***
У Питера, если быть честными и откровенными до конца, очень и очень тряслись руки от этой рисковой задумки. Он был уже не так уверен в том, что-то, что он решил сотворить вот этими самыми ладошками — правильно. И что так поступают хорошие мальчики. Нет, ладно, Паркер с самого начала знал, что хорошие мальчики даже не собираются делать так. И уж тем более исполнять. Но загвоздка была в том, что Питер с самого начал вел себя… ну, не как хороший мальчик. Потому что хорошие мальчики не влюбляются в мужчин (и тем более в мужчин старше на много лет, верно, Питер?). Потому что хорошие мальчики не надрачивают, закусывая подушку, чтобы тетя не услышала его стоны, представляя, что тела касаются не его собственные прохладные и тонкие руки, а горячие, жилистые и суховатые. Потому что хорошие мальчики не пишут порно со своим участием, не выкладывают его в интернет, не радуются каждому отзыву и лайку, как дите малое, но и конечно, не обсуждают это со своим лучшим другом. Питер явно не был хорошим. (Но Тони так, конечно, не считал) К началу свадьбы, у Питера разве что только глаз не дергался, ему было сложно оставаться в одном положении, чтобы не начать скакать по залу, как ненормальный, потому что волнение скручивалось в животе и в груди одновременно, не давая расслабиться и перестать шарахаться от каждого, кто к нему подходит и кто его зовет. Особенно сложно стало это делать после того, как Тони начал что-то подозревать. Питеру, правда, было несложно скрыться от своего парня, который все больше подозрительно на него поглядывал и щурился, словно пытаясь залезть ему в голову и выудить ответы. Питер бы в обморок шлепнулся, если бы такое произошло. Без преувеличений. Так что Питер бегал, да. И пил. Кто-то подпихивал ему постоянно бокалы с шампанским, он не был уверен точно в том, кто это был, но все же к середине вечера сдался. Сладкое шампанское расслабило его и позволило убрать нервозность. Ну, а то, что он чуть было не проморгал уходившего Тони, позволило показать насколько он «убрал нервозность». Вообще-то, он бы и не заметил, что тот уходит, если бы Старк не вернулся на несколько шагов назад с чуть вытянутым лицом пялясь в один из углов флирта. Реакция Питера была не лучше. Но вот он момент истины, Питер стоит перед кроватью, куда завалился уставший мужчина, с нежной улыбкой наблюдая за ним. И невольно задумываясь в очередной раз насколько хороша была его идея? Перевернув мужчину, Питер снял с него элегантный пиджак, осторожно стащил ботинки и ласково улыбнулся, когда Тони что-то невнятно проворчал. Он был измотанным. Кожа была бледноватой, под глазами были синяки, да и в общем он выглядел осунувшимся. С сожалением проскользнула мысль, что стоит подождать пока Тони не восстановится. Питер нахмурился и расстегнул пиджак, скинув его на милое кресло около маленького столика. Когда он чуточку наклонился, чтобы откинуть прядку со лба Тони, наручники на поясе его брюк тихонько звякнули. Питер решительно помотал головой и ласково поднял руки любимого вверх, устраивая его на подушках поудобней. Отстегнул наручники с пояса и тихо пристегнул вместе с руками Тони к ажурной (Тони вот как специально выбирал, Питер аж подивился этим завиткам и местам куда бы можно было прикрепить железку) спинке кровати. Питер все же сжалился и решил подождать того момента, когда Тони сам проснется и вот уже тогда внятно и доступно (доступнее некуда, Питер много фанфиков все-таки прочел, что он, не профи, что ли. Фикрайтер он или где, в конце концов?) ему все разъяснит. Так же скинув туфли, Питер, как был, в рубашке с закатанными по локоть рукавами и черных брюках, устроился у мужчины под боком, положив голову ему на мерно вздымающуюся грудь. Ночка, конечно, обещала быть горячей, но Питер готов был и подождать немного. Правда, в его план, естественно, не вписывалось то маленькое упущение, что он сам может заснуть, поглаживая открытый треугольничек кожи Тони, выглядывающий из-под рубашки.***
