Идеальное несовершенство

      Возвращение с работы не сулило ничего хорошего: будучи не ясновидящей, но жопочуящей, Кристина ощущала какую-то подставу. И ведь не ошиблась! Недаром ей казалось, что вечер слишком теплый, цветы на клумбах пахнут слишком сладко, а парочки на улицах обнимаются слишком ласково…       В общем, расставание с Гарольдом было шумным и скандальным: Кристина сняла с него какую-то слегка обдолбанную девицу и, вышвырнув ее со своей законной жилплощади, занялась тем, что быстро собрала вещи экс-бойфренда. Криками: «Я тебя люблю!», «Она – лишь случайность!», «Дай мне еще один шанс!» девушка пренебрегла – и так терпела это блядство довольно долго. Гарольд был, конечно, веселым, довольно умным, и они с ним отлично тусовались, но терпеть легкую наркоту и его «случайных» дам сердца члена в своей квартире она не могла: самоуважение ее, к счастью, не оставило окончательно.       Уладив все нюансы прощания, Кристина сделала генеральную уборку, что не заняло много времени в небольшой студии под крышей одного из старинных домов в центре Парижа. Решив, что расставание с Гарольдом и предстоящий выходной – это достаточный повод для возлияний, она набрала несколько номеров и объявила, что у нее дома намечается грандиозная попойка. Пока девушка ждала гостей, заранее приготовив несложную закуску, она уставилась на себя в зеркало шкафа-купе.       На нее в домашней расписной (сама разрисовывала, да-да) футболке и мини-шортах смотрела девушка с пышным укороченным каре, с симметричными татуировками-узорами на стопах и голенях и татуировкой в виде синего кита на внутренней стороне левого предплечья. Проколотые трагусы, по небольшим колечкам в мочках, скиндайвер между ключицами, дважды проколотый пупок, штанга в языке. Большие голубовато-зеленые глаза в обрамлении темных ресниц, которые почему-то не соответствовали естественному почти белому цвету волос и очень бледной коже (кажется, у нее кто-то из пращуров был альбиносом). Нос с выраженной горбинкой, высокие скулы, острый подбородок, пухлые губы: Кристина не находила свое лицо отталкивающим. Фигура соответствовала увлечению фитнесом: сто семьдесят семь сантиметров и шестьдесят три килограмма сухих мышц и жил. Да, грудь была скромная почти что двоечка, зато ноги были стройные и длинные, и даже ступни довольно изящные: всего-то тридцать восьмого размера. Вокруг левого запястья свернулось несколько браслетов-цепочек, которые девушка перебирала в момент задумчивости или нервозности.       Характер, правда, был сучий (из-за чего парни и не задерживались).       Но это все из-за нескольких лет в детдоме, а потом – из-за пребывания в частной школе, где человеческая «стая» выстраивала еще более жесткую иерархию, чем львиный прайд. Родилась Кристина в России и, прожив с матерью шесть лет, оказалась в детдоме после ее смерти от рака, где смешную белую девочку дразнили и били. Когда ей исполнилось двенадцать, оказалось, что все это время ее разыскивал кровный папаша, француз по национальности, который в свое время «безумно влюбился» в прекрасную переводчицу. Папаша оказался небедным, но крайне строгим человеком, который, хоть и помог девочке социализироваться, но в итоге свел свой родительский долг к денежным дотациям и сплавил ее с глаз долой в уже упомянутую (будь ей неладно) частную школу. За время пребывания в детдоме и школе, она усвоила самое главное правило: каждый сам за себя, и надо всегда уметь в любой стае стать если не альфой, то хотя бы тем, кого даже альфа побоится укусить. Впрочем, со временем Кристине это удалось: быть вожаком ей никогда особо не хотелось, и она оставалась «вне системы» - ее просто не трогали.       Дальше в ее жизни был колледж искусств, который она закончила с отличием, а потом устроилась в небольшой современный театр скрипачкой и оформителем на полставки, хотя неплохо играла и на фортепиано. Помимо этого, девушка красиво рисовала и знала, кроме родных русского и французского, немецкий, итальянский и английский, правда, не слишком досконально, но достаточно, чтобы иногда поболтать с иностранными друзьями на их родном языке.       После того, как Кристине исполнилось восемнадцать, папаша в ее жизни практически не появлялся. Нет, они могли встретиться за чашечкой кофе, но нежные разговоры по душам были не про них: скрытные и подозрительные, отец и дочь общались сухо и по делу. Кроме того, их общение не особо поддерживали законная супруга и ее дети: они вообще поначалу устроили жуткий скандал, когда папенька привез из дикой России нагулянного бастарда. Кстати, свою текущую жилплощадь она законно получила по дарственной от отца, который, в свою очередь, унаследовал эту квартиру от почившей матери. Счастье упало на ее голову полгода назад, так что бабушкин сундук с остатками вещей девушка так и не успела разгрести.       