Что б ни было, но верным сумею быть. Уильям Шекспир
В уютном и сонном полумраке спальни послышался тихий щелчок таймера, и из динамика радиоприёмника раздалось: Доброе утро, Детройт! Сегодня нас ждёт чудесный солнечный денёк и прекрасная весенняя погода. Не забудьте солнечные очки, нас ожидает температура 19 градусов по Цельсию, без осадков и дурного настроения! А в эфире звучит «Утренний ангел» Джус Ньютон!* Гэвин сладко потянулся, хрустнув суставами, и скинул с себя одеяло. Раскинув руки в стороны, он полежал ещё немного, готовясь к начинающемуся дню. Он уже целую неделю просыпался с улыбкой, не испытывая ни малейшего искушения расколошматить приёмник и начистить рыло жизнерадостному ведущему утреннего эфира. Сегодня он снова был в таком приподнятом настроении, что впору бы было запеть как какой-нибудь странствующий дрозд. Это было вдвойне удивительно для утра понедельника. Но уикенд прошёл так мирно и прекрасно, что он был не в состоянии раздражаться на окружающий мир. В выходные Гэвина никто не дёргал, не звонил в неурочное время и не заявлял безапеляционным тоном: «Я принял дело от офицера N, они там не справляются, ты мне нужен, собирайся». Он наконец-то нашёл время для уборки в квартире, стирки вавилонской горы грязных вещей и давно забытого воскресного отдыха за просмотром канала с детективными сериалами. Осиротевший диван радостно скрипел, принимая в свои уютные объятия блудного сына, который с наслаждением растянулся на нём, закидывая по привычке ногу на удобную низкую спинку. Гэвин блаженствовал. Наверное, те же чувства испытывали каторжники, с которых снимали кандалы и отпускали на все четыре стороны. Было такое ощущение, словно после долгой и суровой зимы наступила внезапная и радостная оттепель. Календарная весна полностью совпала с неожиданным потеплением в жёстких и непростых отношениях напарников. Странно, но ничто не предвещало такого резкого поворота в жизни Гэвина. Ещё несколько дней назад он мечтал, что андроиду на голову упадёт кирпич, или рояль, или блядский домик Дороти, принесённый ураганом из Канзаса. Что угодно, лишь бы его не видеть, хотя бы пару дней. А сейчас он даже и не вспоминал о своих кровожадных фантазиях. С одной стороны, ему хотелось понять, как же так получилось, что они так долго враждовали и занимались взаимным террором, а сейчас резко превратились почти что в приятелей. Но ему было лень об этом думать. Всё было замечательно, и Гэвину этого было достаточно. За спокойствие и комфорт с него требовали не такую уж высокую плату: он должен был быть немного вежливее, чем обычно, и называть Ричарда по имени. «Без проблем», — пообещал Гэвин и сразу же попал в рай, где учтивый ассистент предугадывал все его желания и брал на себя всю неприятную или скучную работу. Гэвин наслаждался этой передышкой, хотя в глубине своей подозрительной души он не верил, что это счастье ему привалило надолго. Слишком уж всё гладко шло. В офисе тектонические сдвиги во взаимоотношениях взрывоопасного детектива Рида и RK900, холодного, как осколок айсберга, потопившего Титаник, тоже были замечены. — Ты это видел? — спросил Джеффри у Хэнка и кивнул в сторону офиса, который просматривался из кабинета шефа, как из смотровой вышки. Хэнк повернул голову и не заметил ничего необычного. — Да брось ты! — Джеффри нетерпеливо махнул в сторону. — У нас тут прямо Рождественское перемирие, а ты и не заметил. — Между кем и кем? — Джеффри с сожалением посмотрел на своего недогадливого друга и дал подсказку: — А кто у нас тут окопную войну вёл? — И Хэнк посмотрел прямиком в ту сторону, где стоял стол детектива Рида. Гэвин махал рукой, разговаривая по телефону, как будто человек, с которым он вёл беседу, мог видеть эту отчаянную жестикуляцию. Судя по выражению лица, Рид не скупился на крепкие выражения и в конце концов бросил трубку в самом прямом смысле слова, швырнув её на стол. А дальше произошло кое-что действительно необычное. Рид наклонился вперёд и, дёрнув за рукав своего напарника, начал что-то ему очень увлечённо доказывать, выразительно поднимая брови. Казалось бы, обычная картина, но все в офисе знали: Рид никогда не прикасался к андроиду, избегал смотреть ему в глаза и не считал нужным обсуждать с ним рабочие планы. И совершенно точно никогда ему не улыбался. Сейчас он делал всё это вместе. Упираясь руками о стол, он трепался, скалился и смотрел прямо в глаза RK900, не проявляя при этом обычной враждебности. И это явно не было каким-то юмористическим перфомансом, направленным на то, чтобы жестоко унизить своего вечного противника. — Он накурился, что ли? — спросил Хэнк. — Нет, — Фаулер сделал паузу и на полном серьёзе добавил, — я проверил. Он трезвый как стекло. В этот момент напарники встали из-за своих столов и направились на выход. Гэвин продолжал что-то рассказывать, а андроид, шедший позади, — Фаулер мог бы в этом поклясться на Библии — удовлетворённо улыбался. — Что это, как думаешь? — Думаю, что этот навороченный андроид наконец-то подобрал ключик к нашему неуправляемому говнюку Гэвину, — подытожил увиденное Хэнк, — нужно будет у него подробные инструкции попросить и раздать распечатки всему офису. Гениальная всё-таки машина, если Рид начал есть у него с руки. — Что, лучше Коннора? — с сарказмом спросил Джеффри. — Нет. Этот совсем другой, — запротестовал Хэнк, — какой-то... деревянный. Но для Рида идеально подходит: создаёт равновесие. — Равновесия эта парочка достигала четыре месяца, — заметил Хэнку Фаулер, — не то чтобы я жаловался: они отлично работают, результаты превосходные. Но наблюдать за ними было так же приятно, как за годовалым пиздюком, который играется с заряженной пушкой. Чувствуешь, что в любой момент... Короче. Надеюсь, что этот медовый месяц продлится дольше нескольких дней... — и Фаулер тяжело вздохнул о своей нелёгкой начальственной доле и сложных подопечных, из которых его главной головной болью до последнего времени был его друг — Хэнк Андерсон. Неуправляемый говнюк Рид тем временем спускался по лестнице и, иногда оглядываясь на напарника, толковал ему: — Ой, да поебать мне, Рик. Они играют как хотят, почему это мы должны делать всё по правилам? Нам же ни в жизнь не получить этого ордера, ты сам слышал. — Возможно, стоило разговаривать немного вежливее, и тогда... — Гэвин страдальчески закатил глаза. — Это только на тебя слово «пожалуйста» действует как «сезам, откройся», а судье Мёрфи нужны её драгоценные основания. Иначе болт тебе, а не ордер. Старая перестраховщица, вот она кто. Этот разговор они затевали уже не в первый раз с тех пор, как их довольно бесцеремонно выдворили с территории парка, куда они приехали расследовать дело о пропавших андроидах.«ЧАСТНАЯ ТЕРРИТОРИЯ. Мы стреляем без предупреждения».
Так гласил знак на воротах огороженной территории, куда очень хотелось прорваться Риду. Какой-то сонный реднек пригрозил им кулаком, и обещал заявить «куда следует», если они будут там ошиваться. Напарники выяснили, что этот участок был выкуплен около десяти лет назад неким Айзеком Бойдом и, судя по всему, фермер не слишком-то жаловал непрошеных гостей. Изнывающий от любопытства Рид уверял напарника, что даже если они сразу не найдут ничего, связанного с пропавшими андроидами, всё равно им будет чем поживиться в этой глуши. Нарушение правил разведения костров, незаконные постройки, жестокое обращение с животными... — Да, бля, зуб даю, они там самогон варят или траву выращивают, или... да чем там обычно занимается такая деревенщина? Там всегда есть за что зацепиться, было бы желание! — Для начала тебе нужно туда попасть, — заметил Ричард. — Скажем, что заблудились. — И нам обязательно поверят, Гэвин. Это же так правдоподобно звучит. — Ну предложи свою версию, критик хренов! — и, желая раззадорить Ричарда, который слишком скептически отнёсся к этому делу, он разочарованно прибавил: — Предлагаешь сдаться, как те, кто отправил дело в архив? Я от тебя большего ожидал... Это был грязный приём вполне в духе Гэвина. Он неоднократно замечал за Ричардом эту странность — не присущую обычным андроидам амбициозность. Стоило хотя бы намекнуть на то, что Ричард с чем-то может не справиться, и у того включался режим «Вижу цель — не вижу препятствий». Как правило, это только бесило Гэвина, который был вынужден таскаться за неугомонным Ричардом, которого ни снег, ни дождь, ни жара, ни мрак ночи... в общем, ничто не могло остановить, пока он не добивался своего. Но сейчас эта его особенность была как нельзя кстати. Взглянув с