Раздражающая тишина

      — Прекрати так со мной разговаривать! — возмущался рыжий омега в телефон, явно с кем-то ведя активный спор. — Изуна, нет смысла отрицать! Будь ты немного постарше и посвободнее, ты бы легко сделал это.       — Сказано же было, что я не хочу говорить на эту тему. Это идиотизм! Мне не может нравиться тот, кто не заступился за меня, когда мне это было нужно. Дело вообще не в возрасте. Я никогда не подумаю о нём в ином смысле. Брат мужа моего брата, всё.       — Какая разница, что было раньше? Сейчас то он с тобой возится, бегает, помогает, а ты надулся и сидишь обиженный, как…       — Пока, Акира.       Из трубки прозвучало несколько гудков, после чего Накано раздражённо шикнул и убрал телефон подальше в сумку. Кто кроме него мог ещё так бесить Учиху? Никто. А он и не пытался обидеть друга или взбесить. Просто в мечтах этого омеги Изуна и Тобирама отлично смотрелись рядом. Возраст не играет роли, если это любовь, да и Акира был уверен, что Изуна просто упрямится, когда сам перед сном мечтает о таком исходе. Он желал своему любимому Учихе только добра, но в такие моменты чувствовал себя идиотом. Пытается убедить Изуну смотреть в будущее, мечтать и любить, а не вспоминать прошлые обиды. Акира и не знал, за что Изуна злится на Тобираму, почему так холодно общается с братом, почему он на людях такой тихий, а когда остаётся наедине с другом, то может говорить без умолку. Этот парень такой разносторонний, умный, красивый, весёлый и активный, но тогда что или кто его так сильно гасит, когда он один? Тут уже и автобус приехал, так что свои мысли пришлось отложить на задний план и отправиться к репетитору.       А вот кому-то отвлечься было нечем. Хоть подавители и скрывали феромон течного омеги, организм всё равно чувствовал себя раздражённо. Соответственно, из-за этого бесился и Изуна сильнее. Акира не знает очень многого. Про порезы, про то, как сильно брат порой бил младшего Учиху, как в школе Тобирама в какой-то момент стал говорить плохие вещи про только перешедшего в среднюю школу мальчика.       — Если не знаешь ничего, то зачем лезешь?.. Ауч! — ворчал Изуна, намазывая свои порезы кремом, чтобы те быстрее заживали, — Попробуй сам пожить с ним хоть неделю вместе, умник.       Пришлось отменить встречи с психологом на этой неделе, как и приём психотропных, которые не сочетались с подавителями. Одно радовало — скоро начнётся учебный год. Изуна, упершийся и не пошедший в старшую школу, был в большом предвкушении от новых знакомств, преподавателей и предметов. Конечно, экзамен старшей школы он всё равно будет сдавать отдельно, дабы успокоить старшего брата, но подросток всегда много учился, так что проблемой это не станет.       Намазав большинство повреждений, Изуна аккуратно обернул руки бинтами, запрятав кончик повязки под них же, после чего шумно выдохнул, слегка сгибаясь. Течка приносила столько неудобств. Душ принимался теперь несколько раз за день, приходилось постоянно проветривать в комнате, менять постельное. Периодически по телу пробегался жар, от чего хотелось залезть в холодильник и не вылезать оттуда пару часов. А в моменты, когда действие таблеток заканчивалось, новая доза хотя и принималась сразу же, но начинала действовать лишь через пол часа, так что омега, не желая раздражать хозяина жилья своим запахом, сидел в шкафу.       Это всё казалось ужасно глупым. Сидеть в шкафу из-за того, что Тобирама может почуять запах — туши свет. Что всё это значит? Почему Изуна должен подстраиваться ради полного комфорта другого человека? Обесценивать себя и дальше, наносить себе вред, устраивать непонятные сцены… Для чего? С другой стороны эти действия настолько противоречат друг другу, что голова идёт кругом. Да, Учиха прогибается ради комфорта других, но в то же время он может и ни во что не ставить этого человека. Любить, но вечно давить на нервы своим поведением. Ненавидеть, но улыбаться в лицо.       Да, он ненавидит себя за это. Невозможность разобраться в самом себе угнетает, в голове миллионы мыслей, а действия — отдельная история, вовсе не сочетающаяся со всем вышесказанным. Думать и думать, а затем вновь и вновь думать. Раздражает тишина, но и вечный поток мыслей в голове стал настолько ненавистен, что… хочется просто умереть, чтобы успокоиться. Это тяжело, это так тяжело, что любой подросток его возраста в этой ситуации просто не понимал бы, что делать. Как совладать со своими мыслями и эмоциями, с самим собой? Он тоже не знал ответа.       