***
«Я бы хотела считать тебя семьей», — эта фраза крутилась в голове в бесконечном повторе. Я смотрела на Ао и думала: не погорячилась ли? Как говаривала единственная моя подруга, чересчур сложных мальчиков (да и девочек) следует оставлять вместе с их внутренними сложностями. Иначе горя можно хлебнуть полную чашу, пытаясь помочь, разобраться, спасти… Так что руководило мной, заставляя бросать столь громкие слова? Быть может то, что наша ситуация не вписывается ни в один стандарт? Но что я, в сущности, знаю об Ао? Воин с силой Синего дракона, пол мужской, возраст ближе к тридцатнику. Характер местами скверный, но в случае действительно нужды этот человек не оставит. В поведении комплекс на комплексе и комплексом погоняет, что приводит к излишней мнительности. Имеет какое-то нездоровое притяжение к моей шее, но хватается за неё только в случае, если считает, что его жизнь, свобода или ещё что-то под угрозой. С дитём справляться учится в процессе, относится нейтрально. А ещё имеет должника по гроб жизни — меня. По факту, не так уж мало. Но все слишком поверхностно. Чем он живёт? Чему радуется? Да что из моей еды ему вообще нравится, а что он запихивает в себя просто потому что другого не дадут? Как он рос? Может есть какие-то увлечения? Меда немного, но… Любит ли он сладкое?..***
— Я пришла к выводу, что мы слишком мало знаем друг о друге. Ао, которого не иначе как запах приманил, пропустил данное высказывание мимо ушей, потянувшись к горячему ещё пирожку, за что тут же получил по рукам полотенцем. Он на это глянул такими шокированными глазами, что меня едва не пробило на хи-хи. — Нечего лапы тянуть, вместе скоро сядем, как ещё один доготовится. И ты вообще руки мыл? Руки мужчина обычно мыл, но только когда те становились действительно грязными, и это становилось заметно как зрительно, так и тактильно. Я обычно не заостряла внимание — мама я тут только одному дракончику — но пирог был общим, а настроение у меня хорошим настолько, что даже воинственным. — Я смотрю, страх прошел, — как-то задумчиво-насмешливо протянул Ао, гипнотизируя взглядом исходящий теплым ароматным духом конвертик с начинкой. Планировался, на самом деле, один большой пирог, да вот «кухонный гарнитур» не дал разогнаться: пришлось делить все на равные части и выпекать невнятного размера пирожки — вроде не маленькие, однако и не большие. — А чего бояться-то? — я гордо вздернула подбородок. — Обещала же, что разберусь! И не так уж важно, что заслуги моей в том не так уж и много. Зато сил выпило прилично именно моих кровных! — А это что? — тыкнул Ао в мисочку с чёрной крошкой и мелкими обуглившимися кусочками — результат моего фигурного вырезания гари. Нет бы чего попроще сваять, так нет же, нам именно пироги приспичило, да чтоб сладкие, с медом и ягодами… — Оставь хрупкой женщине право хранить свои небольшие секретики! Если бы Сейрю владели всем набором способностей, которые им приписывает народная молва, я бы уже напоминала гранитный памятник сыру маасдам. Благо, пироги поспели раньше, чем подошел конец мужскому терпению. Свой кусок Ао взял хоть и с нетерпением, однако опаска проскальзывала в какой-то скупости движений, долгом и вдумчивом обнюхивании. Я почти обиделась: — Ешь давай уже. Ягодные пироги не пробовал никогда, что ли? — и едва не прикусила язык. Конечно, он не пробовал. Где бы ему? Кто бы приготовил? Ао, однако, на глупый вопрос ответил спокойно и ёмко: — Нет. И откусил-таки крохотный кусочек. От выражения его лица во мне проснулась почти материнская нежность. Я подвинула к нему чашку с отваром, сложила руки на коленях и с умилением стала наблюдать, позабыв о заготовленном плане на разговор. Он так странно походил одновременно на голодного ребенка и недоверчивого старого пса. Откусил ещё и больше не притрагивался, рассматривая с противоречивыми эмоциями — Невкусно? — голос дрогнул. Отчего-то это казалось важным. Я не ах, какой кулинар, но… Шинья меня отвлек, и когда я вернулась с ним на руках, один пирог уже исчез, и второму грозила та же участь. Против воли по лицу расползлась глупая улыбка, и я поспешила предупредить: — Те два оставь, кузнецовым отнесу. А то они нас