Способны ли мы любить?

Отряд, состоящий из разведчиков и полицейских, добрался до места, где произошёл бой с Бронированным и Колоссальным, прямо по стене. Там уже собрались новички, которым вернули снаряжение, после того, как стали известны личности титанов, которыми оказались новобранцы, бывшие с группой Майка. Райнер Браун и Бертольд Гувер. Третьим же титаном, оказалась ещё одна выпускница кадетского корпуса, по имени Имир, которая, согласно отчёту, пыталась защитить своих товарищей, после гибели группы Майка. Времени было мало. Прошло около шести часов, с момента похищения Эрена. Необходимо было действовать. Лисет приблизилась к группе Ханджи, у ребят были обожжены лица. По всей видимости, они пытались атаковать Колосса. Некоторые были без сознания. Она осторожно присела возле подруги, которая, неожиданно открыла глаза. — Карту, — сказала она. — Что, прости? — Карту, скорее! Лисет поднялась и крикнула: — Эрвин! Ханджи нужна карта. Вокруг Зое образовалось собрание. Она всё ещё не могла встать, поэтому карту расстелили прямо на полу, перед лежащей. — Вот здесь, — палец Ханджи ткнул на участок карты, — здесь находится лес гигантских деревьев, он не такой большой, но я думаю, что они именно там. — Ты считаешь, что они ещё не покинули пределы стен? — спросил Эрвин. Ханджи покачала головой: — Они устали, после битвы. К тому же, в облике титана, простые титаны, также представляют для них угрозу. Я думаю, что они остановились там, чтобы дождаться темноты, когда простые титаны неактивны, чтобы продолжить движение. Если вы успеете до заката, то есть шанс спасти мальчика. Разведчики, солдаты гарнизона, и взвод военной полиции, выдвинулись в сторону леса. Их противники, завидев сигнальный дым, бросились бежать. — Эрвин! Они уходят, нам нужно их остановить! — отчаянно крикнула Лисет. В голове Эрвина всплыли слова Ханджи, о том, что простые титаны откроют на них охоту, как только они превратятся. Он обернулся к полицейским, что следовали за ними, и скомандовал: — Наша задача заставить титанов следовать за нами, рассредоточиться! Она поняла, что он задумал. Это был их шанс на спасение Эрена. Но мероприятие несло в себе большую опасность для их собственных жизней. — Эрвин, чёртов ты ублюдок! Ты хочешь, чтобы мы все передохли, изображая приманку?! — орал полицейский. — Ни в коем случае! Мы должны исполнить свой воинский долг, а тем более, лучшие из нас. Исполняйте приказ. — Трусливые ублюдки, — усмехнувшись, сказала Лисет, — вот они, элита элит. Они вели титанов на Бронированного. Неразумная масса, разной высоты кинулась к нему, забыв о людях. Эрвин и разведчики остановились. Расслабляться было рано. Необходимо было спасти мальчишку, пока титаны атаковали притормозившего бронированного. — Это что, ад? — растерянно спросил Жан, глядя на открывшееся их взгляду зрелище. — Нет. Это только его начало, — покачал головой командор. — Всем войскам! В атаку! Если мы не спасём Эрена — человечеству придёт конец. Необходимо схватить его и вернуться обратно. Выложитесь на полную! — скомандовал он и первым бросился в атаку, подняв зажатый в руке меч. Войска разведкорпуса и гарнизона последовали за ним. Военная полиция предпочла остаться в стороне. Они только качали головой, они не такие самоубийцы, чтобы лезть на рожон. Но, жизнь их была оборвана, несмотря на то, что в атаку, за Эрвином они не пошли, — титан, недолго думая, откусил им головы. Лисет, скакавшая позади Эрвина, видела, происходящее вокруг безумие, её муж смотрел вперёд, ведя солдат в атаку, но совсем не смотрел по сторонам. И, ей отчаянно хотелось закричать, когда, выскочившая из ниоткуда тварь схватила его за правую руку зубами и выдернула из седла, сбив её с лошади. Она ударилась об