Не может этого быть...

      Какое же это прекрасное чувство — вновь оказаться дома…       Открыв глаза, Гарри увидел лишь балдахин кровати над головой. Медленно сев, он огляделся по сторонам и сделал единственный вывод: эта комната ему была незнакома. Не торопясь, омега вылез из-под одеяла и опустил ноги на пол, покрытый ковром, после чего встал, слегка пошатнувшись. Парень никак не мог вспомнить, что же он забыл в этой комнате и как он здесь очутился. И тут в его голове вспышками стали проноситься воспоминания: вот он видит ворота, украшенные змеями, вот открывает двери особняка, а это перед ним лежит книга с гербом рода. Что-то колется и книга открывается, он смешивает ингредиенты, камень приятно греет руку… А что дальше? Он же точно помнит, что было что-то еще, что-то очень важное, вот только что?       Голова начала неприятно ныть, не желая осведомлять своего хозяина о большем. Гарри схватился руками за голову, стараясь уменьшить боль. Должно же быть что-то еще… Вновь покачнувшись, но на этот раз легко устояв на одном месте, он резко вспомнил, как путешествовал за Роном и Гермионой. Он вспомнил о крестражах, которые собирает директор со своей шайкой. Вот оно! Точно, он же хотел написать своему поверенному в банке.       Гарри, еще не до конца пришедший в себя после недельной комы, на негнущихся ногах направился в сторону двери. Дойдя до нее, он думал лишь об одном — как бы быстрее написать и отправить свое письмо. Вот он открывает дверь и вместо предполагаемого коридора видит перед собой просторный кабинет: вдоль стен расположилось несколько книжных шкафов, перед ним в глубине комнаты стоит массивный стол, на котором аккуратно расположились письменные принадлежности, несколько книг в темных переплетах, а также парочка свернутых в трубочки и перевязанных красными ленточками пергаментов.       Парень прошел в кабинет и, присев за стол, проверил состояние чернил. Те были вполне пригодны для использования, поэтому, не тратя больше времени, Гарри стал писать письмо гоблину в Гринготтсе. Достаточно быстро справившись с этой задачей, он вернул все тронутые предметы на их места и только задумался, как бы отправить послание, сбоку раздался хлопок и перед ним появился домовой эльф.       — Хозяину будет угодно отправить это письмо? — учтиво поинтересовался эльф, с интересом смотря на парня. Гарри не знал, что и думать, ведь он вроде как не призывал никого.       — Это все магия Дома, он чувствует желание своего хозяина и исполняет их быстрее, чем ты успеешь это осознать, — раздался насмешливый голос справа. Повернув голову в том направлении, Гарри не знал что и делать: если бы он стоял, то определенно упал бы обратно на стул. — Ну, здравствуй, Наследничек, — усмехнулся мужчина на портрете.       — Лорд Слизерин? — пребывая в шоке, все же спросил Гарри. Ну ведь не может быть, чтобы портрет самого Салазара Слизерина вот так просто находился в первой же комнате, в которую он зашел. Или же мог?       — А ты кого ожидал увидеть? Мерлина? — продолжал насмехаться мужчина.       — Напротив, я очень хотел с Вами встретиться, но не рассчитывал, что это произойдет так скоро, — отойдя от первичного удивления, Гарри взял себя в руки и попытался вести себя максимально вежливо со своим далеким предком.       — Тогда отпусти уже несчастного эльфа и мы сможем нормально пообщаться, — расплылся в улыбке Основатель. Омега тут же обратил свое внимание на мнущегося в нерешительности возле него домовика, отдал ему письмо и попросил отправить в Гринготтс к нужному гоблину. — Ну, так о чем же ты хотел со мной поговорить? — вновь напомнил о себе Салазар, удобно устроившись в кресле на своем портрете.       — Вы знаете, что я стал Наследником? — начал омега, развернув свое кресло так, чтобы сидеть к своему собеседнику лицом, а не боком.       — Разумеется, после ритуала и пробуждения магии особняка об этом знает даже мебель, и говоря о мебели я не шучу — многие находящиеся здесь вещи были сделаны на заказ или кем-то из членов семьи и являются, своего рода, артефактами, если тебе так будет проще. Я думаю, ты уже заметил некоторые из них. Как тебе ритуальная книга? — уже в открытую ухмыльнулся мужчина.       — Так вот почему она не открывалась ни на какой другой странице? — пораженно выдохнул Гарри.       — Ну да, весьма удобно, не находишь? Нужно всего лишь прикоснуться к книге и она сразу же покажет нужный ритуал, и не надо тратить время на поиски в библиотеке, — ответил Салазар неопределенно махнув рукой в сторону.       — А что насчет дверей? — ведь если книга подстраивается под нужды хозяина, то почему это не могут делать и двери, раз уж какие-то вещи в доме — это артефакты.       — Схватываешь на лету, однако не совсем так. Все дело в самом особняке: его строили, соблюдая древние обряды, было проведено множество ритуалов, а количество магии, вложенное в его строительство не может не поражать — это был не один человек, а целая семья могущественных волшебников. Неудивительно, что после всего этого дом стал обладать своеобразным самостоятельным мышлением: он подстраивается под желания хозяев, вызывает сам к ним домовиков, помогает в кратчайшие сроки оказаться там, где нужно, исполняет любые прихоти. Его можно сравнить с домашним эльфом, если хочешь, — мужчина говорил это таким тоном, словно Гарри каждый день должен был видеть разумные родовые замки. — Однако порой он может и переусердствовать с опекой, как, например, в случае с твоим рыжим компаньоном, — лукаво произнес Салазар. И тут Гарри осенило, что же было не так все это время: рядом с ним не было его милого лисенка. Увидев потерянный взгляд своего наследника, Слизерин, продолжая улыбаться, решил немного помочь мальчику. — У тебя с этим местом уже есть связь. Найди эту нить и дом расскажет тебе обо всем.       Прикрыв глаза, Гарри мысленно потянулся к дому, как ему подсказал Основатель. Нить натянулась и он почувствовал радостный отклик с другой стороны, словно там уже давно ждали, когда же его позовут. Перед взором Гарри стало проноситься бесчисленное количество комнат: гостиные, спальни, ванные комнаты, кабинет Главы Рода, где он с удивлением обнаружил и себя, ритуальный зал, сад, балкон второго этажа и маленькая оранжерея, лаборатория и бальный зал. Среди всего этого беспорядка изображений омега попытался вытащить на поверхность то, на котором был бы его рыжий друг.       Данная комната с трудом, но была найдена. Обстановка в ней, мягко говоря, была не самая гостеприимная: поломанная мебель, перья на полу, осколки чего-то стеклянного и явно острые. Среди всего этого беспорядка прямо под дверью сидел его рыжий друг, нервно виляя своим пушистым хвостом и злобным взглядом сверля абсолютно целую в царившем вокруг беспорядке дверь. Гарри сосредоточился на её открытии. Когда он вновь взглянул на комнату через связь, то та уже была пуста, а дверь немного приоткрыта. Тогда омега сосредоточился на коридорах вблизи той комнаты. По одному из них бежало что-то рыжее.       Успокоившись и предвкушая скорую встречу со своим другом, Гарри все же вернулся в реальность. Основатель, видя довольное лицо Наследника, решил, что самое время продолжить начатый разговор.       — Ну что ж, ты быстро учишься, — похвалил он парня. — Есть еще что-то, о чем ты хотел бы меня спросить? — Гарри вновь взглянул на портрет и ненадолго задумался.       — Да, — после минутного раздумья ответил омега. — Меня очень интересуют некоторые вопросы, связанные с Мантией-невидимкой, — едва он произнес свою просьбу, как его предок тут же изменился в лице.       — И что же с ней случилось? — мужчина не спрашивал, как парень узнал о мантии, он ничего не уточнял, он лишь говорил холодным тоном, уже зная, что что-то точно случилось с фамильным артефактом. Почувствовав эту перемену в настроении мужчины, Гарри решил не придумывать ничего, а честно и четко рассказать обо всех фактах и то, что он думает по этому поводу.       — Несколько десятилетий назад четверо подростков создали артефакт — карту, которая показывает все помещения Хогвартса. На ней также отображаются люди и все их передвижения по замку. Одна карта у меня, и она, как мне посчастливилось узнать, является черновиком другой, более продвинутой вариации, которая находится у людей директора. На втором же варианте отображаются абсолютно все тайные проходы, все тайные помещения, и даже Выручай-комната. Как я успел узнать, раньше Мантия-Невидимка не отображалась на второй карте, точно также, как и не появлялась на первой. Однако сейчас все передвижения под Мантией видны на второй карте. Я не знаю, что