Шарлотта Уиллоу Скарлетт Холмс

      Раз в сезон, где-то дня четыре, впрочем зависит от погоды и от того сколько сигарет осталось в портсигаре Лотты, у неё проходит период прокрастинации и апатии. В эти дни девушка просто терпеть не может временной промежуток с двенадцати до трёх дня, особенно летом, поэтому она запирается в своей комнате и, Бог знает, чем там занимается. Шарлотта может часами смотреть в одну точку, при этом меняя позу каждые 10-15 минут (да, я специально засекал время). Когда ей становится скучно лежать, она перебирается на кресло и в случайном порядке расставляет фигуры на шахматной доске. Белые мешаются с чёрными, совершенно непонятно кто против кого, а главное за что, потому что если Холмс не устраивает исход партии, она щелкает по "виновной" фигуре, и та отправляется в крышесносный полёт, обычно в камин.       И ещё одна примечательная особенность этого периода - Лотта не издаёт ни звука, что довольно редкое явление. Хотя отсутствие голоса вдвойне восполняют нескончаемые шорохи, стуки, дверные хлопки, ну и конечно же, скрипка. В предрассветный час бедняжка надрывается, отдаёт все силы на то, чтобы разбудить жильцов своего и парочки соседних домов по Бейкер стрит. Она же и ознаменовывает начало нервно спокойных деньков. И ни разу ещё я не посыпался под её завывания в хорошем и бодром расположении духа. Ведь в отличие от некоторых у меня есть постоянная работа, которая любит меня выспавшимся и без темных кругов под глазами.       За эти дни Шарлотта питается максимум раз в сутки, если кружку кофе и батончик мюсли можно назвать едой. Кажется, что её тело переходит в автономный режим, и что всё, что ей надо это ноутбук и парочка бульварных романов из уличного киоска. Нельзя передать моего удивления, когда она впервые попросила меня их купить по дороге на работу. - Для растопки камина, - бросила она тогда и скрылась за дверью своей комнаты. Не нужно говорить, что это был разгар лета? Хотя в общем-то Холмс и правда сжигает их по наступлении зимы, опять же в те самые депрессивно-ленивые дни.       Говоря опять же о ее состоянии или просто внешнем виде, я назвал бы её кактусом, ещё совсем маленьким, поэтому не колючем, но очень пушистым. Особенно когда она сбрасывает вещи с подоконника на пол (и кто же, как вы думаете, будет складывать всё на место? не детектив же, в конце концов) и садится на него лицом к улице. Кудряшки топорщатся и вьются пуще обычного, странная мешковатая одежда или вовсе простынь напоминает горшок - вылитый кактус, я считаю.       Что самое удивительное, так это миссис Хадсон, которая постоянно приносит что-нибудь вкусненькое: печенья, фрукты, конфеты - и ставит их на наш столик. - К чему такая забота, миссис Хадсон? - Ох, Джон, - говорит она улыбаясь и уходит к себе.       Сначала я было подумал, что здесь имеет место быть определенный физиологический процесс, присущий всем женщинам, но периодичность абсолютно хаотична и не имеет никакого рода цикла. Так что я просто приписал к этим дням пометку 'разгрузочные'.       Лотта словно перезапускается, а так как её жесткий диск уже забит до отказа всякой информацией, на это уходит несколько суток. Было бы неплохо отнести её к какому-нибудь мастеру на починку или же найти нужную кнопку, чтобы лично отформатировать чертоги мисс Холмс.

```````````````````````````````````````````````````````````````

      В один из таких дней я как всегда сидел в своём кресле и читал свежий выпуск Times. На этаже стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и звуками улицы из приоткрытого окна. День выдался на удивление ясным, поэтому лучи предзакатного солнца, уже давно невидимого за многоэтажными новостройками, окрасили небо в пудрово-розовый цвет. Июль, разгар лета. Только к вечеру начала спадать жара и лёгкий ветерок, пробиравшийся в комнату из окна, чтобы выскочить в щель, оставленную входной дверью, приятно освежал. Атмосфера была невероятно умиротворённой, в какой-то момент я даже поймал себя на том, что невольно улыбаюсь, наслаждаясь вечером. И естественно тут же я понял, что что-то не так. На меня кто-то очень пристально смотрел. Ну не кто-то, а конкретно Шарлотта, больше некому. Я медленно, чтобы не спугнуть, сложил газету, остановил взгляд на окне, сладко потянулся и не удержался от смачного зевка и так же медленно повернул голову к дивану.       Детектив, закинув ноги на стену и свесив голову вниз, возможно для лучшей циркуляции крови, а может из желания почувствовать себя человеком из Австралии, сощурила свои и так не особо большие глазки и уставилась прямо на меня. Ни в стену, ни вообще сквозь время и пространство, а прямо в меня, который сначала опешил от такого пристального внимания к своей скромной персоне. Но это не помешало мне тут же собраться и коротко с напускной небрежностью и незаинтересованностью спросить: - Что? А в ответ тишина. Может всё же не на меня, а сквозь? Я вздохнул и поднялся с насиженного места, когда со стороны расстрелянной стены раздалось тихое: - Хочется. Я подумал, что послышалось, подошёл ближе и сел на корточки перед девушкой. - Чего-то хочется, - повторила она. - Покушать? - резонно спросил я, так как Лотта уже пару дней нормально не ела. - Сделать что-то, - продолжала она, почти не моргая. - Тогда собирайся, сходим поужинать в то кафе на соседней улице, хотя должно быть там сейчас очень людно. - Сделать что-то, от чего у всего Лондона волосы по всему телу дыбом встанут, и половина из них будет кричать от восторга, а другая от ужаса! - Холмс резко перекувыркнулась и вскочила с дивана, а я от неожиданности и страха, что в меня сейчас со скоростью света прилетит чужая пятка, приземлился на пятую точку и выручил глаза, - А ты! Да, ты! - она тыкала пальцем в меня, гордо возвышаясь с верху и поставив свою ногу мне на колено, - Ты как всегда будешь стоять и ни черта не понимать! - девушка залилась злорадным смехом, взмахнула подолом халата и побежала в свою комнату, - Собирайся, Джон! Мы идём вершить правосудие на улицах бесславного города! Ты должен будешь написать об этом в своем дрянном блоге!       А я так сидел на полу и совершенно ни черта не понимал. Единственное, что было ясно, как и сегодняшний день, что 'перезапуск' удался и Шарлотта Холмс была снова готова к работе без выходных на ближайшие три-четыре месяца. - Но сначала мы всё зайдём в то кафе, о котором ты говорил, - изрекла кудрявая голова выглянув из-за дверного косяка, - И не сиди на полу, сквозняк ходит.