землю, и, словно через толщу воды услышала команду Эрвина. — Вперёд! Наступайте! Не дайте им уйти! В гаснущем сознании росло понимание того, что он приказал солдатам идти вперёд, оставив его. Эта мысль внезапно придала ей сил, заставив встать на ноги и, вопреки, его приказу кинуться за ним. Такой ярости она не испытывала никогда, страх за его жизнь перекрыл все страхи о жизни собственной. Она, кинулась в бой, отобрав Эрвина у твари. Его правая рука была откушена. Но плакать было некогда. Нужно было остановить кровь. На помощь ей подоспели два солдата, они помогли наложить ему повязку, перетянув руку жгутом. Какая неуёмная сила жила в её муже, раз он оставался в сознании, даже, терпя такую адскую боль, что плескалась в его голубых глазах и, грозилась вылиться через край. Он не говорил ни слова, но она чувствовала, как его безумие захватывает и её, заставляя забыть обо всём. Сейчас перед ней был демон, а не человек. Шатаясь, от слабости и потерянной крови, он нашёл в себе силы сесть на лошадь и освободить Эрена, после чего упал бы на землю, но она подхватила его, помогая приземлиться. Эрен был с Микасой, они сели на лошадей и, продолжили путь. Эрвин, подняв левую руку, скомандовал отступление. Их миссия была выполнена. Они возвращались домой. Но, их враги сдаваться были не намерены. Бронированный, бросался в солдат, титанами. На миг Лисет разминулась с мужем, потеряв его из виду, а когда увидела, то похолодела: к нему приближалась третья участница, этой трагедии с перевёртышами, Имир. Когда ей показалось, что вот сейчас, она убьёт Эрвина, та, перепрыгнув командора, убила титана, бегущего позади. Эрвина поразило, что титан, который был с врагами человечества заодно, спас ему жизнь. Возможно, если она останется с ними, ему удастся привлечь её на свою сторону. Внезапно, лошадь всхрапнула, попав копытом в яму и, сломав ногу. Он потерял равновесие и упал. Боль, отступившая, в приступе ярости и, приглушенная, шоком организма от потери руки, вдруг нахлынула со страшной силой, почти гася его разум. Похоже, здесь, на поле брани, он встретит свой конец. В воспалённом сознании всплыли глаза, цвета предгрозового неба, с тёплыми жёлтыми лучиками, и он грустно улыбнулся. До него доносились крики, какого-то солдата, спешащего ему на помощь. Он нашёл в себе силы скомандовать, в последний раз. — Бегите! На моё место есть замена. Спасите Эрена. Он важнее! Солдат не смог ему ничего ответить, потому что, мёртвые — не говорят. Вот и всё, остаётся лишь ждать, когда тварь подойдёт к нему. Он закрыл глаза. Ему больше нет нужды говорить, что он никогда не испытывает страх. Внезапно, и, совсем неожиданно, он ощутил на своих щеках, чьи-то мягкие, чуть подрагивающие ладони. — Эрвин. Если ты, сукин сын, собрался умереть, то почему…почему, чёрт возьми не взял меня с собой… — голос, такой знакомый, дрогнул и, он услышал всхлип. Рядом с ним, прижав его к себе, стараясь защитить от всего мира, с лицом, измазанном кровью и грязью, стояла его жена. — Лисет, уходи. Спаси себя. Я потерял много крови и, долго не протяну. Выполняй! Это приказ! — срывающимся голосом скомандовал Эрвин. До него донёсся её горький смех. — Приказ говоришь? Тогда накажи меня за его неисполнение, когда мы вернёмся домой. Разве я не говорила, что умру скорее, чем предам тебя? Но ты прав, они приближаются. Нам не убежать. Я потеряла свой отряд, я потеряла лошадь…я ранена. Но, тебя, даже стоя на пороге смерти, я терять не хочу. Наплевав на приближающуюся к ним тварь, несущую смерть, она склонилась к Эрвину, и их губы встретились в горьком, последнем поцелуе. В котором сплеталось отчаянное желание жить, возникающее у тех, кто уже стоит на грани. Внезапно, раздался почти нечеловеческий крик