Скрипач не нужен

Скрипка — инструмент для щекотания человеческих ушей при помощи трения лошадиного хвоста о внутренности кошки.

Вечер выдался сырым и по-осеннему прохладным. Последние прохожие уже разбрелись по домам. Дождь прошёл полчаса назад и видимо, поэтому Скрипач так сильно припозднился. Зонта у него наверняка не было и пришлось пережидать непогоду под навесом или в каком-нибудь магазине. В любом случае долгое ожидание не прибавило парням добродушия. А может Дэйв давно планировал нечто такое. Кто знает? Они ведь никогда ничего не планировали. Перед этим Дэйв почему-то не сказал — сегодня мы до кровавых соплей отмудохаем этого нигера, поэтому и Франклин наивно полагал, что дело обойдётся максимум тычками и парой пинков под зад на прощание. Они просто как обычно зависали в этом переулке, потому что рядом была автомастеская отца Винни, где они периодически подрабатывали после школы, чуть дальше бильярд, а через дорогу — кафешка «у тётушки Мэй». Заведения уже закрылись, а идти домой не хотелось. Вот они и торчали у пожарной лестницы в ожидании традиционного развлечения. Позадирать Скрипача — чернокожего парнишку, который ежедневно возвращался после занятий через этот переулок. Братья Дэйв и Боб курили, о чём-то еле слышно переговариваясь. Прыщавый Винни пинал стену и рассказывал какую-то байку неподвижно сидящему у той же стены Роджеру. Байка была старой настолько, что уже обросла кучей подробностей и домыслов, которых и в помине не было. Роджер слушал отстранённо, потому что в принципе не любил эти городские легенды. С интересом слушал только Франклин, потому что такой версии ещё не слышал. И не забывал поглядывать за угол, в ожидании Скрипача. — …Ну и вот, — продолжал Винни, успевая жевать жвачку. — Девица эта от горя скинулась с часовни. Насмерть. А это типа был жуткий грех. Типа, если бы она с любой другой крыши сиганула, то ничего и не случилось бы, но это была церковь. И вроде как именно из-за этого такая лажа. Наверное, в городе ничего выше часовни не было… Короче, девица после этого стала появляться по городу в разных обличиях. И самое главное — именно перед выпускным. Заявляется, значит, на школьную вечеринку под видом красотки, веселится и танцует. И все думают, что она всегда с ними училась, и она сама тоже так думает. И если с такой девкой уединиться и начать трахать, она прямо во время секса может развоплотиться! Прикинь? — Херня это всё, — сплюнул Роджер. — Не! Мне брат рассказывал, а ему друг, что с его дядей такая хрень случилась, — стал горячо доказывать Винни, как будто лично этого дядю видел. — Девка прямо в самый смачный момент растворилась. Брат говорил, что у того парня даже чуть член не отмёрз, потому что он им пол часа в призрака тыкал. — А какую травку он курил перед этим? — спросил Роджер, поджигая новую сигарету от окурка предыдущей. — Не-не! Меня больше полчаса интересуют, — вклинился в разговор Боб, азартно блестя глазами. — Он точно был под кислотой, если пять минут превратилось в полчаса. — Да ну вас! — совсем обиделся Винни. — А в чём прикол-то, что она каждый год кому-то секс обламывает? — всё-таки решил разобраться Дейв. — Это не она обламывает, — нервно объяснил Винни. — Это ей надо до полуночи девственницей остаться, чтобы церковное проклятие сошло, и она на небушко смогла улететь. — Охуеть, — присвистнул Роджер. — Сто лет трахаться со всеми подряд на выпускных, чтобы за один раз ничего не делая, от всего отмазаться. Неплохо устроилась! — А ты я смотрю, у нас моралист? — Блядь, Боб, выражайся попроще, — Роджер заметно