То ли сон,то ли явь

В один из таких бесконечных дней та девушка-медик – я до сих пор не знала ее имени – в очередной раз пришла ко мне почему-то без лекарства, но с нервной улыбкой на губах и какой-то суетливостью в движениях. — Вы практически восстановились, — чтобы хоть как-то спрятать от меня свою нервозность, она поправила одеяло. — Что-то случилось? — Нет-нет... Просто, — все больше нервничая, она начала теребить кончик одеяла. — Просто что? – я оглядела свои забинтованные руки, покоящиеся поверх покрывала. Сегодня мое самочувствие и вправду было лучше. Ожоги почти исчезли, и появилась та долгожданная свобода в движениях, каковую я могла ощущать до моего появления здесь. Девушка замерла, не зная, что мне ответить. Я терпеливо ждала. — Кхм... Сегодня у вас будут посетители. Я хмуро подняла взгляд на сжавшуюся девушку-медика. Меня-то она почему боится? — Кто? — Наш юный Казекаге, — с таким благоговением произнесла она, что мне захотелось сплюнуть... Как они быстро его зауважали. Совсем недавно он для них был однохвостым монстром, а сейчас: только свистни – выполнят любое желание. — Сабаку Гаара? Значит, сегодня я услышу окончательное решение? Она не успела ответить. В коридоре послышались шаги. — Снова они прутся ко мне шумною толпою, — язвительно заметила я. Не знаю, почему я так злилась. Я честно пыталась успокоиться или на худой конец просто замолчать. Однако мой язык продолжал выделывать словесные фортели. Дверь открылась, впустив в палату юношу в белом одеянии Казекаге с красно-каштановыми волосами и бледным оттенком кожи, весьма странным для жителя песков. Толпа была не такая уж и большая – за спиной Гаары стояли Канкуро с Темари. Ясно, значит, суд надо мной будут вершить эти трое, впрочем, этого и следовало ожидать. Взгляд Гаары устало скользнул по кровати к моим забинтованным рукам, выжидательно сложенным на груди. Я прищурила глаза. На языке уже вертелись колкие фразы для достойного ответа на любой вопрос. — Так вот кто возмутитель спокойствия нашей деревни, — Гаара слабо улыбнулся. Он выглядел таким утомленным, что мне даже грубить расхотелось. — Извини, что мы приняли тебя за врага. Сейчас такое время... – улыбка по-прежнему играла на губах, но теперь ее разбавила горечь. — Да ладно, — я нервно заправила темный локон за ухо, чувствуя, что начинаю походить на девушку, присматривающую за мной. Вспомнив про нее, я огляделась, однако та ретировалась, снова оставив меня на произвол судьбы. — Каким же ветром тебя к нам занесло? — Ветром? – эхом повторила я, все еще оглядывая комнату, – не знаю... но явно не попутным. Мой взгляд почему-то остановился на физии кукольника. Канкуро тоже смотрел на меня. Один уголок его губ был поднят, выдавая кривую ухмылку. Тут мое настроение развернулось на девяносто градусов. — Гаара-кун... – вкрадчиво начала я. И куда делась вся робость? Юный Казекаге, надо отдать ему должное, даже бровью не повел. — Да? — Ваш брат любит кошек? – в палату вернулась моя знакомая и, услышав мой вопрос, замерла за спинами главных шиноби Суны. Она сделала страшные глаза и бешено замотала головой. Моя улыбка стала еще шире. Немая сцена была достойна театральных подмостков. Даже Гаара на секунду удивился, но справился с собой и как ни в чем не бывало, спросил: — Почему ты так решила? Уголок сиреневых губ дрогнул, предчувствуя подвох. Хлопнув пару раз ресницами, я с детской непосредственностью ответила вопросом на вопрос: — А что же он тогда ушки неко носит? — Слушай ты!..