Вспомнить себя.

Я сидела на белом кожаном диване в светлой просторной гостиной, освещенной солнечным светом, и болтала в воздухе ногами, так как они еще не доставали пола, но уверена что всего через пару лет я смогу сидеть так же изящно как это делала мама. Моя мама самое настоящее воплощение королевской грации. Ее осанка, походка и умение держаться в обществе незнакомых людей говорили об этом. Она настоящий образец для меня, поэтому я очень хочу быть на нее похожа в будущем. Ну, а пока я обычная девятилетняя девочка, ждущая своих родителей. Сегодня мы всей семьей едим на папино мероприятие, где соберется целая куча незнакомых мне людей, потому придется много улыбаться, чтобы им понравиться. Моя няня быстро выбрала для меня наряд и заколола мне волосы. Благодаря ей я была уже готова и потому могла с интересом наблюдать на сборы родителей. Они то и дело в спешке пробегали мимо в поисках того или иного предмета одежды. То запонки потеряны, то галстук не тот. А мама вечно теряла свои золотые сережки с синим камушком, которые были ее любимыми, тем не менее, это не мешало ей их терять. Бегали не только родители, но и прислуга, поднося и унося требуемые вещи. Иногда такой вещью становился разрывающийся телефон. Все знали, что это звонили отцу, потому дворецкий сразу нес его в кабинет. Он часто решал какие-то вопросы, касающиеся работы, по телефону. Даже в день мероприятия аппарат не замолкал ни на секунду, от этого мама начинала злиться и серьёзным голосом просила папу его выключить, но папа же конечно этого не делал. Спустя какое-то время беготня прекратилась, и в доме стало тихо. Только из глубины комнат доносилось приближающееся размеренное цоканье каблуков. Я сразу поняла, что это была мама, поэтому спрыгнув с диван, стала ожидать ее появления. Мне был интересен ее окончательный образ для мероприятия, так как ее платье я, к сожалению, не видела. Мама его покупала без меня, пока я была в школе. И вот в гостиную вошла молодая женщина с шикарными длинными локонами, которые аккуратно лежали на одном плече. Ее стройную фигуру отлично подчеркивало облегающее черное вечернее платье из атласного шелка с драпировкой на лифе. Подол платья был расшит такими же темными кружевами. На ногах красовались серебристые блестящие туфли-лодочки. Это образ очаровал меня блеском, исходящим от практически невидимых волокон ткани ее платья, отчего смотрится богато и роскошно. Из-за того что за окном уже царила осень и было довольно холодно мама поверх шикарного платья одела не менее роскошную шубу с большим меховым воротником. Я смотрела на маму восхищенным взглядом, осматривая каждую деталь ее наряда, стараясь ничего не упустить. — Вааааау. — только и смогла произнести я, до сих пор пребывая в восхищении. Когда я немного пришла в себя, добавила: — Мамочка, ты прекрасно выглядишь. Мама ласково улыбнулась своей теплой и искренней улыбкой. — Спасибо, моя дорогая. Ты тоже выглядишь как настоящая принцесса. И вот снова стали доносится шаги, но другие. Быстрые и громко топающие. Так ходит только один человек в нашем доме. Отец. Судя по шагам, он очень спешил. — Вы едете без меня. — Серьезным тоном оповестил нас отец, как только вошел в гостиную. По его лицу мне показалось, что он был чем-то обеспокоен. Брови были сведены к переносице, а желваки то и дело сокращались. Что могло произойти за то время, пока он собирался? — Но дорогой… — мама подошла к нему. — Как мы можем поехать без тебя? — Берешь нашу дочь и едешь. Я уже распорядился, чтобы вам подготовили машину. Охрана так же будет с вами. — Отец развернулся и подошел к окну, явно не желая, чтобы мы по его эмоциям о чем-то догадались. Я впервые видела такое поведение отца. Обычно он более приветлив и нежен с мамой, а тут даже не захотел смотреть на нее. — Дорогой, в обществе могут пойти не нужные слухи, если мы на мероприятии появимся раздельно. — Плевать я хотел на эти слухи! — отец не выдержал и закричал. Тут мне стало очень тревожно и даже страшно. Вот-вот и из моих глаз могли хлынуть слезы. Спустя минуту папа спокойным голосом добавил: — Прости. Просто сделай, что я говорю, родная. Обещаю, что приеду туда. Ты даже не заметишь моего отсутствия. — Он подошел к маме, и, взяв ее лицо в ладошки, поцеловал ее в лоб. Мама тяжело вздохнула. — Хорошо, дорогой. Как скажешь. Затем она взяла меня за руку, и мы покинули дом. ************************* Мы ехали на задних сидениях в одном из наших черных тонированных Мерседесов, что стояли у папы в гараже. Хоть папа и был коренным корейцем, но предпочитал машины исключительно фирмы Мерседес. Он говорил, что они куда безопаснее, чем машины тех же китайцев. Безопасность — это ключевой критерий при папиной работе. В салоне играла тихонько музыка неизвестной мне группы. Мама дабы успокоить после разговора с папой ласково обняла меня. Кажется, я должна была успокоиться, но этого не происходило. Тревожное настроение мамы передалось и мне, хоть она всячески пыталась его скрыть за натянутой улыбкой. Мне казалось, что