напрягся. — Да забей, — отмахнулся тот. — Она же проклята была за то, что до свадьбы какому-то левому чуваку дала, — стал рассуждать Франклин. — Вот ей и надо сохраниться, а она об этом ничего не помнит, а значит никогда не расколдуется. — Блядь, жестоко, — хмыкнул Дэйв. — Но я всё равно на этом выпускном трахну Тальму, и похуй, призрак она или нет. — Если она тебе даст. — Ну, уж если она тот самый призрак, то наверняка безотказная шлюшка. Парни заливисто заржали. — А я ещё другую версию слышал, — Винни решил перейти к следующей байке. — Что девице наоборот надо было до полуночи успеть потрахаться, только она была страшная, как жаба. — Всё равно, херня какая-то, — буркнул Роджер.  — Тихо, Скрипач идёт. В переулке, в котором было ни свернуть, ни обойти стояла такая темень, что с улицы и слона не разглядишь. Когда высокая тощая фигурка в кипенно-белой рубашке с коротким рукавом показалась на горизонте, разговоры стихли, а сигареты были затушены. Скрипач спокойно свернул с освещённой улицы прямо в ловушку. Сбежать не успел, а вырваться не получилось. Его быстро взяли в оборот. Франклин и сам пару раз украдкой прихватил за худенький бок и бедро. Не сильно, больше для того, чтобы просто дотронуться. Они смеялись над ядовитой шуткой Боба. Скрипач метался, прижимая к груди футляр и вжав голову в плечи, только зыркал в темноте своими выпуклыми глазищами. Кто ударил первым, Франклин так и не понял. Скрипач вдруг упал на ещё мокрый асфальт, как подкошенный. В сумерках это вполне мог оказаться и, пролетевший мимо Бетмен. Но Бетмен, вроде, был хорошим парнем. Он бы не стал бить чёрного паренька со скрипкой в окружении неприятелей. Он бы не дал его в обиду. В отличие от Франклина, который так и продолжил стоять, тупо глядя на скрюченного на асфальте Скрипача. Одна рубашка всё ещё белела в темноте. Парни продолжали хохмить, как будто всё было нормально и ничего качественно нового не произошло. И Франклин всё ещё неуверенно улыбаясь и переглядываясь с Бобом, понадеялся, что на этом всё и закончится. Сейчас Дэйв скажет — «Ну всё парни. Пошли в бильярдную». И они пойдут, потому что Дэйв славный парень, и все его любят. Но Дэйв тоже не был Бетменом. Даже на полставки. Вместо этого он как-то неестественно ласково приподнял Скрипача за подбородок, разглядывая что-то. Лицо у него стало непроницаемым и особенно весёлым. Парни даже притихли. — Вот сейчас мы все похохочем. Он подмигнул Бобу и неожиданно резко, с силой ударил. Голову Скрипача так резко мотнуло, что Франклин ахнул. На штаны брызнуло, как из-под колёс лихой тачки. Осознать, что произошло так и не получилось, потому что на Скрипача тут же со всех сторон посыпался град ударов. Но самое поганое во всём этом было то, что Скрипач даже не пытался защищаться или сбежать, как раньше, продолжая прижимать к груди чёртову скрипку. Белая рубашка намокла и стала совсем грязной. — Хватит, парни. Дэйв переводил дух. Франклин снова надеялся, что всё закончилось. Скрипач наверняка с ног до головы в синяках и ссадинах, с разбитым носом, но по лицу его вроде больше не били… — Эй, черножопый? Ты там живой? — Дэйв ткнул его носком сапога в загривок. Скрипач не ответил, только дрожал в этой своей позе зародыша и даже не всхлипывал. Не добившись ответа, Дэйв сел на корточки и закурил. — Может, ему ещё наподдать? — предложил Винни. — Он не вякнет, — уверенно сказал Боб. — Сдохнет, но не вякнет. — Мы гордые. Да, Скрипач? — Дэйв дохнул на него дымом и затушил сигарету о предплечье, но судорожно сцепленные на футляре руки так и не