— закатывая рукава, прорычал Канкуро, двинувшись на меня разъяренным быком, но Гаара предостерегающе поднял руку. Темари на удивление одобрительно хмыкнула. — Я так понимаю, ты уже в норме, раз есть силы шутить? Сегодня тебя выписывают. Я приглашаю тебя к себе в дом ближе к полудню, там и решим, что делать дальше. Я пришлю человека, он тебя проводит, а пока отдыхай, – с этими словами Казекаге развернулся и направился к двери. Темари последовала его примеру. Канкуро злобно глянул на меня, но промолчал и двинулся за остальными. Значит, выписывают, да? И ежу понятно, что казнить меня не будут, но что мне делать дальше? Ближе к полудню мое самочувствие вернулось в норму, и я готовая стояла у окна, тупо пялясь в небо и не думая ни о чем. Выйти в люди в пижаме мне не дали. Взамен принесли черный топ, сетчатую прозрачную майку, жилет песочного цвета, такого же оттенка бриджи с карманами по бокам и черные сандалии. Эти вещи притащила мне Сачико (да, я, наконец, узнала, как зовут моего медика!) — Это тебе прислал Казекаге. — Да-а? Какая, однако, щедрость! – с ноткой язвительности произнесла я. — Намико, Казекаге очень хороший человек, ты зря к нему так относишься. — А чегой-то ты покраснела? — Н-ничего! Здесь жарко и-и...и вообще не отходи от темы! – возмутилась Сачико, все больше заливаясь краской. Я снисходительно улыбнулась, и устало вздохнула. — Извини, Сачико. У меня настроение в последнее время ни к черту. Столько событий в столь короткий срок. Против Гаары я ничего не имею, судя по всему, он действительно хорошо правит селением, но вот его братец... – я непроизвольно сжала кулаки, вспоминая его ухмылку. — Знаешь, мне кажется, что это взаимно. Я рассмеялась. — Так это же замечательно! На том мы и расстались. Сачико продолжила осмотр больных, а я облачилась в данную мне одежду. Жаль, но, ни стекол, ни зеркал в палате не наблюдалось, поэтому оценить насколько я стала схожа с жителями деревни, оказалось затруднительно. Ну, ладно, нет, так нет. Руки привычно потянулись к волосам, затянуть хвост на затылке. Но и тут мне не повезло. Резинки поблизости тоже не оказалось. Волосы снова рассыпались по плечам, я только сердито мотнула головой. Высоко в ярком, палящем небе черной меткой пролетела птица. Интересно и как ей не жарко лететь под таким раскаленным солнцем? — Ты долго у окна торчать собираешься? — А я наивная думала, что меня будет сопровождать какой-нибудь приятный молодой юноша, — я неохотно обернулась к кукольнику. — Думаешь, я рвался тебя сопровождать? Пошли. Отстанешь – твои проблемы. – Он скрылся за дверью, не дав мне достойно ответить. — Зараза, — прошипела я, и метнулась за ним. До резиденции казекаге мы не перекинулись даже словом. А как тут поговоришь, когда всю дорогу в десяти метрах впереди видишь сгорбленную спину и эту проклятую шапочку с кошачьими ушами! Едва мы достигли резиденции, Канкуро исчез и меня обступили слуги. Слуги оказались учтивыми. Их вежливость и тактичность приподняли мне настроение. Так что в кабинет Гаары я входила с улыбкой. — Вижу, вы все-таки подружились с Канкуро? Улыбка сползла, ясно выдавая ответ. — Значит, я ошибся. Ну, ничего, я думаю, вы еще найдете общий язык. «Только когда он смоет эту дрянь с лица, снимет кошачью шапку и перестанет грубить. И то я только подумаю, общаться с ним или нет» — мысленно ответила я. На деле же, я попыталась опять улыбнуться, однако получилось как-то хиловато. — Кхм... в общем, здесь ты останешься еще на пару дней, — Гаара решил не обострять ситуацию и перешел сразу к сути. – Сейчас в пустыне бушуют сильные бури. Пески – вещь коварная, посылать в такую погоду в пустыню людей очень опрометчиво. — А дальше? — Дальше ты отправишься в Коноху – деревню скрытого листа. Я удивленно заморгала: — Туда-то мне зачем? — Когда ты спала, наши медики...