Йегера, и, титан, приближающийся к ним резко сменил направление. Они с недоумением переглянулись. Утверждать было рано, но было похоже, что титаны оставили их, повинуясь чьей-то воле. К ним на подмогу торопились солдаты гарнизона, ведя свободную лошадь. Лисет, придерживала побледневшего Эрвина, которого сотрясала дрожь и, отчаянно молилась, чтобы они успели вернуться туда, где, ему окажут помощь. Её мало тревожило собственное ранение, важно было помочь ему. Он потерял сознание, когда они взобрались на стену. Она отмахивалась от докторов, пытающихся перебинтовать её голову, всем своим существом она рвалась к Эрвину. — Капитан! Ваши раны необходимо обработать. Вы пробили голову, а вам словно всё равно. — попенял ей врач. — Мне всё равно. Есть вещи поважнее моей пробитой головы. Пустите меня к нему. — Что же вы, упрямитесь-то? Жив ваш муж, и, если вы дадите мне спокойно обработать ваши раны, я отпущу вас к нему. Эрвин Смит выжил. Вопреки всему. Потеряв много крови, он был почти на грани, но всё-таки смог удержаться. Неделю, что он был в беспамятстве, Лисет, почти непрерывно сидела возле него. Первые три дня его лихорадило. В бреду, он то разговаривал со своим отцом, то обращался к ней, то приказывал что-то Майку, которого уже не было в живых. А однажды, когда она наклонилась, чтобы положить ему на лоб тряпочку, смоченную, холодной водой, он вдруг неожиданно схватил её за руку и потянув на себя, жадно поцеловал, его губы были горячими и потрескавшимися, он, казалось, горел изнутри. Она сделала попытку отстраниться от него, но Эрвин схватил её за руку, и прохрипел: — Ты обещала…что не оставишь меня. Она впала в ступор, прекратив, сопротивление. Погладила его по свалявшимся, от пота волосам и прошептала: — Я тебя не оставлю, Эрвин. После той, переломной ночи, жар пошёл на спад. И лицо, по-прежнему бледное утратило мертвенно — серый оттенок. Неожиданно, но, в это нелёгкое время, заботу о ней проявил Леви. Он пришёл в комнату, где лежал Эрвин, и застал её, осунувшуюся от усталости, с тёмными кругами под глазами, но она упрямо не выходила есть, вот уже четвёртые сутки. — Эй, ты что, дура, подохнуть вздумала? — грубо осведомился он. Она молчала, глядя на Эрвина, упрямо, держа его за руку. Он резко развернул девушку к себе и дал ей пощёчину. Она неверяще подняла глаза на Леви, прикасаясь к горячей от удара щеке. Из глаз потекли слёзы. -Прекрати. От того, что ты уморишь себя, ему легче не станет. Он сильный, он выживет. А если нет, я набью его голову дерьмом. В конце концов, именно он заманил меня в разведку. Вали отсюда, и, пока не помоешься и не пожрёшь не возвращайся. Ей пришлось подчиниться. Она помылась и немного поела. Захватив с собой чайник и две чашки, она вернулась. Леви, как и обещал, сидел на диване, и о чём-то думал. — Ты быстро, — заметил он, — вижу ты уже пришла в себя. — Я… спасибо тебе, Леви. Но почему ты заботишься обо мне? Она налила чай, протянув одну чашку ему. — Помнишь, когда-то давно, ты говорила, что хочешь быть моим другом? — вдруг спросил он, принимая из её рук чашку. Она помнила. Она тогда малодушно решила, что Эрвин её разлюбил. И, разбуженная, плохим сном, она случайно встретилась с Леви на кухне. — Да, Леви. Я помню. — ответила она. — Как я пришёл в разведку, ты знаешь. А что насчёт тебя? Как ты умудрилась попасть сюда, да ещё и Эрвина полюбить и, не просто за красивые блондинистые волосы, а таким сумасшедшим, как он есть? Она вдруг рассмеялась. И, посмотрев на него, спросила: — То есть, если я сейчас скажу, что полюбила его за блондинистые волосы и военную выправку, ты мне не поверишь? — Мы, вроде как уже договорились, что мы друзья. Расскажи мне о днях, когда он не был на грани, а ты не была украшена бинтами и