невинным видом в лицо напарника, Гэвин понял, что тот будет землю носом рыть, но отыщет пропавших андроидов, на которых ему, по сути, было плевать. — Ордера у нас нет... — задумчиво начал Ричард, — но мы можем для начала пообщаться с жителями городка рядом с парком. — И это твой охуительный план? — разочарованно спросил Гэвин. А Ричард спокойно ответил: — Перед тем как я полезу через забор на частную территорию и начну там искать улики, не имея законных оснований, я всё-таки предпочёл бы узнать, что за человек этот Айзек Бойд. — Гэвин расплылся в довольной улыбке. Такой настрой ему нравился. — Погнали! — радостно воскликнул Гэвин, крайне довольный достигнутым результатом, и они двинулись по Кэмп-драйв, в направлении к безымянному городку неподалёку от земли Бойда. Информационный щит на въезде был замазан синей краской, и разобрать, что там было написано раньше, было невозможно. Видимо, здесь не очень-то заботились о впечатлении, производимом на гостей города, если таковые вообще здесь появлялись. Городок явно не был туристической Меккой. — Внимание, вы въезжаете в маленький, но гордый Ноунэйм-сити, — прокомментировал отсутствие знаков Гэвин, — слева вы видите живописное нихуя, особенно прекрасное в это время года, а справа... Справа, на бетонной стене, тянувшейся вдоль шоссе, пестрели яркие и неумелые граффити с изображением кривоватых звёзд, красно-белых полос, уродливых орлов, простирающих крылья над лентами с текстами из Библии; кое-где были видны островерхие, по-детски изображённые горы с радугой и парящими над ними ангелами. Страшноватый мужик в белой хламиде, с длинным обезьяньим лицом и несимметрично нарисованными глазами, протягивал что-то круглое, блёкло-красное и светящееся зрителю, а над ним была выведена печатными буквами надпись: «Доверься Иисусу». Рядом с мужиком красовался крупный мотивирующий текст: «Нахуй андроидов!» и «Америка в наших сердцах». — Милое местечко, — одобрил Гэвин, разглядывая наивные шедевры местной артистической братии, — теперь даже подумываю сюда переехать после выхода на пенсию. Давай-ка я по-быстрому чего-нибудь перехвачу, а то интуиция мне подсказывает, что мы здесь куковать до вечера будем, а этот хрен Бойд вряд ли пригласит меня с ним отобедать. И он показал на поблёкшую вывеску придорожного кафе «У Рози». Ричард свернул на парковку. Гэвин вышел из автомобиля, но через несколько секунд снова открыл дверь, заглядывая внутрь: — Я не понял, а ты чего расселся? Особое приглашение нужно? Пойдём. — И Ричард последовал за ним, хотя раньше его никогда не приглашали разделить трапезу или пообщаться в обеденный перерыв. Подходя к кафе, Гэвин с прискорбием отметил и давно не мытые окна, и совсем выцветшие от времени постеры с весёлыми белозубыми людьми, которые щедро поливали кетчупом свою пасту с фрикадельками или оргазмировали от одного только вида высокого стакана с кока-колой. — Да в этой рыгаловке генеральная уборка в последний раз при Обаме проводилась, точно тебе говорю, — недовольно сказал Гэвин. Но других вариантов здесь не предвиделось, поэтому он, брезгливо обернув кулак рукавом, потянул за ручку двери. Они вошли под очень неблагозвучное звяканье хрипатого колокольчика. Внутри их ждал банальный интерьер среднестатистической североамериканской забегаловки, разве что немного более унылый и блёклый, чем это бывало обычно. Но здесь довольно аппетитно пахло едой, а на кухне кто-то бойко орудовал гремящей посудой. За стойкой не наблюдалось ни кассира, ни администратора, посетителей также не обнаружилось. Рид пожал плечами и двинулся к столикам, намереваясь занять местечко почище. Выбрав стол у окна, он выхватил из подставки салфетку и тщательно протёр поверхность, салфетка мгновенно посерела от мелкой пыли, которую уже как минимум неделю никто не смахивал. — Не, я, конечно, понял, что я не в Ле Бернардин зашёл, но какого... — он не закончил мысль, потому что сзади раздался высокий и раздражённый женский голос: — Вы что, не читали табличку на входе? — К ним подошла высокая женщина в возрасте далеко за сорок, худая, как палка, с натруженными крупными руками, не знававшими излишеств вроде маникюра. Её униформа горчичного цвета самым невыгодным образом оттеняла нездоровый оттенок бледной кожи и пепельно-серых волос с пробивающейся первой сединой. Выражение лица официантки было крайне недовольным. — Не, — ответил ей Гэвин, — ничего я там у вас не читал, я пытался открыть дверь так, чтобы кишечную инфекцию не подхватить. Вы вообще в курсе, что ручки иногда нужно протирать? Хотя бы раз в десятилетие. Можно и чаще, но это уже по желанию и личной инициативе сотрудников. На его справедливую критику не обратили никакого внимания. Женщина смотрела на андроида, и наконец выдавила сквозь сжатые зубы: — Мы не обслуживаем андроидов. Гэвин посмотрел на неё и прищурился. — Ты чего это, женщина? Новости в последний раз в две тысячи восемнадцатом смотрела? Так у меня для тебя сюрприз: ты сейчас занимаешься дискриминацией гражданина США. Нарушаешь закон. Нехорошо как-то получается. — Да мне посрать, — ответила официантка, — андроиды не едят, так что мы имеем полное право отказать в обслуживании. На законных основаниях. — Да бля, какая же ты принципиальная, железная леди! А что если я закажу у тебя две порции вашего фирменного хрючева и две чашки кофе? — Я оплачу заказ, — встрял Ричард. — Вот видишь, — сказал Гэвин женщине и, присмотревшись к её затёртому бэйджу, добавил, — видишь, Ронда, всё само собой решилось. Ещё возражения будут? Официантка пожала плечами, швырнула меню на столик и отвалила. Гэвин сел и наказал Ричарду: — И на чаевые пускай не рассчитывает, обслуживание здесь, прямо скажем, говно. Пока Гэвин придирчиво знакомился с местным меню, Ричард спросил: — Пройдёмся по местным заведениям. Здесь все друг друга знают, возможно, мы соберём необходимую информацию. — Гэвин, не поднимая глаз от меню, возразил: — Это вряд ли. Может, ты не заметил, но в этом городишке ты не особо-то ко двору. — Он наконец отложил картонку со списком блюд. — И если ты думаешь, что все тут растают от твоей ангельской красы и белого костюмчика, — забудь. Как вариант, могу предложить зайти в секонд-хенд на углу. Принарядим тебя в клетчатую рубашку и старый комбинезон, глядишь, и Ронда поласковее будет... а вот, кстати, и она. Гэвин широко и обаятельно улыбнулся суровой официантке. Он заказал две порции яичницы с беконом, вафли... — Нет, вафель у нас сегодня нет, — мстительно сказала Ронда приезжему городскому нахалу. — Панкейки? — Она отрицательно покачала головой. — Тосты? — не сдавался Гэвин и, увидев, что тосты ему всё же подадут, он попросил к ним мёда, которого тоже не оказалось. — А это точно ваше меню? Или вы его выкрали у какого-то другого кафе «У Рози» вместе с вывеской? — Есть клубничный джем, — флегматично ответила Ронда. — Если он такой же сладкий, как ты, милая, то конечно, неси, — согласился Рид. Дождавшись своего заказа и с усмешкой отметив, что Ронда поставила вторую чашку с дымящимся кофе прямо под нос андроиду, он решил начать сбор сведений с этой бойкой бабёнки. — Эй, миссис, — выстрелил он наугад, — а есть у вас здесь какой-нибудь мотель? — Мисс, — немедленно поправила его Ронда. — Да ладно, — сразу забыв про ненужный ему мотель, «удивился» Рид и, сочувственно качая головой, спросил, — развод? Ричард подумал, что это какая-то уж слишком топорная работа, но Ронда, похоже, была иного мнения. С феноменальной скоростью Рид сочинил трагичную историю собственного развода с несуществующей женой. Ронда согласилась присесть за их столик буквально на одну минуточку. Хотя ей всё ещё претило то, что рядом с ними находился андроид, но молодой и разведённый детектив с разбитым сердцем явно заслуживал женского внимания и сочувствия. Тот, в свою очередь, не забывая отдавать должное своему позднему завтраку, говорил о том, какая собачья у него работа и как ему иногда хочется бросить всё и поселиться в глуши, на природе, возможно, заняться фермерством, у него ведь дед был фермером из Оклахомы, и маленький Гэвин каждое лето проводил, гоняя коров по пустынным равнинам... — Я видел, здесь тоже есть ферма, — перешёл он к сути, а Ричард навострил уши. Расчувствовавшаяся было Ронда как-то неохотно ответила: — Да, есть. Ферма Бойда. Но он живёт особняком, с местными не общается. Было очевидно, что ей эта тема неприятна и Гэвину стоило бы перевести разговор на что-то более нейтральное. Но он продолжил: — Но ведь он выбирается в город? Нельзя всё время