Детройтский сувенир

1 августа 2039       Клик-клак. Клик-клак. Клик... Каждый новый щелчок раздавался с интервалом, приближенным к идеальному. Разрыв между клик и клак, ориентированный на время, равное девяти миллиардам ста девяноста двум миллионам шестьсот тридцать одной тысяче семиста семидесяти периодам излучения, соответствующего переходу между двумя сверхтонкими уровнями основного состояния атома цезия-133. Шестьдесят секунд мерного клик-клака и новая, почти ничем не заполненная минута в полупустом свежеотремонтированном помещении, которое всё ещё пахло акриловой краской, клеем, полиролью, противопожарной пропиткой для древесины, свежеуложенным ковролином карминного цвета и...       >>Водорастворимое анионное поверхностно-активное вещество... Додецилбензолсульфоновая кислота [LAS]... Отдушка «Зелёное яблоко и корица»...       Запахи в помещении давно были изучены, перепроверены, каталогизированы, стёрты из базы, заново изучены и перезаписаны. Хотя никакой практической ценности в этих действиях не было, сам процесс скрашивал период неопределённого ожидания. Изучен был и запах человека, который сидел молча за своим столом, изредка перелистывая какой-то допотопный бумажный журнал с отчётностью, и будто бы совсем не замечал присутствия андроида.       От человека пахло твёрдым мылом для мужчин с экстрактом алоэ «Ирландская весна», бальзамом для бритья, марку которого определить не удалось, и гелем для стирки с ароматом жасмина. Наверняка он пах чем-то ещё: кофе, едой, кремом для рук или санитайзером, зубной пастой или табаком, ментоловыми леденцами или лекарствами. Конечно же, у него был и собственный телесный запах, так хорошо скрытый за плотной парфюмерной завесой. Но мощности анализатора андроида не хватало, чтобы воспринять эти более тонкие запахи с расстояния в одиннадцать футов. Оставив бесплодные попытки узнать, что пил или ел на завтрак этот занятый своими неотложными делами человек, андроид закрыл вкладку с полученной информацией по объекту «сотрудник корпорации „Киберлайф“», понимая, что ему нечего больше добавить к уже имеющимся скудным сведениям.       Заметки по приблизительному возрасту и биометрические данные, снятые в режиме поиска улик, были внесены в файл в первые же тридцать секунд «знакомства». В базе департамента полиции Детройта человек проходил по грифом «спецработник» без указания имени, без инициалов, без фото и даже без внутренней буквенно-цифровой корпоративной маркировки. Для разблокировки сведений о нём требовался специальный код доступа или же полицейский ордер. Ни того, ни другого у андроида не имелось.       Таким образом, статус, должность, имя, краткая биографическая справка к созданному файлу не прилагались. Сотрудник «Киберлайф» при встрече не представился, а только кивнул, давая понять, что он заметил повернувшуюся к нему фигуру в чёрно-белой форме. Человек сразу же занял место за столом, не обращая внимания на то, что андроид застыл в ожидании начала проверки или хотя бы короткой разъяснительной реплики, команды, вопроса. Бейджа на белом халате человека по какой-то причине тоже не было — так же, как именной таблички на двери и рабочем столе. В предписании департамента полиции, которое андроид получил, было указано только место и время начала проверки:       [Детройт, Бель Айл, башня «Киберлайф»       21-й этаж, сектор А, офис — 108       Дата начала проверки: 1-е августа 2039-го года, 9:00 A.M.       Дата окончания проверки: уточните у своего оператора]       Плановая проверка. Не как в прошлый раз. Никаких инцидентов. Никаких системных сбоев. Обычная техническая формальность.       «Это стандартная техническая проверка. Руководство ДПД уведомлено о прохождении планового технического осмотра и проверки стабильности всех систем. Сообщите о своём прибытии пройдя авторизацию в системе безопасности корпорации „Киберлайф“. Используйте для авторизации одноразовый пароль и ожидайте своего проверяющего в офисе».       Проверяющий вошёл в офис вскоре после того, как андроид явился в назначенное место, но после того, как человек уселся на своё место, почти ничего не происходило. Секундная стрелка, стремящаяся к недостижимому идеалу, успела пройти пятнадцать полных оборотов, и примерно на двадцатой секунде шестнадцатого круга андроид, до этого стоявший почти неподвижно, медленно приподнял бровь, будто только сейчас обнаружил какую-то проблему в тишине, бездействии и в размеренном звуке клик-клак.       Его лицо изменилось. Лицевые мышцы, отвечающие за естественную мимику, работали в полном соответствии с включённым протоколом имитации реакции недоумения. Медленно, совершенно по-человечески он повернул голову в сторону источника шума, такого явного и назойливого в почти стерильной тишине этого замкнутого пространства. Чтобы заполнить неэффективно затрачиваемое время хоть какой-то условно полезной деятельностью, он, не двигаясь со своего места, внимательно просканировал часы на стене, отделанной штукатуркой оттенка «Белый шёпот».       