***
Фенрис так углубился в свои мысли, что едва заметил, как они проехали сквозь заграждения. Дворец Арлатана, в котором все еще велись реставрационные работы, со всех сторон был окружен сплошной стеной заграждений, в равной степени защищавшей как от любопытных глаз, так и от мародеров. На ступенях дворца их встретила высокая худощавая женщина с забранными в тугой пучок светлыми волосами и огромными глазами болотного цвета. Строгие черты её лица резко контрастировали с легким костюмом, который обычно носили археологи в приключенческих фильмах. За тем исключением, что женщина предпочла джинсы льняным брюкам свободного кроя, а кожаные сапоги обычным истрепанным кроссовкам. ― Мистер Хоук, приветствую вас, ― она сдержано кивнула Хоуку, перевела взгляд на Фенриса. ― Так же приветствую вашего спутника. Меня зовут Маретари Сабре. ― Рады с вами познакомиться, Маретари, ― Хоук ответил на кивок легким поклоном. ― Моего спутника зовут Фенрис. ― Давайте пройдем в мой кабинет. Там нам будет удобнее говорить о делах, ― предложение Маретари граничило с приказом. Фенрис предположил, что она настолько привыкла управлять людьми, что это стало для нее естественным, как дыхание. Маретари повела их по длинным коридорам и просторным залам. Фенрис, понимая, что попал в место, куда обычных людей пустят еще нескоро, вертел головой направо и налево, стараясь успеть рассмотреть как можно больше. Основной интерес представляли собой стены: большинство из них было украшено странными мозаиками, настолько причудливыми, что Фенрис едва мог понять, что на них изображено. Но кроме мозаик, стен, строительных лесов и высоких окон ничего толком и не было. ― Мебель так же реставрируется, ― сказала Маретари, когда они шли по одному из пустых залов. ― Надо признать, она в гораздо лучшем состоянии, чем мы смели надеяться. Впрочем, дворец ― одно из наиболее хорошо сохранившихся зданий Арлатана, здесь все пропитано магией. ― Да, я чувствую эту магию, ― согласился Хоук. ― Как будто эхо… Странное ощущение. ― Наши маги говорили то же самое, ― ответила Маретари. ― То, что вы чувствуете, действительно можно назвать эхом. Это остатки той магии, что раньше буквально пронизывала Арлатан. Они шли все дальше и дальше по комнатам дворца. Фенрис, попытавшийся было запомнить дорогу, бросил это бесполезное занятие. В следующем коридоре они столкнулись с группой художников, восстанавливающих выцветшие мозаики. Фенрис заметил несколько любопытных взглядов, направленных в их сторону. ― Судя по моим ощущениям, она было невероятно сильной, ― поделился Хоук своим наблюдением. ― Если и сейчас я ощущаю её довольно четко… Арлатан ведь старше Древней Империи, верно? Фенрис начал озираться по сторонам несколько нервно. Раньше он не думал об Арлатане в таком ключе. То есть, он знал, что это необычный город, Создатель, да все знали, что это необычный город. Но Фенрис наивно надеялся, что всю магию как-то выветрило за века и её здесь осталось всего-ничего. Судя по диалогу Хоука и Маретари, зря. ― Да. Наши эксперты считают, что именно магия сохранила Арлатан до наших дней, ― сообщила Маретари тоном опытного гида. ― Она же не пускала в лес никого, вплоть до конца прошлого века. Но когда магии стало слишком мало, она позвала нужного человека. ― Вы имеете в виду профессора Фон Харела? ― подал голос Фенрис, надеясь прервать неудобный разговор о магии и вернуть его в более безопасное русло. ― Да. Он был как раз тем, кто мог бы сберечь Арлатан, и сберег. К тому же, в жилах Соласа текла кровь альвов. ― Думаете, он был потомком альвов из Арлатана? ― спросил Хоук. ― Поэтому магия позвала его? ― Все альвы так или иначе были потомками тех, кто жил в Арлатане, ― грустно улыбнулась Маретари. ― Солас, Я, ваш друг Фенрис… Народ альвов всегда был весьма немногочисленным. ― Что? ― Фенрис остановился как вкопанный. ― Вы не знали? ― удивилась Маретари. ― Все историки сходятся на том, что именно немногочисленность альвов привела к тому, что они полностью ассимилировались с людьми. ― Я не об этом, ― Фенрис тряхнул головой. Перед глазами запрыгала белая паутина волос. ― Вы сказали, что я тоже потомок альвов. Откуда вы знаете? Голова шла кругом. Стоило только познакомиться с Хоуком, как он уже узнал о себе больше, чем за последний двадцать один год. ― У меня тоже есть магический дар. В каком-то смысле, ― призналась Маретари. ― Ничего серьезного не умею вообще-то, но мою специализацию можно назвать родовой магией. Во всяком случае, мои способности довольно близки к ней. Чувствую…откуда что пошло, если это так можно назвать, где искать корни предметов и людей. Потому и подалась в археологи. ― Вы можете сказать, кто мои родители? ― выпалил Фенрис быстрее, чем успел осознать, стоит ли ему вообще задавать этот вопрос. ― Сожалею, ― Маретари грустно посмотрела на него. ― Я могу назвать только самые общие черты. Сузить круг поиска, но незначительно. ― Ничего, я так и думал, ― Фенрис засунул руки поглубже в карманы джинсов. Конечно, глупо было ожидать чуда. Поймав странный взгляд Хоука, Фенрис пожал плечами и отвернулся. Не хватало еще его сочувствия для полного счастья. Маретари привела их в свой кабинет. То была одна из комнат дворца, среди всего великолепия, виденного ими ранее, эта комнатка больше напоминала коморку для слуг. Фенрис не удивился бы, узнай, что это правда. В кабинете Маретари не было никаких росписей на стенах. Из мебели в нем обнаружился только большой массивный стол, которым можно было с легкостью таранить ворота крепости. Стол занимал большую часть комнаты и был уставлен множеством вещей. На столе царил неожиданный для такого обилия предметов прядок. Все было разложено по группам: тут ― древние артефакты, требующие оценки, там ― бумажные отчеты, здесь ― справочники и лэптоп. Нарушала гармонию только початая пачка шоколадного печенья, небрежно расположившаяся на одном из отчетов. ― Присаживайтесь, ― Маретари указала на сложенные у стены стулья, которые Фенрис поначалу не заметил. Сама она направилась к своему креслу. ― Чаю? ― предложила она, когда они устроились. Хоук покачал головой, Фенрис сделал едва заметное движение подбородком, что при наличии фантазии могло сойти за отказ. ― Что ж, в таком случае, приступим. Для начала я бы хотела попросить вас сохранять строгую конфиденциальность относительно вашего поручения. Это личное дело, и я бы очень не