***
Старый библиотекарь Хогвартса искал преемника: он устал. Он был уже стар и хотел покоя, а не бесконечных детских вопросов, тем более, шалостей. Впервые за много лет он начал внимательно просматривать газеты. Объявления, конечно же. И вдруг… Стихи. Вроде бы ничего особенного, но… …Море знает. Море хранит. Море скрывает дивные тайны. Море сглаживает гранит. И отражения в нем — бескрайни… Море стучится. Море поет. Дышит, как будто оно живое. Дарит надежду. К себе зовет. Вольное. Вечное. И родное. Что-то показалось знакомым… Манера? Слог? Что-то близкое, что именно? А через пару недель и десяток прочитанных выпусков он вдруг понял, что хочет встретиться с автором. И пошел к директору. Армандо Диппет был совершенно не против небольшого отпуска прекрасного специалиста. Особенно если тот останется еще на год. Поиск автора оказался довольно прост. Нет, в редакции адрес волшебника, скрывающегося под псевдонимом, давать и не думали, но переслать письмо взялись. Почему бы нет, если это может быть выгодно всем?***
Он шел на назначенную встречу в парк за Холмом, думая лишь о том, какая, должно быть, удивительная женщина та, что все это писала… …Я снова строю замок из песка, И боль моя уходит без возврата… В молчаньи белоснежного листка Живет теперь все то, чем я богата… Женщин оказалось двое. Они шли впереди него, неспешно прогуливаясь. Он опоздал? — Темпус. Нет, время еще есть. Может быть, это не они? Белоснежные волосы, гордая посадка головы, неуловимое сходство с той, которая… Воспоминания сжимают сердце. Старшая женщина поворачивается… — Джулия! Он бежит, спотыкаясь — скорей оказаться рядом, взглянуть в глаза, увидеть, узнать… Темнота. Он медленно открывает глаза, чувствуя, как кто-то гладит его руку. — Джулия… Ты… — Мэтью… Ну что же ты так… В знакомых голубых глазах тревога и радость. — Только не исчезай больше. — Ну уж нет. Только у нас скоро встреча с одним поклонником… — она оборачивается на девушку рядом с ней. Дочь? Сказать, что встреча назначена с ним, получается не сразу.***
Ирма удивлена. Эти двое — какая грустная, но дивная история… Ей хочется уйти, предоставив их друг другу, но ее не отпускают. И теперь еще это предложение — стать библиотекарем той самой школы, о которой она когда-то так мечтала. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но старый маг поклялся ни много, ни мало, своей магией. А мадам Фитцсиммонс так на нее посмотрела, что стало даже немного не по себе. Что может быть лучше для нее?.. И все же, чтобы такое, в реальности — и с ней? Старый маг интересно толкует что-то о полосах в жизни. — Было же у вас, когда все шло хорошо? Ну, хоть когда-то? Потом портилось, а потом снова выправлялось? Знаете, есть такое животное, похожее на лошадь — зебра? Она… «Да-да. Полоса черная, полоса белая, а потом — ж…», — вспомнила Ирма, но вслух не произнесла. Леди такое невместно. Ее прекрасно выдрессировали за год. Может, потому, что наука ложилась на основу, которая была для нее предназначена природой? А «дедуля», чувствуя поддержку ее спутницы, продолжал: — Разрешите себе поверить, что в вашей жизни будет такая же белая полоса, позвольте ей случиться. Просто позвольте! «А потом?» Мадам Фитцсиммонс словно читала ее мысли: — А потом у тебя будет уважаемая профессия и отличные рекомендации. Ты справишься, я уверена. С твоими-то талантами… Тебе там самое место!***
