Хрустальные сны

Король Кристиан Пятый или, как его называли жители покоренных им королевств, Кристиан Темный правил жестко и жестоко, но по-своему справедливо. Он выжигал непокорные города вместе с их жителями дотла, отчего и получил звание «Темного», но так же щедро поощрял верность себе и короне. На двадцать шестом году жизни, когда он был во главе Тотенхельма уже девятый год, он взял в супруги сына-омегу одного из своих верных подданных – графа Кимтеля. Тот не раз прикрывал его спину в бою, рискую собой, и Кристиан счел это достаточной благодарностью за содеянное и пройденное. Ни о какой любви к юному графу Торнису Кимтелю речи не шло, но в его венах текла благородная аристократическая кровь, что делало его достойным оммой для наследников. Свадьба короля стала грандиозным событием, на которое приехали гости со всех соседних королевств. Подвыпив, некоторые из них даже пьяно смеялись, что здесь столько правителей, что, напав на них сейчас, можно разом захватить огромную часть суши. Ни о какой угрозе покушения речи не было, охрана была начеку, но тем самым они выказывали почтение королю Тотенхельма. Кристиан слушал их тогда в пол-уха, прекрасно понимая, что их приезд и слова не более, чем лесть желающих получить кусок от богатства его королевства. Отбыв на празднике положенный для короля срок, Кристиан взял под руку своего уже супруга и сопроводил до его покоев, где и провел с ним их первую совместную ночь. Отдельные спальни, причем в разных частях королевского крыла были давней традицией семьи, которую Кристиан нарушать не собирался. Он каждую ночь посещал своего супруга, на утро интересуясь не понес ли тот наследника. Радостную новость королю сообщили через три месяца. Отметив это событие пиром среди господ и праздником для горожан, Кристиан заговорил о новом походе. Взор его обратился на восточные земли, куда уехал его наставник и учитель, также верный его подданный маркиз Лагар Фон Хуанвиль, чье сердце покорил знойный красавец неаристократического происхождения, что в итоге вынудило маркиза покинуть столицу и королевство. От Лагара Кристиан уже несколько месяцев получал тревожные письма, намекающие на то, что среди боскийцев зреют военные планы. Пускать врагов на свои земли Кристиан не собирался, а вот наведаться к тем с неожиданным военным визитом очень даже хотел. Получив подтверждение писем Лагара в виде военного ответа на их появление на территории Боскии, Кристиан огнем подавил сопротивление, по завершении похода даровав маркизу Фон Хуанвилю титул герцога, который распространялся на его неблагородного супруга и всех троих сыновей, и пригласил того вернуться в столицу. Такое решение знатью Тотенхельма была принято отнюдь нерадостно, они не одобряли наличие высоких титулов у людей с нечистой кровью, но противиться желанию короля не смели, тем более все присутствующие в походе наперебой рассказывали о том, как в первой шеренге бойцов сражались все Фон Хуанвили, за исключением самого младшего тринадцатилетнего сына-омеги, которого просто не подпустили к сражению, хотя он желал. Доблесть супруга Лагара и его двух старших сыновей-альф не оценить было невозможно. Жизнь короля Кристиана Вунзора Пятого шла своим налаженным чередом. Его сын-альфа рос при омме, которого сам король иногда посещал по ночам, в надежде на появление второго ребенка. Несмотря на все попытки Торниса, Кристан так и не воспылал к нему чувствами, поэтому не пускал того в свои покои, не делился мыслями и не позволил как младшему королю войти в Совет Лордов. Граф Кимтель был явно недоволен таким положением своего сына, потому что невысокий статус Торниса обсуждал весь высший свет, но смиренно молчал, ведь все же внук его все равно был наследником короны. Кристиан слышал эти пересуды и видел напряжение семьи Кимтелей, но менять он ничего не собирался. В походы король стал ходить реже, посчитав, что значительное увеличение земель негативно скажется на материальном благосостоянии королевства, поэтому заменил их частыми поездками по городам своей