Музыкантишка

      — Мы, видимо, первые пришли? — спросил Арчи перед возвышающимся серым заброшенным зданием стекло-завода.       — Это вряд ли, — отчеканила я. На часах было уже девять часов и шесть минут. — Они, похоже, уже внутри. У тебя есть фонарик на телефоне?       — Конечно.       Мы шли во мраке знакомой заброшки. Путь на второй этаж освещал мобильник Арчибальта. Мерещилась всякая жуть, но это того стоило. Мы поднялись на бетонную поляну второго этажа. Каким-то образом участники сборища развели костер рядом с дырой в стене, которая выходила на город. Как только нас заметили, Арчи отключил фонарик.       — Э-эй, Лина! — протянул Лёлик, размахивая руками перед костром. В правой руке у него была бутылка портвейна. — А мы тебя заждались…       — Привет, ребятишки, — радостно сказала я, усаживаясь с новым другом на принесённые пледы. — Знакомтесь, — указываю на красавчика-азиата. Сейчас, под освещением огня, он кажется ещё более красивым: фиолетовая рубашка в синию клетку, джинсы в обтяг, в левом ухе продета сережка-кольцо. — Арчибальт! Он новенький в моём классе, так что…       — Привет, АРЧИБАЛЬТ, — заорали сидящие. Это что-то типа приветствия «молодой крови». Ему тут же передали бутылку портвейна.       — Откуда ты? — стал расспрашивать Лёлик.       Он был в белой майке под растегнутой красной рубашкой, синие джинсы и черные кеды. Каштановые кудри вились под черной шапкой. Его взгляд, обычно похотливый на всяких мальчиков, смотрел на Арчи с таким чутким вниманием, будто ловит каждое его слово, каждый вздох, каждый стук его сердца.       — С Казахстана, — ответил Арчи, смотря на бутылку.       -Ва-ау, — протянула какая-то педовка, которую я вижу впервые.       — Ну, давай я расскажу тебе про каждого, — начал Лёлик.       Его словесный понос ни одна тычка не заткнёт. Поэтому я даже не пыталась что-либо с этим сделать. Мне была интересна новая особа, которая изредка поглядывала на меня. Мне протянули вторую бутылку родного пойла.       — Это Савелий, — он пошел по кругу слева от себя, — хороший парень, играет на бассу… — он нагнулся и всем слышным шепотом сказал, — Не бегай за ним — он асексуал.       — Не правда, — проныл Сэв. — Я просто не встретил того самого…       — Так ты гей? — с восторгом спросил Лёлик, скрестя жилистые ручки на груди.       -… человека, — договорил Сэв и укоризненно посмотрел на задиру. — Того самого ЧЕЛОВЕКА, — он хлебнул из банки пива.       — Значит гей, — с легкостью сказал Лёлик и уже хотел «пойти» дальше, но       — Значит, слово «человек» к женщинам не относится? — сказала та особа, сидевшая через три человека от Лёлика.       — И так, дамы и господа, — сказал он, разводя руки в сторону той девочки в виде «ТА-ДА-АМ!», будто она представляет из себя какой-то сюрприз. — Очаровательная фиминистка, обаятельная лесбиянка и просто картавая тигрица — МАРГАРИТА-А.       — Привет, МАРГАРИТА-А, — скандировали мы в знак приветствия «новой крови», передразнивая Лёлика.       — Женщина всегда самый почитаемый гость любого общества, — заверил её самый разговорчивый на этом вечере с поднятым указательным пальцем вверх.       — Так-то, — сказала Маргарита и вскинула носик.       — Но я не сказал «человек».       И все засмеялись. Даже Марго, которой вроде как язвили, улыбнулась Лёлику типа «Ах, ты сученька. Ну я отыграюсь в другой раз.» В принципе, она была ничего такая: выбритые виски и затылок, но достаточно длинные волосы, чтобы захерачить густой конский хвост на макушке из копны черных волос. «Везет мне на брюнеток.» Не скажу, что она толстая или большая… такая, какая есть — хорошенькая. Милое личико и причудливо картавый голос.       — А это, — теперь Лёлик подошёл к Лере и Кириллу, мирно сидевших между Сэвом и Маргаритой. — Два наших голубка, наш генератор любви и подражатель счастливой семьи — Кирилл и Валерия, — мы почему-то стали аплодировать, а парочка — кланяться.       Пока эта Кучеряшка рассказывала смешные истории связанные с Кириллом и Лерой, заставляя их краснеть, Арчи высосал бутылку портвейна и хоть бы хны: сидит себе, улыбается, глаз с Лёлика не спускает. И я… смотрю на Марго. «Красивая. Вот бы тут Василиса была… Стоп, чё? Фу. Ну нахуй. Забудь! Трахни эту Риту и успокойся!» — вторил внутренний голос.       — А это, — рассказчик обогнул костер, прошёл мимо своего места и подошёл к какому-то парню, которого я заметила только сейчас. — Это Влад и он ненавидит всё, что можно ненавидеть.       — Привет, ВЛАД, — заорали мы, передавая бухло по кругу.       — Привет, — робко ответил он. — Я всего лишь не умею общаться с людьми и…       — Тю-тю-тю, — замотал головой Лёлик, приобнимая своего знакомого. — О своих маньятских планах расскажешь потом, — он чмокнул его в щёку и стал рассказывать, как они познакомились.       Влад сливался с фоном ночного города. Однако, красные щёки смущения иногда давали о себе знать. После этого «чмока» он раза два поднимал на нас глаза. Я думала, что он расплачется, но всё обошлось. Арчи, казалось, смял бутылку в порыве ревности, но «Кого тут ему ревновать? Неужели Лёлика?»       — А это, — теперь он указывает на меня. — Розовая звезда надежды, комок страстных проблем и просто МОЙ САМЫЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ — ЭЛИНА!       Все захлопали, а я решилась поднять бутылку в знак приветствия. Марго после этого пялилась только на меня.       — Ну и, конечно, я! Самый желанный гей этого города, — он поднялся и стал жестикулировать руками. — Бог всего голубого и незаменимый барабанщик нашей потрясной группы — АНА-ТО-ЛИ-ИЙ, — прорычал мой друг, и мы зааплодировали.