— Малыш, а ты ничего не хочешь мне объяснить? — тихо, хрипло со сна и угрожающе пробормотал Тони в макушку тихо посапывающего парня у себя под боком. Честно сказать, проснувшись посреди ночи, он сперва не понял, что есть какой-то подвох. Впрочем, как и не понял, что его разбудило. Но ситуация тут же прояснилась, стоило только ему захотеть перевернуться на бок и обнять Питера, как руки мало того, что не слишком то сдвинулись с места, так еще и отозвались отвратнейшей болью. Они затекли, и Тони, спросонья, малость ужаснулся плачевности ситуации, в которую он снова вляпался, но тут же опомнился, когда мозг начал крутить шестеренки в полную силу. И ахую Тони не было предела, когда он своим гениальным умом легко сопоставил факты и понял, что к кровати его приковал никто иной как Питер. Вот значит как, приплыли. Но, чего греха таить, Тони было интересно какого черта происходит. Так что он незамедлительно решил это выяснить, он не привык себе ни в чем отказывать. — Чего?.. — сонно пробормотал Питер, поднимая макушку с теплой груди и озираясь по сторонам. И, конечно, натыкаясь на поднятую в немом вопросе бровь своего проснувшегося и крайне возмущенно возлюбленного. Весь сон разом схлынул. Ладошки мигом вспотели, а волосы на затылке встали дыбом. Он не имел ни малейшего понятия, как с этим разбираться и что делать. Тони казалось, что вместе со всем этим Питер забыл еще и как пользоваться ртом, потому что за последнюю минуту неловкого молчания пацан не вымолвил ни звука, лишь покрылся пунцовым цветом и вскочил на кровати. Тони развязно улыбнулся и лениво повторил суть своего предыдущего вопроса: — Это что? — и кивнул головой на наручники. Для пущей убедительности еще и руками помотал, наручники издали звон, и Питер стал краснее на пару тонов. Становилось все интересней и интересней, думал Тони все так же лениво. Он сейчас напоминал наглого кота перед испуганной мышкой. — Наручники, — без запинки ответил Питер, судорожно придумывая как объяснить все это. Еще недавно, какие-то жалкие несколько часов назад он был полон решимости, а сейчас не знал, что делать. А делать что-то надо было. Тони тут же ехидно вздернул бровь, как бы говоря: «Да неужели?» Выглядел этот жест настолько эротичным в исполнении Тони, мать его, Старка (это, казалось, уже становится девизом жизни Питера), и план действий моментом сложился в его голове. На лицо налезла слабая улыбка, которая от чего-то не очень понравилась Тони. Он нахмурился и уже было хотел устроить настоящий допрос с пристрастием, но Питер, очень напоминая в этот момент кошку, положил свою руку ему на живот, прогибая спину. Мышцы тут же напряглись, став почти что каменными, и Питер улыбнулся шире осоловелому взгляду любимого. Поставив вторую руку уже на грудь, Питер склонился над прикрывающим глаза Тони и мягко коснулся его губ своими. Мужчина сипло выдохнул, и сам рванулся навстречу, сминая мягкие, пухлые губы Питера в страстном поцелуе. Тони ощущал дикое желание трогать это восхитительное тело руками, ощущать бархат кожи и рельеф мышц, скрытыми под белой рубашкой, но, черт побери не мог себе этого позволить. Блядские принципы. Питер со стоном отстранился, улегся между ног мужчины, отмечая очень напряженные руки. — Ты выглядишь горячо, конечно, но не то, чтобы меня не заводили офисные мальчики, — ухмыляясь, сказал хриплым голосом, наблюдая за ним сквозь поддернутые дымкой желания глаза, Тони. И подавился вздохом, когда Питер, пристально глядя ему в глаза, наклонился и осторожно прикусил головку, выделяющуюся под тканью прилично натянутых брюк. С губ Тони сорвался пораженный стон, он откинул голову назад и все так же хрипло пробормотал: — Ладно, может быть, мне стоит поменять свое мнение касательно этого вопроса, — он рвано выдохнул, пытаясь успокоить огонь в крови, однако это не входило в планы Питера. Так что стоило Тони более или менее прийти в себя, Питер, шкодливо улыбаясь, с щелчком расстегнул пуговку на чужих брюках, когда Старк снова поднял на него взгляд с расширенными зрачками. И тут же забыл, что хотел сказать, потому что Питер выглядел как живейшее воплощение Дьявола. Волосы растрепаны, губы мокрые от постоянного облизывания и чуть вишневые от недавнего поцелуя. — Эй, эй, Эй, П-питер, ты что делаешь? — растерялся Тони на мгновение (очень сладкое мгновение, отозвавшееся триумфом в груди Питера, когда сам Тони Старк заикнулся из-за него), когда Питер начал стаскивать с него брюки. — А ты не знаешь? — притворно удивленно вопросил Питер с невинной мордахой приспуская брюки до колен. Восхищенным взглядом оглаживая бедра любимого, он, вторя глазам, прикоснулся ладонями к ним. Член Тони заинтересованно дернулся от этой незатейливой ласки, но мужчина постарался удерживать в голове правило не спать с Питером, потому что тот еще слишком мал для этого. Но, к сожалению, с каждой секундой, когда Питер гладил, трогал, мял его напряженное тело, этот и еще тысяча доводов