***
— Глеб, а Глеб? Скоро должен начаться процесс, ведь откладывались всего лишь на месяц, вдруг меня не допустят к заседанию из — за стычки с майором? Пойми, Якушкиной удалось лишь один раз «отмазать» меня от гнева начальника судебного департамента. Он ведь очень сильно тогда на нее разозлился и на меня зло затаил. В этот раз он меня точно дожмет, а может, даже и уволит! — Марина горестно вздохнув, расплакалась, уткнувшись любимому в плечо. — Ну, не плачь, Марин! — растерянно пробормотал Глеб, крепче обнимая возлюбленную — мы все уладим! Не горюй! Галина Николаевна, дама толковая, хоть и строгая. Вот, на следующей неделе, мы с ней встречаемся по твоему вопросу, для окончательного решения. Успеем. — Не скрывай от меня ничего, прошу! — прошептала она — мне тяжело! Пойми меня, Глеб, я не смогу без работы, я загнусь! — Марин, у тебя есть дочка и я! Разве тебе этого мало? Разве одиноко? — удивленно пробормотал Мурга. — Глебушка, я очень люблю тебя! — Марина проникновенно заглянула ему в глаза, — но пойми, мне нужно мое дело, живое, я не домохозяйка! Я люблю свою работу также как и тебя с дочкой, и прикипела к ней всей душой. Я хочу знать… Чего мне ждать теперь — упавшим голосом пробормотала Серёгина. — Маришк, ну, прекрати! А? Честное слово! Вот, будет тебе убиваться? Ммм? — Глеб ласково гладил ее по голове, перебирая пушистые волосы коллеги и вытирая слезы с лица — Якушкина уже написала письмо в департамент с приложением результатов экспертиз и выводами — расшифровками экспертов ФЭС, так, что тебя не тронут. Уже все согласовано, а твоя невиновность очевидна. В общем, будешь продолжать кидаться молоточком в свидетелей — неожиданно засмеялся Мурга. — И в прокурора! — смеясь боднула она Глеба в плечо. — И в прокурора! — согласно закивал Мурга — у нас только у адвоката Шпагина от гнева судии иммунитет. Он в «корешах» у самой служительницы Фемиды! — подмигнул Марине Глеб. — Не завидуй! Звездочки из кителя повыпадают — задорно показала язык Серёгина.***
Галина Николаевна торопливо шла домой. Она устала, просто до безумия и начала опять раздражаться, проявилась рассеянность, так не свойственная ей. Круглова она отправила в отпуск, он тоже замучился, но знать бы, что именно сейчас свалится это скандальное дело с судьей и майором — Саламовым. Можно было отказаться, конечно, никто ее не заставлял. Только вот отцу она никогда бы отказать не смогла, да и Якушкина женщина хорошая, а еще Марину жалко, — Рогозина нервно фыркнула, — «приплыли», — думала она — «всех жалко, только себя не жалко. Совсем стала сентиментальной. С кем поведешься!» — Галину напрягали лишние проблемы с начальством, но и от начатых дел она отступать тоже не привыкла. — «Закрою это дело и все! В отпуск, пора! С ног валюсь совсем.» — Вздыхала Рогозина. — Эй, Рогозина, привет! — окликнули Галину. Женщина обернулась, озадаченно прищуриваясь и разглядывая собеседника. — Что вам надо? — Поговорить, просто поговорить. Вы не бойтесь, я белый и пушистый, уже давно! — А я и не боюсь! — независимо тряхнула головой Галина. — Вот, ты, полковник, знаешь? Чем бандит от не бандита отличается? — перешел прямо к делу собеседник. — Знаю! Бандиты это те, кто нарушают закон. — Хм! Да, нет… Не все так просто. Держишься с «ментами» — ты честный бизнесмен, не держишься — ты бандит. Хочешь, «наркотой» торгуй, хочешь канцтоварами. — Вы не по адресу пришли, я полковник милиции и не могу обсуждать эту тему с Вами. — Знаю, наслышан! Поэтому я именно к тебе пришел… С миром. Ты не из этих, ты другая! Странная конечно, гм, и как только тебя такую терпят! Тяжко тебе в системе приходится, наверное, ох, тяжко! — человек хмыкнул и поджав губы окинул Рогозину цепким взглядом — разве, ты не хочешь, очистить «свои» ряды от «оборотней в погонах»? Они же позорят ваш мундир, а полковник? Дискредитируют вас как офицера — усмехнувшись, нахмурился мужчина — скоро простой народ охранять, защищать и судить будут «честные» бандиты, а не «оборотни» в погонах и мантиях. — Собеседник ядовито скривил губы. — К чему Вы мне говорите это все! Может, хватит? — Рогозина болезненно поежилась, она не любила разговоры о недостатках своей системы. — Может! — безразлично хмыкнул бандит — если совсем все равно — нервно закурив он продолжил разговор — мы с Лехом под ГДР служили, он меня из горящего КАМАЗа вытащил, хотя… Может быть это и все равно… Тебе, все — равно? Знаешь, как ребенка от ломки скручивает, каково это, когда родная дочь готова под твоего же шофера лечь чтобы дозу получить? А ты спроси, поинтересуйся? Вот, Тихонов, твой знает! Не по наслышке — Рогозина вздрогнула