хотела, чтобы кто-либо из моих сотрудников о нем узнал. Разумеется, за молчание положена доплата, ― закончила Маретари. Фенрис покосился на Хоука: как-никак, принимает решения он. ― Я…гм…Мы все понимаем и никому ничего не скажем. Доплата не обязательна, ― сказал он. Маретари улыбнулась одними уголками губ. ― Благодарю вас за порядочность, но мне так будет спокойнее, ― ответила она. Хоук кивнул. Возражать он больше не стал. ― Что же от нас требуется? ― спросил Хоук, прервав затянувшееся молчание. У Маретари дрогнули губы, но она тут же овладела собой и заговорила: ― Недавно в одной из подземных комнат мы обнаружили зеркало, ― она ненадолго замолкла. Хоук не стал её торопить. ― Судя по всему, это необычное зеркало. Мы точно так и не знаем, что оно такое и для чего предназначено. Мерриль… моя ученица… она в каком-то смысле стала одержима им. ― Пожалуйста, опишите подробнее, что с ней произошло, ― попросил Хоук. Фенрис не встревал в разговор, внимательно слушая, с чем ему придется столкнуться. И, чем дальше, тем меньше ему нравилась сложившаяся ситуация. Он-то, наивный, думал, что придется ездить по городам и изгонять духи древних старушек, с этим он еще справится. Но все оказалось куда серьезнее. ― Сначала ничего особенного. Мерриль попросила оставить его ей, чтобы именно она с ним занималась. Никто не придал этому особенного значения, и я тоже. Такое случается время от времени: кто-то хочет работать с одним, кто-то с другим. Мерриль ― маг, она сказала, что в зеркале нет ничего особенного. После это подтвердили и другие наши эксперты, и я… ей разрешила, ― последние слова дались Маретари нелегко. ― В общем, Мерриль унесла зеркало к себе. Поначалу все шло хорошо, но затем она начала проводить у зеркала все больше и больше времени. Стала болтать о каком-то утраченном наследии, которое необходимо вернуть. А теперь... Теперь она начала резать себе руки перед этим зеркалом и разговаривать с ним, как с кем-то живым. Фенрис с большим трудом подавил в себе желание вскочить со стула, сказать, что он на это не подписывался, и убраться восвояси. Справиться удалось лишь осознанием того, что это ничего не даст: если он и убежит, контракт все равно вернет его обратно. Фенрис смотрел на Хоука глазами, полными ужаса, моля Создателя, чтобы тот не соглашался на это дело, плевать, что тут происходит и сколько денег за это платят, они найдут себе другое. Но Хоук сосредоточил все свое внимание на Маретари. ― Вы сказали, что другие ваши сотрудники не в курсе, что произошло с Мерриль. Почему? Маретари пожала плечами. ― Когда я заметила неладное, я объявила, что Мерриль заболела. Что ей необходимо отдохнуть, она слишком уж заработалась. Никто и не подумал бы сомневаться: Мерриль может быть излишне фанатичной в своей работе, если она считает её действительно нужной. К тому же, у Мерриль здесь практически нет друзей. Она всегда было непросто в обществе. Я не хотела, чтобы её сторонились еще больше. ― Давно это было? ― Несколько дней назад. Хоук задумчиво кивнул. ― Скажите, мы можем на нее взглянуть? ― спросил он Маретари. ― Прямо сейчас? ― Думаю, не стоит откладывать, ― Хоук поднялся со стула, посмотрел на Фенриса. Тот взглянул на него с отчаянной мольбой в глазах, которую Хоук предпочел не заметить. ― Да. Я провожу вас. ― Мне понадобиться твоя помощь, ― сообщил Хоук Фенрису. ― Да, конечно, ― пробормотал Фенрис севшим голосом. Когда он встал, собственные ноги показались ему ватными. Колени мелко подрагивали. Маретари провела их в небольшой городок, в котором обосновались археологи. По небольшому количеству наскоро поставленных фанерных домов Фенрис понял, что здесь живут только те, кто работает непосредственно во дворце. Большая часть построек и вовсе выглядела необитаемо. Дом Маретари спрятался на самой опушке дворцового парка, который так и остался нетронутым вековым лесом. Лес этот даже не попытались облагородить: на высокие дворцовые стены отбрасывали густые тени деревья-исполины. Одноэтажный фанерный домишко по сравнению с ними выглядел совсем уж маленьким. Фенрис заметил, что шторы одной из комнат наглухо задёрнуты. К его горлу подступил комок тошноты.***
Фенрис вошел в комнату, заранее напрягшись, готовясь встретиться лицом к лицу с чем-то ужасным. Он ожидал увидеть мрачную комнату, погруженную в хаос. По крайней мере, в фильмах ужасов было именно так. Реальность, и Фенрис уже начал к этому привыкать, преподнесла ему сюрприз. В комнате было светло и чисто. Никакого мусора, никаких странных знаков на стенах. Только кровать в углу, комод, шкаф… И зеркало. Зеркало притягивало себе взгляд: большое, под два метра высотой, в массивной золотой оправе. Оправа Фенрису напомнила морскую волну, которая на закате тяжело катит свои воды в сторону берега. Стояло зеркало на постаменте из резного дерева, столь древнего, что за прошедшие века давно уже обратился в камень. Зеркальная гладь поблескивала тусклым серебром. Фенрис с трудом отвел взгляд от него и только тогда заметил сидевшую близ зеркала девушку. Она их словно не заметила: даже не пошевелилась, осталась сидеть на коленях, зачарованно всматриваясь в серебряную зыбь. Комната ― Фенрис сглотнул ― в зеркале не отражалась. Хоук подошел к девушке поближе. Фенрис, чтобы унять нарастающую тревожность, последовал за ним, заглянул девушке в лицо. На изможденном остроскулом лице горели одни лишь глаза, такие же зеленые, как и глаза Маретари. Хоук протянул ладонь, ухватил девушку за подбородок, заставил посмотреть себе в лицо. Взгляд её не изменился, не приобрел осмысленность. Мерриль смотрела сквозь предметы, словно древняя провидица, узревшая то, что сокрыто от глаз простых смертных. Фенрис поежился. ― Осмотри зеркало, ― хрипло бросил ему Хоук. Фенрис мельком взглянул на него и даже порадовался, заметив, что не ему одному тревожно. Он глубоко вдохнул ― и даже не ощутил, что воздух наполнил его легкие. Посмотрел на зеркало, надеясь, что подходить не придется. Тщетно. На расстоянии в пару метров зеркало являло собой лишь несколько жуткий образчик искусства древних мастеров, но и только. А Хоуку явно нужны не услуги оценщика антиквариата. Он обошел зеркало вокруг, надеясь разглядеть какие-нибудь письмена, которые могли бы приблизить их к разгадке. Безуспешно. На обратной стороне древнего зеркала не было ни единой царапины, лишь ровная гладь золота, которое, казалось, светилось