Not gay

Тэхён решает подкараулить Чонгука вечером перед сменой, но его планы рушит сообщение Чимина, напоминающего о том, что подойти нужно сегодня пораньше, потому что нужно отрепетировать новое выступление лисичек. К пяти часам Ким уже сидит в тренировочном зале, зашнуровывая кроссовки. — Что-то не так, Тэ? — Чимин садится перед ним и отбирает шнурки. — Ты минуты две как пытаешься завязать их. — Я дурак. — В каком смысле? — он не поднимает взгляда, помогая другу. — В том, что отшил Чонгука у него же дома, когда мы завтракали, после того как проснулись в одной кровати. — Ты дурак, — вздыхает рыжеволосый, поднимаясь с пола. — Причину мне лучше не знать, так? — Тэхён отрицательно качает головой, смотря в другой конец зала. — Тогда давай просто начнем. Надеясь, что тренировка поможет ему развеяться, Ким старается даже сильнее обычного, хотя сильнее, вроде, и никак. После репетиции он уходит в небольшой спортзал, обустроенный в подвальном помещении для удобства танцоров. Это не помогает, так что за час до выступления он уходит в гримерку, стараясь не расплакаться от собственной глупости, когда предлагает встретившемуся по дороге Сумину сходить куда-нибудь. Чонгук весь вечер игнорирует Тэхёна, словно его и нет. Словно между ними ничего нет и никогда не было. Во время выступления Чонгук разговаривает с каким-то парнем-посетителем, пусть ему и противно, но со стороны это должно выглядеть так, словно они заигрывают. Так и выглядит: Чон улыбается, щёлкает жвачкой и поигрывает мышцами на руках и груди, надеясь, что Тэхён все это видит. Когда зал пустеет, а музыка стихает, Чонгук слышит наигранный громкий разговор про Сумина и прогулку. Сгорая внутри, он никак не реагирует, просто ухмыляется, сидя за барной стойкой. Почему Тэхён именно сегодня решил, что нужно выступить идеально? Идеально для зала. Конечно же не для кого-то определенного. В любом случае, тело слушается его чуть лучше, чем обычно. Все движения достаточно плавные, а движения тазом чувственные. Привычно смотреть в сторону охранника совсем не хочется, потому что именно это выступление с той самой ягодкой сверху, что они запланировали еще до Юнги и до Чонгука, так что им позволено. Чимин своему парню, конечно, рассказал, а вот Тэхён тупо не успел. Лисички становятся друг перед другом и мягкой походкой совершают круг, меняясь местами. Кажется, что они тянутся одновременно, но на самом деле, первым тянется Тэхён, запустив пальцы в волосы друга, задев ушки. Поцелуй получается очень чувственным, нежным. Не смотря на всю неловкость ситуации они целуются по-настоящему. Как выразился Чимин, инициатор этой концовки, «с языком, чтоб все охренели в зале!». Вот и прихренели. Когда собеседник отвлекается от беседы, а в зале взвывают от удивления, Чонгук тоже смотрит в ту сторону, куда смотрят все. На сцене, сплетаясь воедино, целуются Чимин и Тэхён. И пока все кричат и визжат, Чонгук делает то же самое, только про себя и от злости. — Я хочу так же, — произносит паренёк-посетитель, а Чонгук пожимает плечами. Раз он решил показывать, до какой степени ему плевать, то так и будет. «Тэхён ведёт себя, как шлюха», — это единственный вывод, который сделал Чон. — Ох, Сумин, у тебя просто волшебные пальцы, а-ах, — стонет Тэхён, двигая плечом. Хороший друг согласился размять отекшие после сложнейшего выступления мышцы спины. Но самому Сумину нужно выходить через десять минут, в любом случае он тут не надолго. Парень тихо смеется, благодаря за похвалу. — Лисички получились просто отпадными, хён, — дверь скрипит, а Сумин склоняется чуть ниже, зарываясь носом в мягкие волосы