Часы, ярким чёрным контуром выделявшиеся на светлом фоне, довольно громко пощёлкивали при каждом переходе стрелки на новое деление. В клик и клак теперь явственно слышался и этот недопустимо грубый «щёлк», на который раньше андроид не обращал до́лжного внимания.       >>Сканирование объекта.       >>Часы настенные механические «Говард Миллер». На основе дизайна модели Джорджа Нельсона [оригинальный дизайн 1942 года].       >>Точность: ±10 секунд/месяц.       >>Место производства: Зиланд, штат Мичиган.       Андроид попытался определить причину, по которой механизм издает такой недопустимый для рабочего помещения шум. Часы тикали громко, как метроном, издавая своё наглое и отчётливое «клик-щёлк-клак», резонировавшее в полупустом пространстве, и наверняка вызывали законное раздражение у всех сотрудников, которые проводили значительное время в этом кабинете. Это должно было их раздражать, отвлекать от работы и вызывать дискомфорт. Это наверняка снижало их работоспособность и повышало общий уровень стресса. Совершенно недопустимо.       Хотя человек за столом пока что не выглядел раздражённым. Казалось, он совсем не замечал, что в его кабинете что-то не так. Хотя он и неровно приклеенный плинтус, отклонившийся почти на четыре градуса от прямой линии, не замечал. Человек упорно молчал и никак не обращался к андроиду, чрезвычайно увлечённый изучением аккуратных столбцов с информацией, по-старинке распечатанных на бумаге. Иногда он что-то подчёркивал, сухо шурша грифелем, или с хрустким шелестом перекидывал страницу, подворачивая её снизу, и так же внимательно просматривал чёрные бисерные строчки на новом листе.       В такой ситуации подойти и снять часы со стены, чтобы проверить их исправность, было бы не совсем корректно. Но не думать о механизме, звук которого напоминал назойливый стук капель, срывающихся с не до конца закрытого старого крана, было бы слишком неправильным. И если дефект нельзя было устранить немедленно, то можно было хотя бы заняться обдумыванием этой проблемы и решить её чисто теоретически, а после составить отчёт и передать жалобу в хозяйственно-технический отдел.       Возможно, причина была в отсутствии должного количества смазки. Тогда проблему можно было бы решить, тщательно очистив механизмы от загрязнения и остатков заводского смазочного материала. После этого следовало обработать их универсальным часовым маслом «Либерти».       Или проблема заключалась в том, что часы не имеют закрытого корпуса? В таком случае невозможно будет создать дополнительную преграду для шума, проклеив короб звукоизоляционной мембраной, но можно попробовать сделать...       — Итак, посмотрим, что с тобой... — поигрывая карандашом, зажатым между указательным и средним пальцами, рассеянно протянул проверяющий, отвлекая андроида от размышлений.       Журнал наконец был отложен в сторону. Пару раз человек в белом лабораторном халате ткнул в сенсорный монитор мизинцем, открыл заявку и зачем-то медленно зачитал её вслух:       — Ага. Вот и ты... Какая встреча... RK900, «Коннор», серийный номер #313 248 317 87. Плановая проверка. Дата предыдущей проверки: двадцать шестое января текущего года. Показания к проведённой проверке: нападение на объект, попытка несанкционированного подключения и взлома системы. Статус, по результатам экспертизы...       Он замолчал, будто обнаружил какое-то затруднение или ошибку в тексте, но ни уточнять, ни дочитывать отчёт из досье RK900 человек не стал. Он просто взглянул на андроида. Тот решил, что это вполне можно расценивать как вопрос относительно прошлой проверки, и в точности процитировал окончание отчёта:       — Статус, по результатам экспертизы: недевиант. Зафиксированная атака на систему была успешно отражена и привела только к системному сбою, а также отключению от сети «Киберлайф», продлившемуся одну целую и три десятых секунды. Анализ зафиксированных пиков нагрузки на центральный процессор обусловлен рациональными действиями в боевой ситуации и обработкой поступающих данных для принятия оптимального решения. Эффективно поражены заданные цели, задача по защите офицера полиции от нападающих выполнена. Текущее состояние объекта в пределах нормы. Проверяющий: инженер-психолог Алистер Крейвен.       — В пределах нормы... Инженер-психолог — Алистер Крейвен... Надо же... — зачем-то медленно и задумчиво повторил за RK900 проверяющий, тягуче проговаривая слова, и, вытянув руку вперёд, жестом пригласил андроида занять место поближе к столу.       Прижав двумя пальцами белый лист бумаги, он притянул его к себе поближе. Разместив лист строго параллельно краю стола, человек в белом халате положил рядом ним два карандаша, подровнял их, чтобы те лежали так же параллельно краю листа. Заметив, что один из карандашей немного короче другого, он как-то болезненно поморщился и потянулся за точилкой. И только после того, как он сточил его до приемлемой длины, проверяющий поднял светлые, голубоватые, почти на грани полной бесцветности глаза на приблизившегося андроида и сказал так, будто этой паузы не было:       — Сядь здесь. Пожалуйста. Наша беседа займёт некоторое время. Да, кстати, как тебе эта картина?       — Картина?       