сидеть на своей земле, даже если у тебя полный подвал кукурузного виски и вяленого мяса. — Да. Часто заглядывает в лавку к Тому. Иногда по нескольку раз за неделю. Приезжает за батарейками и бензином, или что там на ферме им нужно... — Ронда как-то помрачнела, и Гэвин немедленно прикинулся придурком: — Если бы я выбирался со своей фермы, то первым делом шёл бы сюда — получить из твоих рук чашечку восхитительного кофе. Кофе был отвратительным. А Ронда лет на пятнадцать старше Гэвина, который был так же похож на любителя сельской жизни, как Ричард на стендап-комика. Но ей было приятно услышать эту откровенную чушь. Когда напарники покидали кафе, она помахала им из-за запылённого окна. Гэвин, махнув ей в ответ, посмотрел на Ричарда: — Какая-то жопа с этим Айзеком. Ты видел её лицо, когда она его имя услышала? — Видел. А ещё я видел её лицо, когда ты ей врал. Зачем это? — Затем, — отрезал Гэвин, — не лезь в мои методы работы, и я не буду лезть в твои. Давай, твой ход, Рик. Ищи лавку Тома. Задача для Ричарда была поставлена смехотворная, учитывая то, что городок фактически состоял из одной центральной улицы и все её значимые заведения в виде аптеки, парикмахерской и мелких магазинчиков, торгующих разнообразными товарами, начиная от муки, заканчивая цепями противоскольжения, располагались вдоль дороги с обеих сторон. Им пришлось немного прогуляться, оставив полицейский автомобиль, хотя Гэвин считал, что это бессмысленная конспирация: — Ладно, допустим, я прогуляюсь пешком, но то, что мы легавые, видно за милю. Угадай почему? Ричард, конечно же, ничего не стал угадывать, спокойно дождавшись, пока Гэвин сам всё скажет: — Потому что кое-кто здесь уместен как хрен во лбу. Ты бы ещё духовой оркестр притащил с собой, чтобы он сыграл симфонию «Копы входят в город». Короче, ты не вписываешься в пейзаж, Рик, ты мешаешь мне втираться в доверие к потенциальным свидетелям. — В кафе у тебя всё получилось, — холодно сказал Ричард. — С некрасивыми тётками за сорок получится у любого долбоёба, который носит штаны и выглядит немного приличнее, чем Джабба Хатт. А в такой-то глуши задача ещё больше упрощается. Можешь попробовать как-нибудь на досуге. Ну, чего ты остановился-то? Ричард показал пальцем на вывеску над головой, которую разговорившийся Гэвин совсем не заметил. Лавка Тома оказалась небольшим универсальным магазинчиком, а сам Том был полным мужичком в сложно определяемой возрастной категории от пятидесяти до семидесяти лет. Румяный и говорливый, он с удовольствием включился в беседу с любознательным приезжим. Он постоянно поглядывал на андроида с явным интересом, но ничего не спрашивал. Когда Гэвин, начавший разговор издалека и закрутивший его по сложной дуге, дошёл до вопроса о ферме Бойда, Том весьма дружелюбно ответил, что Айзек Бойд его хороший знакомый. Они иногда вместе рыбачат на реке Гурон. — Айзек — единственный толковый мужик в этих краях, таких сейчас единицы остались. Настоящий американец, если русские начнут войну, то... Дальнейший текст Гэвин слушал, стараясь не зевнуть Тому прямо в лицо. «Политический обозреватель и аналитик из самой жопы мира», — подумал Гэвин, жалея, что приходится столько времени тратить на сбор информации. К тому же ему надоели рассказы о войне с русскими, китайцами, корейцами и прочими идеологическими врагами Америки ещё в начальной школе. Однако на основе этой речи он смог составить примерный психологический портрет Айзека Бойда. Типичный «настоящий мужик», отслуживший в армии, рыбак, охотник и супермен, особенно в сравнении с рохлей Томом, который, оказавшись в дикой местности с коробком спичек и перочинным ножом, сможет выстроить трёхэтажный дом с водопроводом и бассейном, поиметь разъярённую медведицу и накормить пятью хлебами пять тысяч человек, если в том появится надобность. Том был явно под впечатлением от личности Бойда, и Гэвину даже не потребовалось задавать дополнительных вопросов. Поток фактов об объекте лился широкой рекой. Когда Том наконец сделал паузу, снова посмотрев на Ричарда каким-то затуманенным взглядом, будто крепко задумавшись, Гэвин решил, что пора бы уже и закругляться. Он сердечно поблагодарил Тома за беседу и, так ничего и не купив, вышел прочь. — Надеюсь, теперь для тебя достаточно информации, Ричард? Просто потому, что я не собираюсь выслушивать бред от каждого местного недоумка, считающего себя экспертом по всем мировым вопросам. Они шли обратно к автомобилю, но Ричард, продолжавший молчать, как рыба, вдруг обернулся. Гэвину тоже пришлось посмотреть назад. Ничего особенного он не увидел, кроме того, что кто-то сел в припаркованный у лавки Тома автомобиль и поехал прочь, вдоль по главной улице. Ричард проводил автомобиль глазами, пока тот не скрылся за ближайшим поворотом. — Ну так как? — не отставал Гэвин. — Давай уже, включай режим «Я очень плохой мальчик», и полезли, посмотрим, что там у этого Бойда... — Это очень плохая идея, Гэвин. Очень плохая, — с нажимом ответил Ричард, а Гэвин не выдержал: — Да ты издеваешься?! Ты, бля, мне обещал! — Я тебе ничего не обещал, — твёрдо ответил андроид, — я сказал, что нужно сначала узнать, что за человек этот Айзек. И мы это выяснили. Ты же не хочешь без спросу ввалиться в гости к бывшему морскому пехотинцу, увлекающемуся охотой на крупную дичь, на его территорию? — Хочу, — упрямо сказал Гэвин. — Значит, перехочешь, потому что я тебя никуда не пущу, — жёстко ответил Ричард, — мы добьёмся ордера, если тебя так уж зацепило это дело... — Ага. — Я отвечаю за твою безопасность... — Ага. — Не испытывай моё терпение. — Ага. Больше от Гэвина Ричард ничего не добился. Хотя детектив довольно послушно последовал за ним. Они вернулись к автомобилю, и Ричард уже выруливал к Кэмп-драйв, когда понял причину внезапного немногословия напарника. — Даже не думай, Гэвин. — Да чо тебе надо опять? И зачем ты остановился? Ричард припарковался на обочине, на выезде из городка, как раз напротив стены с граффити. Гэвину пришлось посмотреть на напарника, который настойчиво требовал его внимания. — Решил меня обмануть? — прямо спросил Ричард. — Думаешь, я не вижу, что ты собрался вернуться? Один. Без меня. — Это свободная страна, а я типа свободный человек. Так что отвали, Рик. Хватит меня контролировать на каждом шагу. Мы вроде же договорились. Чего ты опять начинаешь? Или тебя что-то перестало устраивать? Хочешь вернуться на исходную? Наденешь на меня строгий ошейник и не дашь шагу в сторону сделать? Наступила продолжительная пауза, и Гэвин чувствовал, что его слова уязвили напарника. — Будь по-твоему, — сурово ответил Ричард, и Гэвин расцвёл. — Ты не пожалеешь, отвечаю, — пообещал он мрачному Ричарду, — мы обязательно что-нибудь нароем. У меня на такие вещи чутьё. В таком же настроении — Ричард в тяжёлых раздумьях, а Гэвин в радостном предвкушении — они доехали до границы земли Бойда, выбрав наиболее неприметное место на опушке, для того чтобы спрятать автомобиль в зарослях. Территория была обнесена двухметровым сетчатым забором, который Гэвин, движимый энтузиазмом, перелез в считанные секунды и, оказавшись на земле противника, сразу же начал осматриваться. Вскоре Ричард, покончивший с маскировкой автомобиля, очутился рядом. Он осмотрелся. Сейчас они были в лесополосе, так что прятаться и следить за тем, чтобы их никто не запеленговал, не было необходимости. В лесу было тихо, только слышно, как вдали шумит река. Гэвин решительно двинулся вперёд, в направлении фермы. Они с напарником преодолели несколько поросших осинами и соснами пригорков, а когда впереди появился просвет между деревьями, Ричард негромко его окликнул: — Гэвин. — Да? — он обернулся на андроида. Ричард имел чрезвычайно сосредоточенный вид и обеспокоенно сообщил детективу: — Связь не работает. Здесь стоят глушилки. — Видимо, Айзек ценит приватность, а, Рик? Что ж, придётся нам на некоторое время оторваться от благ цивилизации. — Мне это не нравится. — Нормально. Это же твоё привычное состояние, Рик. — Гэвин замедлил шаг, приближаясь к открытому пространству. Впереди виднелось распаханное поле, немного дальше — ряд деревянных хозяйственных построек. Он подобрался ближе, выглядывая из-за дерева. Где-то совсем рядом послышался шум двигателя, по невидимой просёлочной дороге проехал, шурша шинами, автомобиль. Гэвин присел, опасаясь быть замеченным, и недовольно прицыкнул, в очередной раз глядя на яркую куртку напарника, которая их полностью демаскировала в лесу. Хотя Ричард сообразил повторить за Гэвином его