Буду ждать

Джамала ненавидит быть уязвимой и слабой. Она ненавидит, когда не может совладать с собственными эмоциями, подавить их глубоко внутри, и выпускает их, позволяя себе прогнуться. Она ненавидит врать — окружающим и самой себе, и если в первом случае ее прямолинейность и честность, иногда граничащая с безумством, берет верх, то во втором — она увязает во лжи. Она хватается за голову и массирует виски, тщетно пытаясь притормозить хаотично пролетающие мысли, и задает самой себе бесконечные вопросы: как она до такого дошла, что ей делать дальше и что сказать прямо сейчас, когда теплые руки обнимают ее за плечи сзади, а горячее дыхание обжигает шею, заставляя покрыться мурашками и поежиться. — Тина, — судорожно выдыхает, сжимая ее руки своими, и поворачивает голову, чтобы увидеть склоненное над ней лицо Кароль. В глазах той бесконечная усталость, на губах печальная, едва заметная улыбка, и Джамала в тысячу раз сильнее ненавидит себя, когда понимает, что сама довела ее до этого. — Пожалуйста, тебе нужно отдохнуть, — в ее голосе полная безнадежность; она легонько вдавливает тонкие пальцы в плечи Джамалы, обходит ее и опускается перед ней на колени, уткнувшись в них лбом. — Я не хочу, — упрямо отзывается Джа, — я просто хочу подумать. — Я тебя не отпускаю? — шепчет Тина и поднимает умоляющий взгляд. — Просто скажи, из-за меня? Джамала качает головой и вплетает пальцы в ее волосы, перебирая пряди. Ее разрывает от чувства вины и от бесконечного сожаления, и она не осмеливается посмотреть в глаза Кароль. Закрывает свои, запрокидывая голову к потолку, и шепчет, признаваясь самой себе в очевидном: — Не ты. Он не отпускает, он… Джамала чувствует, как Тина разжимает пальцы и отстраняется. Ей даже не морально — физически хуево так, как будто под ногти вогнали иглы, а органы выпотрошили изнутри. — Если ты любишь его, зачем ты со мной? — совсем тихо, шепотом, спрашивает Тина. Она шумно всхлипывает, балансируя на грани того, чтобы не сорваться и не позволить увидеть Джамале свои слезы, поднимается на ноги и отворачивается, скрестив руки и обняв себя за плечи. — Я не знаю, — повышает голос Джа и отчаянно смотрит ей в спину. — Я не знаю, люблю ли. — А меня любишь? — голос Тины дрожит и срывается. Она знает, что не вправе требовать от Джамалы чувств, не вправе удерживать ее, но так же знает, что никогда не сможет отпустить. И она, совершенно наплевав на гордость и все принципы, давно готова быть для нее хоть кем-то — подругой, любовницей, утешительной таблеткой — лишь бы вообще быть. Но понимает, что они давно уже сгорели и потеряли все шансы, что они теперь — не имеют смысла, и что свой выбор Джа сделала в тот день, когда приняла его кольцо. Джамала молчит, обдумывая вопрос, но Тина заранее знает, какой услышит ответ. И совершенно равнодушно — сгорая изнутри от боли — кивает, когда раздается неизменное: — Не знаю. — Может тебе стоит вернуться домой? — Тине смешно от самой себя. Она сама подталкивает Джа к тому, чтобы та ушла. И ей бы промолчать лишний раз в надежде на то, что так удастся ее остановить, что сама она не решится уйти — но чертово благородство и блядская безусловная любовь не позволяют. Несмотря на то, что ей кажется, будто с нее заживо сдирают кожу, оголяя каждый нерв и причиняя невыносимую боль в каждой клетке тела, в последнюю очередь она думает о себе. Только бы Джа стало легче. — Я никогда не понимала, как можно любить двоих, — внезапно отзывается Джамала, игнорируя вопрос. Она встает и подходит к Тине сзади, опускает руки ей на плечи и слегка надавливает, побуждая развернуться. Тина поворачивается, но не смотрит в глаза, накрывает кисти рук Джа своими ладонями и отрешенно качает головой. Она прекрасно осознает, что и правда никогда не станет для Джамалы одной-единственной, и что даже ее безмерной любви хватит лишь для того, чтобы утащить их на дно. — И я не уверена, что вообще люблю. Это какая-то больная зависимость, да? — Я — твоя зависимость, — Тина поднимает голову и впервые находит ее взгляд. — А он — судьба, наверное. Но знаешь, мне все равно. Я слишком люблю тебя, Джа. И даже если потеряю, это ничего не изменит. Я хочу, чтобы ты обрела счастье и покой. — Мне так жаль, Тина, — она приближается и сталкивается с ней лбами, перемещая одну ладонь на щеку. И Кароль, прижавшись к ней, перестает контролировать слезы. — Мне так жаль, что я заставила тебя страдать. — Не надо, — шепчет Тина ей в губы. — Мне больно, Джа, но я прошла бы через это еще и еще, ради всех этих моментов с тобой. Вернись к нему, пожалуйста. Вернись. У вас теперь есть ребенок, и возможно он поможет тебе все забыть. Меня забыть. Но я всегда буду ждать тебя, если ты захочешь. Я буду, правда. — Прости меня, прости. Джамала жмурится от слез и ощущает, как с каждым глухим ударом сердца сжигает все мосты и признается самой себе в горькой истине: Тина — не ее счастливый конец и никогда не была. Просто случайный человек в ее жизни, задержавшийся в ней дольше положенного и позволенного. И она уходит, молча, не оглянувшись. Окончательно разрывая ту тонкую нить, связавшую их жизни. Стирает их невозможную историю, зная, что дороги назад больше не существует. Садится в машину, достает телефон, сквозь слезы прощаясь со всем своим прошлым и настоящим, удаляя все фотографии, сообщения — всю память о ней. И только дома читает последнее, которое — точно знает — сохранит до конца своих дней:

я всегда буду ждать.