страны. На пути домой из очередного путешествия он получил известие о второй беременности принца Торниса, про себя надеясь, что Кимтели займутся этим вопросом и перестанут выказывать недовольство статусом принца, а не младшего короля. Вполне размеренная жизнь короля продолжалась до очередного Бала дебютантов, на который благородные аппы впервые выводили в свет своих уже совершеннолетних сыновей-омег. Проходил он в конце каждого года, дабы все омеги этого года совершеннолетия могли продемонстрировать себя обществу. Все они сначала подходили на поклон к королевской семье, восседавшей на трех тронах: пятилетний альфа уже был достоин чести присутствовать на официальных мероприятиях, в то время как младший трехлетний сын-альфа еще не дорос до таких событий. Подходили они по мере своего прибытия, поэтому Кристиан не знал, когда именно прибудет его наставник герцог Фон Хуанвиль, написавшие ему совсем недавно, что прибудет в замок со своим младшим сыном. О младшем сыне Лагара Кристиан ничего не знал, но с предвкушением ждал их появления, потому что переписка с Лагарам никак не заменяла их живого общения, и он был намерен уговорить того погостить у них какое-то время. - Герцег Лагар Фон Хуанвиль со своим сыном младшим герцогом Таориэлем Фон Хуанвилем, - громогласно озвучил глашатай, предзнаменуя появление гостей в основном зале. Вот только про своего старого друга и наставника король в тот момент совершенно забыл, смотря только на сопровождаемого им омегу. Высокий, крепкий, с длинными распущенными черными волосами, плотной завесой падающими на его спину, с яркими темными глазами и смуглой кожей, подчеркиваемой белоснежным платьем. Кристиан видел супруга Лагара лишь единожды и мельком, но сейчас он не сомневался, что Таориэль взял свою красоту у оммы. И сейчас Кристиан даже понимал Лагара, променявшего королевский двор и высший свет на любимого омегу… ***** С того бала жизнь Кристиана и всего дворца поменялась. Лагар и Таориэль остались погостить, и уже на следующий день Кристиан узнал, что вчерашний выход в традиционном омежьем платье для Таориэля был впервые. В обычной жизни он предпочитал камзолы до середины бедра, обтягивающие брюки, высокие сапоги и собранные в тугую длинную косу волосы. Увлекался он также совершенно не омежьими делами, а верховой ездой, рукопашным боем и боями на различных видах оружия, а также политикой, исторической литературой и изучением языков. Король был удивлен такому омеге и еще более заинтересован, в то время как вся знать недовольно гудела и осуждала дерзкое поведение младшего герцога. И повод у них действительно был: проявив небывалую скромность в первый день, уже на второй день Таориэль спорил с королем о подлинности рукописей элликийцев, а на третий вызвал правителя на тренировочный поединок. Король, конечно, «поиграл» с Таориэлем, не нападая с самого начала в полную силу, но в итоге все же прилюдно похвалил его умение сражаться. Воспользовавшись таким благодушным отношением короля, Таориэль попросил у того разрешения остаться в Королевской академии, на что получил согласие, что опять же превратило придворную знать в гудящий улей. Попрощавшись с уезжающим домой аппой, Таориэль поблагодарил короля за гостеприимство и, забрав у того письмо на имя главы Академии, направился туда для обучения у лучших в своем деле. Однако, казалось бы, необходимость проживания при Академии исключит вероятность появления Таориэля при дворе на ближайшие годы, но король решил по-другому. Обосновав это тем, что он несет ответственность за сына своего наставника, Таориэль прибывал в замок практически на каждые выходные. Высшая знать такое не одобряла, Торнис ревновал, но не решался высказать супругу недовольство, лишь пытаясь безрезультатно перевести внимание Кристиана на себя, а слуги замка уже во всю шептались о появлении у короля фаворита. Три года своего обучения в Академии Таориэль был постоянным гостем в королевском замке. За это время он стал вхож в кабинет короля, он проводил с королем часы на пролет в