***
Прогулка до остановки наперекор всем советам не прояснила ум. Что произошло со мной? До самых пластиковых коробок с окурками я смотрел на руку и не понимал, ровно так же как и сейчас, что стало со мной в камере хранения. Точно помню, как проходил мимо и увидел приоткрытую дверь в холодильнике. Помню и то, что над ухом слышал чей-то настойчивый голос. Он просил. Он умолял. Он приказывал совершить что-то противоестественное. В здравом уме я бы не за что не потянулся к дверце, но что же тогда у меня тяжелеет в кармане? Опустив руку в карман обнаружился большой наполненный шприц — вытащил — с чем-то чёрным. Быть не может! Неужели моими руками решился на это? Еле удалось сдержать рвотные позывы. От греха подальше проблемная вещь снова была в застёгнутом кармане. Боюсь, если снова её увижу, сойду с ума. И сколько мне придётся так рисковать? Это ведь так бесполезно! Штеф уже мёртв! Как поиски того заклинания ему помогут вернуться в прошлое состояние? Бессмысленность вгоняло только в пучины апатии. К тому же рядом охаживал участковый. Ходил из стороны в сторону, словно делать ему нечего. Со стороны человек на остановке, который жмётся к углу, наверняка вызовет подозрения. Но не хочу попасться ему. Да и выглядит полицейский не по-нашему. Форма походила на большеразмерный спортивный костюм ядерно-жёлтого цвета с двумя серыми горизонтальными полосками у солнечного сплетения. Были также заметны карманы, которые находились не только в положенных местах, но и на груди: для рации и чего-то ещё. Не разобрать. А ещё на голове сидела чёрная бархатная шляпа-котелок с лентой интересного орнамента. И как-то этот котелок повернулся, и я тут же замер. Его обладатель поднял плечи и сам зримо удивился. -Александр? — ох, всё намного хуже, он позвал меня по имени.-Александр Йоцов! Как же тебя жизнь помотала, — полицейский подошёл ближе и, похлопав по плечу, снял шляпу.-Я твой одноклассник по обмену. Хотя как ты прятался от нас тогда, понятно почему забыл обо мне. К тому же все полицейских боятся здесь, зараза! -Артур Кёркленд, верно? Ну… Так вот у нас… Странно, да. Этот англичанин — мой бывший одноклассник Артур Кёркленд. Единственное, что изменилось в нём — одежда и место работы. А так он всё такой же: манера разговаривать, резкие выражения, внешность нахала из-за этих растрёпанных волос.Когда он наконец их зачешет? Наверняка Кёркленд продолжал бы состоять в клубе магов и поддерживать связи со Штефаном, если бы не возвращение домой. Если воссоздать студенческий клуб было потенциально невозможно, то организовать встречу хотя бы двух его участников вполне. Да, он приезжал пять лет назад, начав традицию приезжать каждый год, как раз из-за обмена опытом. По ходу служб здесь интересовался за Калиша. Иногда приходил в гости, но желаемого лица не мог найти. Спрашивал: «А Штеф дома?». А Штеф прятался. Причины он не говорил, просто испарялся. Приходилось, помню, врать, что так и так, ушёл в магазин или решил оплатить счета. На самом деле он, конечно же, ничего не делал из этого, как и вообще всё днём. Только вечером выходил подышать. А потом это обвал… И врать не пришлось. -А по какой причине тебя сюда отправили? Обмен опытом? — поинтересовался я, наклонив торс в сторону. Ну не собирался я дальше продолжать диалог, но вежливым показаться надо. Англичанин недовольно нахмурился будто от него ждут объяснения теории Пифагора и пнул камешек под ногами. Казалось, что он тянул время, но не из-за желания уйти от ответа. Кёркленд цокнул и, приподняв брови, выдохнул подготовительное «ну что ж…». -Как я был бы рад такой действительности, приятель, — руки потянулись в карманы брюк.-Но долг зовёт! И зовёт искать преступников, одного или нескольких, которые не дают покоя местным правоохранительным органам. Они не могут найти маньяка. Нет. Охотника за девушками. Как за перепёлками, только за…молодыми девушками, — поморщился.