манёвры, но он всё равно выглядел здесь как белый портлендский маяк во мраке ночи. — Может, снимешь свой сигнальный жилет, а? Меня это пиздец как нервирует. — Могу тебя успокоить, Гэвин, — и Ричард снова встал во весь рост, — Айзек наверняка уже знает, что у него гости. — Да с чего ты... — Где-то совсем рядом хрустнула ветка, и Гэвин резко развернулся против своей оси, между деревьями он увидел чей-то силуэт. Он застыл на секунду и увидел, что фигура словно раздваивается. Наблюдателей было двое. Гэвин автоматически открыл рот, готовясь самым беспечным и приятельским тоном спросить какую-нибудь дичь вроде «не подскажете, где здесь ближайший Старбакс?», которая выдала бы в нём туповатого жителя каменных детройтских джунглей и вызвала насмешливое сочувствие местных. Но не успел издать ни звука, когда эти двое рванули прочь. Наверное, Гэвину стоило последовать их примеру и рвануть обратно, к автомобилю, но у него сработал другой инстинкт. И он со всех ног ломанулся за преступниками. В том, что они преступники, он ни секунды больше не сомневался. Гэвин бежал быстро, но противники оказались довольно проворными. Позади послышался шум, и вскоре Гэвина обошёл без каких-либо видимых усилий Ричард. Ему оставалось всего несколько шагов до несущихся во всю прыть фигур, когда они вдруг словно по команде разделились, один вильнул в сторону, и Ричард, не сбавляя хода, рукой, словно регулировщик, показал Гэвину: «За ним!» — а сам продолжил преследование второй цели. Гэвин ушёл вправо, тщетно стараясь ускориться. «Брошу курить!» — в очередной раз клятвенно пообещал он сам себе, наблюдая, как бойко движется его добыча. Он успел разглядеть, что у беглеца длинное и поджарое тело, он явно молод, свалившийся с его головы капюшон демонстрировал коротко стриженную белобрысую голову. Внезапно ему показалось, что белобрысый словно бы споткнулся и упал, но это была всего лишь хитрая уловка. Беглец резко остановился, зацепившись рукой за ствол молодого деревца, а Гэвин по инерции пролетел ещё несколько шагов и с ужасом осознал, что он очутился на краю крутого склона и тормозить уже поздно. Детектив кубарем полетел вниз, успев только закрыть руками голову, чтобы не разбить её о камни, которых здесь было в избытке. Сухие и колкие ветви ломались под ним, он больно ударился коленом, потом локтем и наконец остановился внизу, в небольшом овражке, чувствуя, как сверху на голову осыпаются комья сухой глины. Он попытался подняться, но рядом с громким шорохом что-то приземлилось, и его ударили по спине. Удар был ошеломительно болезненный. Он еле успел увернуться от второго, думая только о том, что у его сухопарого противника подозрительно тяжелые кулаки. С огромным трудом он перекатился в сторону, ощущая боль в лодыжке, на которую он неудачно приземлился, и наконец-то рассмотрел лицо преступника. Совсем молодой парень с длинной невыразительной физиономией и широко расставленными глазами. Еле пробивающаяся клочковатая бородёнка, бессмысленный взгляд круглых бледно-голубых глаз. Жалкий вид, но Гэвин уже понял, насколько обманчиво было это впечатление. На этом совсем ещё юном лице без малейших признаков интеллекта красовалась пара плохо зарубцевавшихся шрамов, нос был с характерной приплющенностью, которая обычно является признаком многократных переломов. По башке этот гигант мысли получал довольно часто, это было ясно Гэвину как божий день. И, видимо, вынес из драк или избиений хороший опыт. Этот дрищ с одного удара успел приложить Гэвина так, что стоило опасаться перелома рёбер. Парень дёрнулся в сторону детектива, но тот уже выхватил табельное из кобуры, справедливо полагая, что следует перевести общение в другое русло. — Тише, тише, остынь. Давай просто поговорим. Гэвин глянул на руки паренька, увидел, как тот сжимает кулак, и догадался, отчего ему показалось, что тот приложил его молотом. В кулаке была свинчатка, забава, с которой Гэвин не понаслышке был знаком. — А вы тут гостеприимные ребята, ничего не скажешь. Парень не реагировал на слова, он просто стоял, слегка покачиваясь, и Гэвин понял, тот просто ждёт подходящего момента, чтобы броситься на него. Он напоминал ему скорее не разумного человека, а какое-то человекоподобное животное, не понимающее речи и просто выжидающее, когда жертва повернётся к нему спиной или допустит другую роковую ошибку. От этого стало ещё некомфортнее. Нужно было выбираться из этой ямы и как можно быстрее. — Ты чего побежал-то? — как можно дружелюбнее сказал Рид, будто не держал своего собеседника на мушке. Он решил выгадать немного времени. Ричард наверняка догнал второго бегуна и вставил ему по первое число. Скоро он должен будет вернуться за напарником, и тогда можно будет без опаски выбраться. Сейчас Гэвин не рискнул бы покинуть свою выгодную позицию: слишком уж явной была угроза, исходившая от молчаливого противника. Наверху наконец-то послышался шум шагов, и Гэвин с облегчением перевёл дыхание. Он поднял радостный взгляд и оцепенел. Вместо Ричарда на краю обрыва стоял высокий мужик лет сорока. Армейская стрижка, пронзительный взгляд из-под густых пшеничных бровей, орлиный нос. Рубашка цвета хаки с закатанными рукавами, приоткрывающими сильные и загорелые руки; потёртые рабочие джинсы и широкий кожаный ремень с большой, до странного аляповатой пряжкой в виде бычьей головы. Образчик настоящего мужика, одного из тех, чьи предки двигали линию фронтира, отвоёвывая жизненное пространство у коренного населения и проклятых британцев. «Ковбой Мальборо в натуре», — заметил про себя Гэвин. Но гораздо больше его впечатлила винтовка М-16, направленная в сторону чрезмерно любопытного гостя, который решил без ведома хозяина подышать свежим воздухом в чужом лесу. — Приветствую, детектив, — сказал Айзек, которому не нужно было представляться, Гэвин и так уже сообразил, кто перед ним. — И вам не хворать, — отозвался Гэвин, вызвав лёгкую улыбку на лице фермера. — Опусти свой ствол, вот так. Хорошо, я вижу, мы с тобой поладим. Эй, малыш Питт, возьми у детектива эту игрушку. Мы же не хотим, чтобы наш гость поранился? Малыш Питт в два шага одолел расстояние между собой и Гэвином и выдернул у него из руки глок, который и впрямь выглядел не серьёзнее водяного пистолета на фоне оружия, которое и гризли могло бы остановить. Избавив детектива от этого бремени, малыш Питт сунул пистолет под ремень и без паузы или предупреждения, почти не размахиваясь, ударил Гэвина в солнечное сплетение. Задохнувшись от невыносимой боли, он согнулся пополам, пытаясь вдохнуть, а ему наносили всё новые и новые удары, свалив на землю. Гэвин пытался уклониться, но парень был дьявольски ловок и почти не давал опомниться. Перед глазами темнело, и Рид, упав навзничь, изо всех сил отчаянно лягнул приблизившегося противника, уже не думая о том, что он на прицеле у Айзека. Если уж тот и решится стрелять, то изрешетит Рида вместе со своим ебанутым зверьком. Ему повезло, и противник покачнулся, Рид ощутил, как на него накатывает болезненное и очень знакомое ощущение звериной ярости, которая заслонила все чувства, заглушила боль и оставила только одно упорное и страстное желание — уничтожить врага, втоптать его, заставить жрать землю. Он кинулся было на Питта, но когда тот попытался его встретить ударом кулака, обманным маневром обошёл его сбоку и оказался сзади, ударил под колено, перехватил корпус и повалил лицом вниз, придавливая к земле. Молниеносным движением он ухватил его за затылок, будто волейбольный мяч, и изо всех сил ударил о камень. Он не раскроил ему череп, но смог оглушить. Почуяв, как тело под ним обмякло, Рид привстал, перевернул Питта на спину: морда вся в кровище, глаза закатились. Он посмотрел на откинутую руку, всё ещё судорожно сжимавшую кусок формованного металла. Разжал пальцы соперника и отнял оружие. Вложив свинчатку в кулак, удобно разместил пальцы в гладких выемках и замахнулся. — Хватит! — властно крикнул сверху Айзек. — Достаточно с него. Ну же! Гэвин с сожалением посмотрел вниз и поднялся на ноги, утирая лоб рукавом. Спрятал трофей в карман куртки. — Поднимайся, детектив, надо пообщаться. Майк, займись Питтом. Гэвин кое-как на четвереньках взобрался по крутому, осыпающемуся склону. Провёл быструю рекогносцировку: помимо Айзека, бесчувственного Питта в овраге, молодого салаги Майка, который возился с раненым, наверху стояли еще трое. Одного из них Гэвин знал. Это был толстяк Том. — Здоров, уёбок, — приветствовал его Гэвин, отплёвывая кровь и вязкую слюну. Двое оставшихся — мужики среднего возраста в рабочей одежде, с отупелыми лицами в шрамах, почти как у малыша Питта. Картина безрадостная. «Где же, блядь, Ричард?» — думал Гэвин, хотя и понимал, что у них двоих мало шансов против этой компании. Айзек опустил ствол винтовки и доброжелательно, будто его приятелю только что не разворотили всю морду, пригласил следовать за собой. — Я правильно понимаю, что у меня нет возможности отказаться? — спросил Рид. — Ты же хотел разобраться, детектив? Я готов тебе в этом помочь. Айзек пошёл первым, а его свита, убедившись, что детектив последовал за предводителем, двинулась за ними. Гэвин чувствовал на себе их настороженные взгляды и знал, что одно резкое движение — и они его растерзают. Его не сбивал с толку спокойный тон хозяина, который явно вообразил себя президентом самопровозглашённого штата и собрал здесь своих почитателей и соглядатаев вроде Тома. Как и было обещано Ричарду, здесь явно было чем поживиться, но теперь Гэвин не чаял унести ноги. К тому же он до сих пор не знал, где его напарник. Гэвин старался как можно лучше запомнить всё, что видел на своём пути: распаханное поле, амбары, гараж, у которого в ряд выстроились два трактора; пикап и голубой Форд Темпо, на котором, вероятно, приехал Том. У хозяйского дома, больше похожего на добротный охотничий клуб, чем на классические фермерские усадьбы, надрывались в лае два пса. Они рвались с цепей и разбрызгивали слюну в бессильной ярости. Айзек искоса взглянул на Гэвина, который шёл мимо псов с постным выражением лица: — Нравятся мои псы? — Да мне как-то похуй. Я не собачник. — Действительно? А мне показалось, что ты привёл сюда своего питомца. — У Гэвина всё внутри похолодело. Он равнодушно, насколько это вообще было возможно, ответил: — Не понимаю, о чём ты. — О твоём питбуле, детектив. Не стоило спускать его с поводка, ты не очень-то хороший хозяин, если твой пёс плохо себя ведёт. А он очень плохо себя вёл. Очень. Айзек прошёл в дом вместе с Томом и Гэвином, двое работяг так и остались стоять у крыльца, видимо, на них привилегия посещения хозяйского жилища не распространялась. Внутри было сумрачно, поэтому Гэвину пришлось подождать, пока глаза привыкнут к слабой освещённости после яркого солнечного дня. А когда он рассмотрел помещение, то вздрогнул. Сам по себе интерьер не вызвал бы у него волнения. Никаких сюрпризов он в себе не таил. Грубые стены и перекрытия из тёмного дерева, кресла и диван, застеленные клетчатыми пледами, коврик кустарной работы на полу и стены, увешанные охотничьими трофеями. Судя по разнообразию видов умерщвлённых животных, коллекция собиралась не один год и началось все не в Мичигане. Здесь были и кабаны, и косули, рога лосей, оскаленные волчьи и медвежьи головы; Гэвин приметил даже пуму, мёртвыми остекленевшими глазами смотревшую на него. Но его взгляд, цепко выхвативший все эти подробности, быстро переключился на главное: у дальней стены, где сгущался полумрак, стоял Ричард. Гэвин сначала не сообразил, почему он не двигается и что вообще здесь делает, но потом увидел. — Нравится наше изобретение? Приходилось экспериментировать. Эти твари довольно изворотливые и сильные. Но даже такого, как твой, теперь успокоить не проблема. — Айзек спрятал свою винтовку в оружейный шкаф, Гэвину показал кобуру на своём поясе: «Не дёргайся». И без всякой опаски подошёл к Ричарду. Провёл рукой по металлу массивной скобы, которая намертво фиксировала андроида в неподвижном положении у стены. Ноги были скованы таким же жёстким устройством, каждая рука в кольце наручника была заведена за спину и прикована цепью к кольцу в стене. Очевидно, что длину цепи можно было без труда регулировать, давая возможность жёстко фиксировать положение тела или немного отпускать его, позволяя пленнику двигаться. Рот был замотан какой-то грязной тряпкой. — Он у тебя слишком говорливый, — прокомментировал Айзек наличие кляпа, — нравится конструкция? Конечно, нужно быть быстрым и всё делать без ошибок. Жаль, что Курт сегодня оплошал... Ну, другим будет наука. Как тебе, Том? Гэвин быстро глянул на Тома и поразился выражению его полного румяного лица. Тот едва ли не слюну пускал, глядя на андроида. — Я даже завидую тебе, Томас. Это тебе не домработница, не грузчик, не чёртова нянька, а? Такой экземпляр — это как снежный барс: не каждому охотнику так повезёт. «Что он несёт?» — Но тут Гэвин опустил глаза и увидел, что пол под ногами Ричарда застелен тёмным полотном непромокающей ткани. Ему подурнело так, что он рисковал расстаться с тостами и клубничным джемом от Ронды. — Не знаю, что вы тут затеваете, ребята, — начал он, — но самое время остановиться. Я не шучу. Давай сядем и поговорим, Айзек. — Для начала стоит познакомиться, детектив. Я до сих пор не знаю твоего имени. — Рид, — и, увидев, что от него ждут продолжения, он добавил, — Гэвин. — Что ж, Гэвин Рид. Давай поговорим. Нам торопиться некуда. Хотя Том предпочёл бы начать, но ничто так не увеличивает удовольствия, как его ожидание. Так что и ты, Том, присядь. — Айзек приглашающим жестом показал на грубо обструганный массивный стол и первый занял за ним место. — Принеси-ка нам пивка, Томас, — приказал Айзек, и мужик, который был его лет на двадцать старше, едва ли не вприпрыжку выскочил в кухню. Вскоре он вернулся, неся несколько бутылок из тёмного стекла. Одну из них он сразу откупорил и подал хозяину. Айзек взял её и, качнув горлышком бутылки, гостеприимно предложил: — Выпьем? — Я не пью, — Гэвин увидел, как между бровей фермера сразу появилась вертикальная складка, и предпочёл уточнить, — в завязке. Того, видимо, удовлетворил такой ответ. Он ещё раз с наслаждением отхлебнул из бутылки и завёл речь, как и ожидал Гэвин. Он знал, что этот самовлюблённый хрен не откажет себе в удовольствии пофилософствовать перед новой публикой. — А ты довольно упорный, Гэвин. Не думал я, что кто-то из нынешних жалких полицейских додумается лезть через забор. Они и поссать теперь без ордера не ходят. — Да я с ордером. Просто в бардачке забыл. А через забор полез ради поддержания хорошей физической формы. Нам на неделе нормативы сдавать. Гэвин изо всех сил старался не смотреть в сторону Ричарда. Он буравил глазами Тома, который всё вздыхал и преданно поглядывал на Айзека. — Весёлый ты парень, детектив. Даже жалко, что мы при таких обстоятельствах встретились. — Обстоятельства, Айзек, можно и поменять. Если что, я за мордобой не в обиде. Можем разойтись, как в море корабли. — Верно. Можно было бы разойтись. Да только есть одно «но». Я уже обещал Томасу, что сегодня он развлечётся как следует. Он давно этого ждал. А я своих обещаний не нарушаю. «Развлечётся? Что ты, падла, городишь такое?» — Но Гэвин прекрасно понимал, о чём речь, и не удержался, посмотрел на Ричарда в колодках, который даже голову повернуть не мог, а только слушал этот жуткий разговор. Они встретились глазами только на одно мгновение, но Айзек это сразу заметил. — Не стоит привязываться к этим тварям. Они не люди. Они всего лишь механизмы, которыми хотят заменить настоящих людей. Да, они умеют втереться в доверие, но это всего лишь обман. — Так ты их за обман истребляешь? Если тебе так не нравятся лгуны, то продуктивнее было бы начать с Белого дома. — У нас есть причины ненавидеть андроидов, — сказал Айзек, — не нужно нас считать безмозглыми садистами, которые убивают только ради развлечения. — Конечно, чел, — охотно поддержал его Гэвин, — только знаешь что? У Чарльза Мэнсона тоже была куча охуительных теорий на тему "Почему убивать — это хорошо". Я даже припомнить не могу, был ли хоть один уёбок в моей практике, который бы сказал, что убил без причины. У вас у всех дохрениллион исключительно веских аргументов в запасе, хотя лучше бы вы признали, что все вы просто больные ублюдки, которые вовремя диспансеризацию не прошли. Айзек смотрел на Гэвина снисходительно, понимающе, но с лёгким сожалением, как на хорошего, но глубоко заблуждающегося человека. — Ты не хочешь признать очевидного, детектив. Это война. Война, которую нам приходится вести на собственной земле, и наше правительство предало нас. Мы сами за себя. Америка нам не простит, если мы не будем бороться, — ответил ему Айзек, и Гэвин снова с досадой подумал, что никто не сможет переубедить местных леммингов, зомбированных речами своего говорливого лже-пастыря. Слишком уж он ловко использовал в своих лозунгах всё то, что мило сердцу этих деревенщин. — Тебе бы в сенат штата баллотироваться, там таких чертей языкастых любят. Губишь