разжались. — Винни, забери-ка у него коробку. Футляр пришлось выцарапывать в четыре руки. Скрипач хватался за него из последних сил и даже кусался, за что снова получил по почкам. — Отдай! Скрипку, хохоча перебрасывали из рук в руки, будто портфель пятиклашки. И Скрипач заметался, беспомощно цепляясь пальцами за рукава курток, хотя еле стоял на ногах. — Куда вскочил, уголёк? Роджер пнул его под колени и опустил тяжёлый ботинок на спину, надёжно прижав к земле. На асфальт рядом упал пустой футляр. — Чего? Обделался, Скрипач? Вот оно, твоё слабое место… — Дэйв разглядывал инструмент. Скрипка была старой, потёртой. Наверное, ужасно дорогая. Дэйв небрежно закинул деку на плечо и пару раз провёл смычком по струнам, издав пару пронзительно резких звуков, будто кто-то старательно мучил кошку. — Какая херня, — вынес вердикт Боб. Что-то хрустнуло. Обломок смычка повис на пучке конских волос, а Скрипач забился под ботинком Роджера, точно припадочный. Франклину сделалось страшно. За Скрипача. Это были уже не шутки. Помнится, они уже отбирали у Скрипача футляр, но тупо забрасывали его на дерево или в контейнер с мусором. До сих пор они даже не открывали эту проклятую коробку. Дэйв задумал что-то недоброе. Франклин попытался заговорить с Бобом. Брата бы Дэйв послушал, но как заставить услышать самого Боба? Он только дёрнул плечом, — не до тебя, — продолжая следить за шоу, готовый в любой момент присоединиться. Франклин беспомощно оглянулся на улицу, где как назло не было ни одной живой души. — А давай ты мне ботинки почистишь? — предложил Дэйв, продолжая держать скрипку за гриф, как молоток или топор. — Видишь, какие грязные из-за тебя. — Языком, чтоб до блеска! — гоготнул, понятливый Винни. — В точку! — одобрил Дэйв. — Давай, черножопый. Хочешь играть на скрипочке, так отработай. И может быть, я верну её целой. Дэйв буквально под нос подставил грязный после дождя чёрный армейский ботинок. Роджер так и продолжал держать ногу на распластанной по асфальту спине. Скрипач поднял голову и изогнул шею. Франклину было не видно, что он делает, но фантазия сразу дорисовала унизительную картину. К горлу подкатил ком горькой желчи, как будто это он, Франклин лежал пузом на мокром асфальте и чистил языком грязные ботинки Дэйва. Франклин отступил на шаг назад. Только бы не заметил никто. — Не халтурь нигер. Вот. Теперь второй. — А хорошо получается. — Может, ты и отсосёшь за компанию? Кто это предложил? Неужели они и на это пойдут? Может, просто трёп? Винни вечно болтает… Проверять не хотелось. Франклин продолжал медленно пятиться назад, туда, где тускло горели жёлтым светом фонари и не было ни одного сраного прохожего. Отчётливо вжикнула молния на штанах. — Парни! — завопил Франклин, будто в один момент загорелось полгорода. — Там копы! Когда такое кричат, обычно верят на слово, потому что проверять нет времени. Дэйв выронил скрипку, и банда рванула наутёк. Франклин ещё никогда так быстро не бегал. Очень хотелось оглянуться посмотреть, как там Скрипач, но нельзя было отставать. *** Понял, что задыхается, когда они отмахали целый квартал. Парни истерично посмеивались и неловко шутили. Франклин, схватившись за бок, пытался отдышаться. Глотка горела, а в боку кололо, будто туда ткнули арматурой. — Слышали, как он визжал, когда ты сломал смычок? — Ещё бы чуть-чуть и он бы стал звать свою жирную мамашу! — А мы не перегнули палку? — спросил Франклин. — Ну что ты, Фрэнки, — улыбнулся ему Боб, как будто Франклин был тупым молокососом и сморозил очевидную глупость. — Для нашего чёрного друга в самый