кормят, кормят… Хоть вкусненьким побалую. — Надолго? Я удивилась. — По гостям? Да к вечеру-то вернусь. — И этого с собой возьмёшь? «Этот» хлопнул ресницами и начал активно изучать платок у меня на шее, точно видел в первый раз. Пожала плечами. — Во-первых, у него имя есть. Во-вторых, а как ещё? С тобой оставить? И не поверила, когда Ао отвел взгляд. Видимо, именно это он и предполагал… Или предлагал и обиделся на такое недоверие? Пришлось задуматься. Что, собственно, я теряю? Что и как делать — так Ао с опытом уже, посвящение прошел, пока я отключалась как обморочная девица от любого пшика. Идти без Шиньи значительно легче, да и, наверное, для него безопаснее. Я ведь с такой ношей и убежать не смогу, случись что. А с общей удачей нашего веселого семейства… Старшее драконище тоже уже семейство, да? Тряхнула головой, приводя мысли в порядок. — Слушай, а ты не мог бы посидеть с Шиньей? Я правда недолго, Ао! Шинья согласно выдал: — Ма-а-о! От двойного напора, даже если он подписывался на это не сам, Ао не устоял. Хотя не особо-то и сопротивлялся. — Будешь ещё пирога? — победно улыбнулась я.***
— Жена Сейрю? Серьёзно? — мне стало смешно. Хотя логичный вывод, в какой-то степени. Но… Что я там говорила про Ао в роли муженька? Упаси Боже? — Что жена-то ладно, — вздохнула Джун. — Так ведь и как похуже называют. — Догадываюсь, — фыркнула. — Хотя на деле я навязанная домраб… Неважно. Без меня меня женили, называется. Ао ждёт чудная новость. Улыбка у Джун вышла какая-то дюже многозначительная, но я не стала заострять внимание, увидев положение солнца в окне. — Ладно, пора мне уже. Обещала ведь «мужу» своему, он там один на один с Шиньей… Спасать мужика надо. Улыбка стала ещё многозначительнее. — Меду возьми ещё, у нас его много. В качестве оплаты принесли. Джун такая Джун… Но я не стала отказываться. Ао ведь понравилась сладкая выпечка? А поговорить можно и чуть позже, никуда он от меня не денется! В деревне, виденной мной краем глаза, люди все были заняты делом, девушки и женщины сбивались в кучки, явно о чем-то беседуя. А меня от социального вакуума спасает только Джун. Она и ее семья — лучшее, что со мной случалось в этой новой жизни. Сразу после Шиньи, конечно. Ветер потихоньку становился все более промозглым в преддверии скорой осени. Моя тонкая юката уже не подходила, и мелькнула мысль пошить новой одежды уже себе, да зачем мне столько? Ещё даренная не сношена. Но… Душа обнов просила. Шоппинга. Общения. Хоть какого-то движения в размеренной жизни — не смертельно опасного движения. Я — дитя города. Морико — дочь леса. И, наверное, от нового витка нервных переживаний спасал теперь именно осколок её души, который дарил не только тревоги. — Морико! — вырвал меня из раздумий сиплый мужской голос. Я подняла голову и чуть выше по тропинке увидела коренастого мужчину с темно-русыми короткими волосами. Немного усталый, но явно не бездомный скиталец: и одежда добротная, и сапоги, да и мешок за плечами вполне приличный. А глаза болотные, хитрые, знакомые, да и лицо… Корзинка выпала из рук, падая на пыльную дорогу, и я почувствовала, как по щекам потекли слезы, а чужая душа прорывается наружу со словами: — Горо… Живой! Меня обняли, и сердце в груди затрепетало, счастливое… Однако с трудом, но я осознала: это были не мои чувства. Не мои — Морико. В голове словно звякнул тревожный колокольчик. — Морико, красавица моя! — рассмеялся мужчина, сходу чмокнув холодными влажными губами куда-то в щеку — успела чуть повернуться. — Живой я, и с богатствами! Ох, заживем! Одна моя часть в упоении соглашалась со всем, а другая неловко и растерянно пыталась прогнать из мыслей розовый туман. Живой муж Морико, богатства, заживем? Так ведь… Волевым усилием удалось вернуть себе контроль. — Как? Я не стала вырываться — все внутри воспротивилось так, что хоть вой — но спросить была обязана. Это что за воскрешения из мёртвых? — Долго рассказывать, позже. Да и какая разница? Пойдём, я устал с дороги. — Куда пойдём? Путаница в голове и сердце не давала сосредоточиться. Я упускаю важное, очень-очень важное! — Домой, конечно. Замерла. Дом. Шинья. Ао. Сейрю. Черт! И как только это произошло?