***
Рик первым зашёл в полуподвальное помещение, остальные проследовали за ним на расстоянии шага. Он обвёл взглядом комнату и заметил заключённого, лежащего на голой земле; руки были закинуты за голову, как вместо подушки, а глаза — закрыты. Но Рик знал: он не спит. Он никогда не спит. Граймс задавал вопросы несколько дней назад, пытаясь понять, есть ли у этого парня план побега, или сообщник, или что-то другое, что сможет принести ещё больше разрушений, но парень удивил его, сказав лишь одну фразу: — Я умру во сне. Тон его голоса был ровным, вялым, будто он говорил об очевиднейших вещах. Хотя его глаза, казалось, указывали на противоположное: взгляд сосредоточился, радужка налилась более ярким цветом после озвучивания этой фразы, словно он вспомнил что-то дорогое, что-то важное, что следовало помнить всегда и никогда не делить с другими. Какое-то сокровище. Это было что-то бо́льшее, но, чем бы оно ни было, оно не являлось важным для Рика, поэтому он махнул рукой и прекратил допрос. — Не любите мечтать? Голос, полный сарказма, вернул Рика обратно в настоящее; он стоял перед клеткой, его люди — около стен маленькой комнаты, а новый член группы, Ник, продолжал топтаться у входа, будто не решаясь на дальнейшие шаги. — К тебе посетители.***
— Посетители? На этих словах Трой приоткрыл один глаз, внимательно наблюдая за Риком; его улыбка становилась шире, и в конце концов он весело рассмеялся. — За что такая честь, шериф? Рик едва успел открыть рот, чтобы что-то сказать, как его прервал Дэрил: — Это бесполезно. Этот подонок ничего не скажет! Пора заканчивать с этим. — Дэрил, — раздражённо шепнул Рик за спину, будто предостерегая. — Ага, он дело говорит, — сказал Трой, не переставая улыбаться. Он не стал осматривать комнату, а предпочёл этому вид потолка, хотя даже так он продолжал чувствовать на себе тяжёлый и холодный взгляд. Какая-то его часть ожидала нападения, но, прежде чем что-то случилось, новый, ещё не знакомый голос прозвучал в комнате: — Трой. Имя было сказано мягко и твёрдо одновременно, обеспокоенно, но успокаивающе. Это было ещё не предупреждение — просьба остановиться. Трой узнал этот голос. Он не стал мешкать и моментально сел; игривость растворилась. Он искал в невзрачной комнате человека, чей голос неясно отразился в воспоминаниях. Был лишь один человек, который звал Троя по имени без каких-либо ядовитых нот или презрения в голосе и был готов проделать такой большой путь ради него. Человек, которого Отто искал последние полтора — или больше — года безуспешно. Трой почувствовал, как от потрясения искажаются черты лица, когда он посмотрел на обладателя голоса. Он открыл рот, даже не задумавшись об этом, одновременно желая и не желая говорить, чтобы не спугнуть то, что он видит, и закрыл, и так снова и снова. Он сдался спустя пару секунд такого разговора, отметив эту задачу как невыполнимую, и просто уставился на Ника. Ник стоял здесь, живой, и смотрел на него. Они в изумлении глядели друг на друга несколько минут, разделяя неверящие взгляды и взгляды облегчения, нерешительности. Рик прокашлялся, и реальность наконец-то встала на место, вещи начали приобретать значение, и надежда однажды почувствовать что-то подобное появилась в действительности. Рик молчал, лишь смотря на Ника и тем самым подталкивая его к каким-то действиям, а Трой просто знал, что тут скрывается что-то большее, чем случайный визит, и обычно этого было бы более чем достаточно, чтобы в голове зазвенели тревожные звоночки и осторожность обострилась до максимума, но его навещал Ник, и Трой знал, что может доверять ему; даже после всего прошедшего времени он знал, что между ними ничего не изменилось, — он мог прочитать это в его глазах и поэтому успокоился, доверяя Нику делать то, что лучше для Троя. Он смотрел, как Ник делает первые шаги внутрь комнаты, медленно подходя к клетке, подходя к нему. Только когда Ник оказался на расстоянии вытянутой руки от Троя, он сказал: — Ты жив. Улыбка неконтролируемо проявилась на губах. — Да. Как и ты, — ответил Трой. Он понимал, насколько это очевидно, но никак не мог уложить в голове этот факт: человек, которого он искал такое долгое время, наконец здесь, рядом с ним. — Да. — Лицо Ника стало серьёзным, и Трой приготовился внимательно слушать. — Трой, тебе нужно рассказать им о плане Нигана. Отто фыркнул. — Ты знаешь, что я не могу сделать это, Ники. — Он посмотрел на Кларка и покачал головой, безмолвно извиняясь за такой ответ. Он не хотел разочаровывать