Если хочешь узнать о Шайрен

      В этом еще не до конца описанном мире есть вещи, которые необъяснимы. Да и не нуждаются в каком-либо обосновании, они годятся лишь для маленьких предположений. Для Шайрены все началось ранним утром. Почувствовав, что не нуждается в еще более долгом, только высасывающем силы сне, рыбка перевернулась на бок и шустрый робкий лучик мягко коснулся её крохотной фигурки. Ей показалось лишь, что тело в этот день будто налилось густой смесью — легкость и пустота были заполнены плотной, слегка колючей ватой, а значит ей сейчас срочно стоит прошествовать к воде. У монстров её вида — это как завтрак, лучшее насыщение энергией и, в общем-то, необходимость, после пары часов, пусть и полезного, но все-таки безделья. Благо, при Водопадье вода на каждом углу. Все еще инертно и как-то лениво Шайрена может, не беспокоясь (и даже радуясь своей незаметности) плыть по воздуху к ближайшему источнику. Ни один случайный зевака не пожелал бы ее увидеть в самом непрезентабельном виде, тем более, что это так приятно — почувствовать с утра себя в уединении, да в ласковых руках чистой свежайшей прохлады.       И вот, когда вода уже оказывается в зоне досягаемости, а непослушные глаза приходится насильно разлеплять… Когда вроде бы крохотные, привычно короткие «плавники», на этот раз без дополнительных наклонов тела к самой кромке, спокойно опускаются в воду… Шайрена чувствует, видит и понимает — все в один миг — что у неё теперь _ладони_. Тяжелые длиннющие руки с пятью изящными пальчиками, побеспокоившими воду, и в голубых прозрачных блинчиках на неё изумленно смотрит чуть искаженное изображение какой-то молодой девушки.       Человека. Шайрена еле подавляет визг, отшатываясь от будто вскипяченной и вдруг опасной глади. Ей, безусловно, удавалось видеть раньше Фриск, но появлению какой-то более взрослой дамочки на этот раз ничто не предвещало. Если человек раньше падал и уж тем более бродил по Подземелью — об этом радостно гудел каждый соседний монстр. И более того… Барьер… «Рыбка» только сейчас осознает, что _не должна_ быть в Водопадье. Монстры были освобождены. По логике ей стоило проснуться в своей маленькой квартирке…       А она-то сама вообще была вместе с той дамой в отражении?       С опаской оглянувшись («нет ни одной живой души…») и, кажется, совсем уж сбившись с толку, Шайрен вновь тянется в пруду.       С неимоверными усилиями ей удается заставить себя снова смотреть в эту, не иначе как зачарованную, водную гладь и незнакомка тут же являет себя в том же устрашенном виде. Нет у нее ни крохотной, покрытой чешуей фигурки. Нет страшной черной склеры с белым зрачком. И ни фонарика чуть выше лба, ни маленьких, совсем чуток выглядывающих остреньких клыков. Разве что волосы цвета морской волны с спадающей и прикрывающей глаз челкой. Если бы не очень бледная кожа и тонкий острый носик, вместе с чуть ощутимыми подушечками губ и даже спрятавшимися ушами, Шайрен сейчас бы «облегченно» вздохнула — она всего лишь-то! каким-то образом! Стала такой же как Андайн. Ведь в плане фигуры от бравой воительницы нет почти никаких отличий. Шайри стоит на коленях перед водой, но явно теперь ощущает, откуда у нее взялась недавно эта физическая тяжесть. Плечи, ключицы, грудь, руки — почти все спрятанные за темно-зеленой тканью рукавов и нежно-голубым декольте длинного платья. Талия, ноги, стопы: шлейф платья тянется, стараясь имитировать когда-то ей принадлежащий хвост. И, удивительно, пальцы есть даже на стопах! Ну как Шайрена не могла чуть ранее почувствовать этот холодный глинистый песок? Как упирается в него коленями?       Или ей все же кажется? Никогда прежде, даже в самых нелепых историях она не слышала, чтобы, проснувшись как-то утром (не там, где надо, к тому же), монстр вдруг обнаружил, что он теперь человек. Это иллюзия? Ведь люди же не могут левитировать? Или ей лишь казалось, что, пробудившись, она сразу использовала магию? На деле «девушка» лишь встала на ноги и ощущая себя будто в невесомости — пошла.       