Должно быть, внимания не хватает. Проблема в нём самом. Никто не виноват в его проблемах.       Последние дни на улице стояла невыносимая жара, что ещё сильнее давило на состояние подростка. Такого тепла давно не было. Именно из-за этой погоды омега обмазал руки кремом и накрыл их тонким слоем бинтов. Теперь он мог надеть майку и не сильно волноваться о том, что Сенджу снова что-то увидит.       И чем же теперь заняться? До вечера ещё далеко, а от скуки и невыносимости сидеть на одном месте парень уже перемыл на два раза посуду, протёр везде пыль, приготовил поесть, помыл полы, вынес мусор, заказал доставкой сладости, получил их, досмотрел сериал и нарисовал уже две полноценные картины, даже задания психолога уже сделал. Идеи заканчивались, с Акирой поругались, спать не хотелось, всё казалось невыносимо скучным. Как только брался за ноутбук — сразу откладывал, начинал читать книгу и не понимал, что читает, брался за карандаш — и вновь настроения нет, убирал всё на место. Скучно.       Сидеть и смотреть в стену было скучно не меньше, чем всё остальное. В тишине под шум голосов с улицы воспоминания прошлого сами собой лезли в голову, сводя с ума омегу с каждым мгновение.       Изуна вспомнил маму, вечно усталую, но очень красивую и величественную. Вспомнил отца, который ходил всегда с хмурым видом строгого родителя, но при взгляде на своего сына-омегу всегда по-доброму улыбался. Как Мадара брал Изуну с собой к друзьям, говоря родителям, что они идут гулять, а в итоге вместо прогулок они сидели где-то у друзей Дары. Пока старшие пили, играли в карты и разговаривали, Изуна тоже не скучал. Каждая вторая омега из компании постоянно обращала внимание на ребёнка, ему давали сладости, а если нужно было, отправляли кого-то в магазин за соком. Альфа, у которого чаще всего собирались друзья Мадары, когда Изуне становилось скучно, без проблем находил ему занятие. Приставка, пазлы, раскраски, конструкторы, ловил ему кота или учил играть в карты. Здорово так.       — Вот это было классно. Реально классно.       А как Мадара прикрывался Изуной, когда только начинал встречаться с Хаширамой… Изуне было всё равно, под каким предлогом его берут на улицу. Главное, что он мог отвлечься от учёбы, посидеть где-то с братом и милейшим Хаширамой, поесть чего-то сладкого вдоволь. А потом их отец умер. Вот так просто в один момент его не стало. Причину Изуна не знает до сих пор, но предполагает, что его отравили. Мама тогда была совсем не в себе. В таком состоянии она проводила операцию отцу Тобирамы, из-за чего совершила какую-то ошибку, и тот тоже умер. Изуна и представить не мог, давление какой силы ощущала его мать в тот момент. Поэтому он и не может её ни в чем винить. Разве что в том, что она могла отказаться от работы на время, пока ей не станет лучше.       Вскоре и дружба с Тобирамой, который обычно наоборот защищал Учиху, превратилась в ненависть. А вскоре умерли и вторые родители обоих. У мамы Изуны от всего накопившегося стресса сердце остановилось, а папа-омега Тобирамы из-за потери мужа в один момент шагнул под машину. На том история заканчивается, но забыть её невозможно.       На смену удручающим мыслям всегда приходят воспоминания, а на их смену — мысли. Как же этот мальчик устал от жизни в свои шестнадцать лет.       Встряхнув головой, Изуна поднялся с постели, перезаплетая волосы. Нельзя об этом думать. В произошедшем никто не виноват, уже ничего не изменить. Мёртвых не вернуть к жизни, и всё же… Изуна был уверен, что Тобирама до сих пор проклинает весь род Учиха из-за ошибки их матери. Подросток никак не мог донести до альфы, что такое поведение не обосновано ничем, выглядит глупо и по-детски. А тот и слушать не хотел, по окончании школы упархав в Европу учиться. И то не доучился, вернулся для помощи брату с компанией.       — Ой, да боже… — нахмурился Учиха, нервно набирая Тобираме, от которого обнаружил пропущенный вызов, — Алло, Тора-сан. Что, уже соскучился?       — Нет. Мне нужен твой паспорт. Скинь фотографию, в твоей шараге говорят, что что-то не заполнено, — спокойно сказал альфа, после чего сразу сбросил вызов.       — Бедняга, заставили съездить на машинке в здание на той же улице, где он работает, ах, — закатил глаза Изуна, доставая из ящика паспорт и отсылая альфе данные из паспорта текстом, — Шарага — его дом, а это нормальное учебное заведение… Идиот.       Учиха думал, что тот возмутился, что прислано не фото, но ответа не последовало. Даже по телефону не поговорили толком, не поспорили ни о чём. Скучно.