Раздался звонок в дверь, за которой слышались веселые голоса приятельниц. Кристина удовлетворенно выдохнула: сейчас тут будет громко и весело, и все грустные мысли вылетят вон из ее головы. Обнажив мелкие зубы в какой-то дикой улыбке, девушка открыла…       *       … Следующее утро началось паршиво.       Судя по стоящей чинным рядком батарее бутылок, они пили, как в последний раз. Судя по тому, что после текилы они пили абсент, который отполировали случайно найденным в холодильнике шампанским, девушки честно попытались сделать этот раз и правда последним. Все-таки это было колоссальное количество алкоголя для четырех хрупких леди. Кристина чувствовала себя так, как будто не проснулась, а попросту воскресла – однозначно, она стала последователем Великомученика Евлампия Бодуна, и ей в ближайшее время светило причащение Святым Цитрамоном. На удивление, в квартире стоял не совершеннейший раскардаш, впрочем, Кристина всегда ценила минимализм, устроить срач из необходимого минимума вещей – задача не из простых.       Пришлепав на кухню, она обнаружила, что у нее нет ни минералки, ни сока, ни даже холодной воды, и что самое ужасное, цитрамона тоже не было. Антипохмелина девушка отродясь не держала, а кефир не любила патологически, так что облегчить страдания было нечем. Попив прямо из-под крана, Кристина не почувствовала ни толики облегчения и начала нехило так злиться. Поправочка: утро началось гаже, чем она могла себе представить, а только одному черту известно, какая она была пессимистка.       Кряхтя и проклиная все на свете, девушка поползла умываться, но после чистки зубов состояние во рту изменилось с «кошки насрали» на «кошки насрали в эвкалиптовой роще», и что было хуже, ей было не ясно. Быстро вернув квартире божеский вид и проветрив помещение (а они раскурили кальян), Кристина все-таки взялась за разбор бабушкиного сундука, потому что глаза еще не открылись полностью, и комп ей видеть решительно не хотелось. Бездумная работа руками отвлекала от тупой головной боли.       Там, в сундучке, помимо всяких безделушек, мотков ниток и старинных бус, которые не представляли никакой ценности, был мужской костюм середины девятнадцатого века (судя по виду, все-таки являющийся качественной реставрацией, а не оригиналом) и целая шкатулка, до отказа набитая старыми деньгами: бумажными и монетами различного достоинства. Костюм, к которому шла пара симпатичных лоферов, девушка подумала подарить знакомому дизайнеру, который увлекался восемнадцатым и девятнадцатым веком и коллекционировал подобные вещи, и ему же она решила сплавить деньги, предварительно их оценив: возможно, какие-то монеты и купюры были редкими, и их можно было выставить на аукцион. Любой легальный источник доходов был ей интересен в принципе и по определению: детдомовское детство научило не отказываться ни от чего.       Бьют – беги, дают – бери; этот простой девиз по жизни позволял смотреть на вещи критически, без лишних розовых соплей.       Сложив это добро в небольшой рюкзак-торбу, Кристина надела любимые джинсы и кеды, накинула поверх футболки кардиган и направилась на выход. Справедливо рассудив, что возвращаться домой ей будет лениво, она сразу взяла с собой и скрипку, чтобы потом немного поиграть в кафе, которое держал ее старинный приятель, веривший, что живая музыка – это хорошо для бизнеса. Он вообще был знаком с огромным количеством музыкантов, и они у него играли в свое удовольствие. Иногда их собиралось несколько, и они устраивали импровизированные концерты, а тот факт, что порой молодые люди виделись впервые, лишь добавляло шарма.       Закадычные друзья на один вечер – это было очень по-французски.       Все еще страдая от головной боли и дичайшего похмелья, Кристина шла по городу, надеясь, буквально молясь, что ее вот-вот отпустит. Обычно девушка могла съесть любой алкоголь в довольно большом количестве, но вот и ей довелось познать птичью болезнь. На одном плече болтался рюкзак, а на другом – футляр со скрипкой, она скребла мощеную мостовую кедами, всерьез подумывая о том, что надо бы организовать себе ночную прогулку.       Стараясь игнорировать сушняк, Кристина плавно вышла к более оживленным улицам, где по неширокому проспекту суетливо шныряли автомобили (от этого звука голова буквально трещала). Из ее мыслей девушку вывел истошный женский крик и визг тормозов: на проезжей части стоял мальчик лет четырех и, замерев, смотрел на стремительно приближающийся автомобиль. Дальше Кристина действовала на полном автопилоте, словно бы наблюдая ситуацию со стороны – она сделала рывок, оттолкнула ребенка в сторону тротуара и ломанулась следом к безопасному пространству. Времени смотреть под ноги не было, и девушка наступила на колодезный люк, который оказался открыт, и она не преминула провалиться в эту «ловушку».       Удар.       Боль.       Темнота.