изнутри. ― Видишь что-нибудь? ― спросил Хоук. Сам он осматривал глубокие порезы на руках Мерриль. ― Ага, ― буркнул Фенрис. ― Хтонический пиздец. Фенрис заметил, как неодобрительно поджала губы Маретари, как недоуменно вскинул брови Хоук, и устыдился нелепости собственной реплики. ― Зеркало как зеркало, ― добавил он серьезно после недолгого молчания. ― Странное только. Словно в насмешку, едва слова слетели с его губ, как в зеркале мелькнул чей-то силуэт. Силуэт, абсолютно не похожий ни на него, ни на Хоука, ни на Маретари, ни даже на Мерриль. Внутри у Фенриса все похолодело, но он заставил себя вглядеться в зеркало внимательнее. Глаза его удивленно расширились. ― Кажется, я его вижу, Хоук, ― на Хоука Фенрис даже не обернулся, боясь оторвать взгляд от зеркала. Ему казалось, едва он отвернется, как произойдет что-то ужасное, что-то непоправимое. И Фенрис продолжал смотреть, хотя от блеска тусклого серебра в свете ламп слезились глаза. ― Как оно выглядит? ― спросил Хоук, и Фенрис только тогда понял, что сам он говорил лишь свистящим шепотом. ― Огромный, ― прошептал Фенрис. ― И… недобрый. Его прервал истошный вопль. Фенрис испуганно обернулся, и это движение причинило ему почти физическую боль, словно внутри все выжгло раскаленным прутом. Кричала Мерриль. С горящими ненавистью глазами она бросилась на Фенриса, пытаясь выцарапать ему глаза ногтями. Спасло его лишь то, что он вовремя отскочил в сторону. И все равно ногти Мерриль распороли кожу на его щеке. Девушка непременно бросилась бы на Фенриса вновь, если бы Хоук её не удержал. Мерриль рвалась на свободу, как дикий зверь, попавший в капкан. Ярость придавала ей сил: Фенрис видел, что Хоук её с трудом удерживал. ― Надо увести её отсюда, ― выдавил из себя Хоук. Он потащил Мерриль прочь из комнаты. Фенрис последовал за ним, не замечая, что кровь тонкой струйкой стекает по шее под футболку. На зеркало он старался не оборачиваться: боялся, что останется в его плену, совсем как Мерриль. Маретари бесшумно шла следом. Хоук с трудом дотащил упирающуюся Мерриль до комнаты Маретари, повалил на кровать. Борода его растрепалась: Мерриль то и дело пыталась запустить в нее свои тонкие пальцы и вырвать клок волос. Щеки, шею и даже лоб покрывали мелкие царапины, налившиеся кровью, ворот футболки был разорван. ― Нужно её связать, быстрее, ― приказал он. Маретари кивнула, судорожно бросилась искать хоть что-то подходящее в платяном шкафу. Фенрис её не помогал. Он застыл посреди комнаты в растерянности, боясь шелохнуться. ― Фенрис, держи одну её руку, ― приказал Хоук, когда Маретари приблизилась с охапкой всевозможных поясов в руках. Слова его показались Фенрису громовым раскатом, но он их воспринял, как дар Создателя. Они отодвинули запоздалый приступ паники, указали простую и понятную цель его смятенному разуму. С большим трудом они привязали Мерриль к кровати и заткнули ей рот сложенным куском простыни. Ей осталось только бешено вращать глазами. Хоук, недолго думая, закрепил путы еще и магией. Фенрис никогда бы не подумал, что будет счастлив видеть, как магические искры срываются с чьих-то пальцев, но, надо же, был рад. По крайней мере, так он знал, что пугающая его девчонка-магичка не вырвется и не разнесет к чертям весь дом с частью Арлатана в придачу. Совсем хорошо Фенрису стало, когда Хоук усыпил Мерриль магией. Это, правда, вышло у него далеко не сразу, и отняло много сил. Фенрис заметил, что глаза Хоука ввалились, лицо осунулось, словно он не спал и не ел несколько суток. Впрочем, Маретари выглядела не лучше, а уж она-то магию не использовала, просто волновалась, стараясь изо всех сил этого не показывать. Фенрис подозревал, что и у него самого видок еще тот. ― У вас не найдется немного воды? ― спросил Хоук Маретари, переведя дух. ― На кухне, ― ответила та глухим голосом. ― У меня есть и что покрепче, если нужно. Хоук покачал головой: ― Не сейчас. Пока только воды. Жаль. Фенрис не отказался бы сейчас от алкоголя. Сама Маретари выпила чуть ли не половину стакана отличного ферелденского виски залпом. Она предложила и Фенрису, но тот отказался. Их работа еще не закончена, а значит, ни к чему дурманить голову. ― Итак, Фенрис, что ты видел? ― спросил Хоук, влив в себя полный графин воды. Фенрис помолчал, собираясь с мыслями. Слова в его голове путались, громоздились друг на друга. Он не знал, что сказать, как объяснить и описать то, что пряталось в зеркале. ― Большой, ― выдохнул он, разглядывая разводы белой кожи на тыльной стороне своих ладоней. ― Даже огромный. Рогатый. Много глаз, голова в шипах вся, словно колючая рыба. ― То, что ты описываешь, не дух, ― вздохнул Хоук, потер глаза ладонями. ― Черт, я думал, их уже не осталось давно. ― Вы думаете, это демон? ― прошептала Маретари. Хоук, помедлив, кивнул. ― Если повезет, он окажется совсем слабым, ― задумчиво протянул Хоук. Фенрис по его лицу видел, что тот сам не верит в свои слова. ― Фенрис, скажи, что ты чувствовал, когда его увидел? Фенрис нервно улыбнулся. Ну и вопросы Хоук задает: один другого лучше. Сказать, что чувствовал всепоглощающий ужас ― это и без слов ясно. Хоука интересует иное: то, что поможет ему справиться с этой поганью, изгнать демона прочь, обратно в Тень, если не дальше. Только сейчас Фенрис понял, что действительно хочет помочь Хоуку это сделать. ― Трепет, ― произнес Фенрис. Он нашаривал в себе слова, словно речные камни в мутной воде. ― Его мощь и силу. Он был…был похож на того…на то существо, которое возвысит меня. Которое укажет мне мой путь, мое место в жизни. Он смущенно посмотрел на Хоука: что тот скажет. Но Хоук лишь задумчиво оглаживал свою бороду. ― Если мои знания и моя интуиция меня не подводит, это демон гордыни, ― наконец заключил он. ― Это и хорошо, и плохо одновременно. ― Почему это хорошо? ― недоуменно спросил Фенрис. ― Потому что мы теперь знаем, с кем имеем дело. ― А почему это плохо? ― Потому что демоны гордыни очень сильны и опасны, ― вместо Хоука ответила Маретари. В углах её рта залегли глубокие складки. ― Вы с ним справитесь? Хоук помолчал: прикидывал шансы. ― Сейчас ― нет, ― ответил он. ― Остатки моих сил ушли на то, чтобы усыпить Мерриль. Но после того, как я немного отдохну, шансы появятся. Он тоже не такой сильный, каким бы мог быть. Заключение его ослабило, жертв у него не было в течение долгих столетий. ― Но Мерриль напитала его своей кровью, ― возразила Маретари. ― Думаете, он не стал от этого сильнее? ― Вряд ли намного, ― вздохнул Хоук. ― Фенрис его влиянию не поддался, хотя тот очень пытался. Фенрис поморщился. Напоминать ему о его нежелании отходить от зеркала не стоило. ― Но Мерриль он подчинил… ― Мерриль он подчинил не за один день, ― возразил Хоук. ― И действовал очень осторожно… Вот что, ― сказал он после недолгого молчания. ― План действий у нас такой: мне необходимо восстановить силы и подготовиться, поэтому сейчас мы с Фенрисом едем обратно в город. Маретари, вы остаетесь здесь, наблюдаете. Если Мерриль проснется, как бы она ни умоляла, что бы она ни делала, не отпускайте её. Понятно? Маретари кивнула. ― Не отпущу, не волнуйтесь. ― Прекрасно. Я буду на связи, если у вас возникнут хоть малейшие подозрения, что что-то идет не так, сразу же звоните. ― Хорошо.***