Ника, он на самом деле не хотел этого. — Но ты должен. — Почему? — Потому что если ты сделаешь это, то они выпустят тебя и мы сможем уйти. Только ты и я. — Ник повернул голову и посмотрел Рику в глаза — прося, уговаривая. Несомненно, это не было частью сделки. — Что ты, чёрт возьми, несёшь? — снова вмешался Дэрил, придя в себя после всеобщего потрясения, сделанного Ником своей непрямой просьбой, и посмотрел на Рика в ожидании его решения. Дэрил хотел добавить что-то ещё, но Кэрол заставила его замолчать лёгким ударом локтя под рёбра. — Почему ты так уверен, что они сделают это, Ник? — спросил Трой с неподдельным любопытством. Ник, продолжавший удерживать зрительный контакт с Риком, повернул голову в сторону Троя, посмотрел на него и заговорил уже более решительно и твёрдо, чем на самом деле необходимо, обращаясь как к Трою, так и к остальным со своим мнением. — Потому что им станет плевать на нас, когда Ниган проиграет, а мы не будем мешать. Просто расскажи, что они хотят знать, и мы уйдём отсюда. — Почему мы должны верить, что вы не вернётесь? — наконец спросил Рик сурово. — Да, почему, Ники? — Трой знал: то, что он сказал, — последнее, что стоило говорить, но он не сумел сдержаться; весёлая улыбка заиграла на губах. Ник взглянул на него раздражённо, и его взгляд буквально кричал: «Не усложняй». — Этот ублюдок предаст нас, как только окажется на свободе, — сказала Розита, в этот раз опередив Дэрила. Рик смотрел на неё секунду, а затем кивнул в знак согласия. Только когда он подумал, что обсуждение закончилось и сейчас его отправят гнить в клетку до конца жизни (или убьют, как только его рожа наскучит), Ник вновь заговорил: — Да ладно, мужик, я знаю, что он мудак... — Обидно, Ники, — сказал Трой, положив руку на грудь в притворном жесте боли, но Кларк проигнорировал его. — Он больше не доставит тебе проблем, я обещаю. — Как ты можешь такое обещать? — спросил Рик, сощурившись; он явно сомневался в здравомыслии Ника. — Я знаю его, — не моргнув глазом заявил Ник. — Ты его знал. Сейчас он против нас. — Только потому что он с Ниганом, не значит, что он хочет этого. Я много ошибался, но спасители не являются чем-то важным для Троя. — У него был выбор, и он его сделал. — Правда? — Ник посмотрел на Рика с сомнением в глазах, прежде чем повернулся к Трою и продолжил: — В новом мире у человека не так много вариантов выбора. Приходится просто плыть по течению, чтобы выжить. — Он псих, — сказал Дэрил, указывая на очевидное. Ник фыркнул. — Чтобы выживать так долго, нужно только психом и быть. — Ник вздохнул. — Почему ты не можешь дать ему шанс? Позволь ему сделать свой собственный выбор. Дай ему такую возможность, а если тебе не понравится ответ... — Он пожал плечами, не закончив фразу. Это и не было нужно. Рик молчал, не двигаясь ни одним мускулом. Затем он дёрнул плечом и кивнул спустя, кажется, целую вечность; в его взгляде появилось сожаление, как только он согласился. Мэгги выгнула бровь, Мишонн просто скрестила руки на груди, одними глазами выражая несогласие, но никто не сделал ничего более этого, приняв выбор своего лидера. Ник кивком указал назад, на группу Рика, и, боясь упустить такую благоприятную возможность, начал: — Сейчас, Трой, тебе нужно сделать выбор. Чего ты хочешь? Трой взял секунду подумать, хотя уже знал ответ. Трой признавал, что натворил много дел, но он был верен. Он вступил в группу Нигана и был принят ею. Никто другой не давал ему и суток, считая слишком опасным, чтобы держать рядом с собой. Спасителям было плевать на него — плевать на всех; они были жестокими убийцами, не осуждавшими его потому, что не имели на это права и были не лучше. И Трою нравилось это, но существовала разница между «быть принятым» и «быть приглашённым», между «место, где можно перекантоваться» и «место, где ты чувствуешь себя его частью». В глубине души Трой не был предателем, это просто не было частью настоящего Отто, и не было важно, к какой группе он примкнул. Но с Ником он чувствовал себя нужным, желанным, ощущал домашнее тепло и спокойствие вне зависимости от места и ситуации. Даже сейчас, просто находясь в присутствии Ника, Трой чувствовал себя намного лучше, чувствовал себя... собой, чего не было уже год или полтора; это чувство почти позабылось. Трой не хотел быть предателем, это было тяжело для него, но больше всего он желал снова быть с Ником, он умолял и ждал этого — найти себе место рядом с Кларком. Трой, совершенно разбитый, вздохнул и сказал, выдав своё обессиление и устав