Пена

"- Давайте отрежем Сусанину ногу! - Не надо, ребята, я вспомнил дорогу!" Ровный спускался по трапу челнока неторопливым, уверенным шагом. В этот раз он прибыл немного раньше остальных – пребывание в гостях у старого врага откликнулось, не столько физически, сколько внутренне, морально. Вожак давно не ощущал себя таким измотанным. Его гарем состоял из двенадцати самок, красота которых была бесспорна для любого самца – Вожак не признавал физических недостатков. В доме его всегда царил достаток, но и образцовый порядок, жены благоговели перед своим властелином и возлюбленным, хотя, наверное, ссорились за его спиной по-тихому. Впрочем, старшая, Лагуна, умела наводить дисциплину. Самка, возникшая на пути Ровного внезапно, словно призрак, заставила его запнуться на ровном месте. Она была прекрасна настолько, что больше напоминала явление Белой Матушки: белоснежная с едва различимым золотистым крапом, с широкими бедрами, с длинными, тугими косами, стянутыми в хвост, и очень миниатюрная. Сперва вожак даже решил, что перед ним подросток, но присмотревшись к естественной короне черепа понял: самка – едва ли не его ровесница. При всех этих очаровательных особенностях она была облачена в полноценные доспехи, а гриву… а гриву, к окончательному удивлению самца украшало несколько серьезных знаков доблести! - Привет тебе, отважная воительница, не знаю твоего имени, - поздоровался очарованный самец. - Привет тебе, Ровный, Вожак клана. Голос самки был на удивление холоден – обычно Вожаку оказывали иной прием. - Что привело тебя сюда? – спросил Ровный, уже готовый делать предложение руки с сердцем и вводить новую красотку в гарем. – Я впервые встречаю в этих землях… - Я пришла не в поисках супруга, - брезгливо шевельнула максиллами самка. – Я – Пена, дочь Дороги, и пришла задать тебе вопрос. Один-единственный вопрос, Вожак. - В моем клане еще нет ни одной воительницы, но… - Мне не нужен клан, ни твой, ни еще чей-то. Ровный окончательно потерялся. Внизу живота сладостно тянуло, ветер нес горячие волны воздуха, напитанные ароматами Сезона, но самка словно была облечена в ледяную броню. - Но.. что же тогда… - Один вопрос, вожак, и я исчезну с твоей дороги. - Говори, - выдохнул самец. - Ты и твои воины уничтожили клан Грозного. Скажи… всех ли изгоев вы убили? Вопрос ударил его, словно выстрел в спину. Еще совсем недавно пришлось говорить перед Советом Старейшин, говорить и… лгать. Делать то, что недостойно яутжа, неправильно, но поступить по-иному Ровный не мог. Старейшины не узнали многого. Они не услышали ни слова про белокожего любимца демона. Про самого демона, повелевающего жесткачами, словно кланом. Про умана, способного движением руки расплавить камень и убить порывом ветра. Они не услышали ничего, что могло бы сподвигнуть кого бы то ни было отправиться на базу изгоев или С-19, и бесславно пасть там. Вожак сглотнул. Вожак переступил, отводя взгляд от пронзительно-голубых глаз воительницы. - Все воины Грозного пали, в лапах жесткачей или под нашими лезвиями. Он снова лгал и снова ненавидел себя за это. - Все воины Грозного. Но были ли там только его воины? - Только изгои, - мучительно подбирая слова, ответил Ровный, стараясь, чтобы ни единый мускул его лица не дрогнул. – Которых ждал скорый и страшный конец. Ведь это почти правда – на каменном шаре, населенном одними липкими ползунами долго не продержаться. Ни офицер Грозного, выбравший в итоге белокожего мода, ни его (или не его) щенки не выживут дольше месяца, а, скорее всего, пали куда раньше, под когтистой рукой демона. Конец же его