Пикап вел Фенрис. Хоук дремал на соседнем сиденье. Фенрис хотел поговорить с ним, задать вопросы, которые крутились в его голове бешенной каруселью, но молчал. Хоук выглядел очень уставшим, и задремал почти сразу же, как сел в машину. Водил Фенрис не очень умело: когда-то давно он сдал экзамены, но своего автомобиля у него никогда не было, поэтому поездка вышла медленная. Хорошо еще, что ни один патруль не счел их достойными своего внимания: документы Фенриса остались в далеком Киркволле. Фенрис счел бы подобную удачу еще одним трюком Хоука, если бы тот бодрствовал. До мотеля они доехали лишь с одной остановкой: Фенрис решил, что неплохо было бы купить чего-нибудь перекусить. Денег у него, правда, не было, пришлось взять у Хоука бумажник ― будить его по-прежнему не хотелось. Обратно в машину Фенрис вернулся с коробкой огромной пиццы и упаковкой сока. Он надеялся, что Хоук не имеет ничего против пепперони и апельсинов. Хоук ничего против не имел. Они наскоро перекусили пиццей. Хоук молчал, Фенрис ― тоже. Его понемногу отпускало от ощущения вселенского ужаса. Теперь произошедшее казалось далеким дурным сном. Не сразу он заметил, что Хоук его задумчиво рассматривает. ― Что? ― У меня к тебе небольшая просьба… ― Фенрису показалось, что Хоук несколько смутился. ― Какая? ― настороженно спросил Фенрис. ― Помнишь, наш разговор о твоих пятнах? ― Хоук рассеянно вертел в руках стакан с соком. ― Допустим, ― тема разговора Фенрису уже не нравилась. ― Как я уже говорил, они необычные… ― С радостью выслушаю, в чем именно они необычны, ― проронил Фенрис таким тоном, что сомнений не оставалось: продолжать разговор он не хотел. ― Они восстанавливает энергию, если маг находится рядом, ― сообщил Хоук. ― Особенно хорошо при телесном контакте. Чем ближе, тем лучше. ― Ты хочешь заняться со мной сексом? ― спросил Фенрис, надеясь, что в его голосе не слышится звенящей ярости. Внезапно в его голове все стало на свои места. На вопросы, которыми он терзался многие месяцы, нашлись ответы. И видит Создатель, ответы эти его не радовали. ― Простых объятий мне будет более чем достаточно, ― поспешно заверил его Хоук. ― И я тебя не заставляю. Только прошу. С тобой мои силы восстановятся гораздо быстрее. Голос Хоука выдернул его из собственных невеселых размышлений. ― И мы быстрее покончим с демоном? ― со вздохом спросил Фенрис. ― Да, ― Хоук кивнул. ― Пошли, ― Фенрис поднялся из-за стола. ― Слушай, ― кажется, Хоук уже и сам не рад был своей идее. ― Если ты против, не надо. Я не хочу тебя заставлять. Фенрис криво улыбнулся. ― По крайней мере, ты спросил разрешения, ― он покачал головой на недоуменный взгляд Хоука. ― Пошли уже, тебе надо отдохнуть. Они улеглись на узкую хоукову кровать. Фенрис свернулся у Хоука под боком в кольце его крепких рук, поросших черными волосами. От Хоука шло ровное успокаивающее тепло, поэтому Фенрис, напряженный поначалу, быстро расслабился. Он даже не думал, что лежать с Хоуком в обнимку будет приятно. Сам Хоук уснул сразу же и теперь тихо посапывал Фенрису в макушку. Фенрис на несколько секунд задумался, каково было бы ему, если бы им пришлось заниматься сексом. Он пришел к выводу, что затея ему не интересна абсолютно, и ничуть не удивился. Мысли о сексе с кем-либо перестали его привлекать уже очень давно. Фенрис не заметил, как уснул. Разбудил его писк телефона. Хоук заворочался, расцепил кольцо рук, и Фенрис, привыкший к теплу, поежился от прохлады. Он обернулся, увидел, как Хоук с сонными глазами нашаривал телефон. ― Да? ― хрипло спросил Хоук. Фенрис прислушался. До его донеслось лишь бессвязное бормотание, но по серьезному лицу Хоука все было ясно. Мерриль тоже очнулась от своего сна.***
До дворца они доехали за пятнадцать минут. Фенрис, еще сонный, порой зевал. С Хоука сон слетел, словно и не было. Только тени под глазами были не такими густыми, да и выглядел он заметно лучше. Маретари их у дворца не встречала. Людей не было видно в принципе. Благо, повторять путь по лабиринту дворцовых комнат не пришлось: они обогнули дворец и их взгляду предстали примостившиеся у подножия деревьев домики. Темнело. Лес скрывал закатное солнце: плотная стена деревьев не пропускала ни малейшего лучика. Всюду зажглись фонари. В сравнении с яркими пятнами их света темнота леса выглядела особенно зловеще. Фенрис бы не удивился, найди он взглядом чьи-то жуткие светящиеся в чаще глаза. Хвала Создателю, лимит ужасов на сегодня был исчерпан Мерриль и её демоном, поэтому никаких глаз он не увидел. Хоук на лес даже внимание не обратил. Проснувшаяся Мерриль спокойно лежала на кровати, не пытаясь выбраться из пут. Маретари сидела рядом в изножье кровати. Увидев Хоука и Фенриса, она тут же вскочила, требовательно воззрилась на них. ― Что нам нужно сделать? ― Привести её к зеркалу, ― ответил Хоук. ― Демон все еще в нем. Мерриль, услышав эти слова, посмотрела черными расширившимися зрачками на Хоука, растягивая губы в усмешке. Она не издавала ни звука, но Фенрис чувствовал идущую сквозь нее чужую злобу. ― Значит так, ― Хоук внимательно посмотрел сначала на Фенриса, а потом на Маретари. ― Вы двое будете её держать. Не говорите с ней ни в коем случае, не верьте, что бы она вам не сказала. И держите её крепко, чтобы она не вырвалась. Маретари кивнула с серьезным лицом. Фенрис, помедлив, тоже кивнул. Мысль о том, что ему придется прикасаться к девушке, чье тело и разум контролировал демон, его не прельщала. Но поздно говорить, что он на это не подписывался. Втроем они