Ты верен весь одной струне, И не задет другим недугом. Но две души живут во мне — И обе не в ладах друг с другом.
***
Вечер. Окончание рабочего дня. Быстрым шагом Псих направлялся к знакомой больнице. Мимо проходили какие-то люди, гудели машины. Весеннее буйство чувств странным образом не коснулось невротика, оставив его абсолютно равнодушным к сезонным страстям. Возможно, из-за того, что чувства сами цвели и пахли в душе Психа? Как знать… Да… Немного необычно думать о том, что самый буйный человек в городе может влюбиться. Казалось бы, что такого необычного во влюбленности человека? Даже если влюблен он в мужчину? В последнее время геев порицают не столь сильно, как раньше, хотя они по прежнему редки. Конечно, удивляет нас не сам факт влюбленности, а то, на кого она направлена. И даже личность влюбленного не спасает от удивления — наоборот, увеличивает интерес. В истории часты упоминания о любви пациента к лечащему его доктору, но все же… Представить влюбленного психа в своего психиатра, причем учитывая, что они оба мужчины… это достаточно любопытно. Особенно сейчас, когда яой стал явным трендом у молодежи. Травка зеленеет, солнышко блестит… Еженедельные посиделки с Доком уже стали чем-то вроде… традиции? Да, наверное так. Просто в один из скучнейших дней недели приходить к нему и рассказывать о так бесивших вещах — что может быть постоянней? Для Психа, естественно. Размышлять по дороге тоже стало привычкой. Примечательно, что мысли всегда крутились вокруг одного Дока, но для Психа это нормально, ведь… А, какая разница, почему? Просто нормально. И Псих сам догадывается о причинах, но не верит в них до конца. Вот, например, сегодня он думал об очках своего психиатра. Интересно, что Док скрывает под ними? Может, безобразный шрам или бельмо, а может, обычные глаза… Что бы то ни было, но ему неожиданно захотелось узнать. Чтобы стать ближе. Чтобы знать о нем больше, чем кто-либо другой… Так, мысли уже понесло не туда. Дверь в больницу открывается, и ветерок приятно обдувает лицо. Весна, солнце… Странно, но сегодня его почти ничего не бесит. Разве что коты ночью под окном, с их ушераздирающими песнями. Хотя и это еще можно стерпеть — а на что еще нужны затычки? Однако… Похоже, на него весна тоже действует положительно. Или это предчувствие встречи с Доком? Псих и сам затрудняется ответить на этот вопрос. Очередная ступенька. Интересно, о чем они сегодня будут разговаривать? За два года, что Псих ходит к Доку, они перебрали почти все темы, бесившие невротика. Положа руку на сердце — около трети этих самых тем были откровенно выдуманы, в надежде потянуть время. В надежде провести с ним больше времени. Признаться бы, что Псих далеко уже не болен истерическими припадками, а только психиатром, лечившим его, но он ведь никогда этого не скажет. Никогда. За размышлениями бесконечные лестницы со сквозняками, наконец, закончились. Несколько шагов до знакомой деревянной двери. Псих без стука открыл дверь — он никогда не стучал, когда приходил к Доку —, и зашел в кабинет. С прошлого визита обстановка в комнате ничуть не изменилась. Та же кушетка, то же кресло, те же занавески с ковром и стеллаж с книгами. Разве что, может, этих самых книг стало чуть больше. Здесь Психу всегда было уютней всего. Парадокс — казалось бы, как кабинет психиатра может быть уютным? Но нет, однако же, бывает. Удивительно, но в этот раз Док уже сидел в своем кресле и читал какую-то книгу с темно-синей обложкой. Наверняка очередной опус по психологии. Псих с грохотом закрыл дверь и чуточку оскорбленно — а как же, его ведь даже не заметили! — прошествовал к своей кушетке. Впрочем, он быстро успокоился и лег, привычно недовольно глядя на Дока. Прошло некоторое количество времени, в течении