свой талант, распинаясь перед этими жертвами инцеста. — Мне не нужно признание народных масс, я не собираюсь доказывать левакам, что их бред о толерантности — это чушь собачья, из-за которой страна катится в пропасть. Я делаю это ради Америки. — И поэтому устроил на своей ферме клуб «Весёлый ку-клукс-клановец»? Я прям вижу, как ты здесь развернулся со своими отбитыми скаутами. Кстати. А что у них с рожами? Профилактические пиздюли утром и вечером? — Шрамы — это украшение для настоящего мужчины, Гэвин. — Ага. Как и лёгкая умственная отсталость от постоянных сотрясений мозга. В этом смысле у вас тут прямо филиал конкурса «Мистер Америка». Айзек вздохнул, видимо сожалея о том, что детектив был таким непонятливым и скептически настроенным. Он посмотрел на Тома, и тот подскочил, Гэвин ещё не успел ничего сообразить, как тот открыл большой деревянный ящик у стены. А Айзек подошёл к кольцу и взялся за цепь, стравливая её, он обратился к Гэвину: — Ты мне нравишься, детектив. Хотя мы по разные стороны, но ты мне нравишься. К тому же я не убиваю людей. Можем заключить сделку. Ты оставляешь нам своего андроида, а я тебя отпускаю. — Да ты ебанулся, Айзек. Ты угрожаешь офицеру полиции? Хочешь, чтобы я тебе оставил андроида, за которого Киберлайф порвёт жопу департаменту, а департамент рано или поздно порвёт жопу тебе. — Не порвёт, Гэвин. Никто не знает, что вы здесь. И, — он обернулся на детектива, — неужели ты думаешь, что я не устрою вашему департаменту судный день за проникновение на частную территорию? Скажу, что твой взбесившийся пёс напал на моих людей и мне пришлось его успокоить. И мне поверят, Гэвин. Взгляни на меня. Гэвину не нужно было смотреть в эти честные глаза. Он легко мог себе представить, как трепло Айзек обрисует ситуацию на суде присяжных. Если до этого, конечно, дойдёт. Тем временем Том, сгорая от нетерпения, подал голос: — Айзек! — И фермер звякнул цепью, натягивая её на себя. Орудуя блоками, он заставил Ричарда встать на колени, Гэвин поднялся со своего места, и фермер негромко приказал: — Сядь, Гэвин, не испытывай моего терпения. Пришлось сесть обратно, но когда он увидел в руках Тома, подходившего к Ричарду, большой топор для рубки дров, он запротестовал: — Да вы ебанулись! — Айзек быстрым движением выхватил пистолет из кобуры и направил его дуло прямо в лоб андроиду: — Я могу ускорить процесс, если тебя это так напрягает. Шевелись, Том! Видишь, Гэвин уже не против милых забав. Том ногой пнул круглую чурку, стоявшую у камина, поставил её перед андроидом, и Айзек, натянув цепь одной рукой, а второй продолжая целиться в голову Ричарда, приказал: — Клади сюда. Ты оглох? — Ричард не двигался, и Айзек с сожалением сказал: — Извини, Том... — Стой! — Гэвин не выдержал этого напряжения. Он понимал, что Айзек, скорее всего, просто блефует, но проверять, так ли это на самом деле, ему вовсе не хотелось. — Стой, не горячись. — Заткнись, — из голоса Айзека пропали добродушные нотки, — вы оба меня сильно утомили. Я вижу, что тебе слишком нравится эта машина. Что ж, посмотрим, насколько сильно ты нравишься ему. И он направил пистолет в сторону Гэвина, немного вниз, и спросил: — Как думаешь, кусок дерьма, попаду я в колено твоему детективу? — Раздался выстрел, и Гэвин едва не упал, но пуля прошла мимо, очевидно выпущенная для того, чтобы произвести впечатление. Айзек громко крикнул, так чтобы его услышали снаружи: — Всё нормально, мы развлекаемся! И он снова повторил вопрос, обращаясь к Ричарду: — Так что думаешь, попаду? Со второго раза? — Рука Ричарда легла на чурку, а Том сильнее сжал колун в руках. Гэвин хотел что-то крикнуть, но прямо на его глазах толстяк размахнулся, заводя топор за голову, и резко обрушил его вниз, отсекая кисть руки. Брызнула синяя жидкость, и рука со стуком свалилась на клеёнчатую поверхность. Гэвин успел заметить голубые искорки, пробегавшие по искорёженому запястью, которое выскользнуло из кольца наручника. Том облизнулся и жадно посмотрел на вторую руку. — Стой, Том! Стой, сука, — заорал Гэвин, — ты сейчас попал на бабки и попадёшь ещё сильнее, отвечаю. Блядь, да ты за эту руку до гроба не расплатишься, бизнесмен хуев! — Успокойся, Гэвин. Им не больно. Они не живые, ты же знаешь. — Гэвин едва не застонал от ощущения бессилия и накатившей тошноты... Он видел, как Том уже самостоятельно стравливает цепь, опуская вторую руку Ричарда, и вдруг сообразил, что оба этих сумасшедших от него отвернулись. Он тихо встал, с отчаянием осмотрелся. До шкафа с винтовкой было далековато, к тому же Айзек мог обернуться в любой момент. Свинчатка в кармане тоже была бесполезна: его бы просто не подпустили на расстояние, в котором можно вступить в рукопашный бой. Он глянул на стол и его осенило: перехватив горлышко одной из бутылок, он размахнулся и изо всех сил запустил её в голову Айзека. Тот услышал шум и резко обернулся, и именно в этот самый момент бутылка врезалась ему в голову. Раздался странный костяной щелчок. И Гэвин, рванувшийся вперёд, увидел, что эффект, произведённый броском, превзошёл все его самые смелые ожидания: Айзек как-то карикатурно всплеснул руками и рухнул на колени, а потом и вовсе свалился набок, словно куль с мукой. Всполошившийся Том что-то воскликнул, выпуская цепь из рук, и попытался рвануть к выходу, но его ухватила рука андроида, которую он сам же и освободил. Ричард притянул его к себе как родного, зажимая рот, а Гэвин схватил пистолет Айзека. Перевернув фермера лицом вниз, он вытащил из-за пояса наручники и его руки. Айзек всё ещё не шевелился, но Гэвин догадался по звуку, что тот схлопотал перелом челюсти и сейчас просто отдыхает от впечатлений. Гэвин перевёл взгляд на бесновавшегося в объятиях андроида Тома. Опасности, что Ричард выпустит свою добычу, не было. Но он всё-таки попросил: — Не придуши этого членоглота, я его ещё хочу в зале суда увидеть. — Он поднялся и развязал узел кляпа, долго возился с цепями, матерясь на хитрую систему, но всё же смог справиться с ними. Когда андроид смог освободиться, Гэвин пригрозил елозившему Тому: — Будешь дёргаться — запру в подсобке и устрою тебе, блядь, инцидент в Уэйко. Твоим же ебучим бензином оболью эту хибару и полюбуюсь на то, как ты, мразь, здесь будешь подрумяниваться. Так даже проще будет. На Тома угроза произвела мгновенное действие. Его связали и засунули в подсобку, причём Гэвин выразительно пощёлкал перед ним зажигалкой перед тем, как захлопнуть дверь. Вытащив из шкафа винтовку, Гэвин вопросительно посмотрел на Ричарда. — Уходим. Надо вызвать подкрепление. Ты за мной, — приказал Ричард, и Гэвин, который чувствовал жгучий стыд за своё безрассудное поведение, только кивнул. Дальше всё понеслось как в дерьмовом боевике. Гэвину даже не пришлось угрожать людям Айзека. Вряд ли они его вообще увидели... Когда Ричард расшвырял в стороны двоих провожатых и подоспевшего к ним на помощь Майка, Гэвину не захотелось выяснять, есть ли на ферме ещё какие-то поклонники Айзека. — Валим! Валим, Ричард! — И Гэвин ухватился за рукав куртки разъярённого андроида и потащил за собой. Задыхаясь от бега и сильной боли в лодыжке, он толкнул андроида, бежавшего рядом, в спину: — Шевели копытами! Быстрее, вызовешь подмогу. Не жди меня, блядь... Но Ричард проигнорировал приказ, поэтому они добрались до границы, где снова появилась связь, ровно с той скоростью, с которой мог бежать прихрамывающий Рид. Увидев впереди благословенный забор, Гэвин отшвырнул винтовку. С помощью Ричарда он перелез на другую сторону и, матюкаясь, заковылял в указанном Ричардом направлении. Гэвина потряхивало от адреналинового прихода, который накрыл его, когда они достигли границы владений Айзека. Он попытался закурить, когда они наконец добрались до автомобиля, но зажигалка выпрыгнула из его рук в высокую траву, и он с проклятием выплюнул незажжёную сигарету. Гэвин ощупал разбитый нос и убедился, что тот не сломан. Потрогал шишку на лбу и оттёр пальцами кровь, сочившуюся из царапины на скуле. Удовлетворённо отметил, что лицо в относительной сохранности, хотя по ощущениям казалось, что ему всю морду набок своротили. Он прижался боком к дверце автомобиля и задрал футболку, пытаясь в зеркале заднего вида рассмотреть свои рёбра, по которым прошлись кулаки грёбаного Питта. — Ни пизды не видно, — кряхтел он, поворачиваясь и приседая, чтобы оценить масштаб ущерба. — Дай я посмотрю, — предложил Ричард. — На себя смотри, там есть чем полюбоваться... — и Гэвин поморщился, вспомнив отрубленную кисть руки