развязали Мерриль. Та словно впала в оцепенение: не двигалась, только смотрела своими темными глазами с исчезнувшей напрочь радужкой. Фенрис старался не встречаться с ней взглядом, всякий раз ему казалось, будто бы губы девушки при этом растягиваются еще шире. Хоук бормотал какие-то заклинания, сыпля с пальцев золотистыми искрами. Фенрис сомневался, что с них будет хоть какой-то толк, но Мерриль не дергалась, послушно переставляла ноги и шла туда, куда они её вели. Зеркало как будто потускнело. В нем не отражалась не то, что комната ― даже бликов лампы не было. Словно в берегах рамки разлилось свинцово-серое штормовое море. Мерриль улыбнулась, глядя на зеркало, подошла к нему с бесстыдной торжественностью, неуместной ни в этом доме, ни в этом веке. Фенрис и Маретари, едва поспевая, шли за ней, держа её под руки. ― Фенрис, мне нужно, чтобы ты нашел его, ― раздался голос Хоука за спиной. Он не ответил, но повиновался. Это трудно было назвать поиском: просто Фенрис сконцентрировался на демоне, вспомнил идущую сквозь него мощь и злобу, вновь ощутил приступ необоснованной гордости за себя. От зеркала к Мерриль тянулась тонкая сияющая нить того же серо-свинцового цвета. Море в рамках, меж тем, словно раздвинулось, обнажив ужас, что таился внутри. ― Ты не обязан ему помогать, Фенрис, ― вдруг тихо заговорила Мерриль. Её голос стал бесцветным, чужим, отрешенным, словно у куклы. ― Если хочешь, я могу освободить тебя от контракта. Он не имел никакого права забирать тебя из Киркволла. Фенрис, не выпуская Мерриль, испуганно обернулся к Хоуку. Тот что-то бормотал, прикрыв глаза. Воздух вокруг него подрагивал. Если он и слышал Мерриль, то виду не подал. ― Сначала Данариус, потом Хоук, ― продолжал шептать демон устами девушки. ― Что они о себе возомнили? Неужели они могут помыкать тобой, как им вздумается? Фенрис, усилием воли заставил себя отвлечься. Подумать о чем-то другом. Например, о высоких шпилях дворца Арлатана. ― И ты, потомок народа, который возвел все эти чудеса, сейчас на побегушках мага, который даже не может обнаружить демона самостоятельно! ― из горла Мерриль вырвался булькающий смешок. Фенрис поморщился, зажал ей рот рукой. ― Оставь, ― коротко бросил Хоук. Он наконец раскрыл глаза, и теперь они светились ярким желтым светом, словно глаза ястреба. ― Пусть говорит. Вместо этого демон замолчал. Мерриль, которую держали Маретари и Фенрис, словно обмякла. Сальные пряди черных волос свесились ей на лицо. Хоук достал из кармана прозрачный флакон с чем-то, напоминающим по виду темное минеральное масло. Он открыл флакон и по комнате разлился терпкий неприятный запах, отдаленно напоминающий церковный ладан. ― Мама… мамочка, пожалуйста, не надо, ― тихо пробормотала Мерриль. Она заметно потяжелела, Фенрис заметил, что ноги её подкосились, острый подбородок был влажным: девушка плакала. Фенрис украдкой взглянул на Маретари. Та не ослабила хватки, но было видно, что это дается ей тяжело. Хоук плеснул маслом на кончики пальцев, потянулся к лицу Мерриль. Та, забыв о напускном бессилии, отпрянула, забилась в чужих руках. С губ её барабанной дробью слетала тарабарщина на непонятном языке. Когда Хоук коснулся её щек, Мерриль истошно завопила. Хоук поспешил зажал ей рот рукой ― не хватало перебудить весь поселок. ― Фенрис, держи её и не давай кричать, ― Фенрис послушно подчинился чужому приказу, усердно отгоняя от себя непрошенные мысли о дикости происходящего. Подумать только, он сейчас зажимает рукой рот абсолютно незнакомой девушке, повинуясь приказу Хоука. С чего бы вообще Фенрису верить, что Мерриль опасна? Кости у нее тонкие, как у пташки, ростом она едва доходит Фенрису до груди. Её стоило бы спасти, увезти в безопасное место, туда, где нет магов, которые будут пытать её. Фенрис до медного привкуса во рту прикусил себе язык. Боль отрезвила его, наваждение спало. Мерриль продолжала биться в его руках, а Хоук меж тем чертил непонятные знаки на зеркале. Внезапно Мерриль обмякла окончательно, глаза её закатились. Фенрис с ужасом обнаружил, что девушка не дышит. Он бросил испуганный взгляд на Хоука и задохнулся от ужаса. Существо, возвышавшееся в зеркале было поистине огромным. Днем, явив свой облик Фенрису, он не показал и половины. Зеркало было узким, но, тем не менее, Фенрис словно видел демона воочию, он заполнял собой все пространство, а глаза его ― холодные и глубокие, как океанские воды, казалось, следили за всеми разом. ― Если ты изгонишь меня, маг, девчонка умрет, ― проскрежетал демон. Голос его был похож на лязг метала, но слова звучали отчетливее, чем пение цикад за окном. ― Я заберу её душу с собой, в небытие. Разве этого ты хочешь для своей приемной дочери? ― спросил он Маретари. ― Она никогда не любила тебя, как любила родную мать, несмотря на то, что ты дала ей намного больше. Как ты будешь жить дальше, если…. ― Довольно, ― прервал его Хоук. ― Ты уйдешь, с ней или без нее. ― Нет! Что вы… ― воскликнула Маретари, но Хоук взметнул ладонь в предостерегающем жесте. ― Мы не можем оставить его здесь. ― Можете, ― морда демона не изменилась, но Фенрис все равно знал, что он улыбается. ― Вы можете уйти, я позволю вам забрать эту девчонку с собой. Она мне дала уже достаточно сил. Но, уходя, вы оставите меня здесь. За это я отпущу девчонку. ― Мы не заключаем сделок с демонами, ― отрезал Хоук. Больше он ничего не произнес. Все тем же маслом он начертил у себя на руке магический знак, остановился напротив зеркала. Заклинания он вслух не произносил, Фенрис слышал лишь всхлипы Маретари. Его вновь пронзило острое чувство неправильности происходящего. Разве может такое быть, что в век науки и технологий: он стоит рядом с мертвой девчонкой, а человек, уверяющий, что обладает магическими силами, кривляется у измазанного маслом зеркала. У Фенриса по спине прошла дрожь: скорее всего, девчонку придушил он, Фенрис, когда Хоук напугал его своими россказнями про демона. И теперь они все участвуют в каком-то жутком фарсе, чтобы потешить сумасшедшего безумца. Фенрис чуть не бросился на Хоука, намереваясь скрутить его и срочно вызвать охрану, но ему вспомнился призрак старухи в квартире, вспомнились его безуспешные попытки сбежать от Хоука, вспомнился стакан с кофе, который так и остался ледяным кубом лежать на полу у тумбочки. Все это казалось таким нереальным, таким далеким сейчас. И все же разум подсказывал