которого он опять стал закипать от такого наглого игнорирования. — А, это ты, Псих, — наконец поднял голову психиатр. Он отложил книгу, оставив закладку на странице, и сцепил руки в замок. Быстро глянул на часы и несколько смутился. — Прости, зачитался. Итак, что тебя беспокоит сегодня? Эти прозвища… они уже давно заменяли им имена. Псих помолчал. Удивительно, но он понял, что ему просто не о чем говорить. Просто в течении этой недели его действительно не бесило ничего. Похоже, лечение действительно действует… И не сказать, что его это радует. Когда он уже открыл рот, чтобы ответить, дескать, ничего его не беспокоит («разве что только ты, Док»), как он вспомнил о своих мыслях по пути сюда. Почему бы и нет? Имеет же он право на любопытство. — Хей, Док, — Псих удобно устроился в кресле и теперь с хитрецой поглядывал на невозмутимого психиатра. — Чего тебе, Псих? — несмотря на свое удивление — все же, нечасто этот пациент начинал разговор так спокойно -, доброжелательно улыбнулся Док. — А почему ты никогда не снимаешь очки? — наконец задал он мучивший его вопрос после длительного молчания. — Хм, — казалось, Док удивился еще сильнее. — Что ты под ними прячешь? — не дал ему ответить Псих, — Дай-ка сниму! Руки потянулись к дужке очков, но доступ к ним не дал сам Док, придерживая плечи Психа подальше от себя. На некоторое время завязалась борьба. — Успокойся! — от неожиданного окрика Псих прекратил попытки добраться до очков и застыл. Психиатр же тем временем продолжил, — Если ты хотел, чтоб я снял очки, достаточно было просто попросить. Псих послушно убрал руки и замер в ожидании. Док же просто взял очки за дужку и спокойно снял. — Ну да, — с некоторым разочарованием констатировал он, — Обычные глаза. " Хотя очень красивые, " — шепнуло сознание. И Псих вынужденно согласился — мысленно, конечно! — разглядывая чисто голубые очи Дока. Как небо или море. Он насильно оторвал взгляд от насмешливых, но добрых глаз мужчины. — Доволен? — Док уже принялся надевать очки обратно, как Псих выдернул их из его рук и куда-то выбросил, — Ты что творишь? — Погоди! Не надевай очки. Мы тебе сейчас новые подберем, а то эти уж больно старомодные, прям как из Утиных историй. Не рыпайся! Сегодня Доктор я! Псих вскочил и вышел за дверь, чтобы через секунду войти и уже другим голосом произнести: — Здравствуйте, я ваш доктор. Сегодня мы будем подбирать вам очки. Устраивайтесь поудобнее… Док вопросительно смотрел на Психа, пока тот рылся где-то под кушеткой и доставал картонную коробку с самыми разными очками. И откуда взял? Надо бы потом поинтересоваться. — Ну, — провозгласил он довольно, — Будем пробовать!.. И они начали пробовать. Какие только очки не находились там! И мыслечитатель, и добавляющие миру красок, и слишком четкие, и открывшие другое измерение… Пока наконец не дошли до этих. — О! — удивленно восликнул Док, уже сам втянувшийся в канитель с очками, — А это что? На свет показались странные зеленые очки с завитушками на линзах. От них так и веяло какой-то таинственностью, древностью и некоторой опасностью. Казалось, они зовут надеть их, манят примерить и не снимать. При взгляде на них чуствовалось — они явно не так просты, как кажутся. — Не знаю, попробуй надеть, — пожал плечами Псих. Он даже не знал, откуда эти очки взялись в коробке. Позже он корил себя — как можно было быть таким беспечным и невнимательным? Почему его даже не насторожили эти странные очки? Но это было позже… И Док действительно ведь надел, и последнее, что он после этого помнил — это отчаянный крик Психа, зовущий его и темнота.***
Вино запрещено, но есть четыре «но»: Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино. При соблюдении сих четырех условий Всем здравомыслящим вино разрешено.