медленно становились не столь убедительными как казалось в начале. У Тони натурально глаза закатывались, потому что Питер творил всякие вещи, которые творить не должен был. Он старался удержать стоны наслаждения в горле, когда Питер губами изучал его шею, когда мальчишка, приковавший его к кровати, невесомо касался кончиками пальцев, очерчивая мышцы на груди, проводил напористо ладонями по бокам. И взгляд, Господь, он сводил Тони с ума. Потому что Питер ловил нереальный кайф с того, что видел, что делал с ним и это было заметно. Питеру чертовски нравилось чувствовать власть и видеть, как от его прикосновений у Тони в голове ломаются все рамки. Кожа у него была горячая и сухая, прикасаться к ней было одно удовольствие. Питеру чертовски нравилось смотреть как засосы расцветают на коже любимого, ставя, наконец, свою метку, что вот это вот божественное существо уже занято. Тони весь был как удовольствие для Питера и если быть честными, ему сносило крышу. Член у обоих стоял уже так, что было больно, а Питер все исследовал, кусал и лизал все, кроме главного. Мучительное удовольствие. Еще большей пыткой была невозможность коснуться, трогать в ответ, у Тони буквально сводило руки от желания сделать это. Он хрипло застонал в унисон с Питером, когда мальчишка случайно соприкоснулся с ним пахом. И тогда Паркер понял, что пора. В голове завертелись все сцены из фанфиков, вся информация, что он читал, пока он наклонялся к напряжённому, скрытому бельем члену Тони. Правда, на секундочку не удержался, присел на пятки и осмотрел плоды своих трудов. Питер, вообще-то, даже не уверен был, что делает все правильно, но судя по стонам и хрипам Тони, ему нравилось. Питер разглядывал вздымающуюся грудь с множеством засосов-укусов, переходящих на шею, на искусанные губы (Питер был уверен, что у него не лучше), на расстегнутую рубашку, откинутую по сторонам, что создавался вид порно-модели и не верил, что это вот все — его. А Тони разглядывал в ответ. Волосы у Питера были взлохмачены больше обычного, щеки раскраснелись, рубашку он давно откинул куда-то себе за спину, штаны были расстегнуты, но все еще на нем. И от этого вида Тони как-то со смесью отчаяния простонал. Ну не мог быть Бог так великодушен и так запросто отдать ему это чудо. — Питер, — почти прорычал он, показательно поддаваясь бёдрами вверх, — возбудим, но не дадим, а, мелочь? — и Питер очнулся, наклонился, обдал горячим дыханием сквозь ткань, от чего Тони дернулся, и мягко избавил от белья, снимая разом с брюками насовсем. Затем снова приблизился и осторожно обхватил головку губами, явно насладившись стоном Тони, обвел ее языком, одновременно с этим выводя пальцами круги на стволе, куда еще не дошел губами. Следом оставил несколько поцелуев по всему стволу, чтобы потом широким движением лизнуть от начала до конца. Тони задыхался и просил не останавливаться, впрочем, Питер и не собирался. Питер действовал неумело, член странно ощущался во рту, но парня опьянял тот факт, что Тони наслаждается. Он втягивал щеки, сосал как мог, а Тони нравилось. Когда Старк почувствовал, что уже близок к краю, то хрипло позвал: — Питер… — тот оторвался, поднял на него блестящие, мутные глаза. — Руки освободи. И Питер послушался. Правда, он совершенно не ожидал, что когда сядет Тони на бедра и осторожно отстегнет наручники, окажется в кольце сильных рук, захваченный тут же умелыми губами. Его шею безжалостно выцеловывали, от контакта кожи к коже по телу будто проходил ток. Питер чувствовал тяжелый член Тони через брюки, потому как почти сидел на нем. И почему-то жутко смутился этому факту, все лицо залила краска, перекинулась на шею, и это заметил Тони. Удивленно вскинул брови, оказался почти нос к носу с красной мордашке Питера и ласково чмокнул его в кончик носа, тихо рассмеялся своим хриплым (совершенным) смехом. А потом вдруг резко перевернул, подмял под себя и будто сорвался с цепи. Помечал, трогал, вытряхнул Питера из брюк, заинтересовано хмыкнул, когда из кармана вывалился тюбик смазки и презерватив. Пальцами огладил липкую от смазки головку, от чего Питер приглушенно всхлипнул, и Тони довольно улыбнулся этому звуку. Питер терялся под напором этих ласк, только и мог, что стонать и просить большего. Тони удобно расположился у него между ног, поглаживая одной рукой яички, а другой открывая тюбик. Выдавив немного он толкнул один на пробу и снова вскинул брови, следя за краснющим Питером, который чуть ли не