-Ты наверное видел объявления о пропаже таковых? — я неуверенно хмыкнул в ответ, а в горле словно кость застряла. Как это «охотник за девушками»? Разом вспомнилась фотография потерявшейся на днях. Блондинка с каре, красноватый свитер… — Так вот, некоторых уже находят. И, поверь, даже врачам на них больно смотреть. В первые минуты жертвы не более, чем обтянутые кожей кости. По спине пробежали мурашки: -Обтянутые кожей кости…? Их находят и сейчас? -К счастью или к сожалению, пока нет. Только две недавно, на аллейной площади за центром. Пропали около шести месяцев назад. Определить личность было сложно, но можно: зубы, отпечатки пальцев, внешность не потеряли. Все должны были забыть о них, но сам прецедент — слишком необычаен! — предостерегая мои вопросы, он продолжил, пытаясь скрыть омерзение.-Никто в двадцать первом веке, даже бандит, не станет делать из человека сырьё. Однако нашлись. И очень хорошо скрываются, даже кровь сцеживают, что бы трупы не сразу нашли. Если это не сама цель. Видал дела о таких. То-то пропадают люди, а некто продолжает вести подпольную деятельность. -То есть «сырьё»? Животный жир… Думаешь, это дело рук что-то-на-подобии-мафии? Артур постил голову и пощурился в землю. Показалось, что взглядом он прожгёт земную твердь. -Думаю… Предполагаю. Как назло, никто ничего не видел, и камеры ничего не заметили. Где они у вас вообще стоят? — Кёркленд раздражённо выдохнул и огляделся.- Однако мне тяжело вериться, что и вправду никто ничего не видел. Хлороформ не может так быстро сработать, что жертва даже не вскрикнет. Транквилизатор тоже срабатывает не так хорошо как в фильмах. Чёрт, всё сводится к тому, что свидетелей не могло быть! Хотя я там видел своими глазами частные дома и пивнушки. Мне стало его жаль. Казалось он вот-вот опустит руки от безысходности. Только и держится на своём самолюбии. В школьную пору это мало было заметно. Возможно хорошо скрывал, чтобы не беспокоить окружающих. Прямо как джентльмен из книг. Может быть поэтому он не признавался, почему всё время дрался с французским учеником, когда тот что-то говорил? Что касается его негодования из-за камер, частниц и баров, то могу разделить его гнев. Видеозапись ведётся на туристических площадках и административных; частницы в нашем доме арендуют в период «зима-лето» — вот в такие благополучные сезоны. Питейные… Любой человек поблизости крики посчитает пьяным угаром или присутствием «белочки». Замечательное место для преступлений. А если ещё приплести недостаток нашей памяти…целый рай! Но всё равно в голове только одно держится: «В преступлениях именно я виноват. Не уследил! Не уследил за чем-то!» Как тут привести себя в порядок и вежливо улыбаться? И продолжаю. -Кажется я тебя испугал, -пронеслось у него с нервной усмешкой.-Я-то такое сто раз слышал. А медика такое ужасное отношение к телу может встревожить, -лживо печётся.-Я просто хочу сообщить, если у тебя в фаворитах кто-то кроме Штефа, провожать её стоит вплоть до двери её квартиры.- англичанин неловко просвистел и, выпучив глаза, будто ненароком посмотрел на меня и на куртку. -Выбирай выражения! — вдруг вскрикнул я и чуть вместе с ладонями не высунул пресловутый шприц от возмущения. Совсем о нём забыл! -Может ты хотел сказать «заботишься»? — после пару секунд молчания и раздражающей усмешки Артур ответил многозначительным «Наверное». Его слово меня ничуть не успокоило, тем не менее решимости хватило кое-что отметить.-Только как я могу. Он пять лет как уже… Как бы сказать? Не могу я. Кёркленд нахмурился и, проморгавшись, потряс головой и ладонью, будто приостанавливая стартующего гонщика. Так и не поймёшь, что он испытывал. Шок? Испуг? Раздосадованность? Возможно мне надо было всеми правдами и неправдами достать электронку Артура и сообщить о смерти Калиша. Без спешки. В размеренной обстановке. А не тут на пустынной обстановке под палящим солнцем. Надо было, надо было! Ведь они же настоящие друзья, не то что… В далёком сентябре все мысли были сосредоточены на освидетельствовании и похоронах. Несчастный случай. Множественные переломы и кровопотеря. Крышка гробы мельком виднелась в яме в туманную погоду. Стоило бы выбраться из этого дня уже на сороковой день и найти всё-таки силы написать