Тэхёна. — И я рад, что тебе понравилось. Ким стоит перед Мином без рубашки, накинутой после выступления. Хвост, ушки и ленточный чокер с кольцом попросту отброшены в раковину, к мятой рубашке. И черт, именно в тот момент, когда Тэхён протяжно стонет от резкого движения сильной руки Сумина, Чон Чонгук входит в помещение. Тэхён знает, на что давить, но и Чонгук не промах. Пропуская вперёд себя Мэй Мина, который строит ему глазки ещё с первых дней, Чон шлепает того по ягодице. На самом деле сдержать себя и не треснуть Тэхёну, что подставляет свою обнаженную спину Сумину, выходит с трудом, но не отразить ни одной эмоции на своём лице, кроме как наигранного похотливого желания к Мэй, выходит превосходно. — Красавчик. Сейчас твой выход? — Чон щёлкает жвачкой и одной рукой блокирует проход, заставляя хихикающего Мина прижаться к стене. — Мой, — паренёк прикрывает ладошкой рот, сдерживая улыбку, и поднимает голубые глаза на Чонгука. Чонгук усмехается, склоняется над его лицом и шепчет прямо в приоткрытые губы: — Буду смотреть только на тебя. Убирая руку от стены, Чонгук непринужденно щёлкает жвачкой и оставляет в недоумении Сумина, вскипающего Тэхёна и сохнущего всем естеством по нему Мина, выходя в зал. Тэхён решил поиграть — Тэхён снова проиграет. Стараясь не выдать своего реального состояния он благодарит Сумина, намекая, что ему уже пора на сцену, и мягко целует в щеку, желая удачи. — Переоденусь и пойду сразу в зал, полюбуюсь, — ухмыляется Тэхён, разминая плечи круговыми движениями суставов. — Ты говорил, что хореография посложнее в этот раз. Не смотря на то, что Чонгука тут нет, хочется пофлиртовать с Сумином, чтобы тот вышел в зал, сияющий от счастья, Чону на зло. Пользоваться человеком, конечно, немного аморально, но то, что он шлепнул Мина по ягодице, конечно, задело Тэхёна... хотя не особо... Да кого он обманывает? Внутри все кипит от ярости. Он даже Тэхёна не шлепал так по ягодице! Дурак. Сумин мило улыбается и целует коллегу в ответ, чуть приобнимая за поясницу. — Спасибо, я побегу. За собой он утягивает и Мэй тоже, так что Тэхён снова оказывается наедине со своей злобой. Нависает тяжелая тишина и Тэхён обрывает ее, включая воду. Слава богу, на тумбочке перед зеркалом всегда стоит мицелярная вода и ватные диски, так что ему есть чем себя занять. Хочется ударить глупого мальчишку, может, и не один раз, потому что он уже надоел со своими заскоками. Но Ким лишь старается игнорировать свое желание втащить этому идиоту и старательно смывает несколько тонких оранжевых стрелок с верхнего века. Чонгуку хоть и не нравится Мэй Мин, но ему нравится раздражать Тэхёна в ответ. Нравится видеть, как он давится собственной слюной и ревностью, надувая губы. Но этим вечером Чонгук пойдёт ва-банк, он сделает сегодня такое, чтобы Ким вышел из себя, начал кидаться с кулаками и драться, визжать и плакать. И тогда, возможно, они помирятся. Или нет... После выступления Мэй Чонгук идёт за ним в гримерку, оставляя свой пост. Если Кима не будет в гримерке, придётся зайти позже. Но Чону везёт: Ким стоит прямо лицом к двери. — Эй, котик, стой, — игриво произносит охранник, хватая Мина за руку. Потянув на себя хрупкое тельце, Чон подхватывает парня под ягодицы и усаживает на туалетный столик, размещаясь между его ног. — Ты был таким горячим, что я даже возбудился. Ложь. Его смог возбудить только Тэхён, а на Мэй у него даже не шевельнулся. Но сейчас Чонгуку нужно выложиться на полную и пробить Тэхёна на чувства. Стопроцентно долго так Ким не продержится. Тэхён решает занять позицию игнора. Жесткого, неприкосновенного игнорированию любой херни, что сотворит этот дебил. Так что когда он появляется в гримерке, лукаво смотря на обнаженную спину, Ким просто берет телефон и начинает печатать рандомные слова в заметках, делая вид, что занят. — ...