Ричарда, которая так и осталась лежать на полу в хижине. Снова накатил короткий приступ тошноты. Он оставил в покое свои рёбра и повернулся к напарнику. Тот выглядел немногим лучше Рида, форма была в грязи, брызгах крови и тириума. Волосы не были уложены в обычную аккуратную причёску, и было нечто очень забавное в этом растрёпанном андроиде, который всегда очень тщательно следил за своим внешним видом. — Покажи, — попросил Гэвин. И Ричард поднял повреждённую руку на уровень глаз, — ох... И тебе как? Это не больно? Ричард опустил руку с культёй, залитой голубой кровью. С каменным выражением лица он ответил: — Мне неприятно. Очень. — Гэвину в этих словах почудился упрёк. И он развёл руками: — Извини, я же не знал, что эти фанатики тебя захотят на куски покрошить. Я догадывался, что они упоротые, но не настолько же... — Почему ты извиняешься? — Гэвин фыркнул. — Бля, ну не знаю, Рик. Может, за то, что подставил наши жопы? Залез в яму с дерьмом, да ещё такую, где на помощь никто не примчится? — А потом вспомнил, как освобождённый от петли Ричард расшвыривал этих доморощенных сектантов: — Лихо ты их... раскидал. — Ты тоже оказался неплох в метании тяжелых предметов. — Это случайность, — скромно ответил Гэвин, но, вспомнив сейчас тот самый момент, когда тяжёлое донышко пивной бутылки с треском врезалось в челюсть Айзека, он засмеялся. Сейчас, когда Ричарду не грозило быть расчленённым, а Гэвину — прикопанным где-то среди аккуратных грядок фермы Айзека или на его кукурузном поле, это казалось весьма забавным. Но рассмеявшись, он сразу ойкнул и схватился за рёбра слева, куда его прицельно лупил малыш Питт своим тяжёлым свинцовым кулаком. — Дай-ка мне взглянуть, — решительно сказал Ричард и потянулся к Гэвину, чтобы прощупать рёбра на предмет переломов или трещин. Он не успел прикоснуться к детективу, как тот, взявшись за край своей футболки, задрал её до самого подбородка, демонстрируя уже успевшие расцвести на коже кровоподтёки. Ричард мог провести пальпацию и через ткань, но он не стал об этом говорить. Он прикоснулся пальцами уцелевшей руки к грудной клетке Гэвина и принялся аккуратно прощупывать и продавливать рёбра, чтобы обнаружить травмированные участки, стараясь не причинять боли. Он двигался неспешно и сосредоточенно. Гэвин вдруг часто и сбивчиво задышал, когда пальцы Ричарда аккуратно провели по коже над пурпурным и горячим синяком на боку. — Здесь больно? — Пальцы остановились, и Гэвин, не глядя на Ричарда, сцепив зубы, глухо ответил: — Нет. — Ричард всё сразу понял. Не тратя время на рефлексию или вопросы, он прижал свою ладонь к тёплой коже, ласкающим движением провёл вверх до груди, раздвигая пальцы, чтобы захватить как можно больший участок нервно вздрагивающей от его прикосновений плоти. Чтобы впитать больше этого дразнящего ощущения, исходящего от остро реагирующего на него тела. Он сильно пожалел, что у него сейчас только одна рука для таких манипуляций. И это в такой удачный момент... Он заметил, как Гэвин облизнул пересохшие губы. Ричард знал, что сейчас к ним спешат на помощь патрульные, которых он вызвал сразу, как только появилась связь. И времени у него совсем немного, Гэвин тоже это прекрасно понимал и, может быть, именно поэтому давал такую возможность андроиду: успеть прикоснуться к себе до того, как они снова окажутся среди посторонних людей, ненужных свидетелей, при которых Гэвин никогда бы не позволил ему подобных вольностей. Ричард опустился на колени, посмотрел вверх, но Гэвин снова повернул голову в сторону, упорно не желая встречаться с ним взглядом. «Хорошо, не смотри на меня, Гэвин, это сейчас не так уж важно», — мысленно сказал ему Ричард, не прекращая проводить пальцами по его груди и животу, аккуратно двигаясь среди следов от жестоких ударов и досадуя на своё увечье, он прижался губами к впадине под мечевидным отростком. Вдохнул запах ещё разгорячённого после быстрого бега тела. И почти сразу на его голову легла рука Гэвина, он замер, ожидая, что ему что-то скажут или остановят. Но ничего не происходило, только пальцы Гэвина двигались, будто перебирая или поглаживая волосы Ричарда. Это было так интимно, так непохоже на Гэвина, что Ричард, который сначала боялся спугнуть это странное любовное настроение, которое нашло на напарника, не выдержал и обхватил его за талию искалеченной рукой. Прислонился щекой к животу, потёрся о него и застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Ему было хорошо от этой внезапно разрешённой ему близости. А когда ладонь Гэвина сползла вниз, чтобы прикоснуться к щеке Ричарда и плотнее прижать к себе, он повернул голову и поцеловал кончики пальцев, оказавшихся на его губах. Над его головой раздался тихий вздох, но больше ничего. Слышно было только, как в сухом лесу то здесь, то там опадает лист или хрупкая ветка, как вспархивает птица или ленивый ветерок слегка шевелит кроны деревьев в вышине. Необычная живая тишина и ощущение приятного умиротворяющего уединения, будто это место было специально создано для них двоих. Ричард уловил какой-то инородный звук в этой лесной глуши и понял: сирены. Гэвин не услышит их ещё некоторое весьма короткое время. И он поднялся с колен, чувствуя, как рука Гэвина соскользнула на его плечо и там осталась, застыв в каком-то очень неудобном положении, словно Гэвин хотел его приобнять, но остановился на полдороге. Ричард аккуратно спустил край задранной футболки и попытался заглянуть в глаза Риду. Он хотел, чтобы Гэвин прижался к нему своими сухими жаркими губами, но на этот раз поцеловал бы уже не воображаемого RK800, а своего напарника. Но он видел, что Гэвин был не готов к такому, и не стал настаивать или брать силой то, что хотелось получить по доброй воле. К тому же состояние у Рида было ошеломлённое, не стоило этим пользоваться так нагло. Склонившись к уху напарника, тихо, будто их могли подслушивать, он сказал: — Спасибо. — За что это? — с притворным неудовольствием спросил Гэвин. — За то, что не бросил меня там. — И он сразу почувствовал грубый тычок в плечо. На него метнули злой взгляд, и он услышал раздражённое: — Да ты за кого меня держишь?! Ты, конечно, ещё тот подарочек, но ты, сука, реально думал, что я просто так дам этим пизданутым реднекам тебя разделать, как свинью? Серьёзно, Ричард? Я же сам тебя туда затащил. И ты думал, что я свалю?! — А поскольку Ричард промолчал, он весь покраснел от гнева. Он порывисто дёрнулся, освобождаясь от обнимавшей его руки. Обошёл автомобиль, сел в него и хлопнул дверцей так, что стекло чуть не осыпалось. В ответ на взгляд Ричарда он показал ему средний палец и одними губами произнёс: «Мудила». Гэвин не выходил из автомобиля, пока не подъехали патрульные. И даже после этого он демонстративно не общался с Ричардом, делая вид, что его здесь не было. Он сдался прибывшим медикам, сварливо требуя: — Колёс мне хотя бы отсыпьте, жопошники. Тут детектив от ран кончается, а вы и не чешетесь! Что значит «без обезболивающего обойдусь»? Что значит «всего лишь ушибы»? — он всё-таки заставил медика выдать ему подотчётные медикаменты, начхав на все протоколы, и выпил одну таблетку прямо сразу, чтобы унять боль. Проинструктировав прибывшую бригаду, он помахал им рукой, мол, сами пока разбирайтесь, свалился на пассажирское сиденье и сердито приказал: — В офис. Живее. Как будто Ричард был таксистом. Всю дорогу детектив что-то шипел себе под нос. Разобрать его слова было сложно. Но Ричард легко мог догадаться, о ком он говорит, используя самые нелестные выражения из своего богатого лексикона. Под этот приятный аккомпанемент они ехали до самого департамента. — Защёлкни свой ебасос. Твою пластиковую жопу забыл спросить! — раздалось за спиной Андерсона, и он обернулся. В офис ввалился Рид с расцарапанным в кровь лицом, живописной шишкой на лбу, весь заляпанный подозрительными пятнами невнятного происхождения. Хэнк бросил взгляд на его ботинки: — Ты на скотном дворе, что ли, побывал, Гэвин? — Мой скотный двор всегда со мной, блядь, — рыкнул Гэвин, оглядываясь на RK900, который поразил Хэнка своим внешним видом. Он выглядел так, будто его через шредер пропустили, лейтенант с ужасом отметил, что у андроида отсутствует кисть левой руки. Но лицо, вопреки всему, было спокойным и даже умиротворённым. На грозный окрик Гэвина: «Да хватит меня учить кому и куда звонить, скотина! Займись уже своей клешнёй, смотреть тошно!» — андроид что-то дружелюбно ответил, а Хэнк посмотрел на своего напарника, как бы призывая его прокоментировать эту