И вот Ирма в Хогвартсе. Восхищение. Удивление. Счастье оказаться среди этих книг. А еще больше — счастье им служить и властвовать над ними. И никуда не скрываться. Да, она видела библиотеки, которые были довольно богаты и обширны, но не настолько. Она останется. Если, конечно, ей это позволят. Собеседование заняло всего несколько минут, в которые прозвучало лишь представление ее и ее способностей мистером Донованом и всего одна фраза директора: — Добро пожаловать, мисс Пинс. Директор спокоен, его не волнует ее прошлое… Почему? Потому что рекомендации достаточно, а в дела мелких работников он не вникает, — пояснил ей потом предшественник. Мелкий работник? Библиотека — это же сердце дома… школы… Хотя, мелкий работник — это как раз хорошо. Счастье и покой, увы, оказались недолгими. Начался учебный год. Появились дети. Разные, но некоторые оказались довольно противными. Ирма не раз поминала добром своих азкабанских учителей, очень часто ей приходилось использовать их взгляд. И еще кое-что. Так что к концу первого месяца ребятня успокоилась, точнее, просто начала бояться. Книги, все, что она выдавала, оставались в целости и сохранности. Вроде бы стало полегче. Конечно, не обходилось без эксцессов, так что она теперь точно знала, кто к ней приходит с испорченной книгой: на лицах этих детей был настоящий страх. Впрочем, старшекурсники все еще пытались ей что-то противопоставить. Иногда это смешило, иногда умиляло, но чаще раздражало. И будущие выпускники быстро поняли, чего не стоит делать в ее владениях… Самым прекрасным временем стали, конечно, каникулы. Она с удовольствием навещала стариков — мистер Донован жил теперь в ее бывшей комнате, и они стали кем-то вроде ее дедушки с бабушкой. Не родные — какая у нее теперь может быть родня? Но, тем не менее, близкие. И ближе ей никто не нужен. А время шло… Как она сдерживалась, чтоб не расхохотаться, когда у нее появились малолетние ухажеры! Сириус Блэк — тот еще кавалер. Но иногда получать цветы посреди зимы очень приятно. Тем более, что эти дети умели правильно себя вести. Что ж, можно и помочь им. Иногда, если ей самой интересно. Нет, больше она никому не поверит. Особенно аристократам. К счастью, никто больше не пытался войти к ней в доверие. Корректные профессора, почти все — в годах. Сквиб-завхоз, довольно молодой, посматривал на нее издалека, но подойти и не пытался. И правильно. Больше общаться было не с кем, в Хогсмид она выходила только если что-то требовалось купить. В условиях полного пансиона и собственной непритязательности это случалось очень редко. Чуть более тесно сошлась она только с медиковедьмой — ну, так и темы общие были, и возраст близкий. Но откровенничать… упаси Мерлин. Милорд Певерелл единственный, кто вызвал странное чувство. Как он вообще проник в библиотеку? Кто пустил его в школу? Почему он показался ей… интересным? Почему ей хотелось с ним разговаривать — ведь она никогда не любила говорить с посторонними? Взгляд в глаза, прозрачно-серые, очень светлые, как у мальчика, которого она когда-то считала своим первым другом… В позапрошлой жизни… «Ну и что, — обрывает сама себя. — Он похож на Джона лишь глазами. Но это не может быть Джон. Потому что маленькому лордику совершенно нечего делать под мостом возле Темзы». Вот он снова приходит с прекрасным подарком. Нет, к счастью, не ей, это слишком бы ее обязывало — подарок для библиотеки школы. Ценно. Корректно. И смотрит так, словно хочет ее прочитать. Ну уж нет. Она «включает» свои воспоминания холода и видит, насколько это его озадачило. «Можете так на меня не смотреть, милорд. Не поможет». И все же ей не хочется, чтобы он ушел так скоро. Но лорд Певерелл всегда был стремителен. И все же, он похож… Нет, не может быть такого. Не может сирота подняться так высоко. Нет. Это воображение ее обманывает. А Том отдал бы многое, чтобы добраться до личных дел тех, кто работает в Хогвартсе. Точнее, только до одного дела… И продолжал искать. Он просто обязан был понять, что за леди скрывается за фасадом под названием "мадам Пинс". Весьма привлекательным фасадом, надо отметить, но все же то, что за ним было стократ интересней.