сединой. Она вздохнула и начала рассказ: — Всё началось с того, что я сбежала из дома. И ты и я, родились в столице. Только ты видел грязь подземелий и нищету, а я — помпезные балы и пышные застолья. Сотни тысяч людей, мечтают жить так, как жила я. Но, по-видимому, я уродилась бракованной. Когда я узнала, что отец хочет выдать меня замуж, я сбежала в армию. Он сделал всё, для того, чтобы я ушла в полицию, написал письмо инструктору, и я, абсолютно незаслуженно оказалась в десятке лучших. Но мне на это было плевать. Я хотела в разведкорпус, я хотела тайн этого мира. Инструктор написал письмо, командору Шадису, с требованием избавиться от меня… — И всё равно, нихрена не понимаю, как тебя угораздило закрутить с Эрвином. Хотя то, что вы одинаково шибанутые, по части тайн этого мира, очевидно любому, — раздражённо перебил он. — Командор Шадис, приказал Эрвину, довести меня до перевода или увольнения из армии. Для этого Эрвин должен был облапать меня, где-нибудь в укромном уголке, ведь я, — она хмыкнула, — девица из благородной семьи, поэтому должна была засмущаться, и дать Эрвину от ворот поворот. А он, в ответ, должен был засыпать меня придирками. Откуда же ему было знать, на что я пошла, чтобы быть в рядах разведки. Представь, каково мне было в кадетском корпусе. Там нужно было пахать, как проклятой, чтобы не выперли. А упрямство, всегда было моей сильной чертой. Леви ухмыльнулся. — Видимо не шибко-то благородной ты была девицей, а, Лисет? — уколол он девушку. Она только усмехнулась в ответ и продолжила: — Эрвин, всю неделю кружил неподалёку от мест, где я бываю, видимо, собирал информацию. А потом, женился капитан Фрагон, ты должен его помнить. Все пошли на застолье, а меня чёрт дёрнул вызваться в наряд. Там он меня и подловил, с бутылкой вина наперевес. Предложил выпить с ним. Ты представь, я, без году неделя, в рядах разведки, а тут капитан, такой красивый и высокий зовёт с собой. Признаюсь, мне стало интересно. — Вина-то хоть попили? — Попили…а потом он перешёл к выполнению плана. Когда он поцеловал меня, придавив к грязной стенке, земля ушла из-под ног, от ощущений, которые на меня нахлынули, разум угодливо заткнулся, а тело, словно жило само по себе. Проснулись мы уже в одной постели. — она смутилась, рассказывая о таких вещах. — Вот тебе и благородная девица, а в постель сигает, на первом свидании, как самая разбитная шлюха Троста. — хмыкнул Леви, славящийся своей вежливостью. Лисет вдруг перевела погрустневший взгляд на Эрвина и сказала: — Это не совсем так. Он был у меня первым. И единственным. Леви поражённо замолчал. Ему вдруг стало стыдно, за то, что заставил её, выворачивать душу, у постели тяжелораненого мужа. Поэтому он подошёл и положив руку ей на плечо произнёс: — Прости, что резко высказался. — Всё хорошо, не извиняйся. Спасибо, что немного отвлёк. Когда Эрвин пришёл в себя, то обнаружил, что лежит на собственной кровати, в собственной комнате. На диване, стоящем здесь же, неподалёку, скрючившись, спала его жена. На голове её красовалась повязка из бинтов и, он вспомнил, что когда она собиралась умереть вместе с ним, её лицо было в крови. Его правая рука, точнее культя, оставшаяся вместо неё, была перемотана бинтами, от повязки несло какой-то вонючей мазью. Он не видел себя в зеркало, но ощутил, проведя ладонью по лицу, что у него отросла щетина, которой, по ощущениям было даже больше трёх дней. Лисет проснулась в темноте, от шороха, который доносился с кровати. Увидев, что он очнулся, по щекам сами по себе, против её воли потекли слёзы облегчения. Она кинулась к нему, бережно обнимая. Сейчас не было в мире слов, которыми можно было описать её радость. Эрвин мягко гладил её по спине. Они выжили. Это было главным.