— слегка виноватым тоном начал казекаге. — Та-а-ак. Теперь я догадываюсь, почему вы так быстро мне поверили. И что же вы увидели в моей голове? – поинтересовалась я, вспоминая методы добычи информации в этом мире. — Как ни странно, мы не увидели ничего кроме образов. — Каких образов? — Ты постоянно вспоминала о Конохе. Конохе? Вот это новость! — Да-а? И что конкретно я вспоминала? — Ничего четкого. В основном только пейзажи деревни. Если отправиться туда, то возможно найдешь ответы. — Класс! Теперь мне еще и туда переться!.. Гаара-кун, осчастливь девушку, не порть последнюю каплю хорошего настроения! – я сложила руки в мольбе. Щеки юноши затронул легкий румянец. Я бы открыла рот от удивления, но отвлекаться от роли не стоило. Он попятился. — В смысле? — Кто мой проводник? – четко разделяя слова, спросила я. — Э-э... – впервые растерялся глава селения Песка. — Кто? – наступала я. — Все другие шиноби на заданиях... — Нет... – поникла я. — Даже Темари... — Нет. – Теперь уже я попятилась, мотая головой. — Так что... – смущенно продолжал Гаара. — Только не КАНКУРО!!! – я практически дошла до двери. — Но больше нет... — Тогда я пойду одна! — Я уже хотела развернуться выбежать из кабинета, однако натолкнулась спиной на кого-то. — А кто тебя пустит? – раздался знакомый голос над ухом. Руки кукольника схватили меня за талию и втащили обратно в кабинет. Как только Канкуро отпустил меня, я круто развернулась и замахнулась для пощечины. Но дотянуться до обидчика, мне было не суждено. Он перехватил мою руку и процедил: — Хватит истерить. Я выдернула руку, но он снова ее схватил. — Я отведу ее, а то чувствую, она сегодня мотанет в пески. Гаара молча кивнул, чем вызвал у меня очередной приступ ярости. Однако выплеснуть его на окружающих мне не дали: Канкуро быстрым шагом направился к двери и я, как собачка на поводке, поплелась вслед за ним. Мне выделили комнату в доме Темари. Но сейчас жилище пустовало, так как старшая из Сабаку была на задании. — Дом в полном твоем распоряжении. Слуг здесь полно, если что будет нужно, проси у них, – сказал кукольник на прощание. Дверь хлопнула. Я осталась в одиночестве. Очередные два дня моей странной с некоторых пор жизни прошли без приключений. Не считая того, что я заперлась в одной из комнат и сидела злая, как черт. Прислуга в доме ходила на цыпочках, боясь меня раздраконить. Канкуро в эти дни не появлялся. Видимо, тоже морально готовился к предстоящему путешествию. Завалившись в кровать, я устало закрыла глаза. Осталась ночь до «судного дня». Сумерки мягкими мазками окрасили комнату. Буря стихла, на ясном темно-синем небе зажглись первые звезды. Интересно, сколько времени мы будем шарохаться по пустыне? Скорей бы уже домой попасть... Надеюсь, коноховцы подсуетились, и к нашему прибытию все будет готово. Потом мои мысли перекинулись на другое, на третье... Явь уплывала, уступая место сну... «...Я открываю глаза и вижу свою комнату. Да, да. Свою. Родную. Ту, что осталась в моем мире. Салатовые обои покрывают стены. Старый шкаф в углу рядом с дверью, напротив – диван, с которого и началась эта странная история. Чуть поодаль, у окна письменный, он же компьютерный стол. В окне, увенчанном холодными синими шторами, черная мгла зимней ночи. Слышится легкий скрип, в комнату проникает кот Воробей, прозванный так за свою взъерошенность, пёстрость и, порой, нервность в движениях. Он молча крадется к расправленному дивану и, немного помедлив, запрыгивает ко мне на живот. Какое-то время я машинально глажу кота, ощущая под рукой мягкую как шелк шерсть. В ответ Воробей самодовольно урчит. После моя рука замирает. Я осторожно перекладываю кота на диван, поднимаюсь и подхожу к окну, вглядываясь в беспросветную темень. Вдруг во мраке призраком промелькнет что-то. В сонной тишине раздастся звон стекла. Я не успеваю заметить, что от пробитой в стекле дыры становится холодно. Зато в груди четко ощущается острая боль, прямо в сердце. Я выдергиваю рукоять куная и отстраненно наблюдаю, как по лезвию стекает темная жидкость, падая на потертый линолеум. Темнота сгущает краски, и через пару мгновений я оседаю на пол, пальцами чувствуя все ту же теплую жидкость, и все так же отстраненно понимаю, что это моя кровь...»