RK900 обернулся назад, туда, где висела единственная во всём офисе репродукция. Он точно знал, что кроме этого изображения в простой ореховой рамке он не увидит больше ничего. Никаких других плакатов, фотографий, пришпиленных к стене рисунков или открыток здесь не было. Но всё-таки андроид оглянулся назад, будто бы решил удостовериться, что не пропустил какую-то деталь в интерьере по своей невнимательности.       — Выглядишь немного растерянным. Ты сейчас в режиме активной интеграции? Очень правдоподобно выглядит, ребята, моделировавшие поведенческие реакции, отлично сработали, не правда ли? Иногда это даже слишком хорошо... Но, знаешь, ты пока что можешь отключить протокол. Здесь не нужно делать вид, что ты чего-то не заметил. И я точно знаю, что ты смотрел на неё, когда вошёл. — Проверяющий взглянул на свои часы, поворачивая запястье так, чтобы старый циферблат, бликующий на свету, было видно. — Ты здесь почти семнадцать минут. Наверняка уже освоился гораздо лучше меня и мог бы проводить экскурсии. Всегда завидовал вашей внимательности и памяти...       RK900 кивнул, подтверждая всё сказанное, но всё ещё не зная, как именно обращаться к этому человеку.       — Знаешь, почему я задал тебе этот вопрос? Про картину? — дождавшись, пока RK900 сядет в кресло, уточнил проверяющий.       — Нет. Я не знаю, — немедленно отозвался андроид, одновременно думая о том, что кресло слишком широкое, низкое и излишне комфортабельное для обычной офисной мебели.       Кожаные подушки, скрипнув, мягко просели под тяжестью тела, и андроиду пришлось отказаться от своей стандартной позы для сидения, в которой колени образовывали прямой угол и руки удобно укладывались на бедра. В таком кресле можно было вальяжно вытянуть ноги вперёд, скрещивая их на щиколотках, завалиться корпусом назад, раскинув руки по широко разнесённым мягким подлокотникам. А можно было закинуть ногу на ногу, заведя руки за голову. Ещё можно было сидеть в скромной, но неэстетичной позе, ссутулившись так, что колени поднялись бы на уровень груди.       Человек будто не заметил этой небольшой заминки, во время которой RK900 определялся со сложной задачей оптимального размещения своего тела, длинных ног и рук в этой непростой ситуации.       Проверяющий продолжил развивать начатую мысль:       — Ты остановился у картины, хотя те, кто приходит в офис, чаще подходят не к ней. Непробуждённые обычно выбирают другое место. Видишь, там, в углу, у стены? Там, где выступ под самым потолком. Здесь совсем недавно была стойка для андроидов, такая же, как в соседних офисах. Андроидов здесь всегда было больше, чем людей, требовались места для «стоянки». Как кладовая или шкаф для инструментов. И они там стояли, когда отключались. То есть... как это у вас правильно называется? Режим гибернации?       — Гибридный спящий режим, — вежливо подсказал RK900.       — Точно. Так вот, её демонтировали. Как и во всех остальных офисных помещениях, на всех этажах. Складские помещения, цех сборки, технико-эксплуатационный, исследовательский и ремонтный отделы пока не трогали, но... Стойки ведь нужны для машин, а вы не машины, правда? — И снова пристальный немигающий взгляд, который казался немного расфокусированным из-за того, что лицо человека было безмятежно-расслабленным, но глаза оставлись широко распахнуты и округлены. Голос из нейтрально-спокойного стал более тёплым, и проверяющий добавил, делясь своим наблюдением: — Стойки уже нет, и всё равно андроиды считают, что это оптимальное место для их размещения... Оно их будто притягивает. Чаще всего они ждут меня там. Им психологически комфортно стоять на своём месте. Понимаешь? Хотя никто их не заставляет. Они могут сесть, подойти к окну, взять журнал или рассмотреть эту картину. Выглядит так, будто они всё ещё продолжают считать себя техникой. А как ты думаешь? Вы техника или всё же нечто большее?       Вопрос был довольно предсказуемым. Почти то же самое у RK900 спрашивали в прошлый раз, в январе, хотя тогда обошлось без рассказа о демонтированных стойках.       — На этот счёт в обществе имеется множество противоречивых мнений, — невозмутимо-нейтральным голосом заметил андроид, — я могу изложить официальную позицию государства по этому вопросу или...       — Или, — немедленно отозвался проверяющий. — Что по этому поводу говорят в парламенте, я знаю. Но меня интересует твоё собственное мнение. Вообще, я хотел бы, чтобы ты был со мной максимально откровенным.       — Хорошо, — легко согласился андроид, — это значит, что проверка уже началась?       — Проверка? Ты хотел сказать — тестирование? О... — Человек ткнул в одну из строчек досье RK900, увеличил её и показал на двустороннем мониторе. — Здесь есть отметка о твоём отказе от этапа машинной проверки. Здесь ведь нет ошибки? Это твоё личное желание? Я понимаю. Ты не хочешь, чтобы «Киберлайф» вмешивалось в твою жизнь больше, чем следует. Типичные отношения родителей и детей.       Он улыбнулся на последних словах, но это была улыбка, совсем не затронувшая верхнюю часть лица. Просто усилие мышц, растянувшее уголки губ в стороны и образовавшее глубокие складки вокруг рта.       — Это пожелание моего напарника, — ответил андроид.       — В самом деле? Напарник тебя контролирует, решает такие вопросы и даёт инструкции?       — Не совсем. Ему просто было интересно, насколько тщательно в корпорации соблюдают закон и права андроидов. У него очень... предвзятое отношение к крупным компаниям. Поэтому я согласился предоставить ему доказательства того, что меня не будут принуждать к машинной проверке. Проще говоря, мы поспорили. Он довольно азартный человек.       — О, как интересно! Думаю, что теперь у тебя будут все доказательства того, что мы очень деликатно относимся к неприкосновенности частной жизни всех андроидов. Не только к пробуждённым. Но вернёмся к нашему тесту. Если для тебя такой способ проверки кажется более приемлемым, то стоит сразу обговорить некоторые нюансы. Во-первых, тест займёт несколько больше времени, чем прошлая проверка. Понимая, что ты ценный оперативный сотрудник, незапланированное отсутствие которого может сказаться на работе отдела, я уже отправил эту информацию капитану Джеффри Фаулеру. И он любезно...       — О каком временном промежутке идёт речь? — немедленно уточнил RK900.       — Пять или семь дней. Думаю, семь в самый раз. Не стоит торопиться, когда речь идёт о таких серьёзных вещах. Что-то не так? — Проверяющий подался немного вперёд, уложив руки на стол и выразив на лице готовность ответить на все возникшие вопросы.       — Боюсь, что капитан Фаулер сейчас нуждается в каждом сотруднике и детективу Риду потребуется...       — Секунду, — подняв палец вверх, прервал RK900 проверяющий, — капитан Фаулер мне уже ответил, и, как я понял, он сможет предоставить детективу Риду достойную временную замену. Он пишет, что офицер Дэвис вышла из отпуска по семейным обстоятельствам и немедленно приступает к работе в качестве твоего временного заместителя...       >>Пользователи>Сотрудники ДПД>офицер Линда Дэвис       >>Дата рождения: 6 августа 2009 года, Макино-Сити, округ Эммет, Мичиган       >>Семейное положение: не замужем       >>Поиск побочной информации... Поиск маркеров в разделе Пользователи>>Гэвин Рид...       >>Выбраны аудиозаписи: #00525 #09744 #12351#15789       >>Селективный анализ выделенных аудиозаписей... Поиск маркеров связанных с «Линда»... «Дэвис»...       >>Поиск выполнен. Обнаружено одинадцать [11] слов-маркеров от пользователя>>Гэвин Рид, связанных с «Линда»... «Дэвис»...       >>Запустить селективное воспроизведение слов-маркеров...       >>[1]...стерва... [2]...хочу... [3]...отпад... [4]...сучка... [5]...детка... [6]...       — Я могу связаться со своим напарником для того, чтобы провести инструктаж на время своего отсутствия? Некоторые дела требуют особого внимания и контроля. И моё временное отсутствие снизит эффективность работы детектива Рида, если я не смогу его консультировать.       — Боюсь, что это недопустимо, — покачал головой проверяющий, — в рамках программы тестирования мы соблюдаем целый ряд условий, которые позволят считать результаты теста максимально достоверными. Одно из таких условий — это отсутствие контактов с привычной обстановкой и окружением. Я понимаю, что это не очень комфортно, но правила есть правила. — Губы человека снова раздвинулись, обнажая узенькую серпообразную полоску блеснувших зубов. — Приятно, когда всё делается согласно инструкции. Всем нравится порядок, не так ли?       — Да. Но я до сих пор не знаю, о каком тесте идёт речь, — заметил RK900.       — Ну конечно. И я немедленно это исправлю, — пообещал проверяющий. — Тебя ждёт почти классический тест на эмпатию. Всё новое — хорошо забытое старое. Я говорю «почти классический», потому что тест рассчитан на выявление девиации или попытки скрыть информацию от оператора. Как я уже говорил, от тебя мне потребуются только честные ответы и открытые реакции. В ходе теста я предложу тебе ряд гипотетических ситуаций, с которыми ты мог бы столкнуться, выполняя свою работу. Несколько простых вопросов. Ничего особенного. Для этого теста не нужна подготовка, так что ты без труда справишься. И перед тем, как мы приступим, ты также можешь задать мне любые вопросы. Итак, у тебя есть ко мне вопросы?       — Да. У меня до сих пор нет никакой информации о том, кто проводит тест. Я не знаю ни имени, ни должности.       Явно не торопясь отвечать, человек потянулся к ящику стола и достал футляр с очками. Выдернув бумажную салфетку из коробки, он тщательно протёр стёкла и, аккуратно нацепив очки на нос, поправил дужки над ушами, будто они ему немного жали. RK900 ждал, внимательно следя за каждым движением проверяющего. Наконец закончив разбираться со своими неудобными очками, которые почему-то предпочитал линзам, человек ответил ему, снова будто не замечая этой длинной, неуместной паузы:       — Как я говорил, в тестировании есть ряд условий. Испытуемый не должен знать имени оператора. Имя — это очень личная информация. Возможно, кому-то покажется, что это преувеличение. Но если произнести имя человека, с которым установлена сильная эмоциональная связь... то реакция будет очень яркой. При этом не нужно даже знать имя объекта, которым интересуется испытуемый. Реакция идёт даже на схожие имена или начальные звуки имён. Ты просто говоришь: Вильям... Мэттью... Оливия... Джонатан... Гэвин... Эмили... Макс... Просто идёшь по списку самых популярных имён — и вот у нас уже есть информация. Поэтому я не буду называть своего имени. Я просто оператор. Можешь для удобства называть меня как-нибудь сокращённо. Например «О», как «Оператор», или «К», как «Кафка», «Д», как «Дональд Дак». А может, «С», как «Скука»?       — Хорошо, — лаконично ответил RK900. — Пускай будет «С». Есть ещё что-то, что я должен знать об условиях этого теста или о нём самом, прежде чем мы начнём?       — Пожалуй. Помимо самих вопросов я могу давать тебе небольшие простые задания и следить за их выполнением. Я не буду говорить, какое именно задание ты выполняешь в рамках теста, поэтому ещё раз напоминаю о необходимости быть максимально естественным. Думаю, что тебе самому любопытно будет поучаствовать во всём этом, ведь тест Крейвена-Риппи по выявлению девиации пока считается непревзойдённым в области изучения психики пробуждённых андроидов. Итак, ты готов?       — Да. Я готов.       — Тогда начнём. — И, снова поправив перед собой белый лист чистой бумаги, вооружившись острозаточенным карандашом, «С», не глядя на андроида, задал первый вопрос непревзойдённо-эффективного теста: — Согласен ли ты с этим утверждением: «Мне очень нравится заботиться о людях»? А — полностью согласен, B — скорее согласен, C — скорее не согласен, D — категорически не согласен...

❖

      20 февраля 2039       — Слушай, судья Дредд, я-то в курсе, что тебе принципиально поебать, выживет ли человечество или его накроет какой-нибудь космической пиздой, но ради приличия не мог бы ты сделать ебало поприветливее, когда с людьми общаешься? — Гэвин нетерпеливо клацнул замызганной кнопкой вызова лифта, не снимая чёрной латексной перчатки с руки. — И что это вообще, нахуй, значило: «Нерациональный выбор среды проживания часто приводит к подобным инцидентам»? Ты в натуре думаешь, что они тут живут, потому что им в кайф блевотина на лестнице и соседи-кончелыги, которые путают собак с пиньятами? Или кому-то в кайф каждый вечер играть в игру «Убеги, или выебут»?       RK900 пару секунд смотрел на детектива прозрачным, ничего не говорящим взглядом и молчал, очевидно расценивая этот вопрос как риторический, требующий вдумчивого молчания. А Гэвин, уже не надеясь, что его слова сделают андроида хотя бы немного менее циничным пластиковым ублюдком, ещё раз нетерпеливо нажал на почерневшую и исцарапанную чем-то острым кнопку лифта. Он прислушался, ожидая услышать лязгающий звук древнего подъёмного механизма, но никаких признаков активности в шахте не наблюдалось.       Тёмная щель между неплотно сомкнутыми дверьми сквозила сухим холодным воздухом с острым запахом аммиака и солидола. Надпись, нанесённая красной аэрозольной краской поперёк перекошенных дверей сломанного лифта, просто и выразительно предлагала Гэвину сексуальное сношение в оральной форме. Это энергичное заявление подкреплялось рядом других обещаний от изобретательных анонимов. Например, кто-то предлагал использовать физиологические отверстия копов для весьма оригинальных способов эротической стимуляции при помощи спортивного инвентаря и огнестрельного оружия.       Неторопливо ознакомившись с местной наскальной живописью, Гэвин подумал, что его, в сущности, должно радовать то, что лифт в этом гадюшнике сломался именно сейчас, а не двадцатью минутами ранее. Ведь именно этот вставший намертво подъёмник доставил их с напарником на десятый этаж. А ведь мог и застрять, подарив Гэвину незабываемые несколько часов наедине с андроидом.       Тесная зассанная коробка, повисшая на тросе над чёрной пропастью, и Рик, Рик и ещё раз Рик. Учитывая то, что у Гэвина при себе было табельное, то дело могло кончиться либо причинением физического ущерба кибергражданину RK900-313 248 317 87, либо суицидом детектива Рида.       «Бред...» — Гэвин отрицательно мотнул головой, решительно отвергая такой сценарий. Нет. Всё было бы не так. RK900 наверняка бы вскрыл лифт, как терминатор, только ради того, чтобы побыстрее найти ремонтников и оформить им претензию длиной с панамериканское шоссе. Гэвин хмыкнул, представляя себе непонимающие взгляды работников муниципальной службы. Все стадии принятия Рика. Стадия непонимания, переходящая в стадию осознания, что этот андроид неумолим, как лангольер. Гэвин мог бы целые лекции читать об изощрённых способах вербальных пыток, которые наверняка запрещены Женевской конвенцией, но Рику явно забыли подгрузить эти сведения в базу данных. Но вот понаблюдать со стороны, как RK900 с безразличием прирождённого хищника мучает кого-то другого, а не Гэвина, было своего рода уникальным развлечением.       — Этот лифт не работает, — RK900, будто услышав мысли Рида, озвучил очевидное. Ещё одна раздражающая привычка, иногда доводившая Гэвина до состояния исступления.       — Ну так, может, ты починишь его наложением рук? — предложил Рид андроиду, а тот посмотрел на него взглядом, который в равной пропорции содержал укор, жалость к невеликим умственным способностям детектива и привычное превосходство.       — Здесь нет электронной панели управления, Гэвин. И зачем ты вообще его вызываешь? Разве мы не должны опросить всех жильцов на этом этаже? Судя по всему, в апартаментах отличная слышимость: кто-то из жителей мог запомнить какие-то подробности. Разговоры, шум борьбы; а может, кто-то открывал дверь и видел что-то. Или был сообщником.       — А, ну если сообщником, то конечно. Ща они услышат, как ты ломишься к ним в квартиру, и сразу дадут признательные показания. А может, и на чашечку кофе пригласят, — съязвил Рид и немного устало пояснил, зная, что остриё его сарказма не пробивает твердокаменную броню серьёзности RK900: — Да никто ничего не слышал. Никто и ничего. Не тупи.       — Не понимаю. — RK900 нахмурился. — Я уверен, что ты ошибаешься. Почти все двери выполнены из простых композитных материалов. Кстати, это усугубляет экологию жилой среды и...       Гэвин пропустил мимо ушей бесценную информацию о том, сколько лет меламинформальдегидные смолы отравляют организмы беспечных кожаных мешков, решивших сэкономить. Он обернулся назад, на длинный тёмный коридор с разномастными дверьми, одна из которых была крест-накрест украшена проекцией сигнальной полицейской ленты.       «Идиоты. Не могли опломбировать старыми лентами. Минус проектор. Посмотрю на то, как Фаулер вас за это взъебёт», — невольно подумал он, вспоминая, сколько приборов пропадало в таких районах, стоило только детективу или патрульным отвернуться. Яркие жёлтые полосы ещё сильнее подчёркивали грязно-серую неприглядность стен, у которых сохранились остатки плинтуса и металлических зажимов-держателей для ковровых покрытий. Электрический щиток был кое-как прикрыт искорёженной металлической крышкой, а из длинных вертикальных трещин, вдоль стыков обшивки торчали бесчисленные окурки, которые оставляли здесь месяцами, если не годами. Ему даже стало интересно, как выглядел этот жуткий полупустой дом лет двадцать тому назад, когда его только построили и начали заселять первых жильцов.       Но шелушащаяся светлая штукатурка и останки кленовых стенных панелей, окрашенных в шоколадный цвет, не могли дать Гэвину полного представления о прежнем интерьере. У RK900 в базе наверняка бы нашлись архивные фото или записи с камер, которые сейчас бесполезно и слепо пялились из тёмных углов, но просить андроида об услуге он не стал.       — Камеры не работают, — проследив за взглядом Рида, сказал RK900.       — Розы красные, фиалки синие, а в ДПД, кажется, теперь два кэпа. Ты и Фаулер. И как бы я без вас двоих жил, просто ума не приложу. — Гэвин наконец стащил с руки перчатку. Он хотел спрятать её в карман, чтобы выбросить позже, но, скатав перчатку в поскрипывающий шарик, он прищурился, на короткое время задумавшись о чём-то своём.       Решив что-то для себя, Рид отбросил перчатку в сторону. Она упала возле стены, распластавшись безобразной сморщенной пятернёй и немедленно затерявшись среди другого мелкого мусора. Гэвин кивнул на неё с самым удовлетворённым видом.       — Что видишь, кэп?       — Вижу, что ты ведёшь себя как свинья, — очень вежливо ответил RK900.       — Но-но! Следи за языком, юноша, или я тебе рот «Хлороксом» помою. А заодно и тому, у кого ты нахватался этой хуйни. — И, больше не давая андроиду возможности открыть рот, Гэвин, «поймавший волну», довольно оживлённо продолжил: — Ты, бля, просто глянь, какая тут… помойка. Пора высаживать десант клинеров или спалить тут всё к хренам собачьим. Матерь божья, да тут ведь можно и труп бросить, и его не найдут, пока он не завоняет. Смекаешь, к чему я веду?       — Я не…       — Ладно. Я тебе помогу. Представим, что ты среднестатистический безработный с криминальным прошлым и вероятной наркотической зависимостью…       — Нет, — немедленно отказался RK900. — Это неприемлемо.       — Да кого ебёт, что тебе там приемлемо? Это нужно для работы. Ты профессионал или, блядь, мне написать претензию в сервисный отдел? — Тут Гэвин, видимо, вспомнил, что никаких претензий на кибергражданина он написать не сможет, и моментально сменил тактику. — Тебя что, ломает немного побыть человеческим мусором ради расследования?       — Предпочитаю отвечать за технические аспекты, а в области абстрактного мышления твой вид имеет существенное превосходство. Поэтому думаю, что ты великолепно справишься с задачей «побыть человеческим мусором», Гэвин.       RK900 произнёс эту тираду тоном, в котором не улавливался даже намёк на насмешку, но Гэвин, как обычно, ему не поверил. Слишком уж очевидным было это ответное оскорбление. Сунув руки в карманы куртки, он направился к лестнице, по пути злобно пнув брошенную пустую банку из-под содовой. Та с грохотом полетела вниз, шарахнулась о стену, отрикошетила на ступени и понеслась вниз. Подпрыгнув в конце лестничного марша, банка ударилась о ржавеющую металлическую решётку и провалилась в зазор между плитами. Через несколько длинных секунд раздался жестяной звук, отдающийся протяжным эхом в длинных бетонных коридорах.       