конкретно с ней сделали, однако я хотел спросить Вашего совета по поводу того, что можно сделать, чтобы меня под Мантией-невидимкой вновь не было видно ни на одной из карт, — изложил свои мысли Гарри. Однако, помолчав пару секунд, он решил рассказать кое-что еще. — О, и еще кое-что. Если верить тому, что говорили люди директора, то четыре года назад, когда я был на первом курсе, Мантия-невидимка была у человека директора — Рона Уизли, но в какой-то момент она пропала, а появилась уже у меня. Когда после этого меня к себе позвал директор, то его волшебная палочка — Бузинная палочка — влетела мне прямо в руки. Затем мне подправили память и оставили с Мантией и воспоминания о том, как мне ее якобы подарили на Рождество, но с тех пор сам директор несколько раз в месяц стал проводить ритуалы, чтобы палочка его слушалась. Я не помню, как на самом деле все произошло в кабинете директора, поэтому не могу ручаться за правдивость, однако думаю, что тут все дело в Дарах Смерти, — закончив, Гарри взглянул на портрет. Салазар сидел и задумчиво смотрел сквозь парня. Такая тишина продлилась несколько минут, мужчина все также молчал, а Гарри в напряжении ждал ответа.       — Ты прав: все дело в, так называемых, Дарах Смерти. Однако это не совсем правда. В свое время Певереллы приложили уйму сил, чтобы скрыть правду об артефактах, однако какие-то ее отголоски в мир все же просочились, например, возможности этих артефактов: с Мантией-невидимкой и так все ясно, хотя и тут есть некоторые недосказанности; с Воскрешающим камнем не совсем правда — Певереллы были некромантами, поэтому им нужен был якорь, чтобы их что-нибудь держало в этом мире, когда они проводят смертельно опасные ритуалы, по этой причине другие стали думать, будто камень служит для призывания душ умерших; а вот с Бузинной палочкой вообще придумали больше половины — да, это самая могущественная палочка в этом мире, однако она является ключом для прохода в мир мертвых для некромантов семьи Певереллов и никто другой не в силах его открыть, с ее помощью они и совершали свои ритуалы: всегда только с камнем и обязательно в Мантии — она обладала силой скрыть их от душ по ту сторону, чтобы после возвращения в наш мир за ними не последовала никакая блуждающая душа оттуда. Однако, если учитывать, как со временем в магический мир начали попадать все больше и больше слабых волшебников, которые не обладали достаточным количеством силы для сложных заклинаний и ритуалов, которые спокойно исполняли все чистокровные и большинство полукровок, то нет ничего удивительного в том, что медленно более слабые волшебники стали перекраивать магический мир под себя и свои удобства, а многие так и вовсе хотели открыться магглам и жить с ними «в мире», — пренебрежительно рассказывал Основатель.       — Но почему со временем все-таки новоприбывшие смогли подчинить себе власть и заставили подчиниться даже чистокровных? Почему сейчас некромантия и артефакторика считаются запретными и темными науками? Почему сейчас даже всем тем, кто способен заниматься анимагией, ведется строгий учет, ведь в случае опасности у мага попросту не будет никаких преимуществ перед врагом? Не может все это объясняться только тем, что у кого-то сил не хватало. Ведь не может же? — Гарри не знал, что и думать. Так называемые «Дары Смерти» — это всего лишь домысли вокруг артефактов древнейшей семьи, да к тому же нельзя не принять во внимание то, с каким сожалением обо всем этом говорил Салазар.       — Разумеется, это не все. Довольно долгое время Палата Лордов была главным сдерживающим фактором для министерства, которое создали пришедшие. Но все-таки наступил переломный момент — оставалось совсем немного и чистокровные вернули бы все под свой контроль. Однако именно в это время Лорды, которые обладали бОльшим влиянием в Палате, за которыми бы пошли, которых уважали, начали по неизвестным причинам умирать, а члены их семей стали пропадать без вести, заболевать малоизученными болезнями или и вовсе оказывались отравленными. Это все произошло отнюдь не сразу — это растянулось на целые два с половиной века. Но итог тебе известен: без влиятельных покровителей Палате Лордов пришлось признать над собой власть министерства, и с тех пор они не могли принимать никаких решений относительно управления