я возбудился... — эта фраза выбивает его из колеи. Вспоминая, как Чонгук говорил ему тоже самое, точно так же прижимая его бедра к себе и проводя языком по нижней губе, Тэхён чувствует, как в горле образуется противный комок слез. Не хватало только расплакаться. Каким-то чудом в гримерке были только они втроем, все будто боялись находиться в одном помещении с Чонгуком и Тэхёном. — Мудак, — само вырывается, но слишком тихо, чтобы Чонгук не услышал. И слишком тихо, чтобы не было слышно тяжелого дыхания Мэя. Щеки обжигает ненавистью к Чонгуку. Снова желаение ударить его возрастает, кулаки Тэхён уже сжимает сам, делая шаг навстречу. Телефон летит куда-то в рюкзак, может, даже не в тот, что надо, но плевать. — Ты такой урод, Чон Чонгук. Чонгук ссаживает Мина со столика и просит выйти. Перед ним будет нужно потом извиниться, но это потом. Двери гримерки закрываются на два оборота изнутри рукой Чона, и тот поворачивается лицом к Тэхёну. Он уже жалеет, что так жестоко поступил, потому что Ким сжимает кулачки до побеления костяшек и видно, что сдерживает слезы. Чон делает пару шагов вперёд, навстречу, и застывает в паре сантиметров от его тела. — Хочешь ударить меня? Тэхён-и-и, малыш, — Чонгук хмыкает, но не по-злому, и запускает обе ладони в карманы темно-синих брюк. Стоит Тэхёну заплакать — и Чон прекратит все это немедленно. И не потому что ждёт этой самой реакции, а потому что не может смотреть на то, как глаза Кима слезятся. — Хочу, — шипит он сквозь зубы. — Очень сильно хочу ударить, — стоит ему выдохнуть, как голос начинает дрожать, а слезы уже не сдержать. И тут Тэхён позволяет себе все, что хотел сделать еще в туалете. — Урод, — ладошки упираются в грудную клетку, давя. — Ты такой урод! — парень уже не сдерживает себя и кричит, ударяя уже кулаками, а не ладонями. Плачет он сейчас от обиды. Все было так хорошо, но потом два совершенно идиотских характера слились в небольшую ссору, а затем и в холодную войну. Плачет, потому что любит это дурака, а он тут выкобенивается. Чонгук не отталкивает, наоборот, притягивает, тычется носом в пепельную макушку и выдыхает. Удары Тэхёна невесомые, пусть он и прикладывает силу, зато объятия Чонгука крепкие, из таких попросту не выберешься, даже если захочешь. — Тише, — на одном дыхании шепчет Чонгук, — ну, Тэхён-и. Ким плачет в плечо Чона, хватаясь за рубашку. Они оба дураки, с этим поспорить сложно. — Что Тэхён-и? Что Тэхён-и? — всхлипывает парень в плечо. — Тэхён-и довел один идиот... И все равно прижимается к теплому родному телу, цепляясь за рубашку пальцами. Запах Чонгука слишком яркий именно сегодня. Почему-то именно сейчас слишком насыщенный, так что для Тэхёна это будто наркотик, и он вдыхает носом всё глубже и чаще. — Люблю тебя, — достаточно тихо, чтобы Чонгук не услышал, Тэхён шепчет ему в ключицу, утыкаясь носом в плечо. — Что-что-что? У Чонгука слишком острый слух, чтобы пропустить мимо ушей такие слова. На губах моментально расцветает довольная улыбка и хочется тискать Тэхёна в крепких объятиях, ломая ему кости. — Повтори. Честно говоря, таких слов Чонгук не слышал давно. От парней уж тем более. Он слегка отстраняется, чтобы заглянуть в глаза, и прикусывает нижнюю губу изнутри. Влажные пухлые щёчки, бездонные красные глаза, дрожащие губы и слипшиеся от слез ресницы. Тэхён весь такой... и хочется жалеть, целовать, обнимать. У Чонгука в глазах