ему, что эти воспоминания реальны. И потому он держал Мерриль так крепко, как мог, твердя про себя, что демон не возымеет над ним власти. Ох, Создатель, как же ему хотелось в это верить! Внезапно тяжесть, давившая ему на плечи, мешавшая дышать, исчезла. Фенрис охнул от неожиданности, поднял голову. У Хоука из носа текла кровь, воздух вокруг него сгустился, стал вязким, почти осязаемым. Зеркало разбилось. Фенрис инстинктивно прикрыл собой лежавшую без сознания девчонку, предчувствуя, как осколки стекла вопьются в его спину. Но ничего не произошло. Он рискнул обернуться и чуть не засмеялся от облегчения: конечно, какое может быть стекло у зеркала более древнего, чем людская цивилизация. Металл зеркала сминался, словно простая фольга, отваливался кусками, падал на пол с негромким стуком, обнажая золотую изнанку. С демоном было покончено. Хоук справился, спас их всех. Мерриль, и тут Фенрис еще раз вознес хвалу Создателю, дышала. Неглубоко, прерывисто, но все же дышала. Значит, демон не убил её, не забрал с собой в Тень. Маретари, опомнившись, кинулась к Мерриль, крепко прижала её к себе. Слезы струились из её глаз один сплошным потоком. ― Спасибо, ― пробормотала она. Зубы её стучали, голос не слушался. Фенрис не ответил: он отпустил Мерриль и кинулся к Хоуку, который, кажется, собирался грохнуться в обморок. Обошлось. Он лишь тяжело опустился на пол, прикрыл глаза рукой. Кровь все еще текла из его носа, не думая останавливаться. Хоук вздумал было запрокинуть голову назад, но Фенрис рукой заставил пригнуть его подбородок к груди. ― Сиди так, ― строго бросил он и пошел на кухню. Двигался он механически, ощущая, что тело слушается приказов лишь потому, что он до сих пор не до конца осознал, что произошло. Фенрис надеялся лишь, что завод не кончится слишком рано: Хоуку следовало оказать первую помощь. Не церемонясь, Фенрис распахнул холодильник, нашел в нижних ящиках кусок льда. Сорвал с себя футболку ― все равно пришла в негодность ― завернул лед в ткань, на всякий случай еще прихватил графин с водой. Делал он все быстро, спешил, чувствуя, что силы покидают его. Фенрис вернулся в комнату, протянул всхлипывающей Маретари графин с водой. Та приняла его, слабо осознавая, что делает, инстинктивно сделала глоток воды, закашлялась. Ну хоть соленый водопад из её глаз немного унялся. Лед Фенрис приложил к Хоуковой переносице. У того сил осталось лишь на то, чтобы держать глаза открытыми и благодарно посмотреть на Фенриса. Фенрис криво улыбнулся в ответ, понемногу привыкая к мысли, что все закончилось.***
Следующие два дня для Фенриса прошли как в тумане. Большую их часть Фенрис провел в постели Хоука: из того ритуалом досуха выжрало всю магию. Тот теперь и правда выглядел, как городской сумасшедший, убивающий в свободное время школьниц в темных подворотнях. Фенриса же мучили кошмары. Проснувшись в поту, с бешено бьющимся сердцем, он обнаружил, что Хоук от усталости даже уснуть не может: лежит в темноте, от янтарных глаз его отражается свет фонаря в окне. Решение перебраться к Хоуку показалось естественным, как дыхание. Хоук был холоден как ледышка. Он даже проговорить ничего не смог, только благодарно посмотрел на Фенриса, когда тот укутал их обоих одеялом, прижался к Хоуку теснее, стремясь согреть. Эти простые действия успокаивали. Сон обрушился на Фенриса так же внезапно, как сессия на студента. Он словно провалился в глубокое темное море. На этот раз сновидения его не тревожили. Кажется, он просыпался время от времени: чтобы выпить воды и сходить в туалет, но воспоминания об этих коротких промежутках бодрствония у Фенриса толком не осталось. Окончательно проснулся он только на второй день. Когда Фенрис открыл глаза, Хоука рядом с ним не было. Тот, заметно посвежевший, перебрался на кровать Фенриса: лежал на животе, уткнувшись взглядом в экран лэптопа. Башня из стаканчиков кофе на тумбочке выглядела устрашающей. Фенрис подумал, что неплохо было бы купить Хоуку растворимый, или что-то вроде того ― иначе изведет все деньги на кофе. Впрочем, это были не его деньги, и не ему решать, как с ними поступить. ― Проснулся? ― Хоук обернулся на завозившегося Фенриса. Тот невнятно угукнул, выпутался из кокона одеял, которым Хоук окружил его. ― Как ты? ― Моей магии уже хватает на простые заклинания, ― поделился своей радостью Хоук. ― Без тебя на это ушла бы как минимум неделя. Фенрис пока не решил, как относиться к этому факту. С одной стороны, приятно быть в чем-то полезным. С другой стороны, он был полезен магу. С третьей стороны маг этот изгнал опасного демона обратно в Тень, и, если не брать в расчет легкие шалости с подогревом кофе, маг был не так уж плох. Со стороны четвертой в Фенрисе все еще жило убеждение, что хорошие маги кофе себе подогревают только в микроволновке и магией пользуются как можно меньше. В общем, Фенрис окончательно запутался в сторонах и решил отложить вопрос до лучших времен. Пока он просто радовался тому, что был полезен Хоуку, который ему определенно нравился. Как человек, разумеется. ― Все хорошо? ― голос Хоука вернул его к действительности. Фенрис поспешно закивал и зевнул в последний раз для порядка: ― Кажется, я еще не проснулся. ― Можешь еще поспать, ― у Хоука дернулся уголок губ. Фенрис оценивающе посмотрел на подушку и покачал головой. Определенно, в кровать он вернется не сейчас. ― Маретари написала, что может устроить для нас экскурсию по дворцу, если нам интересно, ― сообщил Хоук. ― Она тебе написала? ― удивился Фенрис. Он не помнил, чтобы Хоук и Маретари разговаривали о чем-то, что не касалось Мерриль. ― Ага. Так что с экскурсией? Мне показалось, что тебе во дворце понравилось. Фенрис задумался. Идея побывать там, куда обычных людей все еще не пускали, радовала его. К тому же, если Маретари не врет, Арлатан был построен его предками. Когда-то давно. В теории. Это не сравнится с информацией о его родителях, какими бы они ни были, но Фенрис был бы рад ощутить себя частью хоть чего-нибудь. Даже частью народа, который давно не существует. ― Почему бы и нет, ― задумчиво протянул он. Чуть позже, когда Фенрис стоял у раковины в ванной, ему подумалось, что было бы неплохо купить фотоаппарат. Только денег у него не было, поэтому с мечтой о фотоаппарате пришлось распрощаться. У Фенриса мелькнула было мысль попросить Хоука, но память в ту же секунду услужливо подкинула