***
Я готовила завтрак, когда с улицы донеслось звонкое мальчишечье: — Морико-сан! Морико-сан! Повернувшись на голос, задела горячий камень и шикнула недовольно на нежданного гостя. — Надеюсь, это что-то важное, Кен Су. Кузнецовый старшенький ничуть не виновато пожал плечами. — Меня матушка послала. Просила передать, что… — он задумался на мгновение, подбирая слова, — Что ваш муж нашёлся. Живым! Я хмыкнула, но на душе, измученной переживаниями, стало чуть теплее и спокойнее. Даже сейчас есть люди, которые обо мне беспокоятся. И прежде, чем юный посыльный ускакал обратно, тормознула: — Спасибо, что передал, но я уже знаю. Да погоди ты бежать! Проводишь сейчас. Кушать будешь? Конечно, от таких предложений не отказываются. Накормив всех несправедливо голодных, собравшись с духом и упаковав Шинью, мы с Кен Су двинулись к дому его родителей. Следовало поговорить и попросить о временном присмотре за дитёнком. При всех добрых чувствах, веры Горо не было. А вдруг как неадекватно отреагирует? Встречать нас вышел, как ни странно, Ао. Уж кого не ожидала увидеть! Ему одного взгляда хватило, чтобы сделать какие-то свои выводы. — Мужу не доверяешь? — презрительно хмыкнул он. — От него почти год было ни слуху, ни духу. Это может быть совершенно другой человек, — заметила я. Ещё щекотала обида на неосторожные слова и сомнительные предложения. Прошагав с гордо вздернутым подбородком мимо, окликнула: — Джун!***
Я сразу сказала себе не надеяться. Если мать отреклась от ребенка, можно ли требовать чего-то от отца? Да и чего могли ему наговорить две суеверные родственницы, выгнавшие меня с новорожденным ребенком за порог просто потому что посчитали нас проклятыми? Только за меня надеялась Морико. Этот осколок души, перешедший с памятью, не может не верить любимому человеку. Джун беспокоилась за меня. Ей хотелось знать, как я отреагирую на шокирующие новости и как приму решения мужа. По законам, он от меня не может так просто отказаться, как это сделали его сестра и мать. Это им Морико не родная. А Горо с ней клятвы богам приносил. Но где законы, а где мы? Я с улыбкой уверяла Джун в том, что все со мной будет в порядке, только руки все равно мелко дрожали. Она видела это и хотела проводить, поддержать, однако я уперлась. Свою судьбу нужно принять самой. Ведь я не смогу остаться у Ао. Он ясно дал понять, что видеть меня в своем доме ему не в радость. Спину прямо, движения спокойные, уверенные, на лицо вежливую улыбку и подбородок к небу… Хорошая, надёжная броня, только недоступная. Я и так слишком мало похожа на Морико. Раньше не перед кем было притворяться круглой сироте, а теперь все трещало по швам. Слишком уж я сейчас — не она. Деревенские следили за каждым шагом. Все лица с детства знакомы, и ни одно не улыбнулось ободряюще. Презрение, страх, временами жалость и даже зависть (Господи, к чему?). Горо вышел сам, схватил за руку и потащил куда-то. Я из-за того, как все быстро произошло, растерялась и не стала сопротивляться, а потом и вовсе успокоилась. Не убивать же меня тащат, хочется верить, а поговорить действительно лучше не при всем честном подслушивающем народе. Только чего не в доме? — Рассказывай, — сказал он, когда мы наконец скрылись от посторонних глаз. — Тебе разве не рассказали уже все необходимое? Горо вздохнул, провел рукой по волосам, убирая назад — всегда так делал, когда о чем-то напряженно думал или нервничал. Ну или когда перед девками красовался… — Я хочу услышать, что скажешь ты. Сама знаешь, матушка и сестрица тебя… — Не любят, — подсказала я деликатный вариант. Он чуть улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Про Сейрю правду говорят? Мы внимательно вглядывались в лица друг друга, ища сходства и различия с тем образом, что хранила память. — Обещаешь не перебивать? Короткий кивок, не отводя глаз. И я начала. Разумеется, я не смогла выложить все. Ни слова о попаданстве или покровительстве Хирью. Рассказала о том, как родился Шинья и что за этим последовало. Без обиды, без претензий, хотя не отпускала мысль: где он был, когда Морико рыдала от отчаяния, думая, что потеряла все? Когда сносила несправедливые обвинения и оскорбления от его родни? Беременная, без поддержки, без надежды на счастливое будущее… Где он, черт возьми, был, когда девочка в петлю полезла, не выдержав груза испытаний, подкинутых злодейкой-судьбой? Когда речь зашла о переезде к Ао, лицо Горо застыло в смешанных эмоциях, которые я не разобрала. — Так ты действительно стала… Женой Сейрю? — не выдержал мой, на секундочку, муженек. Я фыркнула, тоже не сдержавшись. — Ты же не хотел верить сплетням. — А о чем прикажешь думать?! — Возможно о том, что после родов восстановиться надо? — ехидство и растрепанные нервы старательно рвались наружу, как их не сдерживай. — И хотя да, прошло больше полугода… Нет. Знаю, защищать драконище перед, вроде как, мужем — не лучшая идея. Но не сказать не могла: — Он намного лучше, чем ты или кто-либо другой может подумать. Приютил вдову с ребенком, кормил, лечил. И при этом не тронул меня и пальцем. Если, конечно, не считать попытку