притворяться, что он сильный: — Я хочу быть с тобой. Возможно, в его слова было вложено мало сарказма или искренности, но такой ответ обезоружил всех, кроме Ника. — После того как ты расскажешь всю интересующую их информацию, мы уйдём. Мы не вернемся, будем сами по себе. «И ты не будешь искать их» осталось несказанным, но всё равно услышанным. — Пока мы будем вместе, меня ничего не волнует, — сказал Трой тихо, но твёрдо. Отто почти чувствовал вопросительные взгляды на себе, почти как тогда, когда увидел Ника в первый раз. Его осуждали. Ник слабо улыбнулся, показывая своё одобрение, и повернулся обратно к Рику, указывая большим пальцем себе за спину. — А какой твой ответ? — Рик не выглядел полностью убеждённым, он видимо сомневался, и Ник продолжил гнуть свою линию: — Ты нас больше не увидишь. Мы должны быть совсем отбитыми на голову, чтобы вернуться с... ты знаешь, войной и оружием. Рик положил ладонь на лоб и вздохнул; выглядел он заметно уставшим. — Как бы то ни было... давайте покончим с этим. Даже не будучи полностью уверенным в намерениях группы Рика, Трой начал рассказывать всё, что у него спрашивали.***
Это заняло больше времени, чем предполагал Трой. Вопросы Рика были бесконечны, но он отвечал максимально полно, изо всех сил пытаясь не сказать ничего грубого, и получил несколько суровых взглядов от Ника, когда всё-таки нагрубил, но всё закончилось. Когда Трой замолчал, рассказав всё, Рик просто... отпустил его. В тот момент, когда Рик снимал наручники, Трой увидел его пистолет; он с интересом смотрел на него, стараясь делать это незаметно, украдкой, и был почти уверен, что никто не видит его взгляд или не читает мысли. Отто не планировал выкинуть что-нибудь эдакое, ведь сейчас он был невероятно близок к свободе и Ник был рядом, но он всё сомневался, и вопрос «Что, если?..» разрывал ему голову. — Трой? — Конечно же, Ник звал его мягко, и из-за этого слова казались малозначащими, даже несерьёзными, как если бы он просто задал невинный вопрос. Но Троя не проведёшь, он знал, что Ник понимает, какая неразбериха у Отто в голове творится, и звал, чтобы остановить, прежде чем соблазн оформится в чёткое желание. А ещё Трой знал, что Ник сделал это для того, чтобы не привлекать ненужного внимания к Отто. В большинстве случаев это помогало. Единственной, кто не доверяла этой сделке, была Кэрол, однако у неё не было ничего весомого, чтобы возразить. Видя это, Трой решил следовать примеру Ника. — Да, Ники, я иду, — сказал Трой небрежным тоном, как и Ник до этого, и сделал несколько маленьких шагов в сторону Кларка. Это был тот неловкий момент, когда Трой нашёл Ника и где каждый не знает, что ему нужно делать; время, проведённое порознь, вызвало стеснение в компании друг друга. Однако Троя это не волновало. Он был счастлив в любом случае. Это могло быть нелепым, но Трой чувствовал, словно снова попал домой, и не хотел ничего другого. Может быть, из-за этого или потому, что Отто наконец-то так близко к Нику и этот факт начал укладываться в голове, Трой больше не мог ждать и обнял Кларка. Ник оказался застигнутым врасплох этим жестом, но похлопал Троя по спине, медленно, аккуратно, давая знать, что всё хорошо, что теперь всё будет в порядке. Он не хотел отпускать Отто так скоро и всё же после нескольких секунд дал знать, что уже пора, и Трой отстранился, сам понимая это. Трой прижался лбом ко лбу Ника, наклонив голову так, чтобы другие не увидели то, что Отто собирается сделать; он не хотел, чтобы его видели таким уязвимым. Он и так показал слишком много себя. Это случилось тогда, когда Трой убедился, что его не видно, — он прижался губами к макушке Ника. Не совсем поцелуй, но любящий жест, которым Трой хотел показать Нику, как сильно он скучал по нему и как счастлив видеть его снова. Трой почувствовал, как хватка Ника стала сильнее, будто он хотел ответить: «Я тоже». И Отто понял это послание. Он не стал задерживаться дольше, чем посчитали бы нормальным, и отошёл. К счастью, несмотря на внимательное наблюдение, никто не захотел прокомментировать произошедшее. После того как они отошли друг от друга, Ник протянул руку Трою, которую тот взял без колебаний. — Нужно идти, — сказал Ник, кивнув в знак благодарности Рику и получив такой же жест в ответ. Трой промолчал и уходя не оглянулся (какая нужда в этом?). Там для него ничего не осталось. Отто проследовал за Ником прочь из комнаты, глядя вперёд, в лучшее будущее для них двоих. Впервые в жизни Трой почувствовал себя полноценным.