Радикалы. Вселенная Великой Тошлии

Ваня Светло впервые был в таком месте. Какой-то официальный приём, на котором решается реальная судьба Города: с нужными людьми договариваются не по службе, а по дружбе, в режиме реал-тайм распиливаются миллиарды бюджетных чистых и не очень шекелей, за одним столом сидят олигарши-бандерши и Бароны средней руки, которые курируют бордели через первых, и все это в шикарной зале с окнами в массивных рамах и украшениях в стиле барокко до самого потолка, на котором ещё сохранилась доисторическая фреска, мотивом обрамляющая старинные стеклянные люстры, которых всего было три. Он, конечно, знал, что такая архаичной архитектура сохранились, Вэзли почти весь состоял из таких домов, но до этого слышал про внутренне убранство старейших из них только из рассказов элитных девочек и мальчиков исключительно для Баронов. Теперь он и сам оказался среди них. И увешанный всеми этими блестящими побрекушками-обманками, буквально с макушки до щиколоток, Ваня идеально вписывался в обстановку Высшего света. Каждому тут было понятно, кто он, почему он сидит в ногах одного из Тринадцати Баронов на мягкой горе подушек, поместив голову на его коленях, и эта унижающе-преданная поза как нельзя лучше показывает, кто папа, а кто сегодня даст в жопу. Светло было все равно, что о нем думает влиятельная до поры до времени номенклатура: в его бедном квартале остались остальные члены их небольшого местного отряда Радикалов, он сейчас находится в этом лицемерном обществе потому что это его миссия и от того, как этим вечером все пройдёт, зависит судьба, возможно, всего Города. Один из Баронов является видной шишкой в Правительстве, именно от его решений как Верховного Судьи зависели и завясят жизни сотен тысяч людей. Именно с его последней подписи прошёл проект закона о невозможности изменить прописку жителям Трущоб. Подумаешь, зарезать одним клинком очередного ублюдка: внешне подтянутый, но явно физически несильно развитый Барон даже не успеет не то что среагировать, а попросту осознать происходящее. Ваня, которого обучали виртуозно и быстро убивать со зрелого (когда уже умел держать в руке нож или ружье) возраста, враз уделает очередного клерковатого богача-уебка. Тем более, Ванечка же хороший мальчик, он очень постарается качественно выполнить свою основную работу, Барон любит ласковых и маленьких. Светло умеет правильно расставлять акценты, чтобы подобные извращенцы оставались довольны его работой и даже не замечали, как Ваня забирает из их портмоне на пару тысяч больше, чем нужно. Мелочь, а пойдёт на благо Радикалов. От наших вашим, как говориться. Осталочь лишь потерпеть пару часов до конца вечера, а потом Барон обязательно потащит его или в спальню для гостей особняка, или они поедут в отель, пока неприятно пахнущий спиртом Барон будет лапать его ноги, бедра и плечи, а Ванечка сможет лишь по-сучьи вяло отбиваться и наигранно-томно вздыхать от откровенно грубых и неумелых движений рук Барона. Но это меньшая из зол, это можно пережить, главное - не быть пойманным с клинком во внутреннем потайном кармане и без того объёмных, но от этого не менее откровенных одежд. Вероятность, что подобная глупость произойдёт стремиться к нулю, ведь Светло опытный Радикал-киллер, ну и что, что шлюха. Один такой боевик как он или Чейни стоит дороже всего борделя, в котором он работает под прикрытием. Только сегодня он обслуживает отпетого уебка, а обычно приходят адекватные чуваки, которым нужно выместить злобу или, наоборот, почувствовать человеческое тепло. Координатор, конечно, не доволен подобным досугом секретного Радикала-боевика, но никогда не скажет что-то против, ведь Ванечку на любой стороне баррикад с руками оторвут и не посмотрят, что ему просто нужно несколько больше членов. Никакой приверженности к идеологии: форменные уебки и злодеи есть везде, единственный принцип - не резать невиновных, а только сводить счёты с отбросами общества, недостойными жить в пускай и диковатом современном мире. Задумавшись о своём, Ваня и не заметил, как ладонь Барона переместилась с его волос на шею и ключицы, аккуратно стягивая одну из лямок полупрозрачного балахона. Мягкий медный звон украшений и приятное ощущение холода под пальцами заставляли Барона раз за разом проходиться по украшениям на шее и спине Светло, заставляя того прогибаться в пояснице и чуть ли не мурчать от навязчивых прикосновений к внутренней стороне бедер. Несмотря на всю важность ситуации и весь груз ответственности на Радикале, никто не помешает ему насладиться вечером в компании Барона-ублюдка, для которого он будет последним. Дело не в "праведном поступке" или обыкновенной жалости к, считай, уже почти мёртвому чуваку, просто если не весело и не приятно, то зачем это все? Барон оказался не настолько пьяным и не настолько грубым, как ожидал Ваня - тот мягко оглаживал бедра Светло и лишь иногда забирался под одежды, касаясь поясницы, а чувство было такое, будто Ваню прямо сейчас очень нежно трогают между ног. - Давай поднимемся наверх, детка, - "он что, пытается соблазнить шлюху?", - я сделаю тебе ещё приятнее. Ты же будешь тихонько стонать мне на ухо, да, котик? - Только если дадите повод, сэр, - как можно более смущённо и тихо проговорил Ваня, старательно разыгрывая роль послушного мальчика, отводя взгляд и немного поводя плечами, освобождаясь от навязчивых рук и поднимаясь с подушек, поправляя сбившиеся ткани на теле и направляясь к скрытому за раскидыстыми растениями коридору к спальням. Уже оказавшись в комнате с большой, мягкой кроватью, Барон не стал сдерживать себя, сразу толкая Светло на перины и задирая подолы его одежды. - Мне быть нежным или палку кинуть, киска? - прохрипел Барон, разрывая на Ване шаровары, - мне почему-то кажется, что тебе очень понравится грубо, сразу и глубоко, правда? Ты так по-шлюшьи изгибался там, на приёме, что я аж испугался, что тебя захочет взять кто-то помимо меня. Ты видел, как на тебя смотрел тот дед-олигарх? - Ване оставалось лишь промямлить что-то нечленораздельное в подушку, - наверное, полночи будет представлять тебя вот таким под собой. С разорванной сзади одеждой и попой кверху, да? Ваня почувствовал, как возбуждается от грязных слов и подобного с собой обращения, в этом было что-то настолько дикое и неправильное, заставляющее прислушаться к инстинктам и лечь на спину, раздвинув ноги. *** Когда Барон уже заснул, Ваня ловко всадил тому острый клинок между шестым и седьмым позвонками, а потом провернул его голову, звонко хрустя суставами.