сцену. — Ты всё время меня об этом спрашиваешь, Хэнк, — ответил Коннор, читая вопрос в глазах лейтенанта, — и нет, я не знаю, возможно ли вообще наладить стабильную коммуникацию с этим человеком. — Думаешь, этот, — Хэнк кивнул в сторону RK900, — сможет? Коннор задумчиво посмотрел на андроида, который терпеливо и внимательно выслушивал бушующего Рида. Тот почувствовал на себе его взгляд, и на какое-то мгновение они встретились глазами. Коннор понял, что его сейчас прочитали как открытую книгу и его немой вопрос, и настороженное тревожное любопытство, которое он испытывал каждый раз, глядя на эту усовершенствованную версию самого себя. Но сам он ничего не увидел в этих спокойных и непроницаемых серых глазах. Ему просто не дали ничего увидеть. Блок, стена, запрет и никакого желания коммуницировать. Он отвернулся и тихо сказал Хэнку: — Не знаю. Но, кажется, Гэвин его устраивает как напарник, а значит он приложит все усилия... — Ну, если он такой же упёртый, как ты, Коннор, — засмеялся Хэнк, — то у Рида нет шансов. — Мне было проще, Хэнк. — И Коннор хитро улыбнулся какой-то своей мысли. Хэнк беспокойно заёрзал в кресле, укоризненно глядя на напарника, и в его взгляде читалось: «Нашёл время!» Весь остаток дня за соседним столом бушевал расходившийся Рид. Досталось всем, кто рискнул пройти слишком близко от его стола. Но между тем он успел решить проблему с ордером, и дистанционно руководил бригадой криминалистов, обещая им десять казней египетских, если они накосячат. Но этим ребятам не требовалась дополнительная мотивация: дело и так было из ряда вон выходящим, а его раскрытие сулило премию всем примкнувшим к команде невыносимого детектива. Ради премии можно было и потерпеть эту кратковременную вздорную тиранию. Выйдя в туалет, Гэвин снова набрал номер офицера, которому выпала нелёгкая доля сообщать Гэвину о том, как продвигается работа на месте. — Что там, Макс? Нашли захоронение? Да не съели же они этих андроидов! Ищите, бля, ищите, как свинья трюфели, хватайте лопаты, и пройдитесь по грядкам. — Но... — Никаких но! Они чуть не угандошили моего андроида. Ты чо, хочешь, чтобы я приехал? Это я мигом! — Да ищем мы! Гэвин подумал и уже спокойнее добавил: — Эти ребята вообще не блещут интеллектом. Исходи из этого. Может, какой-нибудь колодец, скотомогильник. Подвалы обшмонали? Офицер не сдержался, возмущённый этим напором и очевидными советами: — Ты нас за дебилов-то не держи, Рид. — Ладно-ладно, не трепыхайся, и вообще, знаешь что, — Гэвин призадумался и выдал мысль, которая внезапно пришла ему в голову, — сдаётся мне, что Айзек не стал бы прикапывать тела. Такие ебанаты любят дрочить на свои трофеи. Ты его гостиную видел? — Ну... — с сомнением в голосе ответил офицер. — Знаешь, я бы на твоём месте прошвырнулся до лавки Тома. Мне одна красотка шепнула, что Айзек к нему чаще, чем в сортир наведывался. А этот Том, он яйца готов был Айзеку вылизывать. — Что-то как-то сложно, Гэвин. — Ну перекапывай тогда всю плантацию, если тебе это кажется более перспективным, — усмехнулся Гэвин и дал отбой. Он вернулся за свой стол и почувствовал, что вдоволь наоравшись, он стал таким опустошённым, словно проколотый воздушный шарик. Некоторое время он сидел, бессмысленно перебирая бумажки, которые всё добавлялись и добавлялись в тоненькую папку о деле андроидов. Через полчаса папка распухла до размеров «Американской трагедии». На телефон пришло сообщение от Макса: «Я у Тома. Тела здесь!» Гэвин набрал его повторно и, выслушав отчёт, посоветовал: — Если пожрать соберётесь, там рядом кафешка «У Рози». Ты же всё ещё в разводе, Макс? Ну так загляни и передай привет Ронде. Баба-огонь. Он вызвал такси, даже не удосужившись предупредить Фаулера о том, что уйдет с работы раньше. Напарнику он тем более ничего сообщать не собирался. «Победителей не судят, так что отвалите», — сказал он про себя. Получив уведомление о прибывшем автомобиле, он, ни с кем не прощаясь, поднялся и вышел прочь. Ричард и бровью не повёл. Он знал, что следует дождаться утра, когда из Гэвина выйдет весь яд и злоба на его неосторожные слова. Следующим утром Гэвин курил на парковке, сидя на низком бетонном ограничителе. Локти он сложил на коленях, сгорбился, и смотрел на ярко освещенную, пустынную, аккуратно расчерченную белыми линиями разметки площадку. Он щурился на ярком свету и с удовольствием подставлял лицо под лучи тёплого апрельского солнышка. Он не услышал звука шагов, замаскированного под привычный неумолкающий городской гул, но по появившейся рядом тени понял, что пришли по его душу, и он сделал вид, что не замечает напарника. Тот молча сел рядом, вытягивая длинные ноги перед собой. Поставил на асфальт рядом с Ридом бумажный стаканчик с кофе. — Сделали? — односложно спросил Гэвин, не поворачивая головы. Ричард одёрнул рукав куртки и продемонстрировал новую руку. — Отлично. Больше так не подставляйся, а то знаешь ли... у тебя же такой ненадёжный напарник. — Может, хватит уже обижаться? — миролюбиво спросил Ричард. — Сам решу, когда хватит, — Гэвин подхватил кофе и с неудовольствием спросил, — чёрный? — Ты же протестуешь против карамельного. — Протестую, но пью. Не тупи. — Ладно, не буду. Отлично выглядишь. Гэвин покосился на андроида, который был как всегда при параде. На Рида же было больно смотреть: безобразные синяки под обоими глазами, перетянутая пластырем ссадина на лбу и несколько тонких и длинных царапин на щеке, будто он сражался с обезумевшей кошкой. Помолчали. Ричард ждал, что Гэвин, который явно исчерпал весь запас злости на него, скажет что-то о том, что случилось в лесу, когда они выбрались с земли Айзека. И Гэвин начал так, будто он давно мысленно вёл диалог с напарником на эту тему: — Похоже, ты наебал меня, Ричард, — констатировал Гэвин, — это, по-твоему, «друг» называется? — Одно другому не мешает, — откликнулся андроид, с удовольствием замечая в голосе Гэвина не только упрёк, но и какую-то растерянность. Ни агрессии, ни отвращения, ничего, что могло бы однозначно говорить, что ему неприятно вспоминать о том, что случилось. — А вот и мешает, — упрямо ответил Гэвин, — мешает! Всё же было отлично! Всё наконец-то стало отлично. Ну чего тебе не хватало? — А тебе? — И они посмотрели друг на друга. Глупо было упрекать Ричарда в том, что он стремился к большему. Гэвин сам, по своей воле, ему это позволял с собой делать. И даже провоцировал. Приглашал. К чему эти претензии, если он сам этого захотел? — Ладно, — сдался Гэвин, — признаю: на меня что-то нашло. Но давай мы не будем всё портить, окей? Я только начал привыкать... к хорошей жизни. Он смотрел на Ричарда, ожидая согласия, выраженного любым способом, словесно или простым кивком, но тот только странно посмотрел и ответил: — А с чего ты решил, что я хочу испортить твою жизнь, Гэвин? И Рид внезапно ощутил, что у него пересохли губы. Хотелось облизнуться, но он предпочёл взять стаканчик и скрыть своё смущение, без удовольствия отпив чёрного, горького, обжигающего кофе. Ричард терпеливо дождался, пока Рид покончит со своим утренним ритуалом: докурит сигарету, допьёт свой кофе и соберётся работать. Он его не подгонял, видя, что хоть детектив изо всех сил делает вид, будто всё как обычно, но ему больно вставать и больно ходить. Он слегка прихрамывал, когда они двинулись к служебному входу. Но Ричард не предлагал ему опереться на себя. Знал, что Гэвину это не понравится. Гэвин постоянно стремился выглядеть сильным и неуязвимым. Свою слабость он прятал от посторонних глаз, тщательно и ревностно оберегал свой образ крутого парня. Парня, которому плевать на боль, плевать на мнение окружающих, который ни о чём всерьёз не задумывается. Напарники вошли в лифт и встали плечом к плечу. Рядом с ними толпились сослуживцы и посетители департамента, так что пришлось придвинуться ближе друг к другу, чтобы пропустить больше народу, и Гэвин ненароком прижался к плечу напарника. Но отодвигаться не стал. В такой тесноте это не вызывало вопросов. Когда лифт тронулся, к его пальцам прикоснулась новая рука андроида. Он зацепил указательный палец Гэвина, и, поскольку детектив даже не шевельнулся, чтобы освободиться, он обхватил всю его ладонь, сплетая их пальцы в один тугой замок. Почувствовав ответное пожатие, он удержался от взгляда на напарника. Так они оба и простояли с отрешенным видом, пока лифт не достиг нужного этажа. Двери открылись, и Гэвин шагнул вперёд первым, а Ричарду только и оставалось, что послушно отпустить руку детектива и следовать за ним.