Фэй Данауэй против

Итак, Ким Сокджин все-таки ее помнил. Может быть, у него действительно еще не бывало настолько неопытных любовниц, и волей-неволей это выделило ее в череде раскрепощенных и раскованных девушек, которые принимали его приглашение прокатиться. А может, он просто вел список, вроде: 15 августа, Кванджу – одна штука. Покувыркались, разбежались, двинулись дальше. Интересно, догадывалась ли жена о его ночных похождениях? Бывают ведь такие странные семьи, где оба могут делать, что подскажет им фантазия. Нет, лучше не думать о таком. Ифэй еще раз ополоснула лицо и задержала ладони на пылающих щеках. С детства так повелось: стоило заплакать – и на них сразу вскакивали два красных пятна, будто кто-то пририсовывал их кисточкой. Они долго потом не сходили, выдавая настроение, какую бы маску Ифэй ни напяливала. Ну, помнил он ее, что с того? Ифэй уселась на подоконник, благо началась новая пара, и желающие забежать в туалет иссякли. Последние пару дней все, что она делала – это боялась – боялась увидеть в его глазах что-то, чему даже сама не могла найти название. Наглость? Осуждение? Сожаление? Безразличие? «Я знаю, какая маленькая грязная девчонка скрывается под этой благопристойной мордашкой» - это? Ким Сокджин узнал ее даже под грудой одежды не первой свежести, в очках и шапке, но не сделал ровным счетом ничего из того, что она напридумывала. Он вообще на нее не смотрел, пока она не начала городить одну ерунду за другой. Больно? Еще бы он не разозлился. В конце концов, Ким Сокджин, возможно, сам не хотел, чтобы его раскрывали! Выбрав для своей тайной жизни другой город, на работе он вдруг встретил того, кто узнал о его секрете, и тоже… испугался. А вдруг эта глупенькая студентка решит его шантажировать? Или выставит напоказ их случайную связь и потребует за нее плату? Конец карьере, потому что косые взгляды коллег не дадут ему спокойно существовать в ханжеском мире прямых, как восклицательные знаки, людей. Больно? Ифэй переломила пополам очки и зашвырнула их в угол. Идиотка! Ты не центр вселенной, Со Ифэй, чтобы она крутилась вокруг только твоих проблем, тем более тех из них, которые ты сама же и создала. На лекцию она опять не пошла, хотя прогулов за первый месяц учебы накопилось уже больше, чем за предыдущие два года. Красные стоп-сигналы на щеках ясно свидетельствовали: сейчас лучше залезть в самую глубокую нору и впасть в спячку как минимум на все выходные. За это время мир вокруг изменится: пройдет дождь, кто-то влюбится, кто-то разлюбит, а стыд выцветет и станет из алого бледно-розовым. Она почти смогла это сделать – уйти, но Ким Сокджин почему-то думал, что разговор между ними все еще продолжается, как будто это совершенно естественно – делать получасовые паузы и опять пытаться что-то прояснить. Ифэй успела дойти до лестницы, а он уже ждал там, хмурый, но гораздо более спокойный, чем в аудитории, когда едва не сорвался на крик. В растерянности она остановилась, но назад повернуть на этот раз не позволило чувство вины: если не за обман, то хотя бы за собственные путанные мысли, в которых она так пока и не отыскала правильный ответ. - Хочешь, чтобы я извинилась? – сделала она попытку, пряча пальцы в длинных рукавах, словно он мог внезапно взять ее за руку. Морщинка между бровей разгладилась, и Ким Сокджин улыбнулся. - При взгляде на тебя хочется только одного – накормить и дать денег. В полнолуние тебя укусил хипстер? Или это и есть настоящая ты, Со Ифэй? - А что, если и так? Это имеет какое-то значение? - Хорошая тема, чтобы обсудить ее за обедом. Пойдем. Он спустился на несколько ступенек, но когда Ифэй так и не шелохнулась, обернулся. - Вы все еще хотите, чтобы я подписал ваше заявление, студентка Со? – с самым серьезным видом спросил он. - Возможно, на сытый желудок я стану более сговорчивым, но не обещаю, если придется волочь вас до стоянки на спине. Происходило что-то странное, но внутри Ифэй уже шевелилось желание согласиться, что бы ни подсказало ему воображение. Как в ту ночь, в баре, когда взгляд выцепил его из толпы и не смог оторваться, встретив одну только приветственную улыбку. Должно быть, все девушки в радиусе полумили говорили ему «да», не тратя время на сомнения. - С одним условием. – Ифэй подошла к краю. – Вы больше не будете придираться к ошибкам, тем более выдуманным. - Ничего не могу с собой поделать. Выдуманное почти так же хорошо, как желанное. Издевался он, или нет, но Ифэй не могла сопротивляться магнетическому влиянию этого человека. Он легко и непринужденно преодолел пару пролетов до холла на первом этаже и даже не оглянулся, абсолютно уверенный, что заключенный на словах договор действует и Ифэй не воспользовалась минутной передышкой, чтобы опять сбежать. Она могла развернуться, затеряться в коридорах, выйти через запасной выход или попроситься обратно на лекцию, но из всех этих более предпочтительных вариантов выбрала держаться в отдалении, но все равно идти за ним. Сомнения опять перевесили только у машины, и Ифэй остановилась, но Ким Сокджин с такой искренностью заверил ее в своем голоде, что она послушно залезла на пассажирское сиденье и даже позволила ему захлопнуть