Фэй Данауэй против

Поменять предмет в самом начале семестра, когда списки сформированы, расписания утверждены и аудитории закреплены за группами, невозможно. Невозможно, на какие бы ухищрения Ифэй ни шла. Среди последних шансов на успех в графе «не работает» уже значились: - угостить секретаря обедом; - поплакать; - предложить с трудом накопленные сбережения; - перепредложить с трудом накопленные сбережения местному хакеру, чтобы достать из закрытого профиля секретаря пикантную фотографию и уже после ею шантажировать. Не помогла даже коленопреклоненная поза – хотя с этим пунктом Ифэй поняла, что погорячилась: перемести она его чуть повыше, дело бы, возможно, и выгорело. Но горячая, искренняя мольба уберегла только от заявления в полицию. Впереди неотвратимо замаячил единственно возможный путь к спасению – уйти в академ, как бы ни было жаль терять стипендию. А то и вовсе из университета, ведь в минуты, когда в голове включалась красная лампочка стыда, Ифэй могла думать только о том, чтобы сесть в первый попавшийся поезд и до скончания веков драить туалет в какой-нибудь сельской забегаловке. Все лучше, чем еще хоть раз прийти на лекцию к преподавателю Ким Сокджину. Он вел менеджмент и был на хорошем счету у студентов. Мотивировал примерами из собственной практики, не донимал дотошной проверкой по списку и не пугал полосой препятствий для получения высокого балла – за что такого не любить? Его коллегу по предмету, профессора Кана, за глаза звали исключительно озверевшим Каном… А еще преподаватель Ким Сокджин был красив. Нет, не так – скрипела зубами Ифэй на первой и единственной лекции по менеджменту, после которой, прикрывая лицо сумкой, помчалась прямиком в деканат просить о переводе. Если бы Ким Сокджина можно было сравнить со сном, то только с тем, после которого боишься даже взмахнуть ресницами. Лежишь и тихонечко дышишь, пытаясь не разрушить истончающееся сказочное воспоминание. Вдох-выдох, вдох-выдох, а оно неотвратимо рвется и тает, оставляя после себя сладкое сожаление. Такие сны не повторяются, вот и Ким Сокджин – не повторяется, думала Ифэй, пока не оторвала взгляд от чистой страницы конспекта. Он выглядел как айдол, только намного, намного лучше – потому что его звездный лоск не был результатом кропотливой работы стилистов. Он просто отрывал голову от подушки, проводил пятерней по густым, темным волосам – и уже мог выходить в свет, вызывая за собой восхищенные шепотки. Однажды Ифэй видела это своими собственными глазами. Однажды, когда проснулась рядом и тихонечко лежала – вдох-выдох, вдох-выдох, – пытаясь унести в памяти если не кусочек ночи, приведшей их в одну постель, то хотя бы знание о ней. 15 августа 2017 года. Некая неопытная девица поддалась уговорам подруг и отправилась в ночной клуб, чтобы, примерив маску свободной и раскрепощенной не-себя, совершить хотя бы один головокружительный в жизни поступок. Совершила. Можно вычеркивать из списка. Только что теперь делать, если этот головокружительный поступок нарушил главный закон случайной связи – никогда больше не встречаться? - Добрый день. Меня зовут Ким Сокджин, рад приветствовать всех записавшихся на мой курс. Вы счастливчики. Отнюдь не счастливая, Ифэй бежала до деканата с ощущением, что под пятками лопается пол, и если виной этому не был внезапно проснувшийся в сердце студенческого городка вулкан, то определенно предъявила счет за совершенный грех ее личная преисподняя. - Вы сошли с ума, третьекурсница Со? – секретарь выразила бровями гораздо больше, чем голосом – они образовали на лбу пару длинных сердитых складок. – Не отвлекайте меня от работы. - Это вопрос жизни и смерти! – взмолилась Ифэй, тогда еще в первый раз. И в первый же раз получила строгий, безапелляционный отказ: - Вопрос жизни и смерти – это документация, над