страной, их лишили почти всех ранее исполняемых ими обязанностей, а какие-то и вовсе упразднили, а то, что они делают сейчас — даже каплей в море не назовешь. И если я правильно понимаю сложившуюся на данный момент ситуацию, все идет к войне, в которой погибнет оставшаяся аристократия. Без аристократии этот мир долго не протянет: никто не будет проводить ритуалы для поддержания магии, без этого она начнет медленно утекать из магов Туманного Альбиона, а когда падет он, то потянет за собой и все остальные страны. Принцип, который вот-вот запустят, вызовет эффект «домино»: падет одна, пусть и незначительная, но часть этой системы, падет и все остальное. Это попросту уничтожит магов, а вслед за ними с немалой вероятностью последуют и магглы, — Салазар замолчал и задумчиво стал изучать юного Лорда. Гарри же сидел ни жив, ни мертв. Такого им на истории магии не рассказывали: ни про падение Палаты Лордов, ни про их обязанности, им даже не рассказывали, как устроен этот мир, не говоря уже о том, что ему грозит в недалеком будущем, если они не одумаются. И именно в этот момент он вспомнил идеи Томаса Реддла, за которым, к слову, и последовали почти все чистокровные семьи. А если они проиграют? Тогда Салазар прав: падет вся аристократия. Но знал ли Том Реддл, что грозит магам, или просто ратовал за права чистокровных и пытался продолжить то, что давным-давно помешали сделать Палате? Вслух же он спросил другое.       — Вы думаете еще есть время что-то исправить? — он с надеждой взглянул на портрет. Мужчина, кажется, наконец-то стал возвращаться к своему привычному настроению — худшую часть они уже обсудили, складка между его бровей разгладилась, взгляд посветлел, а на губах заиграла еле заметная усмешка.       — Ошибки исправить никогда не поздно, главное их осознать и понимать, как исправлять, чтобы не наделать еще больший беспорядок. Что ж, вернемся к тому, с чего начали: я думаю, что есть способ повернуть вспять все, что сделано с Мантией и не только с ней, но о других артефактах тебе пока рано думать, разберись сначала хотя бы с одним. Есть один ритуал, который я предлагаю тебе провести. Но только не сейчас — ты все еще не до конца восстановился после принятия магии Рода, тебе надо поесть, успокоить своего Хранителя, отдохнуть хотя бы день и только после этого следует проводить ритуал. Искать ничего не надо — книга в ритуальном зале всегда к твоим услугам. И еще кое-что, — мужчина поднялся из кресла, в котором сидел во время их разговора. — Я уже говорил тебе: Дом может порой вредничать, но своего Хозяина он никогда не обидит и всегда будет исполнять любое твое пожелание. Однако советую тебе быть осторожнее с дверями — ты можешь невзначай подумать о том, что хочешь поискать какую-нибудь интересующую тебя информацию и в туже секунду оказаться в библиотеке вместо спальни. Наберись терпения и у тебя все получится, — весело подмигнув, Слизерин направился к раме портрета, но в последний момент обернулся, обронив на прощание. — Если вновь захочешь встретиться, то я всегда готов тебе помочь. Можешь приходить сюда, или в Портретный зал. На самый крайний случай знай, что мой портрет висит и в лаборатории, Удачи тебе, Наследничек.       Салазар Слизерин исчез, оставив растерянного Гарри приходить в себя после непростого разговора. Но тут парня посетила одна мысль: к чему Лорд еще раз завел тему о проказах Дома? Омега осмотрел весь кабинет. И тут он понял, что с того момента, как он открыл дверь комнаты Феликса, прошло немало времени, а его друга все еще нет. Парень вновь сосредоточился на связи с Домом и уже через пару секунд обнаружил рыжего друга, блуждающего по темным коридорам и что-то вынюхивающего своим носиком. Вздохнув, Гарри отправился навстречу лису.       Дом не стал перечить своему хозяину, поэтому как только парень вышел из кабинета, тут же оказался в нужном коридоре. В нескольких шагах спиной к нему находился его друг, навостривший свои ушки и пытающийся что-то унюхать. Как только Феликс услышал шаги за своей спиной, то резко развернулся на сто восемьдесят градусов и тут же растерял весь свой воинственный вид — перед ним был его подопечный омега. Рыжее чудо быстро добежало до парня, присевшего на пол, и в то же мгновение оказалось в крепких и столь долгожданных объятьях.