плакал от ощущений, стыда и наслаждения. — Ничего объяснить не хочешь? — игриво спросил Тони, проталкивания легко входящий палец и дальше. Следом вставил второй, входящий уже труднее, растягивая Питера на манер ножниц. — Ну… Я-я, ах, немного, мхх, готовился, — заикаясь от стонов и пальцев Тони внутри себя. Они растягивали так умело, Тони так удивительно хорошо отвлекал его и от незначительной боли, что Питера распирало. От всего. От наслаждения, от любви, от желания, от счастья и радости. И, конечно, от пальцев в заднице. Он хотел было уже прикрикнуть на Тони за медлительность, как вдруг тело неожиданно прошило удовольствием, перед глазами вспыхнули звезды, и он со вскриком кончил. Тони довольно улыбнулся, наблюдая за оргазмом Питера, пропихивая и третий палец, аккуратно, самыми кончиками массируя волшебную точку внутри. Питер от этого очаровательно захныкал, и сам насаживался дальше, желая почувствовать больше. Парень выстанывал имя любимого, крепко сжимал руками простыни и ощущая, что член снова напряжен. На несколько секунд Тони остановился, вынул пальцы и внимательно вгляделся в лицо Питера, который тут же недовольно застонал. Он поднял голову с подушки, чтобы увидеть как Тони рваными движениями открывает упаковку презерватива и спешно раскатывает по члену. Мужчина нежно погладил рукой молочные бедра своего мальчика, другой рукой направляя головку внутрь. И тут же резко выдохнул, когда Питер чуть простонал от этого действия, а потом, не сдержавшись, насадился до середины. Тони испуганно схватил его за плечи, рукой зарываясь в мягкие волосы и нежно их поглаживая, стараясь успокоить. — Не бойся, не хрустальный, — тихо сказал Питер, переждав укол боли, привыкнув к размеру и ласково поцеловал Тони. Тот спустился мягкими поцелуями по линии подбородка к шее, медленно входя до конца. И снова остановился лаская питеров аккуратный член, проводя мозолистыми пальцами по венкам и оглаживая головку. Он вдалбливался в отзывчивое тело, не в силах сдержать хриплые стоны от удивительного жара и тесноты Питера. Питер весь был такой удивительный и только для него такой порнушно открытый, только Тони было позволено услышать эти прекрасные стоны, только Тони мог увидеть его таким раскрепощенным. И это было волшебно. И стоны у него тоже волшебные, подумал Тони перед тем как кончить вслед за Питером. Уткнувшись лбом во влажное плечо парня, он немного отдышался, а потом свалился набок. Лег рядом, подтянул одеяло ближе, укрыл своего возлюбленного и, хотя он и хотел легко отчитать Питера перед сном, на него вдруг навалилась усталость за последние несколько дней, но не такая давящая, как раньше, а утягивающая в сон. — Завтра я тебя убью, конечно… — проурчал сонно Тони Питеру в макушку, когда сграбастал пацана к себе в объятия. — Но все же. Люблю тебя, Питер. И Питер, счастливо улыбнувшись, притерся поудобнее, начал засыпать с мыслью, что завтра ему пиздец, зато теперь все будет просто замечательно.***
Наташа, цокая каблучками по выложенной камнями дорожке шла к домику, обладатель которого все еще не вышел к завтраку. Многие уже собирались уходить-улетать-уезжать, а Тони все не выходил. Еще ее смутно беспокоил Питер, вещи которого были в доме, но вот его самого там, конечно же, не было, да и к завтраку он не вышел, но она надеялась, что Старк ей поможет. Так что, пнув дверь и открыв рот, чтобы разбудить нахала, она совершенно не ожидала увидеть это. Тони, в одной лишь рубашке, как она предполагала, лежал в кровати целый и невредимый, рядом из-под одеяла выглядывала каштановая макушка, а на тумбочке небрежно валялись ее наручники. По комнате так же были разбросаны вещи, рубашка, например, брошено и одиноко свисала со спинки кресла, брюки просто валялись на полу, так что Наташе не составило труда сложить два и два. Поэтому она мигом вылетела из домика. — Господи, Боже, блять, я не обязана была видеть это, — просипела Наташа, закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной. К ней спешил Клинт с вопрошающим выражением лица (и в нормальной одежде, к слову). И когда он подошел, когда он спросил чего это с ее лицом, она сверкнула чуть диким взглядом, в котором читалась жажда убийства, растянула губы в не предвещающий ничего хорошего улыбке и, выпрямившись, сказала так, что у Бартона поползли мурашки по спине. — А пошли, я покажу. И вновь толкнув дверь в домик Старка, ее голос прогремел по комнате: — Энтони Эдвард Старк, немедленно объяснись!