***

      Время шло ужасно медленно, сигареты заканчивались, шум бесил, а тишина раздражала. Омега бродил по квартире как потерянный ребёнок, ища хоть что-то интересное для себя. Он даже в комнате альфы уже всё обшарил. Как так можно жить вообще? Очередной обход тех же самых комнат лишь доказывал, что здесь Тобирама не бывает. Нет ни книг каких-то, никакого мусора, прикроватные тумбы пусты, да и шкаф, заполненный лишь на половину, не лучше. Сенджу только ест и спит здесь. Изуна это и так знает, но столь унылая обстановка и с ума свести может.       Пусть медленно, но всё же время шло. К вечеру энергия ходить по дому кончилась, так что омега удобно расположился на диванчике, проходя на телефоне какую-то глупую по его мнению игру с рестораном. Уже вскоре и прохладой повеяло, и как-то через чур темно стало. Оторвавшись от экрана разрядившегося телефона, омега с удивлением обнаружил, что время шло к одиннадцати, однако он не слышал, чтобы Тобирама возвращался. Легко соскочив со своего места, подросток с интересом осмотрел все комнаты.       — Странно… — вслух бормотал омега, поднимая на руки сонного Мису, который пришёл на шум шагов хозяина. Было максимально интересно, где же пропадает альфа, однако и позвонить Учиха не мог, пока телефон не зарядится хоть немного.       Тобирама не вернулся и после полуночи. А Изуна ждал. На звонки альфа не отвечал, сообщения тоже были в игноре, и всё же Учиха не думал, что тот так долго на работе. Всё же ждать вечно было глупо, глазки уже закрывались, появилась слабость в теле и думать теперь было тяжелее. Примерно через пятнадцать минут подавители должны были прекратить действовать, так что спать ещё было нельзя. Поставив на всякий случай будильник, Изуна как-то и не заметил, что зашёл в комнату альфы. Пахло просто великолепно. Пусть и не знал, как описать эту морозность в воздухе, оставшуюся от присутствия Сенджу, омега был целиком и полностью уверен, что ему стоит посидеть в этой комнате подольше.       И Изуна сел, а затем и лёг, утыкаясь носом в подушку, которая пахла посильнее. На душе от этого сразу легче стало, все эмоции начали угасать, а усталость брать верх над разумом. Последнее, что сделал омега, это стянул с волос тугую резинку, роняя телефон между подушками и, наконец, засыпая.       Заснуть вот так спокойно впервые за долгое время для Изуны было чем-то потрясающим. Как будто кто-то его со всех сторон закрывает от любых опасностей. Этот комфорт отразился и на его сне, которых он уже давно не видел.       Спустя час пропажа объявилась. Немного сбитый с толку Сенджу смотрел на спящего омегу долго и мучительно. Его внешний вид кричал о том, что тот отлично провел время. Клуб, алкоголь, омеги. Он тоже молод, такое в порядке вещей, и всё же его разум вне зависимости от количества алкоголя в крови никак не мог понять, что делает Изуна на его кровати.       За то недолгое время сна омеги его феромон обозначил себя хозяином этого дома, медленно пробираясь вернувшемуся альфе под кожу. Нет, он не животное, он не кинется на омегу из-за того, что тот пахнет сильнее обычного, и всё же… Это привлекало.       Легко откидывая верхнюю одежду куда-то в сторону шкафа, Сенджу закрыл окно, из которого дул прохладный ветер, после чего медленно сел на край кровати, продолжая смотреть на омегу. Ребёнок, подросток. Может, он и в его вкусе, но он мал. Изуна слишком мал для Тобирамы, они не могут быть вместе, да и не воспринимает старший Изуну как омегу. Скорее что-то вроде младшего брата, но явно не тот, с кем можно играть в любовь.       Было жаль выгонять этого «младшего брата» с кровати, когда он так уютно пристроился. Занявший лидирующую позицию в доме феромон омеги прямо говорил о том, что мешать действительно не стоит. Тобирама и не стал, ложась около Изуны и прикрывая глаза. Голову кружило из-за принятого алкоголя, по телу была слабость от сегодняшних развлечений, которых казалось мало, а под боком лежал течный омега. Соблазн слишком велик.       На обдумывание этого не ушло даже минуты. Терять нечего, Учиха прямо перед ним. Глупый и маленький. Немного «пошалить» и посмеяться альфе никто не запретит.       Тыльной стороной ладони альфа провел по щеке спящего Изуны, затем слегка приподнимая его личико и надавливая пальцем на пухлую нижнюю губу. Через несколько лет Учиха будет потрясающе красив, отбоя от поклонников не будет. Это будет несравнимо с нынешним временем, всё будет другим в его жизни.       