воспоминание о Данариусе: как тот кривил губы, стоило Фенрису заикнуться о том, что ему что-то нужно. Хоук едва ли окажется таким же мудаком, каким был Данариус: хотя бы потому что в мудачестве Данариуса сложно переплюнуть, но затрагивать эту тему Фенрису в любом случае расхотелось. Быть может, как-нибудь потом. Не пришлось. Фенрис немало удивился, когда Хоук протянул ему конверт с деньгами. ― Что это? ― Твоя доля, ― хмыкнул Хоук, позабавленный выражением фенрисова лица. ― Ты же не думал, что я буду таскать тебя на положении бесплатного раба все три месяца? На самом деле именно это Фенрис и думал, но не говорить же об этом Хоуку. ― Спасибо, ― пробормотал он смущенно. Внутри оказался целый дракон. Фенрис на всякий случай пересчитал купюры. Все верно: несколько львов и пара мабари общим счетом в один дракон. Его обычный оклад за несколько месяцев. Маретари высоко оценила жизнь своей приемной дочери. Настроение поднялось просто до заоблачных высот. Фенрис с трудом удержал себя, чтобы не побежать тратить деньги на все те вещи, которые он хотел, но никогда не мог позволить. Остановил его лишь голос разума, столь тихий, что вполне сошел бы за предсмертный шепот умирающего. Едва ли наниматели Хоука всегда платят так щедро. В конце концов, сам он должен был заплатить Хоуку всего два льва: сумма внушительная при его-то финансовом положении, но абсолютно незначительная на фоне дракона. Поэтому он купил себе только неплохой фотоаппарат, оставил немного на повседневные нужды, а остальное положил на счет в банке, теперь заметно пополнившийся. Хоук, который решил составить ему компанию, за всеми этими манипуляциями наблюдал с очень странным выражением лица. ― Что? ― не выдержал в итоге Фенрис. ― Ничего, ― Хоук улыбаться тут же перестал, посмотрел на него так серьезно, насколько мог. Но уголки его губ дрожали, а глаза были веселые-веселые. Фенрис подумал и допытываться не стал. Вместо этого он сфотографировал Хоука. Фотография вышла смазанной: на размытом профиле Хоука, борода и волосы темнели двумя пятнами, но Фенрис не стал пока её удалять ― займется этим позже. ― Дашь посмотреть? ― спросил Хоук. ― Там не на что смотреть, ― признался Фенрис. ― Фотограф из меня аховый. ― Все равно любопытно. Фенрис пожал плечами и протянул Хоуку фотоаппарат. Тот вглядывался в экран так настойчиво, словно узрел лик Создателя. ― Тебя ждет великое будущее, детка, ― проникновенно заверил он Фенриса, отдавая фотоаппарат обратно. Фенрис подавился воздухом, а все возможные вопросы застряли у него где-то в трахее. Во дворец они попали на следующий день. Маретари снова встретила их на ступенях дворца, но на этот раз не одна, а с Мерриль. Фенрис заметил, что девушка уже выглядит намного лучше: если не считать почти болезненной худобы и легких теней под глазами, ничего необычного. Маретари тепло их поприветствовала и, сославшись на обилие накопившейся работы, скрылась в глубине дворца. Роль экскурсовода взяла на себя Мерриль. Фенрис бы предпочел кого-то другого, но он находился не в том положении, чтобы диктовать условия. Оставалось лишь надеяться, что Мерриль расскажет ему о дворце что-нибудь интересное. ― Как ты себя чувствуешь? ― услышал Фенрис вопрос Хоука. ― Хорошо, ― Мерриль слабо улыбнулась. На Хоука она смотрела с таким благоговением, что Фенрису становилось немного неуютно. ― Меня все еще мучают кошмары, но Маретари говорит, это пройдет. ― Уверен, что так и будет, ― Хоук ободряюще улыбнулся. ― Что вы хотите посмотреть? ― спросила Мерриль, меняя тему разговора. Она переводила взгляд от Хоука к Фенрису, но все равно чувствовалось, что вопрос её обращен скорее к Хоуку. Тот, впрочем, пожал плечами и кивнул в сторону Фенриса. ― Решает он. ― Я…мм… ― Фенрис замялся. Он не знал, чего ему ждать от дворца Арлатана. ― Даже не знаю. Что бы ты посоветовала? Мерриль задумалась. ― Сейчас комнаты дворца в основном пустые, ― сказала она. ― Но, если хотите, я могу показать вам мозаики. Они очень красивые. Фенрис был согласен и на это. Однако интересной экскурсии по дворцу не получилось. Едва они вошли внутрь, как разговор, поначалу и без того не клеящийся, свернул в сторону магии. Уж о чем, а о магии Фенрис слышать не желал совсем. Как оказалось, древние альвы все свое существование связывали с магией: она была буквально в их крови, и творить её было естественным, как дыхание. ― То-то демон поселился в зеркале, ― язвительно заметил Фенрис. ― Прекрасное место, и жертв навалом. Мерриль заметно расстроилась при упоминании зеркала. ― Демон появился намного позже, ― горячо возразила она. ― Во времена альвов демонов не существовало, поскольку не существовало самой Тени. А потом что-то произошло. Природный катаклизм или другая катастрофа, и появилась Тень. С тех пор магия появлялась только у избранных, отмеченных Тенью. Первые демоны появились тогда. ― И вы знаете, что собой представляют демоны? ― спросил Хоук. Они шли по длинной галерее, соединяющей собой две высокие башни. Стекол в галерее не было, в оконных проемах виднелись исполинские деревья леса. Потолок был расписан сценами охоты: Фенрис не знал, остались ли краски яркими из-за магии, или здесь уже поработали реставраторы. ― Считалось, что демоны воплощают наших плохие эмоции, ― ответила Мерриль. ― А духи ― это умершие, которые ушли в Тень после смерти. Но это в корне неверное представление. Духи и демоны ― все едино, ибо демоны ― это не более, чем духи, суть которых была извращена. ― Извращена искусственно? ― спросил Хоук. Фенрис поморщился. Разговор нравился ему все меньше и меньше. ― Когда-то суть духа могли извратить искусственно, ― кивнула Мерриль. ― Вызывали духа и заставляли его делать то, что противно его природе. Но изначально… Мне кажется, их изменила сама Тень. Наш мир от Тени отделяет Завеса, раньше Завеса была слишком тонка. Духи, которые питаются нашими эмоциями, получили слишком много пищи, пресытились, и это извратило их. ― Разве духи ― это не дети Создателя, а демоны ― не кара Его за грехи наши? ― спросил Фенрис. Он мало верил в историю о Создателе, но Песнь знал. Теперь ему просто хотелось позлить Мерриль. Он поймал укоризненный взгляд Хоука и пожал плечами. ― Легенда о Создателе появилась гораздо позже, ― спокойно ответила Мерриль. ― Она не имеет никакого отношения к реальности. Они наконец очутились в основных помещениях дворца. Двери везде были