Драббл?

      Шел снег. Две фигуры, примерно одного роста, в белых одеяниях, медленно подходили с направленными стрелами. Один из них явно был не лучшим стрелком, потому что лук держал уж слишком неумело, в отличие от второго. Юнги стоял, подняв обе руки вверх в сдающемся жесте, а на лице легкая ухмылка. Совсем дети, если не поняли ничего. — Вынь меч и брось на землю! — неожиданно низкий голос для ребенка. Юнги повинуется. Один остановился на расстоянии, не отпуская лук, второй в это время медленно подошел и поднял чужое оружие. — Теперь ты наш пленник. Мы отведем тебя в поселение, и глава решит, что с тобой делать, — кричит на расстоянии лучник. — отвяжи коня, пусть отправится домой, надвигается метель. Мы пойдем пешком, ему не выжить, разве что, можно его съесть, — тёмно-карие глаза контролируют каждое движение пленника.       Юнги идет между двух белых фигур. Они думают, что отобрав меч и назвав пленником, он автоматически становится не опасным? Дети. Юнги с легкостью может сбежать, но зачем? Они направляются прямо туда, куда ему и нужно было. Он напрямую сможет поговорить с главным в поселении с помощью этих двоих. А еще можно и у них узнать информацию. — Раз уж нам еще сутки идти пешком всем вместе, то, может, познакомимся? Я Шуга, — начал Юнги и стал ожидать какой-либо реакции. Оба парня многозначительно переглянулись, словно могут понимать друг друга без слов. — Ким Тэхен. Мне будет 20. Мечтаю стать мечником и кромсать врагов, — как-то чересчур возбужденно произнес парень и махнул оружием, имитируя нападение. — А твой друг? — Чон Чонгук. Мой отец — глава и основатель поселения. Он научил меня стрелять из лука в пять лет. Я никогда не промахиваюсь. — Очень интересно.       Даже через такой слой одежды можно было заметить, что этот парень отлично сложен. Большие глаза, кажется, совсем не отрываются от пленника, фиксируя все до мельчайших деталей, каждую эмоцию. Тонкие изящные пальцы крепко держат лук. Каштановые волосы выбиваются из-под капюшона и ниспадают на лоб. Юнги одолевает внезапное желание дотронутся до, на вид, таких мягких волос. Он с трудом отворачивает голову от юноши и обращается к другому. — Ты сказал, что мечтаешь стать мечником. Почему ты не носишь меч? Еще не владеешь? — У нас в поселении в приоритете — лук и самодельные топоры. Мечей просто нет. — Хён, мы не должны о таком рассказывать, — вмешался Чонгук, глядя то на Тэ, то на Юнги, — сейчас метель начнется. Нужно найти укрытие. Мы не сможем идти дальше. — Откуда ты знаешь? — Шуга-хен, Чонгук очень чувствителен. И я не только о погоде, если ты понимаешь… — Тэ-хен!       Они нашли укрытие в ближайшей пещере. Внутри Чонгук заметил и убил кролика. И правда не промахивается: выстрел точно в сердце. Юнги одолжил Тэхену нож, чтобы тот разделал кролика на улице. Чонгук сел вплотную к «пленнику». — У тебя все это время был нож, и ты не убил нас. Ты даже не старался сбежать или как-то сопротивляться. Почему? — Нелегко сопротивляться, когда на тебя направил стрелу искусный лучник. И незаметно достать нож нелегко, когда на тебя смотрит пара глаз неотрывно. — Это не… Шуга-хен, скажи, что вы делали? Куда направлялись? — Мы лишь странники. Искали ближайшее поселение, чтобы отдохнуть и подкрепиться.       На эти слова Чонгук недовольно взглянул на Юнги и слегка сморщил нос: — Вооруженные всадники? Странники? Я не настолько глуп, Шуга-хен. У вас меч из хорошей стали, броня под плащем, добрый конь. Такое у обычных странников? Ты наверняка и мечом отлично владеешь, иначе, зачем он тебе? — Хочешь посмотреть, как я владею своим мечом? — Фу, вы что, флиртуете? — зашел Тэхен, неся разделанную тушку за лапки, — нам нужны дрова, пока метель не разыгралась.       Юнги выпросил свой меч обратно под предлогом порубить ветки деревьев, на что Тэхен уж слишком недовольно отреагировал и взял обещание, что ему потом вернут. Метель набирала силу. Липкий снег неприятно таял на лице. Пронизывающий ветер морозил кожу. Вскоре видимость стала практически нулевая. Юнги поспешил вернуться с тем, что успел набрать. — А где Чонгук? — Он не остался тут? — Нет, он смотрел за тобой. — Там невозможно было смотреть. Я поищу его, а ты разведи огонь.       Юнги тут же пожалел, что вышел. Дальше носа — ничего не видно, а плащ совсем не спасает от холода. Мальчишка не мог далеко уйти. Чтобы наблюдать, скорее всего, он мог бы подняться куда-то. И ближайшая высота — эта самая пещера. Юнги принялся обходить ее. — Чонгук!       Юнги так и шел бы дальше сквозь метель, если бы не почувствовал, как его схватили за ногу. Он тут же наклонился. Это Чонгук, и, вероятно, он упал и повредил что-то. Еще немного и его бы совсем засыпало снегом. — И как же ты упал? — интересуется Тэхен, когда рассматривает ушиб друга. В убежище уже вовсю приветствует запах жареного мяса. Тепло помогает привести мысли в порядок. — Давай я наложу повязку, — вмешивается Юнги и осторожно берет за лодыжку сидящего Чонгука. Тот лишь внимательно смотрит, и, вероятно, запоминает как нужно. — Шуга-хен, спасибо, что пришел за мной. Не знаю, что бы я делал если… — Ты был бы погружен под грудой снега и тебя, вероятно, нашли бы через пару дней, когда он сошел бы. И то, если повезет. — Спасибо за заботу. Я понимаю, что ты нам не враг, но всё же. Ты же понимаешь, что я хочу сказать? — А ты не богат на слова.       Юнги все еще держит перевязанную лодыжку, сидя на одном колене. Чонгук так же всматривается, словно хочет увидеть что-то больше глаз напротив. Юнги нервно сглатывает, опуская взгляд на оголенное колено юноши. Что это с ним? Дает о себе знать принесенный обет, да так, что несформированный мальчишка кажется желанней всего на свете? Прямо сейчас. В этой пещере. Когда на улице бушует метель. Когда твой отряд в одиночку выполняет задание. Когда идет война в стране. И Юнги сдается.       Повинуется желанию. Он нежно, едва касаясь, целует открытый участок кожи и следит за реакцией. В лице юноши читается интерес, но нет удивления. У них в поселении это в порядке вещей? Так даже лучше. Юнги слишком долго был лишен тепла, ласки. И прямо сейчас это почему-то кажется таким правильным. Чонгук слегка ерзает, когда Шуга целует чуть выше колена. Затем он поднимается и ищет согласия в чужих глазах, нависая над юношей. Пробует на вкус слегка синеватые от холода губы. Чонгук стонет в поцелуй и закрывает глаза, стоит им его углубить. Юнги не опорной рукой нащупывает одежду.       «А его друг сказал правду о чувствительности Чонгука», — думает про себя и едва сдерживает улыбку. Пытается отвести мысли о том, потому тот вообще о таком знает. Тэхен наверняка их слышит, там, за стеной. И в одиночку кушает кролика. На здоровье. А Юнги полакомится кое-чем другим.