библиотеке за очередным жарким спором на политическую или историческую тему, тренировался под руководством короля, полюбился всем придворным слугам и самое удивительное – наследным принцам. Тех, словно магией, тянуло к Таориэлю, что невероятно раздражало Торниса, но в присутствии супруга он не решался грубить младшему герцогу. Завершив обучение, Таориэль вновь проявил неслыханную дерзость, попросившись у короля в Совет Лордов. Члены Совета были возмущены. И хоть наивысший в иерархии герцогский титул давал тому это право, члены Совета считали, что полукровке не место в их составе. Да только они вновь столкнулись с неожиданным решением короля: он позволил младшему герцогу Фон Хуанвилю войти в Совет. Так как жить Таориэлю в столице было негде, король позволил ему проживать в одной из гостевых комнат, не ставя никаких условий о поиске собственного дома. Проживание под одной крышей с королем открыло перед Таориэлем новые возможности, поэтому в итоге он был допущен до включения с состав команды, сопровождающей короля с проверками по собственным землям. К тому времени Таориэль отовсюду слышал то, что он фаворит короля. Кто-то говорил это шепотом и предостерегающе других, кто-то с отвращением, но даже принц смотрел на него зло, что подтверждало его негласный статус. Да вот только несмотря на все внимательные взгляды короля, его мимолетные касания, тот не переходил грань этого ощутимого напряжения. Это выводило Таориэля из равновесия. Он отказывал на все предложения союза, даже очень статусным альфам, но в то же время не видел движение навстречу от короля. Понимая, что либо он возьмет все в свои руки, либо может ждать хоть какой-то определенности до конца своих дней, он решил действовать. И именно в одну из поездок Таориэль предпринял то, что изменило его судьбу. Разбив лагерь на ночь недалеко от небольшого озера, они все стали устраиваться на ночлег. Король позволял себе сходить на озеро только самым последним, потому что желал убедиться, что все его подданные устроились, и только тогда позволял себе расслабиться. Дождавшись того, когда король уйдет к озеру, Таориэль повременил немного и как можно более незаметнее направился туда же. Осторожно спускаясь к озеру по крутому склону, который было тяжело рассмотреть в наступившей вечерней темноте, Таориэль с предвкушением поглядывал на короля, стоящего к нему спиной по пояс в воде. Красивое крепкое накаченное тело вполне соответствовало альфе в самом расцвете своих сил, и Таориэль надеялся, что совсем скоро он получит к нему полный доступ. Конечно, он прекрасно осознавал, что ему по статусу запрещено отдаваться альфе, не являющимся его супругом, но все же считал, что к королю это не имеет отношения. Поэтому надеялся, что сегодня между ними всё решится. Стараясь не привлекать к себе внимания раньше времени, Таориэль снял с себя одежду и шагнул к озеру. Ступая в прохладную воду, он поежился, но пыл намерений это не убавило. И только услышав за своей спиной тихий всплеск воды, Кристиан обернулся, тотчас оторопев от увиденного им вида. Зайдя так же по пояс в воду, Таориэль подошел к королю и, положив ладони тому на грудь, тихо проговорил: - Не могу я так больше, - а затем с усмешкой добавил: - Что же я за фаворит-то такой непутевый? Привстав на носочки, Таориэль подался к губам короля, но встретил лишь его щеку с несколькодневной щетиной. Вмиг ощутив леденящий холод от осознания, что его отвергли, и последствия могут быть катастрофическими, Таориэль отшатнулся и попятился на сушу. Схватив свои вещи, Таориэль вбежал наверх по острым корням деревьев, оголенных на склоне, собираясь одеться только тогда, когда окажется подальше от короля. Не зная, радоваться ли тому, что король промолчал, или бить тревогу, Таориэль оделся и вернулся в лагерь, сразу же забираясь в свою палатку, надеясь, что буря пройдет мимо. ***** По возвращении домой король никаким образом не показал гнева из-за произошедшего, но стал хмурым и задумчивым. Разумно рассудив, что лучше не попадаться на глаза королю, Таориэль