Спящий подросток не чувствовал того, что сейчас происходило наяву. Давление на губу, поглаживания по щеке, волосам, несколько невесомых поцелуев в шею… И тут Тобирама делает глубокий вдох, как делают альфы, когда изучают новую территорию.       Распахнув глаза, омега дёрнулся вперёд, желая принять сидячее положение, однако столкнулся лицом к лицу с до этого пропавшим Сенджу, который теперь прикусывал мочку ушка омеги.       — Тобирама… — шёпотом позвал омега, ощущая стойкий запах алкоголя, — Прекрати, пожалуйста.       Пусть альфа и приподнялся, заглядывая омеге в глаза, однако отпускать его не спешил. Наоборот, показалось, будто он принял положение поудобнее, дабы словить парня в случае побега.       В глазах страха не было, не было ничего другого. Пустота. Изуне не было неприятно, обидно, страшно или неловко. Он не дергался, чтобы не злить пьяного альфу, он не говорил громко, не улыбался. Просто смотрел. И вот, Тобирама чётко уловил, как в тёмных глазках мелькнула обида.       — Тише, не обижайся, — шептал в ответ Сенджу, посмеиваясь, — Меня не интересуют девственники.       — Тогда отпусти.       — Нет. Ты пахнешь так сладко, так ужасно сладко… — и вновь нос альфы касается шеи Изуны, вызывая мурашки по телу, — Очень жаль, что ты Учиха. Ещё и маленький…       Состояние омеги в этот момент оставляло желать лучшего. У него течка, тело горит от прикосновений рук и губ, а разум активно сопротивляется. И ему удаётся держать лидирующую позицию в этой борьбе, так что тут же Изуна легко замахивается на Тобираму ладонью, сразу после всё же начиная сожалеть. Его рука была также легко поймана, а Сенджу уже буквально нависал над ним, сверкая пьяным насмешливым взглядом.       — Какого хрена ты творишь, Сенджу?! — наконец вспыхнул Изуна, активно вырывая руки из мёртвой хватки Тобирамы, — Прекращай, это вообще не смешно!       — Почему не смешно? Ты такой глупый, слабый, течный, а я умный, сильный и хитрый. Я имею полное право смеяться над твоей беспомощностью. А что бы ты делал, если бы это был не я? Твои дружки, к которым ты недавно сбежал, вполне могли сделать то же самое. Ты элементарно «Волей» пользоваться не умеешь, не знаешь как вырвать руку из такого хлипкого захвата, у тебя нет идей, только страх, который в начале ты скрывал за маской безразличия, присущей всему вашему клану. Мне правда жаль, что ты Учиха…       Все эти слова резали слух, ударяя с новой силой по и так поломанной психике подростка. Да, он бесполезен, слаб, не несёт никакой пользы людям, многого не знает и не умеет, и всё-таки Тобирама не имеет права так говорить и вести себя подобным образом. Будь на его месте другой, хотя бы не оскорблял.       — Пошёл ты нахуй, Сенджу.       — Там твоё место, красноглазая шлюха.       И Тобирама отпустил его, разваливаясь на своей кровати и подталкивая омегу к краю. Ему было целиком и полностью всё равно, какие там проблемы у Изуны, что его обидело, а что нет. Наплевать. Этот ребёнок излишнего внимания не заслуживал, поэтому Сенджу с лёгкостью забыл о нем через пару секунд.       Возмущенный и обиженный всей этой ситуацией, униженный словами и действиями, Изуна медленно сел на кровати, без особых усилий находя на эмоциях телефон и поднимаясь на ноги. Он так же медленно пошёл на выход из комнаты, натыкаясь на куртку старшего по дороге. Разумеется, он её поднял, забрал новую пачку сигарет, что была в кармане, а после, чуть подумав, кинул куртку обратно на пол, покидая комнату. Ему повезло найти сигареты в ней, повезло с тем, что Тобирама ничего ему больше не сделал. Теперь Изуна более ясно понял, в каком он положении здесь. Никто и звать его никак, обычный сожитель на время, которому ничего не должен хозяин этого дома.       Эта квартира сейчас ужасно раздражала. Эти стены, пол, посуда, телевизор — всё это насмехалось над ребёнком, что в глубине души и дальше надеялся на хоть какие-то тёплые эмоции к себе от Сенджу. Лишь в своей комнате омега без особого удивления обнаружил кровь на бинтах в районе запястий, проступившей из-за грубости Тобирамы, а при взгляде в зеркало заметил красный отблеск в своих глазах, присущий его клану.       До конца течки он не посмеет заснуть, пока Сенджу дома.