открыты, и, ступив в первый зал, Фенрис на противоположной стороне увидел длинную анфиладу комнат. Само помещение было пустым, если не считать колонн, поддерживающих стрельчатый потолок. Колонны, хоть они и были едва ли не в пять раз выше человека, поражали не столько массивностью, сколько воздушностью. Колонны были украшены резьбой столь тонкой и искусной, что Фенрису казалось, будто бы ввысь действительно тянутся побеги молодого плюща. Потолок изображал звездное небо, но Фенрис, сколько бы ни старался, знакомых созвездий различить не мог. Звезды мягко мерцали, порой по ним проходила рябь ― мимолетные вспышки радуги. Фенрису казалось, что густая до черноты синева над головой обволакивает его, манит в свои холодные колючие объятья. ― Он чем-то тебя напоминает, ― голос Хоука донесся до него словно издалека. Фенрис настолько ушел в себя, разглядывая потолок, что не заметил, как разговор с магии свернул в абсолютно другое русло. ― Мм…Что? ― Фенрис недоуменно посмотрел на Хоука. Тот, вместе с Мерриль, стоял у стены, разглядывая мозаику. Поначалу Фенрис не обратил на нее внимание: подобных было по всему дворцу великое множество. Красивые и яркие, для Фенриса они были похожи скорее на мешанину красок, чем на что-то осмысленное. ― Иди сюда, ― Хоук подошел, схватил Фенриса за руку, поставил его посреди комнаты, ровнехонько между двух колонн. ― Смотри. Фенрис послушно смотрел, но все еще ничего не понимал. Все было какое-то странное, расплывчатое, как будто бы он силился разглядеть изображение сквозь мутное от дождя стекло: белые пятна, розовые пятна, зеленые пятна, коричневые пятна. ― Ты смотришь не так, ― Мерриль неслышно подошла к нему с другой стороны. ― Закрой глаза, ― она мягко провела ладонью по фенрисову лицу, заставляя его послушно смежить веки. ― Когда откроешь, постарайся увидеть общую картину, не акцентируй внимание на деталях. А теперь открывай. Фенрис наконец-то увидел. Картина проступила не сразу: она словно вырисовывалась маленькими штрихами, с каждым разом становясь все отчетливее и отчетливее. Полководец стоял на возвышении перед своими подданными, восторженно взиравшими на своего повелителя. Алый плащ развевался за его спиной поверх парадных доспехов. Фенрис чувствовал нестерпимый блеск металла через века, через холодный камень и пыль, что так долго окутывала это место. Лицо полководца было спокойно: острые пики скул, четкий абрис носа, два ровных излома бровей. По подбородку змеились и уходили вниз по шее две серебристые линии татуировок. Глаза у него были зеленые. Фенрис видел эти глаза каждый раз, когда смотрел в зеркало. ― Кто это? ― спросил он Мерриль. Собственный голос показался ему чужим. ― Последний альв, который правил этим местом. Мы нашли только упоминание о том, что его звали Лито, ― ответила Мерриль. ― А после ― о том, что на Арлатан напали alas’len. Скорее всего, так они называли Тевинтерцев. Дети грязи. ― Что скажешь? ― осторожно спросил Хоук. ― Что древние альвы делали чертовски красивые мозаики, ― ответил Фенрис, опустив взгляд. Он увидел, что его рука все еще покоится в руке Хоука. Это показалось ему излишне интимным, не совсем уместным в такой ситуации. Хоук, заметив направление фенрисова взгляда, смешался, отпустил его, ободряюще сжав ладонь Фенриса на прощание. ― Он похож на тебя, ― Хоук упорствовал. Фенриса это раздражало. Мозаика напугала Фенриса. Непривычно смотреть на самого себя в зеркало минувших веков. Особенно, если ты и сам не до конца понимаешь, кто ты есть. ― Глаза похожего оттенка, но не более того, ― холодно заметил Фенрис. ― Пойдем дальше? ― преувеличенно-бодро спросил он Мерриль, не дав Хоуку ответить. Спустя премерзкие полчаса, в течение которых Фенрис старательно изображал интерес к культуре древних альвов, он, сославшись на головную боль, попросил прекратить экскурсию. Несмотря на то, что Мерриль рассказывала действительно занимательные вещи, мысли Фенриса были заняты другим, и сосредоточиться, несмотря на все старания, не получалось. Хоук посмотрел на него недоверчиво, но ничего не сказал. Они попрощались с Мерриль у входа во дворец, когда на город уже мягко, но неотвратимо наступали сумерки. Пикап Хоука с размеренным рокотом покатился по улицам Арлатана. Ехали они в молчании. ― Как себя чувствуешь? ― спросил Хоук, когда они по ощущениям Фенриса проехали больше половины пути. ― Сносно, ― коротко ответил Фенрис. Молчание его более чем устраивало. ― Хочешь об этом поговорить? ― предложил Хоук. ― Не понимаю, о чем ты, ― Фенрис равнодушно отвернулся к окну. ― Да неужели, ― пробормотал Хоук. Фенрис прикусил губу, стараясь сдержать рвущийся наружу гнев. Хоук не в чем не виноват. Не стоит на него бросаться. Знакомый железный привкус немного отрезвил Фенриса. ― Слушай, я понимаю, что ты немного обескуражен, ― продолжил Хоук. Тщательность, с которой он подбирал определение для состояния Фенриса даже позабавила. ― Но быть может, это твой шанс? ― Шанс на что? ― спросил Фенрис. В этот раз гневные нотки в голосе скрыть не удалось. ― Узнать, кем были твои предки, например. ― Понятия не имею, как поход в музей и мои предки связаны. Там был просто портрет альва, чем-то похожего на меня, ― отрезал Фенрис. ― Это был потрет твоей точной копии! ― не унимался Хоук. ― Даже татуировки на его лице и руках точно там же, где твоя кожа белая. ― Прекрати, ― закричал Фенрис. ― Тебя это не касается. Тебе-то какое дело?! ― Мне есть дело, ― просто сообщил ему Хоук, словно расхожую истину по учебнику прочитал. Фенриса это не успокоило. ― Хочешь узнать, чем еще я тебе могу быть полезен? ― ядовито спросил он. ― В таком случае разыскивай информацию сам. Я потерял родителей и ищу родителей, а не кого-то другого. На этом их спор закончился. Всю дальнейшую дорогу они проехали в молчании. Ужин в ближайшей пиццерии тоже прошел в тишине. Фенрис был слишком зол, чтобы чувствовать неловкость, а что чувствовал Хоук, ему было неведомо. Впервые за последние пару дней Фенрис спал в своей кровати. Как назло, сон не шел. Он весь извертелся, пытаясь устроиться поудобнее, и заснул только к утру. Выспаться не удалось, потому что через несколько часов Хоуку позвонил клиент с просьбой избавить квартиру от полтергейста. Полтергейст оказался лишь выводком мышей, впрочем, весьма большим, но их это уже не касалось. Ближе к вечеру Хоук объявил, что они уезжают из Арлатана следующим утром.