Одержимость

Винтер-Спрингс не славился разнообразием гостиниц для неожиданно нагрянувших гостей или редких туристов. Впрочем, несмотря на пронзающий до костей холод в номерах, в небольшом мотеле на окраине городка было неплохо. Приветливая хозяйка Полли Эндрюс предоставила агентам самые приличные и ухоженные номера, обеспечив теплыми одеялами и парочкой стареньких каминов. Которые, пусть и не сильно, но согревали. — Он мне не нравится, — признается Морган, заглушая мотор своего авто. Восседающий на соседнем сидении Джейсон Гидеон закатывает глаза. – Этот помощник шерифа явно что-то скрывает. — То, что ему нравится Кэллоуэй? Сидящая сзади Дом лишь фыркает, совершенно не в силах спорить с коллегой. Дерек раздраженно ведет плечом, не до конца понимая, что его злит на самом деле: то, что этот парень – одна ходячая странность, или то, что он, в самом деле, положил глаз на Доминику. Мужчина успешно игнорирует вопрос Гидеона. — Скорее бы найти ублюдка и убраться отсюда. — Согласен. До завтра. — Увидимся, — отвечает Доминика едва слышным голосом и прячется за дверью своего номера, запирая ту на несколько замков. Как бы она не храбрилась днем, неожиданное сходство со всеми жертвами не могло не пугать. И даже тот факт, что совсем рядом, всего через стену, находились её друзья, вооруженные до самых зубов, не позволял Кэллоуэй чувствовать себя до конца спокойно. В номере, как и прежде, холодно. Улицы маленького городка плавно перешли во власть темноты, вынуждая Доминику плотно зашторить окна. Устало упираясь ладонями о столешницу напротив большого зеркала, Кэллоуэй рассматривает собственное отражение. Она уж точно знает, что чертовы ответы у нее под носом. Стоит всего лишь открыть глаза и посмотреть. И она смотрит, вновь окидывая пристальным взглядом всё те же фотографии убитых девушек. Джейн. Олли. Мэри. Ингрид. Нэнси. Инесс. Кэтрин. Александра. Доминика видит послание, как и учил её Гидеон. Видит и дрожащими руками хватает стоящую у зеркала розовую помаду и нелепо роняет на пол. Дрожит всем телом, когда поднимает её. Старается успокоить свое дыхание, моргает несколько раз, смахивая с глаз непрошенные слезы. А в голове эхом стоит голос Моргана. «Они так похожи на тебя». Кэллоуэй до крови кусает губу и прямо на зеркале пишет имена жертв, по порядку. Выделяет первые буквы имен и отскакивает назад, с ужасом убеждаясь в том, что она, к несчастью, оказалась права. Лучше бы показалось. Таких совпадений не бывает. Кэллоуэй бросается к двери и, распахнув ее, натыкается на помощника шерифа. Она на мгновение замирает, когда замечает в руках молодого человека охотничий нож. Доминика все понимает и вдруг осознает, какую умную игру вел этот мальчишка. Он одурачил всё Бюро, ведь совершенно не подпадал под профайл, который они составили, стоило только взяться за дело. — Я знал, что ты поймешь, принцесса. Макс делает шаг вперед, быстро запирая за собой дверь, а Кэллоуэй бросается к пистолету, лежащему на кровати. Но не успевает даже закричать, когда помощник шерифа грубо прижимает её к стене, приставляя к шее нож, на лезвии которого виднеется кровь, как Дом предполагает, кого-то из погибших девушек. Он склоняется над ней, касаясь губами ее щеки. Доминика дергается, а Дельгадо сильнее прижимает оружие к ее нежной коже, до крови царапая. Зажимает ладонью, обтянутой черной перчаткой, ее рот и, словно умалишенный, рассматривает ее зеленые глаза. — Тихо, моя принцесса, тихо. Или ты хочешь, чтобы утром здесь нашли не один труп, а два? И Кэллоуэй понимает о чем он говорит, потому притихает, не смея рисковать жизнями друзей, хотя где-то в глубине души желая, чтобы Морган заглянул к ней перед сном. Желательно с пистолетом. — Это было легко, — признается убийца, с упоением наслаждаясь происходящим. Получив желанную дичь, охотник ликует, уже представляя, на какую стену повесит голову долгожданной добычи. – Заманить вас сюда и быть рядом все время. Ты даже не смотрела на меня в полицейской академии. Ты не помнила меня, Дом? Ты, сука, кроме Кристиана не видела никого. А я рад, что его пристрелили, веришь? Ты слишком долго разгадывала мою загадку, я уже изнемогал, принцесса, но ты не разочаровала. Больше ты никуда от меня не денешься: не уедешь в Куантико, не соберешься замуж. Ты только моя. — Ты псих, Макс, — шепчет Кэллоуэй едва слышно, старается не паниковать и сжимает руки в кулаки, бегло осматриваясь в поиске пути отступления. – Тебя найдут и убьют. — Тогда мы навсегда останемся вместе. Теперь Доминике плевать на все, она хочет закричать, но не успевает. Макс крепко сжимает ладонями тонкую шею. Душит, не позволяя проронить ни звука. И Доминика почти уверена, что умирает, чувствуя, как жизнь, вместе с воздухом, медленно покидает ее. Но стоит ей отключиться, Макс тут же ослабляет хватку. — Я слишком долго о тебе мечтал, чтобы так быстро отпустить, м? Дельгадо усмехается и ловко закидывает Доминику себе на плечо, нарочито медленно покидая номер и двигаясь в сторону своего авто, словно насмехаясь над копами. Совершенно не страшась того, что вот-вот может выглянуть кто-то из коллег его «возлюбленной» и выпустить несколько пуль в голову сумасшедшего. Макс Дельгадо ликует, обнажая зубы в широкой усмешке, рассматривая лежащую на заднем сидении Доминику Кэллоуэй, которая долгие годы была лишь мечтой, сном, наваждением. Представляет лица Дерека Моргана и Джейсона Гидеона, когда они найдут исписанное подсказкой зеркало, но Доминики не окажется нигде в этом чертовом Винтер-Спрингс. Доминика Кэллоуэй придет в себя спустя время в старом холодном подвале, без еды и воды, лишь с письмом на почти развалившемся столе, пока Макс Дельгадо будет строить из себя участливого помощника шерифа. Злосчастное письмо начнется со строк: «Сегодня они найдут новое тело», и закончится на том, что обратный отсчет начался. Но сдаться – значит проиграть. Проиграть очередному маньяку, вроде тех, которых они с командой уже поймали. И она ведь почти проиграла, потому что ночью позволила себе запаниковать, почти умереть. Вот только одного убийца из Винтер-Спрингс не учел: из букв, составляющих ее имя, слово «поражение» не сложишь, как не старайся. А впереди ждет овертайм, специально для агента Кэллоуэй, который она, определенно, использует в свою пользу.