***

      Было бы здорово, если бы той ночью Тобирама проявил себя с лучшей стороны. Изуна всегда смотрел на него, как на самого близкого для себя человека, в итоге раз за разом разочаровываясь в своих детских мечтах. В этом всём нет смысла, но омежья сущность хочет любви и ласки, внимания и поддержки альфы.       Течка кончилась, ни одной из ночей омега не сомкнул глаз, настороженно оглядываясь на дверь, когда что-то шумело. Да, он не интересует Тобираму, он знает это, но всё-таки уверенным во всём быть нельзя. Кто знает, когда Сенджу сорвёт крышу, и тот без всяких сомнений воспользуется слабостью «красноглазой шлюхи».       Разумеется, рассказывать кому-то о произошедшем Изуна не стал. Ему звонил брат, который сейчас всё время бегал вокруг Хаширамы, нервируя того. Младшему удалось даже услышать, как его брата послали далеко и надолго с его свежевыжатым апельсиновым соком, который был так полезен для его любимого по его же словам. И всё же Изуна не рассказал о произошедшем не из-за занятости брата другими делами. Не хотелось ему, чтобы из-за его жалоб к Тобираме пропало доверие. Не хотелось снова быть виноватым. Всё ведь хорошо, это была глупая шутка, которую сложно понять.       В очередной раз убедившийся в своей никчемности омега проводил дни за рисованием, пока не стало совсем скучно. В голове всплыл последний разговор с Акирой и скорое начало учебного года.       — Чёрт… — ругнулся тихо омега, заглядывая в телефон, — Такими темпами мы больше никогда не увидимся.       Знал, понимал, осознавал. Изуна был в курсе своего плохого отношения к другу. Затыкать его, слать из-за каких-то своих внутренних проблем, оставлять позади себя и временами использовать, — это всё в духе Учихи. И это всё так неправильно, так ужасно. К людям нельзя так относиться, всё-таки Акира общается с ним не из-за денежных гор и статуса, а он… Плевал на это, получается.       Пусть и произошла ссора, мириться первым никто не хотел, раз друг другу даже не писали всё это время. Должно быть, Накано действительно обиделся на этот раз. По спине Изуны уже длинными когтями скреблась совесть, от чего даже руки задрожали.       Так нельзя. Нужно научиться признавать свои ошибки и просить прощения, пока не стало поздно.       Гудок.       — Изу-чан, ты с ума сойдешь, когда услышишь это!       Этот радостный солнечный голос рыжего омеги сбил Учиху с толку за мгновение. Ну как так можно? Он тут нервничает, готовится прощения просить, а Акира смеётся, без остановки болтая в трубку о каких-то своих приключениях.       — Кира, у тебя всё хорошо?       — Просто супер, жду через час тебя на нашем месте. Матушка сготовила обалденных вкусностей, притащу с собой!       — Да погоди же ты! — возмутился Изуна, хмуря аккуратные брови, — Мне опять прилетит, если свалю вот так, ты же знаешь!       — Так кричи об этом потише. Сейчас всего девять, к десяти встретимся, в двенадцать ты будешь дома. Ты же сбегал раньше от своего строгого брата, в чем проблема сейчас?       — Я… Не знаю, Акира. Влипну опять и… Ты плохо на меня влияешь, эй!       — Через час на нашем месте. Обратно, так уж и быть, тебя подкинет мой отец. Ему как раз по пути будет. Жду!       Вызов был благополучно сброшен, а Изуна предоставлен самому себе со своими сомнениями.       — Хорошо, надо подловить момент…