смешинка, удивление и детский восторг. Тэхён замечает, что у него глаза, как у Бэмби. Он просит повторить, и этим глазам невозможно отказать. А повторить, на самои деле, хочется — и очень сильно. Но почему-то неловко. Может, потому что это реальное чувство, правильные эмоции, не наигранные или навязанные. А может, именно потому что они наигранные, ненастоящие. Но сейчас на это совершенно наплевать, сейчас Тэхён хочет сказать: — Люблю, — и он говорит. — Люблю тебя, мудак ты такой. Губы снова дрожат от того, что Чонгук не отстранился, не плюнул на его чувства, в оленьих глазах не появилось отвращение. Ким заключает красивое лицо Чонгука в объятия ладоней, таки взглянув ему в глаза. Чонгук с интересом смотрит в глаза напротив и молчит, кусая губы. Он до сих пор улыбается, потому что до сих пор приятно. И, наверное, приятно будет ещё очень долго. — Прости, Тэхёни, — неожиданно для самого себя шепчет Чон. И это второй раз, когда он извиняется. Извиняется перед Тэхёном. — Давай не будем ругаться... Хочешь в кино на последний сеанс после работы? — Даже если хочу, — Тэхён снова льнет в объятия, руками обхватывая талию младшего. — Ты ведь как всегда что-то задумал. Хотелось бы, конечно, услышать слова любви в ответ, но раз Чонгук не говорит сейчас, то так нужно. Почему-то хочется верить ему, доверять полностью, не думая о том, что он может сделать что-то не так. — Ничего я не задумал, — тихо возмущается Чон, смахивая с нижних ресниц Кима влагу. — Больше не плачь, ладно? Чонгук, конечно, в основном виноват сам в восьмидесяти процентах пролитых слез Тэхёна, но от тихих всхлипываний и завываний, у него просто сжимается сердце. — Я тебе не верю, но хочу свежий карамельный попкорн, так что, да, я согласен, — Тэхён игнорирует просьбу Чонгука, потому что не готов её выполнить. — Пошли в кино. Решив отбросить все сомнения, Тэхён оставляет легкий поцелуй на щеке младшего и отстраняется, подталкивая его к двери. — А ну пошел отсюда, мне надо переодется, — на самом деле, просьба очень глупая, но Ким больше просто не может находится рядом с Чонгуком. Слишком Чонгук... Чонгук.

***

Не на это расчитывал Тэ, когда соглашался на этот вечер. Точно уж не на рыжую бестию, лезущую на него, параллельно задавая вопросы Чонгуку. — Ну что, оппа, ты нашел себе работу? — в это время она будто случайно касается плеча Кима, — я вот поступила ведь, но на платку. Эти "случайные" касания и разговоры во время фильма начали доставать. Начав стадию игнора, Тэхён вроде бы даже не чувствовал этой противной ревности и даже досмотрел фильм. Но эта дура поплелась за ними в холл. — Слушай, ты уйти не хочешь? — Тэхён срывается. — Все, что я сейчас хочу, это потрогать твои волосы, оппа. Руки уже тянутся к уложенной шевелюре парня, когда Чонгук, все это время лишь недовольно сопящий и мнущий бумажные салфетки, срывается и буквально прожигает девушку взглядом. Да, эта выходка бывшей для Чонгука стала последней каплей. Он, не стесняясь, шлепает назойливую дуру по запястью и, наверное, даже делает больно, но ему откровенно насрать. Чон терпел ее подкаты к своему Тэхёну весь вечер. Неужели не видно, что у них, блять, свидание, а не встреча старых знакомых? Чонгук тянет Тэхёна ближе к себе, чтобы девушка и сильно захотев не достала, прижимает к боку, крепко обнимая за талию, и издает утробный рык, намекая, что крайне зол и недоволен. — Слышишь, дура, исчезни из моего поля зрения и не приставай к моему молодому человеку, ясно? — он прикусывает губу, видя, как лицо бывшей удивленно вытягивается, а губы Тэхёна тянутся в довольной улыбке... Тэхён победно