придушить… — Ты изменилась, Морико, — задумчиво протянул Горо. — Очень сильно изменилась. Штирлиц никогда не был так близок к провалу, да? А и Хирью бы с ним! — Смерть меняет людей, — губы растянулись в кривой улыбке. — И что, даже ведьмой не назовешь? Я из мертвых воскресла, с Сейрю якшаюсь. У него дернулась мышца на щеке, а затем он неожиданно рассмеялся. — Ты всегда отличалась необычными способностями, но прежде это приносило только пользу. У нас всегда были самые большие запасы ягод, грибов и мёда в деревне, теперь же эта сила спасла тебе жизнь. В болотной зелени его глаз плясало что-то хитрое, знакомо-незнакомое. Внутри меня быстро всколыхнулась влюбленная девица, отпихнув в сторону подозрение и дурные предчувствия. Он знал. Конечно же, он знал! — Значит, ты мне веришь? Секундная заминка и усмешка. — Верю. Стало самую капельку легче, только один вопрос не отпускал. — Что будешь делать… С нами? С Шиньей? Довольный прищур меня явственно смутил. Что-то не так. Но что? — По своей воле ты его не оставишь, — утверждение, не вопрос, однако все равно киваю. — Но ты понимаешь, что через полгода или пусть даже год, но тебе все равно придется его отдать на воспитание Сейрю? Я сцепила зубы и выдохнула: — Не хочу. Тёплая широкая ладонь легла на щеку, большим пальцем проводя по скуле. Приятное волнение — неясно чье — прервалось лишь негромким, вкрадчивым: — Давай сбежим? Сбежим… Сбежим?! Я встрепенулась, дернулась и начала глупо разевать рот, как выкинутая на берег рыба. — Что… Что? Куда?! Горо наклонился ко мне и зашептал ещё тише. — Я был в городе, Морико. Я позже расскажу подробнее, но то, что я увидел… Здесь жизни нам с ним не будет. В городе мы сможем быть кем захотим. Там никто не будет знать нас, никто не будет знать о… Шинье, верно? Мы сможем спрятать его глаза — никто не узнает. Станем торговать, твой дар нам на первых порах поможет, а там… Да, будет не легко, но разве оно не стоит того? Ты сможешь увидеть сама — мир намного больше, чем ты думаешь! Он говорил с такой горячностью, и мне так хотелось верить. Город, пусть практически средневековый, но город! Люди, много разных людей, которые не будут тыкать пальцем в ведьму и ее монстра… Неужели Горо действительно готов принять Шинью? Принять меня? — Я не знаю, — едва слышно ответила я. — Путешествовать с маленьким ребенком… И это все очень рисково. — Я не тороплю, милая, — столько ласки, мягкости и терпения в голосе. Постепенно руки его перекочевали мне на плечи и приобняли, а я не могла собраться с мыслями и заставить себя спихнуть их. Да и желания особого, по правде, не было. — Пока солнце не село, тебе нужно собрать вещи… — Зачем это? — опьяненная новостями и восторгами от объятий юной моей шизы, с трудом вынырнула к миру материальному. Руки на плечах чуть сжались. — У Сейрю ты жить больше не будешь, — решительно отрезал мужчина. — А Шинья? Твои матушка с сестрой… — попыталась возразить. — Матушке и Акико давно пора перебраться к Джиро. Они не помешают. Меня такое пренебрежительное отношение покоробило, хотя понять Горо можно. Женщины более, чем неприятные временами, а при живом муже ночевать у другого мужика… Это очень сильно оскорбить того самого мужа. — Ты… Правда готов жить с Шиньей? Снова одной рукой он зарылся в волосы, отстраняясь. — Я солгу, если скажу, что это меня совсем не пугает. Я постараюсь, Морико. Это уже намного больше того, о чем я смела мечтать.***
Против воли лицо расползалось в радостной, действительно искренней улыбке. У меня появилась надежда. Надежда и вера в то, что я правда смогу устроить свою жизнь счастливо. Что у меня есть шанс. Даже скептическая моя часть молчала, и все-таки я запретила себе думать о возможности побега до того момента, как спадет эйфория. До того, как Горо мне расскажет о том, что с ним происходило все то время, что его семья выживала. Все свое барахло, которого оказалось неожиданно много, я бы не утащила при всем желании, потому ограничилась вещмешком на первое время. Сынка со мной поспит, одежда там моя старая есть, а в остальном и надо-то немного. Когда я скручивала импровизированные завязки в тугой узел, из-за спины раздалось: — Что ты делаешь? Сердце с перепугу подскочило к горлу, да там и осталось. Колокольчик… Ао однозначно нужен колокольчик на шею! Расслабилась, замечталась — и на те. — Собираю вещи. Правда, не смогу забрать все сейчас… Позволите завтра прийти с мужем? Обернувшись, обнаружила мрачную великанскую фигуру и с достоинством посмотрела снизу вверх. Ао сухо спросил: — Неужто и тебя, и мальца?.. Кивнула. А когда молчание затянулось, согнулась в поклоне. — Простите, что была навязанной обузой. Я благодарна Вам за все то, что вы сделали для меня и моего сына. Выпрямилась и в который раз за день улыбнулась, вспоминая бабочек в животе и подъем от обретенной надежды. — Спасибо, Ао. Я не ожидала, что его может так перекосить — благодарила действительно от сердца, поднимая в себе память о всем хорошем, что видела от этого человека. — Делай, что хочешь, но чужих в доме быть не должно. Сама вынесешь. Я только плечами пожала. — Как скажете.