решил уехать на некоторое время к родителям. Надолго сбежать он не мог, скоро был назначен Совет, но хотя бы выгадать для себя время на успокоение он способен. Возвращаться в столицу пришлось, как показалось Таориэлю, намного быстрее, чем хотелось. Но пропустить Совет он не мог, это была почетная должность, и пока его ее не лишили, он не собирался добровольно от нее отказываться. Да вот только новость, что на Совете будет присутствовать король, Таориэля совершенно не обрадовала. Хоть тот и не был редким гостей на Совете, Таориэль надеялся оттянуть момент их встречи. И предчувствие его не обмануло. По завершении Совета Кристиан попросил всех не расходиться и сообщил, что принял важное решение для некоторых здесь присутствующих и желает сообщить об этом и всем остальным. Сердце Таориэля упало в пятки, а когда король объявил, что решил выдать Таориэля за Лукаса Вунзора, являющегося принцем крови, представителем второй линии династии Вунзор, Таориэлю показалось, что он умер. Король продолжал говорить о том, что герцоги Фон Хуанвили его поддержали, принц крови Лукас высказал согласие и все приглашены на торжество, но Таориэль его уже не слушал, понимая, что он попал в серьезный переплет. Посмотрев на короля, Таориэль вздрогнул, только тогда осознав, что вокруг воцарилась тишина и все смотрят на него. Осознавая, что только он сам виноват в такой ситуации, он кивнул и тихо проговорил: - Я повинуюсь вашей воле. После этого Совета весь высший свет был занят пересудами этого события. Статус фаворита пошатнулся, все обсуждали причины изменений, а некоторые откровенно радовались, что теперь супругом Таориэля станет альфа выше статусом, а это значит, что, скорее всего, того отстранят от членства в Совете Лордов. Да и выбор супруга был поразителен, ведь многие знали, что Лукас далеко не в почете у своего венценосного родственника. Сам Таориэль не вмешивался в ситуацию и даже не пошел к королю, дабы просить прощения и освобождения от сей кары. Прибывшие родители были хмурыми, настороженными, но поддерживали и успокаивали, говоря, что все будет хорошо. Будущий супруг не проявлял к нему интереса и даже больше – сторонился, что совсем вводило Таориэля в ужас. В день же свадьбы омма сообщил Таориэлю, что свадьба будет без метки, так пожелал будущий супруг. Несмотря на то, что он не хотел этого брака, но отсутствие метки давало понять, что этот альфа не собирается на природном уровне признавать его своим омегой. И это был как минимум удар по гордости и самолюбию. Таориэль хотел бы сбежать со свадьбы, но гнев короля его страшил сильнее. Саму церемонию Таориэль помнил смутно, лишь мелкие детали. Более-менее он пришел в себя только на праздничном ужине. Ему и теперь уже нынешнему супругу пить было нельзя, потому что их еще ждала брачная ночь, поэтому Таориэль на трезвую голову осознавал весь творящийся вокруг него ад. А когда подвыпившие гости стали сыпать пьяными, но искренними тостами, Таориэля совсем замутило. - Желаю, чтобы в доме вашем было много детского смеха, - поздравлял молодых виконт Долемье, который занимал место в Совете за своего больного аппу и не переносил «выскочку» Фон Хуанвиля, - теперь же это будет вашим основным занятием, принц крови, о Совете же явно придется забыть, - икнув от выпитого, виконт поднял кубок, даря супругам самодовольную улыбку, и уже намеривался его опустошить, как замер, услышав голос короля: - Не помню, чтобы я лишал Таориэля должности в Совете Лордов, - проговорил тот, побалтывая свой кубок с соком: король тоже сегодня не пил. – Правда теперь он туда будет входить по праву члена королевской семьи. Эти слова были сродни удару грома. Всех присутствующих, буквально придавило к земле от ужаса, потому что все прекрасно знали, что означает это право вхождения в Совет: независимо от решения Совета член королевской семьи, состоящий в этом Совете, имеет право наложить вето. Даже если он будет один против, то его слово будет решающим. Никто не мог понять такого поступка короля, в том числе не понимал