что-то должно произойти. От этого ощущения тревожности мое сердце забилось чаще и слезы тихим ручьем скатывались по щекам. Я боялась, что это увидит мама, поэтому как можно незаметнее вытирала мокрые от слез щечки. Вдруг в том месте, где сидел водитель, послышалось, какое-то копошение и суета, а водитель стал ёрзать на своем сидении. — Мистер, с вами всё в порядке? — спросила мама, чуть подвинувшись к водительскому сиденью. Ее голос выдавал ее внутреннее беспокойство, которое она так пыталась скрыть. — Эммм…… почти… Тут с… — водитель не успел договорить, как в бок нашей машины что-то врезалось с большой силы. Я закричала, а мама еле успела прижать меня к себе, закрывая собой от осколков разбитых стекол, которые стали трескаться и биться от удара с землей в момент, когда машина стала переворачиваться. Мама пыталась не кричать, но я слышала ее стоны боли, когда нас кружило по всему салону и мы врезались, то в крышу автомобиля, то в сломанные ее детали. Затем всё закончилось, и я почувствовала ощущение парения, будто мы летели. Это было странно, учитывая то, что с нами происходило до этого. А потом удар. Машина быстро вошла в воду и стремительно погружалась на дно. ******************************** Девочка сидела в машине скорой помощи обмотанная в синий плед, дыша через кислородную маску. Она наблюдала за тем как куча людей: полицейские, врачи и даже представители прессы суетились на месте аварии. Того, что могло врезаться в их машину обнаружено не было. Специальные люди с помощью какого-то неизвестного ей оборудования медленно поднимали побитый и помятый черный Мерседес. Внутри людей не было. Это давало ей слабую надежду, что ее мама жива. Когда полицейские никого не обнаружили, то приняли решение направить ныряльщиков с аквалангом в реку, чтобы те провели поиски пострадавших. Ведь было очевидно, что маленькая девочка сама не могла водить автомобиль. Значит, был кто-то еще. За это время к девочке не раз подходили люди в строгих деловых костюмах с галстуками и расспрашивали о произошедшем: видела ли она что-то подозрительное или может, слышала. Девочка, лишь дрожа всем телом боязливо и не моргая, смотрела на них, тихонько роняя слезы. Она не могла ничего сказать, будто слова застряли у нее где-то в горле.Замечая такое поведение медсестра, что находилась рядом, прогоняла всех детективов от девочки, объясняя тем, что девчушка пребывает в глубочайшем шоке. Прошло немало времени с тех пор как ныряльщики погрузились в воду. Они долго прочесывали речное пространство, но никаких результатов не было. Даже хотели прекратить поиски пока один из аквалангистов не нашел тело молодой женщины в порванном вечернем платье. Сомнений ни у кого не было, это была она. Ее тело аккуратно положили на носилки и, проделав ряд процедур, пришли к выводу, что женщина мертва. Они не успели накрыть ее простыней, как к ней с криками подбежала девочка. Она стала обнимать ее и трясти, словно пытаясь разбудить, но женщина не просыпалась. — Мама! Мамочка! Пожалуйста! Проснись! — кричала малышка сквозь рыдания. Полицейские стали оттаскивать девочку от тела, но та со слезами и криками вырывалась, брыкалась, словом делала всё, чтобы ее отпустили, и снова подбегала к матери. Такое продолжалось несколько раз. Наконец главный полицейский, не выдержав наблюдать душераздирающую картину, отдал приказ своим подчиненным не трогать девочку, мол, пусть попрощается. Малышка уткнулась в тело матери, слегка обняв, навзрыд плакала, и, продолжая кричать и умолять мать проснуться. Работа на месте аварии остановилась. Никто больше не мог работать. Все с грустными и сочувствующими лицами следили за происходящим. Женщины из команды экспертов и врачей украдкой смахивали слезы. Конечно, они многое поведали за годы своей работы, но такое трогало до глубины души, когда ребенок теряет мать. Казалось, все были под впечатлением, кроме сотрудников прессы. Они словно стервятники слетелись нажиться на чужом горе. Каждый старался заснять, сфотографировать крупным планом безутешную девочку, но сотрудники полиции всячески отгоняли их, пытаясь не дать им это сделать. Однако журналисты были очень настойчивы. Девочка не замечала того что творилось вокруг. Ей было все равно, заснимут ее журналюги или нет. Она всего лишь ребёнок, который только что потерял, пожалуй, самое дорогое, что у него есть. Девчушка уже прекрасно поняла, что произошло и что мама никогда больше не проснется. Они больше никогда не посетят парк аттракционов в летний жаркий день, никогда не пройдутся вместе по магазинам, выбирая друг другу наряд. И самое главное девочка больше не сможет называть ее МАМОЙ. Внезапно она почувствовала едкий запах, что так раздражал нос и глотку. Она отстранилась, но запах преследовал ее. Девочка замотала головой и резко открыла глаза. Над ней склонилось несколько парней и один пожилой мужчина. Их взгляды были прикованы к ней. Похоже, они даже не моргали. — Живая. — проговорил один их парней, облегченно выдохнув, проведя руками по волосам.