Весь мир в темно-зеленых оттенках. Света практически нет, но он все видит очень четко. Краем глаза замечает копошение сбоку. Ха-ха… какой смешной человечек. Он смотрит с таким неприкрытым ужасом. На периферии сознания звучат его крики. Изнутри поднимается странное чувство. Он хочет слиться с ним в едином танце страсти. Почему тот сопротивляется? Это же так весело! — Отпусти! Что ты творишь?!.. Человек пытается отпихнуть его, бьет по спине и плечам. Но существу на это все равно. ОН резким движением всего тела мигом приближается к человеку и долго смотрит ему в глаза. Тот застывает — так смотрит кролик на удава. Существо издает рокочущий смешок и впивается ему в губы властным, жестким поцелуем. Еще одна попытка вырваться полностью пресекается, и руки человека оказываются пригвожденными к полу, а существо теперь нависает над ним, покачиваясь из стороны в сторону. Человек вновь что-то кричит; существо раздражает этот звук. Он закрывает ему рот ладонью и сильней сжимает запястья человека. На них точно останутся синяки. — Док… Страх. Он волнами исходил от сжавшегося под ним человека. Ему не нравится это. Он старается как можно нежнее провести языком по шее партнера, но тот дергается, и поглаживание превращается в небольшой укус. Человек затихает, и существо удовлетворённо рычит — так лучше. Существо отпускает его руки и начинает расстёгивать рубашку, аккуратно, ведь человек кажется таким хрупким. От случайного прикосновения к чувствительным горошинам сосков партнер вздрагивает и пытается прикрыться. Глупыш. Существо хватает его за руки и разводит в стороны, коротко рыкнув. Человек поворачивает голову от существа, не в силах сдержать смущение. Рубашка летит куда-то вглубь комнаты. Странно, что он оставляет галстук. Так кажется правильнее. Как будто если он его снимет — человек под ним потеряет свою уникальность, свою остроту. — Это неправильно… Существо проводит руками по бокам человека. Он легкими прикосновениями изучает тело его партнера. Тот издает какой-то странный звук и закусывает губу. Существо с интересом прислушивается и вновь сжимает сосок, вызвавший любопытную реакцию. Звук повторяется, и он понимает, что делает все правильно. Рыкнув, существо склонилось и прикусило нежную кожу, сразу зализав укус. Такая вкусная и горячая… — Не надо… пожалуйста, отпусти… Еще и еще. Приятные звуки повторяются при каждом укусе-зализе. Человек извивается, пытается что-то сказать, но старый как мир способ работает отменно — нетерпеливый поцелуй явно показывает, что слова сейчас просто не нужны. Дорожка мокрых поцелуев — и руки почти добрались до самого сокровенного. Тихо звякает молния брюк… — Док… Существо уже содрало с человека штаны с трусами, и теперь внимательно изучало открывшиеся участки тела. Он осторожно помял яички в руке, перекатал их по руке, вызывая новую порцию приятных звуков, и двинулся дальше… — До-о-ок… Пожалуйста… Я знаю, что это не ты, это все эти странные очки… Шаловливые пальцы прошли по члену, слегка надавив у основания. — Пожалуйста… Губы целуют головку и заглатывают уже окаменевший орган целиком. — Ммм… Прошу… Язык щекочет дырочку уретры. — Я не хочу делать это с тобой, пока ты не понимаешь, что творишь!.. Существо не понимает слов человека. Оно с остервенением глотает и выпускает почти до конца член партнера, заставляя его тело изгибаться от пробегающих по нему волн наслаждения. — Не… надо… Оказалось, что в процессе изучения чужого тела, существо успело снять с себя почти всю одежду. Внушительный агрегат уже был готов к работе и теперь прислонился к абсолютно нерастянутой звездочке ануса. Губы отпустили уже почти готовый выплеснуться член с недовольным вздохом партнера. — Если… Руки скользят по груди… — Ты… Ноги сжимают чужие колени, не давая лягнуться… — Хоть что-то… Существо прикусило кожицу внутреннего бедра и перевернуло человека на живот. Пальцы впиваются в бедра — плюс еще синяков на теле… — Ко мне… Существо понемногу начинает входить внутрь, тихонько надавливая на неподдающееся колечко мышц… — Чус… чувствуешь… Головка полностью внутри. Так невыносимо горячо и тесно. Хватит ли терпения сдержаться и не причинить боль? Все же, остатки разума в существе еще были… — Т-то п-пожалуйста… Сил почти нет. Он все сильней начинает проталкивать член вперед. — Не делай… Полностью. Человек под ним давно уже плачет от невыносимой боли и всхлипывает, но все еще что-то говорит. — Этого… мммаааа! Существо лишь немного пошевелилось внутри партнера, но уже успело задеть очень чувствительный комочек нервов. Человек вздрогнул и еще сильней сжал чужеродное тело внутри себя. Последняя попытка вырваться — и все опять без толку. — Прекрати… Полувсхлип-полустон. Какая-то мысль о неправильности происходящего царапнула сознание, но существу окончательно сорвало крышу, и он неистово принялся вбиваться в почти несопротивляющееся тело… Последнее, что он осознал — эта бешеная, животная страсть, плач партнера и его просьбы прекратить, и мир, разлетевшийся на тысячи цветных осколков… Некоторое время не чувствуется ничего. Потом под ним кто-то начинает копошиться. Кто-то выполз из-под него и осторожно взял за плечо. — Док… — на задворках сознания. В ответ мычание, в ответ — короткий дёрг ногой. — Док. Позволь мне одеть тебя и снять эти очки. Слабый кивок. Он ничего не понимает. Его во что-то одевают, куда-то волокут. Под спиной чувствуется мягкость кресла. Легкие прикосновения к вискам — и кто-то снимает очки. И — уже во второй раз за сегодня — темнота…***
Забывая — отпусти. Умирая — не прощайся.