этого и Таориэль. Во все глаза смотря на короля, он ждал встретить его взгляд, но тот словно специально его игнорировал. Расценив, что это, видимо, прощальный подарок перед адом, Таориэль отвел взгляд от короля, продолжая следить за секундной стрелкой на больших часах, приближающей ту самую брачную ночь. Во время поездки в новый дом Лукас не произнес ни слова. Передав Таориэля слугам и бросив сухое: «Подготовьте», он поспешил скрыться где-то на первом этаже. Готовили его, как тому показалось, слишком уж быстро, а он так хотел отсрочить этот момент. Помывка, сушка, натирание маслами и одевание в длинный шелковый халат заняло от силы, наверное, один час. А хотелось – вечность. Войдя уже в покои, которые теперь числились его, Таориэль подошел к окну. За его стеклом было темно, но он все же мог предположить, что днем тут должен быть прекрасный вид. Когда же за его спиной послышался звук отрывающейся, а затем закрывающейся на засов двери, Таориэль, словно окаменел. Он не мог даже повернуться, продолжая стоять спиной к вошедшему и ощущая, как на него начинает накатывать настоящая истерика. Вот только она мгновенно заменилась оторопью, когда Таориэль посмотрел на отражение на окне: за ним стоял не его супруг. Резко развернувшись, Таориэль не мог поверить глазам, что перед ним стоял сам король. - Я не понимаю, - прошептал Таориэль, мотая головой. - Право первой ночи, - ответил Кристиан с улыбкой, начиная неторопливым шагом приближаться к Таориэлью. – Древняя традиция, ей редко пользуются, стараясь не злить знать, но все же она есть, и каждый знатный альфа обязан предложить своего супруга королю. - Но ведь тогда омега войдет на ложе к супругу не невинным, - вступил в диалог Таориэль, не отводя взгляда от Кристиана, который уже подошел к нему. - Это не имеет значения, если его первым альфой был король, - ответил тот, кладя ладонь на щеку Таориэля. – Но ты не взойдешь на его ложе. Ты только мой, - четко выдал Кристиан, цепко смотря в глаза Таориэля. – В этом доме мои воины и слуги, они защитят, если он посмеет даже пальцем тебя тронуть. - У меня будут дети, - не придумав лучшей мысли и формулировки, утверждающе выдал Таориэль. - От меня, - подтвердил его мысли король. - Но они не будут знать, кто их аппа, - продолжил утверждать Таориэль. - Будут, - опроверг его мысли Кристиан, - но тогда, когда подрастут. Все же официально они будут числиться детьми Лукаса. - Зачем такие сложности? – усмехнулся Таориэль, ластясь к ладони короля. - Я не знал согласен ли ты на роль моего любовника, - начал он. – Предлагать тебе это я не смел, понимая, что ты можешь побояться отказать королю. Но ты сам все решил. Я не могу расстаться с Торнисом, я не имел права на союз без метки, но и быть с тобой открыто не могу. Даже связь с королем и внебрачные дети от него будут осуждаться. Я не хочу вам такой жизни. Вы теперь члены королевской семьи, и никто не посмеет обвинить нас в адюльтере. - Они поймут, - сказал Таориэль, смотря в глаза Кристиана. – Мой запах… - Пусть понимают, - выдал Кристиан, - я не собираюсь скрывать это право первой ночи. Так что им нечем будет перекрыть слова о том, что это запах твоего первого альфы. - А отсутствие запаха мужа? – продолжил Таориэль, с трепетом ощущая, как вторая ладонь короля скользит по его талии. - Выветривается, - с ухмылкой выдохнул Кристиан, склоняясь ближе к губам Таориэля. - Как он согласился? – выпалил тот, пытаясь успеть до поцелуя. - Он предал нашу семью, связавшись с монгрулами, и его ждала смертная казнь, - пояснил король, - но я нашел ему другое применение, пусть радуется, что жив, - а затем, словно вспомнив что-то, продолжил: - Жить ты с ним не будешь, ты переедешь в замок, в королевское крыло, сюда будешь периодически приезжать, чтобы создать иллюзию вашей связи. - Я могу звать вас по имени? – осторожно спросил Таориэль, не зная имеет ли он право на неформальное общение. - Наедине со мной ты можешь делать всё, что тебе угодно, - проговорил он, наконец целуя губы теперь уже точно фаворита короля.