Гэвин остановился у перил и, перегнувшись через них, заглянул в провал между пролётами, но с такой высоты сложно было разглядеть детали. Открыв камеру на смартфоне, он, немного поработав зумом, увидел освещённую косым лучом гору разномастного мусора: разорванные упаковки от пиццы, битое стекло, алюминиевые банки из-под пива, которое уже пару лет как не выпускали. Какие-то подозрительные тени то и дело сновали среди этого хлама, а прямо на вершине этой кучи валялся детский кроссовок с порванным флуоресцентным шнурком. Гэвин одобрительно хмыкнул, заметив ту самую банку, которую он пинком сбросил вниз.       Озадаченный RK900, смотревший в том же направлении, уточнил:       — Ты видишь что-то… важное?       — Ага. — Гэвин спрятал смартфон в карман и, посмотрев на свои ладони, испачканные в тёмной, будто угольной пыли, заявил: — Вижу, что мне недоплачивают на этой работе. Ну что? Наперегонки?       — Ты проиграешь, — спокойно пообещал RK900, но в ответ тут же получил сильный тычок в грудь, и, пока андроид пытался понять, что случилось, Гэвин был уже этажом ниже.       Этот грубый приём его совсем не смутил. Он вполне мог дать Гэвину фору и в пять этажей, но, рванув вслед за детективом вниз, легко преодолевая одним прыжком целые лестничные марши, он услышал, как Рид с грохотом захлопывает решётку, которую, вопреки всем нормам пожарной безопасности, установили между этажами.       — Ты используешь наручники не по назначению! — крикнул RK900, дёрнув решётчатую дверь на себя и убедившись, что импровизированный замок довольно надёжно её заблокировал. Рид, конечно же, ему ничего не ответил.       Согласно плану здания, второй лестничный спуск в этом строении находился примерно футов через триста влево по коридору. RK900 решительно двинулся в этом направлении. Но, проходя мимо лифта, он, в точности копируя манеру детектива Рида, стукнул кулаком по кнопке вызова. Кнопка неожиданно отозвалась дребезжащим звоном, и двери, скрипя давно прохудившимся резиновыми накладками, любезно разъехались в стороны, пропуская андроида внутрь.       И хотя подъёмник преодолевал расстояние не более семи футов в секунду, RK900 раньше Рида оказался на площадке первого этажа, опередив того буквально на несколько мгновений. Гэвин матернулся, с ненавистью взглянув на слабо освещённую внутренность кабины лифта, и пробормотал что-то невнятное про заговор машин.       Они молча вместе дошли до спуска в нежилой цокольный этаж, и RK900 с сомнением посмотрел на новый замок, который хоть и выглядел не самым надёжным, но всё-таки означал чёткий запрет на посещение этой территории.       — Даже не думай читать мораль, лифтоёб. Быстро открывай эту хрень. Или я сам её выломаю.       — Четвёртая поправка, Гэвин, — упрямо напомнил RK900.       — Ладно. Что насчёт того, что я прямо сейчас вижу… — Гэвин, вытянув шею, заглянул вниз и, очень неопределённо показывая пальцем то в одно, то в другое место, заявил: — Что насчёт того, что вон там прямо на виду лежит орудие преступления? Ты что, не дашь мне его забрать и приобщить к делу?       RK900 не стал затрудняться тем, чтобы посмотреть в указанную сторону и проверить, есть ли там на самом деле причина для взлома замка.       — Ты же ничего не видишь, верно? — спросил он у Гэвина.       — Вижу, — совершенно искренне отозвался Рид. — Вижу неебически высокую вероятность того, что заточку — или что у него там было — бросили прямо сюда. И процентов на семьдесят уверен в том, что этот мудак даже пальчики не протёр.       — Максимум двадцать, — ответил RK900. — Двадцать процентов вероятности, что он бросил оружие прямо здесь, и меньше пяти процентов вероятности, что он не протёр отпечатки.       Гэвин ухмыльнулся, но сразу же нахмурился, замечая, как RK900 тоже начинает старательно тянуть уголки губ кверху.       — Давай уже, шевелись. Я же вижу, что тебе тоже пиздец как хочется попасть в этот крысиный Диснейленд.       >>Анализ запирающего устройства >>Накладной замок «Stanley Black & Decker»>>тип механизма — цилиндровый...       >> Предпочтительный метод вскрытия>>Приведение внутрицилиндровых разноуровневых пинов в единому уровню при помощи [инструмент для выбранного метода взлома не найден]...       — Ты заснул там, что ли?       — Нет. Мне нужен лом, — сообщил RK900, окончательно отказываясь от первоначального плана по интеллектуальному методу взлома.       — Охереть. — Гэвин немного опешил и несколько разочарованно заметил: — И это всё, на что ты способен? Тупо отжать ригель, как бездарный домушник?       — Можешь отжать его сам, — любезно предложил андроид. — Или подождать, пока я изготовлю отмычку. Выбирай. Грубо и быстро, Гэвин. Или медленно, но аккуратно.       — Знаешь что… — Гэвин прошёлся вдоль облупленной стены с зияющими дырами в изолирующих коробах, из которых торчали толстые чёрные жгуты обесточенных кабелей. Выискивая подходящий инструмент, он поделился с андроидом: — Я тут из чисто случайно почитал архивные документы «КИБЕРЛАЙФ». И знаешь что, мистер медвежатник? Там был черновик контракта, в котором упоминалась одна дико дорогая пластиковая жопа. Ну, знаешь, в такой униформе, как у пингвина...       — Ты интересовался закупочной стоимостью моей серии?       — Я, блядь, случайно увидел закупочную стоимость, а не интересовался! Есть разница! — Гэвин ухватился за конец крепёжной пластины, счастливо обнаруженной им на дверном косяке у входа в бывшее техническое помещение. Раскачивая во все стороны деталь, чтобы вырвать оставшиеся шурупы из стены, он, уже спокойнее, продолжил: — И, честно говоря, я ожидал, что за такие бабки мне достанется нечто большее, чем «Мне нужен лом, Гэвин».       — Ты вообще ничего не платил. Ни цента, Гэвин, — напомнил андроид, с лёгкостью помогая Риду оторвать пластину от косяка. — Я достался тебе совершенно бесплатно.       — Остановись. А то я обосрусь сейчас от счастья, — попросил Гэвин. — Врубай протокол «Уничтожить дверь», и погнали искать наш клад, Индиана. Давай… давай… ещё. Да, блядь… не туда… ну куда ты суёшь! Дай покажу! Вот сюда… да… ещё… поднажми… А!       — Я пойду первый… — сказал RK900, но Гэвин уже оттеснил его плечом, пригнулся, уворачиваясь от попытки ухватить его за капюшон куртки, и, шаря по полуподвальному пространству своим ручным фонариком, начал спускаться вниз.       Под ногами что-то громко хрустело, будто Гэвин шёл по толстому слою ореховой скорлупы. Или бетонного крошева. Или мелких костей. Или…       Следующая же ступенька вдруг быстро и мягко провалилась под ним, и Гэвин взмахнул рукой, пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы удержаться.       — Гэвин!       — Не ори. У меня всё… нормально! — Рид произнёс это каким-то придушенным, резко севшим голосом и замолчал, из чего RK900 сделал вполне логичный вывод — с Гэвином не всё было нормально.       Фонарик, который Рид выронил, скатился по ступенькам вниз и лежал среди хлама, освещая вывернутое кривой восьмёркой колесо старого велосипеда. RK900 спустился ниже и, уже ничего не спрашивая, наклонился, чтобы помочь детективу высвободить ногу из провала.       Подобрав и вернув Риду фонарь, RK900 взглянул вверх, оценивая, куда мог бы упасть предмет, сброшенный с высоты в пространство между лестницами. Определив границы этой области, он двинулся строго по намеченной линии, медленно поворачивая голову то влево, то вправо.       — Слышь, ты там посмотри, возле опоры, — посоветовал Рид, всё ещё сидя на грязной ступеньке. Он пытался закатать штанину, чтобы проверить, насколько сильно повреждена нога. Нетерпеливо дёрнув ткань, Гэвин едва не зашипел от боли, вызванной прикосновением джинсы к разодранной об арматуру коже.       RK900 не стал говорить, что нож, заточка или скальпель, который они искали, не мог упасть так далеко от проёма. Он послушно, не пререкаясь, исследовал мусорную кучу в указанном месте. Конечно же безуспешно. Следующие пятнадцать минут напарники перебрасывались только короткими репликами, из которых половина были указания Гэвина, становившиеся всё более абсурдными, а вторая половина — простые ответы RK900: «Здесь тоже ничего нет».       — Двадцать процентов, да? — вдруг спросил Рид. Он достал пачку сигарет, и RK900 остановился, точно зная, что этот перекур означает. Гэвин наконец понял бессмысленность своей затеи. И сдался.       — Можно? — Андроид остановился перед Гэвином и показал на его ногу.       RK900 не получил никакого ответа, поэтому присел перед детективом и, аккуратно взявшись за лодыжку Рида, потянул ногу немного на себя. Гэвин выдохнул ему в лицо дым, но снова промолчал. RK900 прошёлся пальцами по коже, надавливая очень деликатно, прощупывая и проверяя, нет ли признаков перелома. В том месте на голени, где вдоль большеберцовой кости проходила свежая борозда, Гэвин должен был показать хоть какие-то признаки неудовольствия. Но всё-таки он молчал.       — Это нужно срочно обработать, здесь очень грязно...       — Я заметил. Ты меня не наебёшь. — Гэвин смотрел на андроида сверху вниз с тем самым выражением, с которым он глядел на людей из «плохих районов», если считал, что они могли выхватить из-за пояса пушку. — Эти твои ужимки. Приёмчики. Игры в славного пёсика. Смотреть противно.       — Можешь конкретнее изложить свою претензию, чтобы я мог скорректировать своё поведение под твои эмоциональные потребности?       — Ага. Сейчас. — Гэвин с силой затушил сигарету о стену, прочертив на ней пепельную дугу. — Зачем ты сейчас бегал по всем этим обоссаным углам и делал любую хуйню, которую я просил делать? Чтобы я сам не ползал по этому крысятнику с переломанной ногой? Что это за протокол? «Мне пиздец как жалко тебя, кожаный малыш Рид, я покажу, какой заботливой наседкой я умею быть»? Такой был протокол?       — У тебя нет перелома, — поправил напарника RK900. — И помимо протоколов у меня есть предпочтения. Предпочитаю, чтобы у тебя были целы конечности и...       — Заткнись, — оборвал андроида Гэвин. Медленно поднявшись с места, он побрёл наверх. Встав в проёме, он обернулся на RK900 и уже без угрозы сказал: — Не ври мне никогда. Всё равно я на эти сопли не поведусь. Оставайся мудилой. И сгоняй за наручниками — пора уже валить отсюда, пока нас за взлом не повязали.