дверцу, лишь отдаленно понимая, что захлопнулось что-то совсем другое – мышеловка. - Это вкусно, - сказал он, протягивая кусочек мяса со своей тарелки, но Ифэй, чей желудок обвился пищеводом и сидел теперь у горла, не был расположен переваривать что-то, кроме волнения. – Я не могу есть один. - Очень жаль, - процедила она, - но вам придется сделать над собой усилие, преподаватель Ким. - Кажется, вы не поняли правил нашего уговора, студентка Со. Давайте я напомню: вы обедаете со мной, а я рассматриваю ваше заявление. Без одного не будет второго – так яснее? – Он улыбнулся, а в глазах Ифэй зарябило. – Открывайте-ка рот. Загнанная в угол, она глубоко вдохнула, выдохнула на счет три, а потом сделала, о чем он просит, но только после того, как вывела на чистом листе «Прошу разрешить…» - Неправильно, - влез Ким Сокджин. – Разве вы не должны сперва написать «Заявление»? Это ведь невыдуманная ошибка. Ифэй повторила дыхательное упражнение с еще большей тщательностью, а потом перевернула страницу и снова начала злосчастную писульку: «Заявление». - Нет-нет, студентка Со, будьте внимательней, вы не указали название курса. Это важно, вдруг в университете учится еще один человек с таким же именем, как у вас? Получилась бы неприятная ситуация: заявление пишете вы, а переводят другую Со Ифэй. Допустим, с факультета социоло… - Нет в нашем университете никакой другой Со Ифэй! - Съешьте еще кусочек. Это правда, невероятно вкусно. «Заявление. Прошу разрешить мне, студентке третьего курса факультета бизнеса Со Ифэй, перевестись в группу…» - следующее слово исчезло под жирной каплей соуса, которая тут же разлапилась на несколько строчек. - Какая жалость, я не специально, клянусь. Ифэй взвыла и, выдрав из тетради сразу пару страниц, швырнула их прямиком ему в тарелку. - Это нисколько не увеличивает ваши шансы на перевод, - посетовал он с откровенным сожалением в голосе. – Даже наоборот, если вы понимаете, о чем я. - Зачем это вам? – Он снова жевал в полным ртом, поэтому Ифэй пришлось подождать и заодно подумать, как сделать свою речь еще более доходчивой. – И вы, и я хотели бы забыть о том, что произошло в Кванджу, не отрицайте. Оно должно было остаться там, в отеле, но, так уж получилось, потянулось сюда, в этот город, в этот университет, в эту группу. Но в наших силах это исправить! Подпишите заявление, а я обещаю, что больше никогда не напомню вам о случившемся – ни словом, ни своим видом. Мы больше не встретимся даже случайно, поверьте! Ким Сокджин внимательно выслушал, а затем, казалось, надолго задумался. Он умудрился умять полтарелки, пока взвешивал реальность ее обещания, и с каждой секундой оно прибавляло в весе все больше благодаря самой неприкрытой мольбе, которую Ифэй не постеснялась ему продемонстрировать. Тщательно прожевав, он пригубил воды из бокала, а затем коротко осведомился: - Вы что-то сказали? Ифэй едва не задохнулась от ярости, и только администратор, приведший за соседний столик другую пару, смог удержать ее от гневного вопля на весь ресторан. Ким Сокджин поднял брови в немом вопросе, и Ифэй пустила всю свою злость в новое заявление, которое вышло изумительным с точки зрения точности и эмоциональности содержания. - Не думаю, что я могу это подписать, - как ни в чем ни бывало заявил Ким Сокджин, ознакомившись с очередной версией. – Вряд ли декан одобрит тот фрагмент, где сказано, что ваш преподаватель наглец и непроходимый тупица. Это было неизбежно – Ким Сокджин точно вознамерился вытянуть из нее все соки, а затем прожевать и выплюнуть как плохо прожаренный кусок мяса. Она только решила, что могла бы извиниться перед ним за разыгранный спектакль и даже гораздо больше – за само свое существование в одном пространстве с ним, потому что действительно умудрилась прочувствовать свою вину. Но Ким Сокджин, похоже не нуждался в этом. Он не собирался отпускать ее, основательно не поглумившись, и именно поэтому не был достоин даже самого крошечного извинения. Ифэй швырнула тетрадь в рюкзак, встала и задвинула стул так сильно, чтобы бокал с водой опрокинулся, а еще лучше – чтобы опрокинулся сам Ким Сокджин со своими мерзкими наивными улыбочками. - Ифэй! Пошел на хрен! - Ифэй! Он специально завез ее на самую окраину, как будто в центре Сеула внезапно объявили выходной все общественные заведения. Теперь ищи остановку, чтобы добраться хотя бы до ближайшей станции метро. Ифэй набросила рюкзак на спину и вцепилась в лямки, как будто только они удерживали ее от того, чтобы вернуться и смять Ким Сокджина в точно такой же комок, в какой он превратил каждое из ее заявлений. - Ты не права, Ифэй! – Он догнал ее на углу и дернул за локоть обратно. Она попыталась вырваться, но рукав оказался достаточно широк, чтобы зацепиться за его пальцы. – Наговорила какой-то чуши. - Мне повторить? Ты непроходимый тупица, Джин! Видеть тебя не могу! Отпусти! Она забилась, даже пару раз лягнула по его идеально выглаженным, замечательным брюкам, но так и осталась зажатой между двух крепких рук. - Дурочка. – Широкая грудь неотвратимо ткнулась ей в щеку, и Ифэй только когда перевела дыхание для нового крика, смогла услышать, как быстро бьется под рубашкой его сердце.