раз. Даже схалтурили. Ох уж эти копы… так не вовремя. — Надо будет повторить, — отрезал Дэйв. — Через недельку. — Ну да, — согласился Винни. — Черномазый легко отделался. — Жаль, что не расколотил скрипку. Я уверен, что он носит в ней наркоту. Мы так и не узнали. — А если бы их там не оказалось? — всё ещё задыхаясь после бега, спросил Франклин. — Значит, черномазый пиздюк их уже кому-то передал! — сострил Винни и все снова зашлись хохотом. — Но… — Фрэнки, — перебил его Боб. — В нашем городке нет ни одной музыкальной школы, чтобы этот сраный нигер каждый день в одно и то же время одним и тем же маршрутом ходил туда-сюда, как на работу. А наркопритон — есть. И вот же совпадение — он как раз по пути нашему чумазому любителю музыки. — Мы его дожмём, — глубокомысленно произнёс Дэйв, и Франклину не понравилась его улыбка. — Ну, чо, по домам? — шмыгнул носом Винни. — Если этот нигер всё-таки заявит, надо быть дома. — В точку. *** Когда Франклин вернулся домой, мама ещё не спала, но к позднему возвращению сына отнеслась спокойно. Отца тоже не было, но все уже привыкли, что по пятницам он приходил с работы глубокой ночью. — Привет! Я дома! — Тебе разогреть ужин? — спросила мама, телом пытаясь пойти на кухню, а глазами всё ещё цепляясь за телевизор. — Я приготовила твою любимую лазанью, только она уже остыла… — Спасибо, ма. Не надо, — он отказался, хотя лазанью действительно обожал, но от одного упоминания о еде снова начало подташнивать. «Может и к лучшему? Начну худеть…» — Как провёл день? — снова спросила мама, не отвлекаясь от телевизора. Ни взгляда осуждения. А ведь уже перевалило за полночь. Мама Роджера на всю улицу отчитывала нерадивого сына за невымытую тарелку. Хотя, будь дома отец, то без нудных нравоучений бы не обошлось. Но его не было. — Как обычно. После занятий возились у Винни в мастерской. Перекусил с парнями в кафешке. Выиграл в бильярд у Боба. А потом в переулке мы поймали нигера и пустили по кругу… — Не нигера, а афроамериканца, — устало поправила мама, снова погрузившись в очередной штампованный детектив про полицейского и гениального консультанта писателя-фокусника-шизофреника… — Точно, мама. Афроамериканца. Ладно, я спать. — А ужин? — спохватилась она. — Я уже поел. В своей комнате Франклин как был, даже не скинув кроссовок, упал лицом в постель. Всю дорогу до дома он только и думал об этом конкретном действии, что вот сейчас он уснёт и провалится в прекрасное беспамятство. Никаких других мыслей даже не возникало, но именно после того, как ритуал был исполнен, сон оказался погребён под огромной грязной лавиной воспоминаний прошедшего вечера. Как там Скрипач? Как он добрался до дома? Смычку хана, но скрипку Дэйв вроде не успел расколотить… А если успел? Да и не в скрипке дело. Просто мерзко было. Хотя они и раньше любили подловить Скрипача и немного потолкать. Не долго. Скрипач быстро сбегал под громкий хохот. Его ещё гнали пару кварталов, из упрямства. Скрипач быстро бегал. Винни даже шутил: — Хер знает, как этот Скрипач играет, но бегает, как все ниггеры. Франклин всё пытался понять, отчего же ему всё так тошно? Они и раньше устраивали унизительные розыгрыши всяким фрикам. От классики с маканием башкой в унитаз, до отъёма денег условно законным образом. А однажды они реально поколотили новенького. Но он сам напросился. Кричал на весь спорт-зал, что он мастер кун-фу. И за всё это время Франклин не испытывал никаких угрызений совести. Даже когда очкарик Марлин Фэррис уходил от них в слезах, с полным рюкзаком прокисшего майонеза из столовой, на дне