Артуру и Лукасу. Хотя бы через год. А сначала найти почту. Руки не поднялись. Почему они только не атрофировались? И какой я, блин, друг? Наверное, Кёркленд пребывал в этом же состоянии. И сейчас он показался мне ошалевшим. Он легко, но молчаливо махнул мне в сторону скамеек на остановке. Ни одна мышца на его лице не дёрнулась. Мне это не нравилось. Разозлён, точно разозлён. Глаза смотрели так внимательно, как может смотреть человек держащий злобу. Уже вдохнул побольше воздуха: «Идиот…» -Д-да… Д-да, мне стоило сообщить вам это в первую очередь! Простите! — я резко продолжил и как на плаху опустил голову.-Но и меня можно понять. Это просто было невыносимо! Видеть его каждый день живым и так сразу потерять, это как же-… Что-то тупое ударило по затылку. Не сильно, но вразумляюще. Искоса глянув на причину, мой рассудок совсем запутался. -И ты идиот! Подумать только. Взять и не рассказать, хмф! — кое-как удалось расслышать его ворчания, что, мол, мне и правда нечего было делать в меде. Что-то ещё сказал про Штефа без принципа «о мёртвых или хорошо, или ничего». В общем говорил о нём, как о живом! -А теперь расскажи, — речь начала подозрительно замедляться, -как чувствует себя наш пропащий? Нормально там, мошки не кусают? Пропащий… Почти как название одного фильма. Неужели англичанин догадывался, что из себя представляет нынешний Штефан? Будет очень плохо, если это случится. Конечно, в существование вампиров никто не верит, но любые наводки на наш дом будут. Жертвы без крови найдутся. Если уже не нашлись. То треклятое заклинание не найдём! Англичанин глядел на меня испытывающе, осматривал меня с разного бока, когда понял, что не шевелюсь. О как я хотел тогда провалиться сквозь землю. Прошло только пару дней с возвращения Калиша, а уже хотелось на него пожаловаться во всех красках. А вот нельзя. Робко посматривая на собеседника, чувствовал, что сердцебиение учащалось и попросту не хватало воздуха. Нельзя, нельзя! Я снова Штефа не спасу? В перебинтованной ладони что-то резко кольнуло. Вскоре каждый нерв был взбудоражен и тут же словно замер на месте. -Ха? Прости? Артур прищурился. Это я говорил? Любые попытки произвольно дыхнуть проходили тяжеловато, а тут такое! Англичанин проморгался и, резко поправив шляпу, прокашлялся. Он поднялся с места, огляделся и обернулся ко мне с явным замешательством. Глаза редко задерживались на одном месте. И, показалось мне, он начал отходить. Голос не угоманивался. -Со мной что-то не так? И что это за «пропащий», м? Хей? Проклятье, только не говорите, что это случилось. Тело смотрелось и застыло. Застыл и полицейский. Только подъезжающий автобус нас растормошил. Буквально. Носом. Как только открылись двери я вернул себя. Действительно, что со мной не так? Опять!***
Дверь не была преградой для шага более. Я выпнул её настолько сильно, насколько было сильно моё негодование. -Штефа-а-ан! Упырьская задница! -…-др! — донеслось с противоположной стороны. С лестницы. От чего-то я знал, что он там. И как же мне хотелось ему устроить взбучку! Уже и не вспомнить, как мы чуть ли не лбами столкнулись и затыкали себя пальцами. -Какого хрена ты творишь?! Мы хотим проблем, да? Да?! И что это только что было? — говорили вы в унисон. Не друг за другом, а при своих чувствах. Даже некоторые жесты и громкость были похожи.-Но о нет-о нет, ты опять будешь молчать как партизан, да? Единственное, что нас сейчас различала это одежда, волосы, может лицо и указывание одного на кровоточащие дёсна и протыкание пальцем забинтованной руки. Каждый хотел убедить себя, что именно он Д’Артаньян. Но кому из нас было лучше? Затем мы начали выяснять отношения о других вещах вроде очереди на мойку посуды или влажной уборки по всему дому. А потом счета, их неверный расчёт. Разбитое зеркало. О, это разбитое зеркало! Оно было, чёрт возьми, бабушкино! Из настоящего серебра! Где такое вообще возьмешь сейчас? А как там Юрие? Наверное он задрался слушать «А знаешь как мне сейчас тяжко?» с «Теперь нас полиция знает!» -То есть полиция! -То есть напугал? Давай всё по порядку.