улыбается, зарываясь носом в волосы младшего, и показывает перед этим язык. — Оппа, ты что... — девушка широко распахивает глаза, — того? В голове не укладывается. Чонгук и... парень. Охренеть. А ведь она расчитывала закадрить друга Чона ему назло... — Сама ты того, — рычит Чон, и Тэхён чувствует, что чужие пальцы на его талии напрягаются, сжимая кожу сильнее. — Идем, Тэхён-и. — Тэхён-и?? — девушка совсем выпадает, чуть ли не приседая. Чонгук закатывает глаза и разворачивается, подталкивая Тэхёна вперед. — Иди, я догоню, — и как только Тэхён неуверенно отходит на пару метров, Чонгук, склоняясь над лицом девушки, рычит ей прямо в губы. — Да, я гей. Или... не гей, короче! Неважно. — Я поняла, оппа, я поняла, — становится даже немного страшно, — он очень... Очень красивый, этот Тэхён. В ярости Чонгук очень страшен, она это знает не по слухам. Стоит сейчас просто неправильно вздохнуть и он выйдет из себя. Несмотря на то, что Чонгук сдерживал себя, Тэ услышал его и почему-то ощутил гордость за него. Не каждый натурал, ставший геем или бисексуалом, яростно это отрицающий, готов прямо так сказать эту фразу. — Чего смотришь так? — хмыкает Чонгук, оставляя позади противную девчонку и подходя к Тэхёну вплотную. — Я не гей, чтоб ты знал, — он выдыхает эти слова прямо в чужие губы, нарочно их касаясь, а ладони обеих рук размещая на тонкой изящной талии. Все это начинает казаться Тэхёну забавным все больше и больше. Он тихонько хихикает, вжимаясь в тело своего парня. — Пойдем, Чонгуки, она сейчас совсем опозорится. Девушка, разведя руки, стоит и хлопает глазками. — Оппа? — риторический, глупый вопрос. — Отвали, — устало выдыхает Чон, находя широкую ладошку и переплетая свои и чужие пальцы в крепкий замочек. — Я все еще не гей, — оправдывает свои действия младший, сжимая пальчики Тэхёна, — ко мне? — Ага. Ким тянет младшего за руку. Он уже предвкушает милый вечер, проведенный с Чонгуком. Пальчиком он поглаживает ладонь охранника, не смея сдерживать улыбку. Чонгук признал, что он гей, сто процентов! Но надо еще заставить сказать это вслух. Чонгук и Тэхён уже через полчаса оказываются в кровати. Перед ними большая тарелка с попкорном и ноутбук с включенной глупенькой дорамой, что нравится Киму. Чон проявляет нежность: целует и гладит, обнимает и касается ласково, изучая пальцами каждую клеточку чужого тела. Он не влюблен. Не-а. Никогда. Ни за что. Тэхён закидывает ножку на бедро младшего и подставляет тело под ласку. — Ты такой милашка, Гуки. — За-аткнись, Тэхён, — напевает Чон, зарываясь носом в пепельные густые волосы. — Не отрицай очевидное, ты зайчик, — Тэ целует макушку и обнимает чужую шею руками. Чонгук резким рывком оказывается сверху, склоняется над самой шеей и начинает ее выцеловывать, и так влажно, пошло, уверенно, но оставаясь при этом негеем. «Зайчик»! Щас он покажет, какой он зайчик! Тэхён тяжело дышит, откидывает голову на простыни и впускает пальцы в волосы Чонгука. Все вроде как надо. Но... — Чонгуки, подожди. ...Тэхён странный. — Остановись, — возбуждение как рукой сняло. Ему правда хочется этого. На вопросительный взгляд он заговорщически улыбается и тихим полушепотом говорит, сверкая глазами. — Я хочу, чтобы ты сделал мне... — Что сделал? — Чон тяжело дышит, пытаясь контролировать свое возбуждение. — Бульбочки, — он садится перед Чонгуком, выскальзывая вперед, — вот такие. Тэхён улыбается своей квадратной улыбкой, наклоняет голову в сторону и держит кулачки справа и слева от макушки. — К-какие еще бульбочки? — пораженно лепечет Чонгук, приоткрывая рот. — Ну... красивые, — Тэхён холопочет, пытаясь