*
Ему шестнадцать, когда война забирает его соседей. Он слышит выстрелы в соседнюю дверь Джонса, и вооруженные люди забирают Анну, единственную знакомую девушку его возраста, а собаки разрывают мистера и миссис Эдисон, пока все это время Гарри прячется. Он прячется. В какой-то момент солдаты находят его убежище, и он готов, он чертовски к этому готов, к тому, что человек перед ним сейчас спустит курок; все, что он может делать, это молиться, что его сестра и маленький двоюродный брат, за которыми он должен был присматривать, не видят этого, молиться, что где-то его родители смотрят на него сверху и думают: «Ты молодец, Гарри». Но потом они посадили его в грузовик, и он пытается не слушать, как кричит ребенок где-то далеко. Когда солнце садится, ворота открываются для новой жизни, которой он должен жить.*
Ему восемнадцать, когда в лагере наступает эпидемия. Все начинается с рубцов, потом рубцы превращаются в высыпания, а люди чешут их и чешут, пока их кожа не слезает, пока они не перестают быть людьми. Тогда они просто необработанные куски мышц, крови и кожи; лишь оболочки тех, кем были раньше. А когда стемнеет, они, наконец, заснут и не проснутся. А те, кто не спит? Они злятся. Они сердятся, и они кричат, а Гарри отказывается плакать, потому что он не слабый, не после всего. Также он знает, что если он позволит себе слезы, они убьют его. Возможность, которую он ждал все три года здесь, появляется достаточно скоро, предложенная его любимым человеком, который говорит, что они убегут, только если он сможет достать зажигалку. Так что именно это он и делает. Это все, что нужно для того, чтобы весь мир Гарри рухнул на него в виде горящей палатки и кричащей эскадрильи, и он должен быть освобожден. Что он должен был сделать? Гарри задается этим вопросом, когда запах дыма теряется в лесу, а он стоит, прислонившись к стволу дерева, по которому ползают муравьи. Он один, слышит, как солдаты ищут его, и он в ужасе. И поэтому он продолжает бежать, и он продолжает бежать, и он продолжает бежать.*
Ему двадцать два, когда он неожиданно попадает в остатки города, который когда-то назывался Лондоном.