и опустила глаза — у Леха сын помер в пятнадцать лет, а моя Юлька — годом позже — мужчина опустил голову — вот мы собрались, подогнали ребят… — Он внимательно, не мигая посмотрел в глаза Галине — у нас там целая цыганская улица была, тебе такие дома и не снились! Все наркотой торговали, все! Мы главного поймали и припугнули чуть — чуть! Чуть — чуть! Хм, руку сломали, а Саламов нас на завтра и взял… Тут и началось! Он чистыми двадцать процентов имеет и у нас войнааа… — И что? — Не тупи! На чьей ты стороне? Отдадут дело «нужным воротилам» от закона, завтра же «дурью» на каждом углу торговать будут! Сама все понимаешь! Ведь и ты уже начала свою войну с Саламовым. Так что, думай, товарищ полковник, думай. Все в твоих руках, полковник, все в твоих руках!***
Марина взяла на работе отпуск за свой счет, до назначенного заседания еще оставалось время, а деятельной судье было очень скучно сидеть без дела. Глеб завез ее к своим бывшим однополчанам на конспиративную дачу. Наде очень нравился огромный загородный дом как в сказке. Они вдвоем перечитали все детские книги, пересмотрели все мультфильмы, нарисовали целую выставку картин, но о деле пока не было никаких новостей. Галина предупредила ее, чтобы она никому не звонила, не выходила на связь через интернет, чтобы Марину не смогли вычислить. Серёгина откровенно приуныла, ей не хватало душевного общения со своей коллегой — секретарем Ингой, которая давно уже стала для нее близкой подругой. Глеб приезжал очень редко, соблюдая всяческие меры предосторожности, стараясь не бросать любимую в одиночестве. Он рассказывал ей последние новости, пытаясь особо не волновать впечатлительную судью, но ей нехватало этих коротеньких встреч. Костик выбирался к подруге еще реже. Хорошо, хоть, Наденьке было интересно, ново, весело и необычно на новом месте, но и она скучала по «дяде Глебу» и Косте. Неделя пролетела как одно мгновение и Марина загрустила, ей казалось, что она никому не нужна теперь. Единственное развлечение, которое осталось у нее — это просмотр новостей по телевизору. Могла ли Марина знать, что новость, которую ей доведется увидеть, разрушит все, на что она надеялась. Пульт выпал из разжавшихся пальцев: — не может этого быть! Нет! Не верю! Как это так?! — причитала перепуганная женщина.***
За неделю до переезда на конспиративную дачу, Галина Николаевна, выдернула Марину из ее «уютного гнездышка» и ночью, известными лишь ей одной улочками — закоулочками, вывезла судью в ФЭС. Галина перепоручила свою подопечную в заботливые руки Тихонова, велев обеспечить ее всеми последними техническими «прибамбасами» для связи с реальностью. Иван с гордостью вручил Серёгиной старенькую Nokia и увлеченно попытался ей что — то объяснить про «левые» симки, упрощенные модели телефонов, без лишней «начинки», которые невозможно отследить никакими «навороченными» средствами слежения, мол, даже ФСБ «зубы обломают». Марина растерянно хлопала глазами, мило улыбаясь, пытаясь запомнить сложный инструктаж. От избытка информации у нее начал «закипать» мозг, ничего не поняв из его объяснений, она просто кивала хакеру в ответ.***
Серёгина нервно металась по комнате, судорожно взбивая пышную копну волос. Наконец — то устало сев в кресло, Марина поджала ноги к груди и закусив губу, уставилась на часы. Глеб уже давно должен был выйти на связь, но никто из его ребят так и не появился. Она уже несколько раз спустилась вниз и проверила тайничок для переписки. Неизвестность томила ее, обессиленная Марина отключилась прямо в кресле возле ящичка. Утром, она первым делом бросилась к тайнику, но увы, заветной записочки там не было, разочарованно вздохнув, Серёгина осела на пол. Осталась последняя ниточка — «Иван обещал, что меня не выследят» — с надеждой подумала она и решилась все же рискнуть, включив старенький, кнопочный Nokia 3310. Глеб сказал ей, что в случае «форс — мажорной» ситуации нужно включить телефон и ждать весточки с неавторизированной симки. Долгожданное сообщение пришло. Марина читала и ничего не могла понять. — «Как это у них все в порядке? А в новостях тогда что? Не понимаю! Какой — такой побочный план?» — разнервничавшись, Марина вновь принялась метаться по комнате — «легко сказать, чтобы она не волновалась, она вообще ничего не понимает, что там происходит! Позже он все объяснит и что? Позже! А сейчас ей, что с этой информацией делать?! Одной?! Хорошо хоть ребенок спокойно спит и не канючит» — выдохнула Марина. Да, она уже «большая девочка», однако от этого не становилось легче. Ей оставалось только ждать, но нет ничего хуже, чем ожидание неизвестного.