которой я сейчас сижу. Не майтесь дурью и идите, третьекурсница. А куда, если где-то за дверью по коридорам ходит человек, встреча с которым хороша лишь единожды. Как ложь, чью горечь начинаешь чувствовать только после того, как вдоволь насладишься сахарной оболочкой. Ифэй солгала достаточно, чтобы едкий вкус надолго испачкал рот. До конца семестра – уж точно. - Я могу угостить тебя выпивкой? - Только если составишь компанию, красавчик. Красавчик? Серьезно? Ифэй, ты фильмов пересмотрела? Откровенно пялиться на него все равно что – написать на лбу губной помадой «Хочешь увидеть, какого цвета мое нижнее белье?» Он прочитал все до последнего знака, потому что подсел на соседний стул и сделал знак бармену. Видение с соблазнительной, не оставляющей двусмысленностей улыбкой как назло прилепилось к самой переносице, заслоняя прочий обзор. Ифэй, вылетев в сердцах за порог, чуть сама не вынесла себе приговор – уперлась в широкую грудь и, сходу наложив назойливое видение на оригинал, помчалась прочь испуганным зайцем. - Постойте! – окликнул удивленный голос, но Ифэй убедила себя, что: не он, не ей, и вообще – от слуховых галлюцинаций никто не застрахован. Отдышавшись только в автобусе, который по чистой случайности, сделав круг, возвращался как раз к общежитию, Ифэй вызвала на срочный совет виновниц своего незавидного положения. А вместе с ними – алкоголь и перекус, без которых вряд ли бы получилось разобраться. - Тебе показалось, - авторитетно заявила Юна, распечатывая пачку крекеров. – Мало ли на свете красивых мужиков? - Тех, с которыми мне довелось переспать? Всего один, понимаешь? - Ифэй, - Чжихё тоже не выразила большого доверия поднятой панике. – Мы были в Кванджу, в клубе, который выбрали, ткнув пальцем в карту – какова вероятность, что спустя две недели ты встретишь того же самого человека здесь, в Суеле? Да еще и на лекции. Все-таки Корея не деревенька на отшибе. Это исключено. - А я о чем?! – Ифэй перешла октаву выше. – Но это он, никаких сомнений! Все – рост, комплекция, лицо, голос и даже имя – все совпадает! Поверьте мне, я пялилась на него полтора часа! - Правда, такой красивый? – уточнила Юна, и Ифэй без сил рухнула на кровать. - Мне конец, - простонала она, накрывшись подушкой. – Один раз в жизни я пошла на сумасшедшую глупость, и что получилось? Переспала с преподом, от оценки которого зависит моя дальнейшая учеба. С женатым преподом! - Что? – одновременно повернулись подружки. - Сегодня он не забыл надеть кольцо. Ну как же, он пришел преподавать, а не изменять! - Вот гад! Это нужно запить… Когда ближе к полуночи нетрезвая Ифэй вдоволь и наплакалась, и насмеялась, коллективный разум, наконец, постановил: в группу к озверевшему Кану переводиться как можно быстрее. Вдруг Ким Сокджин оказался настолько же глазастым, насколько и ушлым, а вернувшееся на палец кольцо не помешало оставить в памяти приключение, из-за которого его пришлось снять. - Ты же не называла своего настоящего имени? - Ну, как вам объяснить… Я сказала, что меня зовут Фэй. Фэй Данауэй, как известную актрису. - Да ей же лет сто, не меньше! - Не-е-ет, не больше восьмидесяти. - Твоей девственности исполнилось бы столько же, не уговори мы тебя на эту авантюру. - И моя девственность прекрасно прожила бы это время. По крайней мере, мне не пришлось бы сейчас так стыдиться. - Глупышка Ифэй, ты даже представить не можешь, как тебе повезло! Твой первый раз не пришелся на заучку-одноклассника, который обслюнявил тебе шею, словно соседский сенбернар. Ты была с красивым взрослым мужчиной, который знает толк в настоящих женщинах, а не в их компьютерных копиях. Господи, меня сейчас стошнит… - Фу! - Только знаете, что странно, - почти засыпая, вспомнила вдруг Ифэй. – Почему он снял кольцо, а именем назвался своим. Зачем?..