вспомнить, взял ли он с собой хоть какие-то резинки, — надеюсь, у тебя есть какие-нибудь нитки или что-то в этом роде? Надо же их завязать. Чонгук изламывает брови, складывая руки на груди, потом выдыхает как-то удивленно и, поправляя спадающий стояк в спортивных штанах, начинает копаться в прикроватных ящиках. Ну мало ли какая дама у него забыла свои побрякушки? Резинки находятся. Две, но разные. Одна даже с волосами, которые Тэхён, брезгливо надувая губы, убирает. — Как их... бульбочки твои... — кряхтит Чонгук, садясь сбоку от Кима в позе лотоса. — Как их делают? — Ну... — как объяснить-то? — Ты берешь примерно симметричные пряди волос. Только смотри, чтобы были одинаковые. И резиночкой их вот так — хоп — и все. Да, не так он представлял этот вечер. С Чонгуком, да. На кровати, да. Запыхавшиеся, да. Но не от того, что Чонгуки уже пятый раз переделывает эти бульбочки. Чонгук, правда, блять, старается. Высунув язычок, он осторожно собирает небольшую прядь пепельных волос в ебучий пучок, скручивает и завязывает резиночкой «НА ДВА ОБОРОТА», как орал Тэхён после плачевного первого опыта и лишения пары десятков волос. — Получилось! — Чонгук победно выдыхает, хлопая в ладоши и чуть ли не салютуя самому себе какой он вообще-то красавчик... а потом, осознавая, стонет, опадая на подушки. — Еще втора-а-ая, Тэхён, ты больной. Бульбочки... бульбочки!.. — Ну зай, — надувает губу старший, нависая сверху, — ну пожа-а-алуйста. — И с одной нормально, Тэ-э... — Ну нет, — грустно вздыхает Ким, — нет, я так не хочу. Я хочу-хочу-хочу две бульбочки... А за это я выполню одно твое желание, идет? — Дай резинку, — требует Чон, снова принимая сидячее положение. Ух, он придумает желание!.. Тэхён тихонько пищит и снимает резинку с большого пальца. — Спасибо, спасибо, Гуки-и-и. Чонгук снова садится сбоку, но потом понимает, что так неудобно, и становится на колени, чтобы быть выше уровня пепельной макушки. Он старательно завязывает и вторую бульбочку, которая получается раза с четвертого. — Сфотка-ай! — Тэхён улыбается, показывая эгьё. — Сфоткай, сфоткай. Чонгук цокает языком, закатывая глаза, но послушно ищет смартфон где-то в одеяле. После третьей фотографии Чон все же соглашается: — Ладно, эта херня тебе идет. Последний снимок получается таким живым, красивым... Оно так нравится Чону, что он готов признаться, что влюбился в фото. Да, только в фото. (Нет). Тэхён на нем показывает знак победы, подмигивает и смотрит прямо в камеру. А чертовы бульбочки... Все эти кошачьи и лисьи ушки в стриптиз-баре — полное «г» по сравнению с этими штуками. — Мне нравится. — Мне тоже, — Тэхён специально нарочито часто делал эгьё, чтобы фотки получились живыми, может, даже в движении. — Чонгуки, теперь с тобой. — Что-о? Нет, Тэ, отвали! — Ну пожалуйста. Чонгук все же соглашается, но только из-за щенячьих глазок, которые так умело строит Тэхён. Пожалуйста! Хотелось закончить вечер сексом, а закончили бульбочками. — Я выложу это фото? — Чонгук устало раскинулся по кровати, приобнимая одной рукой Тэ за плечо, а второй листая фотографии на мобильном и останавливаясь на одном. — Выложишь? — Да, можно? — Ты выложишь мое фото? — Красиво получилось просто... — оправдывается младший, немного хмурясь от прямого смеющегося взгляда. — Я не гей, Тэхён, ты просто красивый. — Ну да, конечно. Тэхён светится от счастья, когда в профиле инстаграма самого страшного гомофоба появляется его фотография с умилительным комментарием под ним. Бывшая тут же отзывается под фото, удивляясь оппе, а Чонгук отбрасывает мобильный в ноги и затаскивает Кима в крепкие объятия. Он не гей.