Морико. Ты со всем справишься. Не такая уж я и сильная, как оказалось. Справлюсь? Конечно, справлюсь. Другого выбора-то у нас все равно нет.