любимца будет, видимо, более отсрочен, но куда менее завиден. Об этом Ровный немного сожалел, но, в конце концов, Туман сам избрал свою сторону. На секунду Пена застыла. Задумалась, чуть наклонив голову, что-то решила для себя и подняла глаза. - Среди них должен был быть Гора. Очень крупный воин моих примерно лет. Говорят, он носил черепа яутжа на доспехе… Каков был его конец? - Его разорвали жесткачи сразу после гибели Грозного, - ответил первое, что пришло в голову Ровный. - Лжешь! – Воительница зашипела, как рассерженная Матка, и шагнула к ошарашенному Вожаку вплотную, нос в нос. Ее запах дурманил голову, но оскал и дрожащие от ярости хелицеры несколько отрезвляли. – Старейшине Солнцу ты сказал, что Грозный был убит последним. - Откуда такая уверенность? – Изо всех сил удерживая маску невозмутимости, уточнил Вожак. - Я говорила с ним, - ответила самка резко, не пытаясь отстраниться. – Он велик и добр. Он светел, как собственное имя. Я прош-шу (наверное, это слово стоило ей титанического усилия) достойного Вожака сказать мне правду, потому что со лжецом говорить может только сталь. Ровный посмотрел на гибкую хрупкую фигурку. Он не боялся вызова, знал, что вряд ли проиграет, но тягучее, липкое чувство собственной неправоты давило, грызло изнутри не хуже грудолома. - Почему ты задаешь свой вопрос, Пена, дочь Дороги? – проговорил он, наконец. – Что тебе в имени и конце пути изгоя без чести и доблести? Пена ощерилась, и в ее глазах сверкнула ненависть. - Это вы сделали из него изгоя. Вожак Взрыв, поверивший в навет и собравшийся восстанавливать честь, когда было уже поздно. Топь, подтвердивший все, что от него требовали, против чести, но зато послушно. И Гранат, подписавший приговор. Слуги Кодекса, давно забывшие и предавшие его суть. Ровный молчал. Он, конечно, слышал разговор Горы с демоном и знал, что когда-то того обвинили и наказали несправедливо, но разве можно было оправдать все, сделанное Горой потом? Или все-таки можно, хотя бы в синих глазах этой самки? Но если она отправится на базу Грозного и отыщет там только ползунов и улей, примет бой и погибнет в нем – не будет ли в этом его, вожака Ровного, вины? Самец подумал, что будет, и от вины ему в любом случае уже никогда не отмыться. И не забыть, как бы ни старался. Туман жил на С-19, Проклятии, с неведомым народом эльфов. Туман служил демону, а демону, похоже, расстояние между звезд не было преградой. Мог ли он вернуть мода в такой дорогой тому «дом»? Мог ли взять с собой остальных изгоев, полагаясь на странное понятие эльфской чести? - Я не видел Горы среди погибших, если он выглядит согласно твоему описанию, - медленно произнес Ровный, - и не уверен в его судьбе. Но нападали на нас с орбиты Проклятия, и невосстановимо-разбитый челнок на его поверхности сканеры отмечали. - Проклятие? С-19? - Да, - подтвердил самец. – Но я видел это место, и оно – последнее среди звездных огней, куда следует отправляться яутжа. Пена отступила на шаг. Склонилась, достаточно низко, чтобы движение было почтительным, и снова распрямилась, словно напряженный лук. - Благодарю тебя, Вожак Ровный. Позволь мне решить самой, куда ляжет мой путь. За ее спиной мягко сомкнулись ветви, нависавшие над дорожкой, и Ровный едва слышно зарычал, пару раз стукнув себя кулаком по лбу для просветления мозга. Он дал белокожей надежду, страшную и горькую, но надежду. И в то же время обрек ее на смерть, отправив прямиком в когтистые руки демона. Потому что иначе сохранить в тайне то, что должно было быть сохранено в тайне просто не мог, а разгласить не имел права.