которого по его словам утонула его морская свинка. Скрипачу реально повезло, что он учился в другой школе. В выпускном классе с этим пришлось завязать. Но какое дело Франклину было до тех других? Скрипача он знал задолго до всех них. Это было что-то сродни запечатлению. Франклин прикрыл глаза. Ему было десять. Его отца перевели в другой филиал фирмы и поэтому они переехали в этот городок. Мама охала, что непременно придётся менять кухонную мебель. Франклин сидел на ступеньках и тупо смотрел на снующих мимо прохожих. Все его приятели-одноклассники остались в другом городе. Франклину почему-то казалось, что у него больше никогда не будет друзей. Именно в этот момент мимо прошёл Скрипач. Худенький, коротко-стриженый. В белой футболке и джинсовых шортах. Это знак, — подумал Франклин и пошёл за ним. Он действительно хотел подружиться, но Скрипач уже тогда быстро бегал, а Франклин уже тогда носил на себе лишние килограммы и, запыхавшись, отстал. Откуда ему было знать, что Скрипача гоняли местные хулиганы, и он принял Франклина за одного из них. Может быть, тогда Франклин бы попытался ещё раз заговорить, но в тот раз он подумал, что не понравился Скрипачу. Кто его знает? Может, он расист и ненавидит белых. Вся эта фигня с дискриминацией на самом-то деле работает в обе стороны. Или ему не понравился Человек-паук, который был на футболке Франклина в тот день. Он ещё две недели промаялся дома, пока не начались занятия в школе. Там-то он и подружился с той компанией, от которой и бегал Скрипач. Дэйв, Боб и Винни. Через год к ним примкнул здоровяк-Роджер. Дэйв и Боб были близнецами, но совершенно не походили друг на друга, ни одеждой, ни характерами. У Боба во все стороны торчали тёмные кудри, из-за которых он казался весёлым и своим в доску. Дейв потрясающе сочетал в себе еврейские корни и нацистские замашки. Он стриг волосы под расчёску, имел такой же длинный, как у брата, но ломаный нос. А ещё тяжёлые кулаки, тяжёлый характер и признанный авторитет. Франклину очень повезло, что он смог вписаться в эту компанию. И до некоторых пор он даже гордился этим. А Скрипач так и остался загадкой. Они даже не знали его имени. Да оно было и не к чему. Гораздо интересней было гонять задохлика со скрипочкой, закидывать мусором и смеяться ему в след. Это была неплохая месть. Вот ты не захотел со мной дружить, так теперь получай. Лет до тринадцати это казалось отличной местью. Года два назад тычков и глума казалось достаточно, чтобы обратить на себя хоть какое-то внимание этой недотроги. Франклину нравилось подкалывать Скрипача, отвешивать шлепки по маленькой крепкой заднице, зажимать у стенки, и ловить его затравленные, иногда прожигающие настоящей ненавистью взгляды. Прошлой осенью Франклин понял, что хотел бы поцеловать Скрипача. Исцеловать его всего с ног до головы, трогать везде, прижимать крепко. И ещё больше, чтобы Скрипач сам этого хотел. Франклин фантазировал об этом, пока дрочил перед сном, и на утро пытался понять, что с этим делать. Будь он хотя бы девчонкой или будь сам Франклин девчонкой, или будь он чуточку стройнее и смелее, чтобы подойти к Скрипачу без идиотской ширмы из шуточек и расистских прозвищ, и просто поговорить, объяснить… Это было сложно сделать и раньше, а теперь Скрипач точно послал бы его нахер. И правильно сделал бы… Франклин включил ночник и достал из ящика тумбочки старый полароидный снимок. Он сделал его из окна, тайком, в движении и с жутким пересветом. На фотографии был размытый чёрный силуэт на желтовато-белом фоне. В руке уже был скрипичный футляр.