— Док! Эй, Док, очнись! Свет в глаза ужасно слепит и из-за него почти ничего не видно. Мысли мечутся от одной к другой. Где он? Что он здесь делает? Как он сюда попал? Над ним кто-то склонился и заслонил собой весь свет. Док невольно щурится, пытаясь разглядеть хоть что-то. Кто-то быстро нацепил ему очки и отошел. Через минуту сознание прояснилось. Неизвестный заботливо преподнес стакан с водой к губам. — Ну, Док, ты меня и напугал! — напротив на корточках сидит… Псих. Ох! Неужели он упал в обморок прямо на сеансе?! Память никак не хотела выдавать последние фрагменты событий. Это пугало и вызывало желание во всем разобраться. Он ощущал себя очень разбитым и уставшим, как будто целую ночь таскал мешки с камнями. Док отказался от руки Психа и самостоятельно встал, заметно пошатываясь. Почему-то касаться его пациента сейчас казалось… не слишком хорошей идеей. Казалось, что и сам парень облегченно вздохнул из-за отказа принять руку и сел на кушетку, глядя на Дока. Его голос был настолько хриплым, похоже, он сорвал связки. Но ведь до сеанса этого еще не было! Что же все-таки произошло?! — Ммм… Док, — осторожно начал Псих, опасливо поглядывая на почти пришедшего в порядок мужчину, — Аа… Хм… — Да-да? — заинтересовался психиатр, глядя на красного аки рак пациента. Тот все отводил взгляд в сторону, глядя на все что угодно, кроме самого психиатра. — Ммм… Что ты помнишь последнее? — доктор впервые видел Психа настолько… смущенным. Да и сам он, кстати, выглядел не слишком хорошо: вся одежда мятая, глаза красные, как будто он много плакал и эти постоянные потирания шеи… Как если бы она болела. — Кхм, — прокашлялся Док, — А ты о чем? — Всмысле? — казалось, Псих мигом застыл, наконец решившись поднять взгляд на недоуменного мужчину. В глазах было столь неприкрытое удивление и недоверие, что психиатр даже было смутился — что же он такого сделал? — Подожди, — догадка омрачила его лицо. Почему бы? — Подожди… Ты действительно не помнишь последний час? — Час? — удивленно отозвался тот и взглянул на часы. Они исправно показывали половину восьмого, хотя их сеанс заканчивался в семь пятнадцать. — Ох, и правда! Но… Псих, что случилось за этот час? — Эм… Ну, ты упал в обморок, чем не на шутку меня перепугал. Ты валялся так все это время, — глазки Психа забегали, он явно врал. Ответ Дока, похоже, выбил его из колеи — настолько он был ошарашен и… расстроен? И хоть Док был намерен выяснить, что же случилось на самом деле, он пожалел парня — прекрасно видно, что тот был не в себе и хотел поскорее уйти — и решил выяснить все позже. — А я просто перенес тебя на кушетку и посидел рядом, высказывая свои претензии в пустоту, — хохотнул. Смех слишком фальшивый, и Док прекрасно это слышит. Диплом ведь не за красивые глазки все же дают. — Хорошо… Похоже, я просто переработал. Мне просто стоит отдохнуть. Наш сеанс закончился еще пятнадцать минут назад, ты можешь быть свободен. Спасибо за помощь, Псих! — Бывай, Док, — как-то криво улыбнулся Псих и вышел, даже не хлопнув дверью, как делал это обычно. Все эти странности заставили Дока всерьез задуматься о том, что произошло за тот час и почему он его не помнит. Как ему все вспомнить? И что делать, если он совершил что-то… непоправимое?