Supportive

В первом часу ночи Дэни брёл по коридору гостиницы, возвращаясь в их с Терновым номер. После такого эмоционального матча настроение улетучилось в неизвестном направлении, оставляя после себя лишь пустоту. Когда появляется толика надежды, все варианты, ранее казавшиеся логичными, вдруг отходят на второй план, уступая место желаемому результату. С Россией было всё сложнее: у игроков и болельщиков не просто появилась надежда, у команды был шанс пройти в полуфинал. Шанс, в который поверили все до единого. Однако, как было сказано по телевизору после, «во время пенальти удача была не на нашей стороне». Тем не менее, осознание произошедшего наступило ещё не для всех. Дойдя до нужной комнаты, парень тяжело вздохнул и плавно потянул ручку вниз, на что дверь ответила лёгким скрипом. Терновому же не спалось. Оно и понятно: со всех сторон доносились выкрики — радостные и не очень — так что пришлось закрыть окно и включить вентилятор. Когда парня наконец накрыла лёгкая дрёма, он почувствовал, как кто-то (несомненно, это был Даня) пробирается в комнату, аккуратно, откидывая одеяло со своей стороны, забирается на кровать и, слегка повозившись, окончательно ложится. У Олега не было сил даже спросить у Дэни, как «наши» сыграли или даже пожелать доброй ночи, поскольку поездка далась Терновому крайне тяжело и за эти несколько дней в туре на него свалилась усталость вселенского масштаба. Тем не менее, сквозь пелену сна парень начал ощущать, как по ту сторону кровати кто-то тихонько всхлипывал. Он незамедлительно повернулся к Дэни. -Эй, Дань, ты… плачешь? — в голосе Тернового ещё играли нотки сонливости. -Ннет, я-я… п-просто наши, он-ни так ииграли, а потом… п-пенальти, и… и в-всё, — в голосе Дэни играла неподдельная грусть. Олег, слушая его, сначала не понимал, что вызвало у парня слёзы, а затем, когда голос Дани вновь сменился тихими всхлипами, Олег осознал суть происходящего. -Ну-ну, тише, не плачь, — Терновой в темноте попытался вытереть слёзы с лица парня, — всё хорошо, все сейчас расстроены. На самом деле, Олег не был фанатом футбола, от слова, совсем, и в любой другой ситуации его бы позабавила подобная реакция на «всего лишь игру», но сейчас в душе Олега слёзы Дани, такие искренние, как ему показалось, вызывали лишь трепет и желание поскорее успокоить парня, сделать его вновь радостным. Олег стёр пальцами вновь подступившие слёзы с лица Дэни и, если бы вокруг не была кромешная тьма, понял бы, что смотрит сейчас парню в глаза: -Ложись спать, Дань. Утро вечера мудренее. И, прежде чем лечь обратно, он взял парня за руку, крепко сплетя их пальцы между собой. Когда оба улеглись, не отпуская друг друга, Олег поднёс руку Дани к губам и оставил на согнутых пальцах долгий поцелуй. -Спокойной ночи. -С-спокойной ночи. И вновь в их номере настала всепоглощающая тишина, нарушаемая лишь ритмичным жужжанием вентилятора, в то время как в голове Олега шумел рой необъяснимых эмоций и чувств, что сковали тело и не позволяли отпустить руку Дани, даже когда его дыхание выровнялось, и тихие всхлипы сменились мирным сопением. «Неиспорченное дитя», — пронеслось в голове у Олега, прежде чем он смог снова погрузиться в сон; теперь уже до утра.