Чужими непослушными руками Шайрен смогла лишь боязно обнять себя за плечи. Сильнее подступало чувство паники — увы, уже не рыбка — всхлипнула, сглотнула липкий ком. Человеческая грудь судорожно вздымалась под сбившимися вздохами. И вот ещё коснулась перепуганного, вусмерть потерянного сознания мысль: Она теперь дышит не жабрами. Воздух как-то причудливо проходит через нос и точно также, с по сути невесомым усилием, может оттуда выйти.       На мгновение, Шайрену это отвлекает. Она пробует дышать осознанно, искусственно. Вдох. . . Выдох. . . Отрезвляющий кислород старается всё глубже капнуть в легкие — Шайрена вспоминает, как читала, что для людей этот орган важен при пении.       Также Шайрена понимает, что чувствует себя с этой обтягивающей кости кожей как-то совсем неуютно. Всё это из-за сырости, окутывающей Водопадье. Скорее неосознанно скользнув по руке пальцами, девушка натыкается на новую диковинку — мурашки. Она замерзла сидеть у пруда. И руки как-то сами тянутся стянуть с себя гадкое наваждение. Шайрена потирает кожу.       Только концентрация на новых «дополнениях» ей позволяет снова не впадать в растерянность. Кто знает, сколько времени она еще рассматривает черты своего лица, всё потирая пальцами и заодно проверяя, как выглядят её движения «со стороны». Совершенно случайно в голову лезут мысли о том, что в этом облике она… красивая! Не надо даже будет краситься и превращать в гнездо прическу — всё ведь и так прелестно… Чего стоят одни глаза — яркие будто капель, почти сливающиеся с поверхностью прудика — и чуть порозовевшие от осознания такой нескромной мысли щечки. Хотя, у Меттатона как всегда будет своё мнение.       Шайрена идёт дальше, ныряет в собственные мысли и представляет, как ахнут все, встретив её под пляс сценического блеска. Она не будет чувствовать себя среди людей чужой. Не будет ловить странных взглядов, замечать вздрагивания, ощущать себя крохой. Померит туфли наконец, нормальные наряды и украшения на руки… И еще море разных ощущений, все ощутимей зреет трепет!       …Только привыкнуть бы сначала. Совсем уж отключившись от мира, Шайрена понимает, что внутренняя тяжесть становится какой-то уж больно зудящей. Наверное, она засиделась, но даже если сейчас встанет самым дурацким в мире образом — над ней никто не засмеется. Сначала девушка руками увязает в липком иле, а уж затем, высоко запрокинув копчик, весьма забавно начинает подбираться назад и как только нарушает ширину своего странного мостика, с напором выпрямляет позвоночник.       Лишь упершись ногами в грязь удается не свалиться обратно, но голова почему-то кружится, и неожиданная высота еще сильнее дезориентирует Шайрену. Она стоит, руками обхватив колени и наблюдая, как по голубому платью стекает медленно грязь. Этот вид сразу вводит в дискомфорт — Шайри не любит ощущать себя испачканной, а вот решение одно — лезть в воду.       И в принципе, она же этим и планировала заняться? Придется перетерпеть всего ничего — только табун взявшихся из ниоткуда мурашек, но за секунды притихших в приятном обволакивающем ощущении. Шайрена заходит максимально по колено, хотя, только подумайте, раньше она могла нырять, скакать и бросать брызги…       Время течет, бурлит, заходится волнами. Когда период «привыкания» закончится, Шайрена снова станет ожидать, что кто-то ей ответит или хотя бы выслушает скудное «Спасибо».       Ведь эти ощущения, даже если сотрутся у неё, то перейдут в хранение, в архивы чей-то памяти. К её путеводителю, попечителю с достаточно богатой фантазией, а то и незаменимому читателю. Кто-то запомнит Шайри именно такой.       Да станет также любоваться через текст, через экран, как и она — через зыбкое отражение.